Виктория Холт - Пленница

— Да. А потом ты уехал в школу?

— Да, и там чувствовал себя намного лучше. Я был ничем не хуже остальных, способным учеником, неплохим спортсменом и благодаря этому вполне преуспевал. Я даже отчасти утратил агрессивность, накопившуюся во мне за предыдущие годы. Когда я прибыл в школу, я был готов защищаться прежде, чем в этом возникала реальная необходимость. Я повсюду усматривал подвохи и искал обиды. Так что школа пошла мне на пользу.

Годы пролетели слишком быстро, и мы выросли. В поместье работы хватало на всех, и могу сказать, что мы сработались. Ведь мы уже успели стать здравомыслящими взрослыми мужчинами… Все трое.

Мне было двадцать четыре года, когда в округе появился майор Даррелл. С ним приехала его дочь, вдова с маленьким ребенком, девочкой. Рыжеволосая и зеленоглазая вдова была необыкновенно хороша собой. Такую красоту нечасто встретишь. Она вскружила голову нам всем, особенно Козмо и Тристану, но она выбрала Козмо, и вскоре было объявлено об их помолвке.

Я пристально посмотрела на него. Что если он и в самом деле был влюблен во вдову, как об этом писали газеты? Что если ее решение выйти замуж за другого всколыхнуло в его груди гнев, отчаяние, ревность? Что если он планировал жениться на ней сам? Нет, я ему верила. Он говорил совершенно искренне. Он описал мне детскую, возглавляемую доброй нянюшкой, и рассказал о неожиданном появлении в их кругу обворожительной вдовы. В газетах было и ее имя — Мирабель.

— Итак, — продолжал он, — она остановила свой выбор на Козмо. Леди Перривейл была этим чрезвычайно довольна. Ей не терпелось женить сыновей и понянчить внуков, и она была в восторге от того, что невестой Козмо стала именно Мирабель. Как выяснилось, мать Мирабель была ее школьной подругой, лучшей подругой, насколько я понял. Позже эта подруга вышла замуж за майора Даррелла, и хотя к моменту описываемых событий ее уже не было в живых, леди Перривейл очень тепло приняла овдовевшего майора и его дочь. Она знала майора в те времена, когда ее подруга выходила за него замуж, и он написал ей, что вышел в отставку и подумывает о том, чтобы осесть в Корнуолле. Леди Перривейл эта перспектива привела в восторг, и она быстро подыскала для него Ракушечный домик. Вот так они там и появились. Вскоре после этого было объявлено о помолвке Козмо и дочери майора. Так обстояли дела незадолго до убийства.

— Ты нарисовал мне очень четкую картину, — сказала я.

— Мы все работали в поместье. На его территории стоял фермерский дом, Биндон Бойс. Фермер, который жил в нем и работал на ферме, умер тремя годами раньше, и землю временно передали другому фермеру, но в доме так никто и не поселился. Он пришел в запустение и нуждался в ремонте.

— Газеты очень много писали о Биндон Бойс.

— Да… изначально он назывался Биндон Буа… потому что рядом была роща. Но местные стали называть его Биндон Бойс, постепенно это название закрепилось за домом. Мы все осмотрели этот дом и раздумывали, как нам лучше с ним поступить.

Я кивнула. Перед моими глазами всплыли жирные газетные заголовки: ДЕЛО БИНДОН БОЙС. Со дня на день ожидается арест подозреваемого. Теперь я все это видела совершенно иначе, а не так, как тогда, когда мистер Долланд восседал во главе стола, и мы все пытались разгадать тайну этого убийства.

— Мы несколько раз побывали в этом доме. Нам предстояло очень много работы. Я отчетливо помню тот день. Мы с Козмо договорились встретиться там, чтобы на месте обсудить наши планы. Я пришел и нашел его там… мертвого… Рядом лежал пистолет. Я не верил своим глазам. Я упал возле него на колени и испачкал пальто кровью… его кровью. Я взял в руки пистолет, и в этот момент вошел Тристан. Хорошо помню его слова: «О Господи, Саймон! Ты его убил!» Я сказал ему, что только-только пришел и он уже был мертв. Но Тристан смотрел на пистолет в моей руке… и я понимал, о чем он думает.

