Карин Монк - Пленник

– Симс, какого дьявола? – загремел комендант. – Посмотри, что ты сделал с моим креслом!

– Она убежала? – пролепетал надзиратель, осмотревшись.

– Не уверена, – ответила Женевьева, стоявшая у распахнутой двери.

– Наверное, она и впрямь убежала, – сообщил Джек, выходя из-за поворота коридора. – Во всяком случае, я ее там не видел.

Миновав Женевьеву, мальчик прошел в кабинет начальника тюрьмы.

– Плохи дела, – пробормотал он, подбирая с пола сломанную ножку кресла. – Может, ее можно будет приделать? – Джек протянул ножку коменданту.

Когда кресло было установлено на оставшиеся три ноги, ключи мистера Симса лежали на полу, как будто он просто потерял их, когда упал.

– Мое любимое кресло!.. – стонал Томсон.

– Прошу прощения, сэр. – Надзиратель Симс с трудом поднялся с пола. – Видите ли, я… Я терпеть не могу крыс.

– Если у вас больше нет вопросов, мы с Джеком пойдем, – вмешалась Женевьева; она хотела побыстрее увести мальчика, пока он еще что-нибудь не украл.

– Да, идите, – кивнул Томсон; ему ужасно хотелось ударить Симса по голове отломанной ножкой. – А ты, парень, – он строго посмотрел на Джека, – бросай свои воровские привычки и делай все, что велит мисс Макфейл. Один неверный шаг – и ты снова окажешься в тюрьме, понятно?

– Я уверена, Джек прекрасно все понимает, – ответила за мальчика Женевьева. – Всего вам доброго, комендант Томсон. И вам также, надзиратель Симс, – добавила она, кивнув удрученному тюремщику.

Обняв Джека за плечи, Женевьева повела его к двери, стараясь не думать о том, что он сделал с ключами.

После ухода Женевьевы и мальчика в тюрьме наконец-то воцарилась тишина, которую нарушали лишь всхлипывания и жалобные стоны женщины, находящейся в одной из камер второго этажа. Все остальные узники скорее всего уже спали, и даже комендант Томсон отправился отдыхать.

Не спал только надзиратель Симс; расхаживая по своей комнате, он то и дело сжимал кулаки и бормотал проклятия в адрес одного из узников.

Этот мерзавец и убийца посмел поднять на него руку – на него, на Симса! А ведь именно он держал в своих руках жизни всех заключенных, а вовсе не глупый комендант Томсон. Да, только от него, от надзирателя, зависело, будет ли в тюрьме порядок. Поэтому он должен во что бы то ни стало поставить на место этого негодяя, чтобы тот впредь…

Тут Симс вдруг вспомнил, что на следующий день Хейдона должны были повесить, возможно, рано утром. И следовательно…

Громко выругавшись, Симс вышел из комнаты и направился в камеру Хейдона. Надо было немедленно рассчитаться с мерзавцем, пока его не повесили. Ведь этот гнусный убийца посмел поднять на него руку! Вспомнив о том, что на него сегодня набросилась огромная крыса, Симс еще больше разозлился и, снова выругавшись, зашагал быстрее – теперь он чуть ли не бежал.

Приблизившись к камере, Симс отдышался, затем открыл глазок на двери. Вглядываясь в полутьму, он сумел различить лишь обломки кровати, которые валялись на полу прямо напротив зарешеченного окна. Но где же его светлость? Симс принялся осматривать другую половину камеры, однако узника не обнаружил.

– Что за черт?.. – пробормотал надзиратель.

Сняв с ремня ключ, он взялся за дверную ручку и замер, ошеломленный произошедшим: тяжелая дубовая дверь отворилась безо всякого ключа. Сорвав с крючка на стене горящую лампу, Симс вошел в камеру и остановился у порога. Несколько минут он стоял, глядя по сторонам, как будто надеялся, что все-таки сумеет где-нибудь обнаружить узника. Однако было совершенно очевидно: Хейдона в камере нет.

Тут вдруг лампа зашипела и погасла. Оставшись в темноте, Симс громко застонал. Ох, что же он теперь скажет коменданту Томсону? Как он скажет ему, что самый опасный преступник сбежал?

Сломанные ребра болели все сильнее, и Хейдон держался на ногах из последних сил.

Он с огромным трудом добрался сюда, последовав за мисс Макфейл и мальчиком. Сначала он не собирался за ними идти, но, оказавшись за стенами тюрьмы, вдруг понял, что ему совершенно некуда идти. Он никого не знал в Инверари, и у него не было с собой денег. К тому же на нем была тюремная куртка. Более того, он знал, что не сможет далеко уйти – силы быстро его покидали.