Внезапно он замолчал и закрыл глаза, как будто пытаясь защититься от нахлынувших воспоминаний. Я положила ему на плечо руку.

— Ты ведь знаешь, что невиновен, Саймон. Когда-нибудь ты сможешь это доказать.

— Если мы не выберемся с этого острова, никто и никогда не узнает правды.

— Мы выберемся, — сказала я. — Я это чувствую.

— Это всего лишь надежда.

— Человек всегда должен надеяться.

— Несбывшиеся надежды разбивают ему сердце.

— Это не о нас. За нами обязательно придет корабль. Я это знаю. И тогда…

— Да, что тогда? Мне придется скрываться. Я не смогу вернуться домой. Я не посмею этого сделать. Если я вернусь, меня немедленно схватят и заявят, что своим побегом я сознался в совершении преступления.

— Но что же случилось на самом деле? Ты имеешь хоть малейшее представление?

— Мне кажется, это мог сделать старый Хэрри Тенч. Он ненавидел Козмо. За несколько лет до убийства он арендовал у него ферму. Но Хэрри слишком много пил и ферма пришла в упадок. Козмо выгнал его и поселил в его дом другого человека. Сначала Тенч ушел, но затем вернулся и начал бродяжничать в окрестностях поместья. Он стал в некотором роде лудильщиком. Поговаривали, что он поклялся отомстить Перривейлам, и в частности Козмо. Его не видели в округе на протяжении нескольких предшествовавших убийству недель, но, разумеется, если он задумал убить Козмо, он постарался бы залечь на дно. Во время расследования его имя упоминалось в списке подозреваемых, но затем эту версию отбросили и больше о ней не вспоминали. Я заинтересовал полицию гораздо сильнее. Вражду между мной и Козмо раздули до невероятных масштабов. Похоже, все вокруг бросились на подробности, о которых мне самому ничего не было известно. Кроме того, на все лады пересказывалась история любви Козмо и Мирабель и моей ревности.

— Понимаю. Преступление на почве ревности. А ты… был влюблен в нее?

— О нет. Она пленила нас всех… но нет.

— Может, ты как-то продемонстрировал свое разочарование, услышав о помолвке между ней и Козмо?

— Возможно, мы с Тристаном отметили, что Козмо счастливчик, и сказали, как мы ему завидуем, и все такое. Я не думаю, что мы говорили это сколько-нибудь серьезно.

Воцарилось молчание.

Затем он опять заговорил:

— Теперь ты все знаешь, и я этому рад. У меня как будто гора с плеч свалилась. Скажи, тебя очень шокирует присутствие рядом с тобой человека, подозреваемого в убийстве?

— Я думаю только о том, что этот человек спас мою жизнь и жизнь Лукаса.

— А заодно и свою собственную.

— Ну, если бы ты не спасся сам, ни одного из нас на этом острове сейчас не было бы. Я рада, что ты мне все рассказал. Я очень хотела бы тебе помочь… чтобы все разъяснилось, и ты смог вернуться домой. Возможно, когда-нибудь такой день настанет.

— Ты оптимистка. Ты думаешь, мы когда-нибудь покинем этот забытый Богом остров. Ты веришь в чудеса?

— Мне кажется, что за последние несколько дней я стала свидетелем парочки чудес.

Он опять взял мою руку и пожал ее.

— Ты права, а я неблагодарное создание. Наступит день, когда нас снимут отсюда… И когда-нибудь, возможно, я вернусь в Перривейл-корт, и правда восторжествует.

— Я в этом уверена, — заявила я и поднялась на ноги. — Мы очень долго беседовали. Лукас, наверное, уже беспокоится.

* * *

Прошло еще два дня. Воды оставалось на самом донышке канистры, кокосы тоже подходили к концу. Саймон нашел толстую палку, которую Лукас использовал вместо костыля. Он говорил, что нога болит уже меньше, но я не верила в то, что нам удалось ее вправить. Все же теперь он мог проковылять хоть несколько шагов, и это его подбодрило.