Даже шагая следом за Джеком и мисс Макфейл, он не обольщался, он понимал, что эта женщина едва ли захочет ему помочь. Конечно, она добра и отзывчива, но ведь она уверена, что он убийца. Кроме того, он мог бы представлять для нее опасность, если бы она решилась ему помочь. Его могли обнаружить, и тогда ее привлекли бы к ответственности за помощь сбежавшему из тюрьмы преступнику. А вот парень – другое дело. Стащив у надзирателя ключи и открыв камеру, он проявил смелость и благородство. Разумеется, Хейдону очень не хотелось обращаться к мальчику за помощью, но, увы, сейчас он отчаянно нуждался в помощи. Ему бы только на время спрятаться в каком-нибудь амбаре или в каретном сарае. И чтобы туда иногда приносили воду и еду – тогда он смог бы восстановить силы. А уж после этого убрался бы из Инверари и попытался бы доказать, что ни в чем не виновен.

За стенами тюрьмы мисс Макфейл не поджидала карета, да и одета она была довольно скромно, поэтому Хейдон очень удивился, когда она вышла на самую фешенебельную улицу города, а затем вошла в прекрасный особняк из серого камня. По меркам Хейдона, дом был не такой уж и шикарный, но он, судя по всему, являлся одним из самых богатых в этом городе.

Проявляя полное безразличие к своему новому жилищу, Джек поднялся по ступенькам следом за мисс Макфейл и вошел в дом. Было совершенно ясно: мальчик не собирался долго здесь задерживаться. И если он действительно сбежит, то совершит очень большую глупость. «Хорошо бы поговорить с Джеком, – подумал Хейдон. – Может, удалось бы объяснить парню, что ему ужасно повезло…»

Окна в доме были зашторены, и только мягкий свет сочился сквозь ткань. Изнемогая от слабости, Хейдон заставлял себя стоять в тени соседнего дома и выжидать. Примерно через час шторы в окне верхнего этажа раздвинулись, и появилось чье-то бледное юное лицо. Хейдон отступил еще дальше в тень, он не был уверен, что это Джек.

Минуту спустя лицо снова исчезло за занавеской. «Неужели все-таки Джек? – думал Хейдон. – Но если так, то, выходит, мальчик подозревал, что я следовал за ними? Что ж, очень может быть. Но с другой стороны, парень мог просто проявить любопытство – решил осмотреться на месте, прежде чем забраться в постель».

Хейдон ненадолго закрыл глаза, пытаясь справиться с головокружением. Потом снова стал наблюдать за окнами.

Окна гасли одно за другим, и вскоре весь дом погрузился в темноту. Дрожа от слабости и лихорадки, Хейдон выступил из тени.

Сообразив наконец, что у него нет выхода, он наклонился и, набрав горсть камней, принялся кидать их в окно мальчика.

– Там какой-то человек кидается в окно камнями! – закричала десятилетняя Аннабелл, вбежав в комнату Женевьевы.

– Уже несколько минут! – добавила Грейс, забравшись на кровать Женевьевы. Грейс была на два года старше своей сводной сестры, но не могла похвастать такими же изящными манерами, какие были у Аннабелл.

– Как вы думаете, чего он хочет? – спросила вошедшая следом за ними Шарлотта, тихая и не по годам серьезная девочка одиннадцати лет. У нее были густые каштановые волосы, большие карие глаза, но, к сожалению, люди замечали только то, что она сильно хромала.

– Может, это тайный поклонник Женевьевы? Может, он явился для того, чтобы признаться ей в вечной любви? – мечтательно пропела Аннабелл.

Грейс нахмурилась:

– Почему бы ему не признаться в вечной любви днем, когда Женевьева не спит?

– Потому что днем мы все тоже не будем спать, и тогда он больше не будет тайным поклонником, – объяснила Аннабелл.

– Мы и сейчас не спим, – возразила Грейс.

Вообще-то Женевьева уже проснулась и теперь зажигала масляный светильник, стоявший на столике в изголовье кровати. Взглянув на девочек, она спросила:

– Говорите, какой-то человек кидается камнями?

– Он ужасно красивый! – выдохнула Аннабелл, прижимая к груди тонкие ручки. – Похож на принца!

– Откуда ты знаешь? Ты его почти не видела, – пробурчала Грейс.

– Нет, я видела! Прекрасно видела! Его освещала луна, и было видно, что он очень красивый и его сердце разбито!

– Да, верно, у него грустный вид. – Шарлотта осторожно присела на край кровати.

– Но он без шляпы, – сказала Грейс. – Разве бывают принцы без шляпы?

– Принцы носят корону! – заявила Аннабелл.

– А по-моему, корона бывает только у королей, – сказала Шарлотта.

– У королей самые большие короны, – сообщила Аннабелл. – Вот почему все принцы хотят стать королями – тогда они будут носить огромные короны.

– Девочки, вы уверены, что там какой-то человек? – Женевьеве очень хотелось спать. Обычно она вставала очень рано и к вечеру ужасно уставала.

– Посмотрите сами! – заверещала Аннабелл и потянула ее за рукав.

– Скорее, пока он не ушел, чтобы броситься в реку! – Грейс чувствовала, что Женевьеве требуется дополнительный стимул.

Женевьева неохотно выбралась из постели и пошла следом за девочками в их комнату.

– Станьте так, чтобы он вас не видел, – сказала Шарлотта, показывая в угол у окна.

– Почему это он не должен ее видеть? – удивилась Аннабелл. – Она немного растрепана, но выглядит очень мило, как принцесса.

– Аннабелл, мы же не знаем, кто он, – заметила Грейс. – Может, он головорез.

Аннабелл с удивлением взглянула на сестру:

– Ты так думаешь? Но почему?

Шарлотта покачала головой и объяснила:

– Вы не поняли. Просто он не должен ее видеть в ночной рубашке. Это неприлично, правда, Женевьева?

– Да, конечно, – согласилась Женевьева. – Пожалуйста, говорите потише, а то разбудите весь дом.

Девочки закивали и умолкли. Женевьева чуть отодвинула занавеску и посмотрела на улицу.

– Господи! – ахнула она и тут же задернула занавеску.

– Вы его видели? – спросила Грейс.

– Правда, он красивый?! – закричала Аннабелл.

– Он не заметил, что вы в ночной рубашке? – беспокоилась Шарлотта.

Тут в комнату вошел восьмилетний Джейми с всклокоченными рыжими волосами. Мальчику в это время уже полагалось спать, но он выглядел на удивление бодрым.

– Что тут у вас? – спросил Джейми.

– Кто-то заболел? – осведомился Саймон, выглядывая из-за его спины; он был на три года старше Джейми, но казался его ровесником.

Следом за ними в комнату вошел Джек. Он нахмурился и проворчал:

– Тут невозможно спать…

– У Женевьевы есть тайный поклонник. Он ждет ее на улице, – сообщила Аннабелл.

– Мы думаем, что он принц, – добавила Грейс.

– Или головорез, – со вздохом сказала Шарлотта.

Саймон и Джейми переглянулись и, побежав к окну, отдернули шторы, чтобы взглянуть на загадочного незнакомца.

– Я его вижу! – закричал Джейми. – Вот, смотрите!

Саймон и Джейми снова переглянулись и весело рассмеялись.

– Да, верно, – крикнул Саймон. – Смотрите же! – добавил он, подталкивая к окну девочек.

Женевьева в ужасе уставилась на Джека. Теперь ей стало понятно, что он сделал с ключами надзирателя Симса. Джек наконец-то тоже подошел к окну. Бросив взгляд на Хейдона, он повернулся к Женевьеве и, пожав плечами, пробормотал:

– Я же не думал, что он придет сюда.

– Ты его знаешь?! – воскликнул Саймон, с восторгом глядя на Джека.

– Он принц?! – Аннабелл снова оживилась.

Джек криво усмехнулся:

– Принц – это вряд ли.

– Он уходит! – закричала Грейс, опять привлекая к Хейдону всеобщее внимание.

– О Боже, он едва держится на ногах, – пробормотала Женевьева.

– А что с ним такое? – спросил Джейми.

– Надзиратель в тюрьме его ужасно избил за то, что он попытался мне помочь, – проговорил Джек, с вызовом глядя на Женевьеву.

– Надо его остановить! – заявил Саймон. – Идемте!

– Подождите! – крикнула Женевьева. Дети остановились у двери и, обернувшись, посмотрели на нее вопросительно. – Я не уверена, что надо это делать, – сказала Женевьева. – Хотя… – Она вдруг умолкла и вздохнула.

– Но мы ведь хотим ему помочь? – спросила Шарлотта.

– Конечно, хотим. Женевьева всегда помогает людям, – сказал Джейми.

– А если он помог Джеку, то мы просто обязаны ему помочь, – рассудила Грейс.

– Надо сейчас же его остановить! – закричала Аннабелл, театрально заламывая руки. – Надо его остановить, пока он не скрылся навеки!

Женевьева снова вздохнула и взглянула на Джека. Тот молча смотрел на нее несколько секунд, затем резко развернулся и быстро зашагал к лестнице.

Все дети тотчас же бросились следом за Джеком – их белые ночные рубашки развевались у них за спинами, точно крылья.