Когда мы с Саймоном оставались наедине, он продолжал рассказывать мне о своей жизни, и передо мной вырисовывалась все более отчетливая картина. Окружающая Саймона загадка не давала мне покоя. Мне страстно хотелось ее раскрыть и убедить всех в его невиновности. Я хотела как можно больше узнать о Хэрри Тенче. Для себя я решила, что именно он был убийцей. Саймон сказал, что на месте Козмо он не стал бы так сурово обходиться с беднягой. Да, фермер из него оказался никудышний, а чтобы поместье процветало, его было необходимо поддерживать в надлежащем порядке, но можно было поручить Хэрри Тенчу какую-нибудь другую работу. Но Козмо был убежден, что Тенч ни на что не годен, кроме того, он вел себя дерзко и развязно, а этого Козмо стерпеть не мог.

Мы подолгу обсуждали, как Хэрри Тенч мог убить Козмо. У него не было дома, и он спал в амбарах. Он даже признался, что ему случалось ночевать в Биндон Бойс. Возможно, Козмо пришел туда первым и застал там Хэрри Тенча, который не преминул воспользоваться представившейся возможностью. Но откуда у него был пистолет? Это объяснить было труднее. Установили, что пистолет взят в оружейной комнате Перривейл-корта. Как он мог попасть в руки к Хэрри Тенчу?

И так далее, и тому подобное… Но я по сей день уверена, что возможность говорить о своем несчастье служила Саймону большим утешением.

Наступил наш пятый день на острове. Приближался вечер. Мы с Саймоном все утро бродили по острову. Нашли немного ягод, которые показались нам съедобными, и обсуждали, стоит ли рисковать, употребляя их в пищу, как вдруг услышали крик, а затем пронзительный свист.

Это был Лукас. Мы поспешили к нему. Он взволнованно указывал на горизонт. Там виднелась какая-то точка. Я подумала, что, возможно, она нам просто мерещится, что она плод нашего воображения, создавшего картинку того, что нам так страстно хотелось увидеть.

Затаив дыхание, мы ждали, не сводя глаз с точки. Она начала обретать очертания.

— Это он! — закричал Саймон. — Это он!

Я так долго находилась на волосок от смерти, что успела поверить в то, что хуже и быть ничего не может, но ужасы, которые мне пришлось пережить в течение последующих недель, не могли мне присниться даже в самом страшном сне.

Сколько раз я спрашивала себя, почему я не осталась на тонущем корабле или почему нашу лодчонку не перевернул ураган.

Я отчетливо помню радость, охватившую нас при виде приближающегося к острову корабля. Но очень скоро после спасения я поняла, что лучше бы нам было остаться на острове и продолжить тщетно всматриваться в горизонт. Кто знает, возможно, спасение пришло бы к нам с другой стороны? Во всяком случае, нас не разлучили бы, и мы по-прежнему наслаждались бы покоем и чувствовали себя в относительной безопасности.

Когда мы увидели этих смуглых черноволосых мужчин в красных повязках на голове, с кривыми саблями у пояса, бегущих по воде к берегу, наша эйфория по поводу чудесного спасения сменилась тревогой и неуверенностью. Мы не понимали языка, на котором они говорили, но, судя по всему, это были арабы. Их корабль ничуть не походил на «Звезду Атлантики», а скорее напоминал древнюю галеру. Мне и в голову не приходило, что океанские просторы все еще могут бороздить пираты, но тут я вспомнила, как однажды вечером за ужином капитан «Звезды Атлантики» рассказывал нам, что в определенных водах высок риск столкновения с кораблями, экипажи которых промышляют гнусными и беззаконными делишками. Я в ужасе осознала, что мы попали в руки именно таких людей, о которых говорил капитан.

Мне не понравился их корабль, мне не понравились эти люди, и я видела, что Лукас и Саймон разделяют мои опасения.

Мы стояли на берегу, плечом к плечу, как будто пытаясь защитить друг друга. Их было человек десять. Они что-то нечленораздельно бормотали и испытующе смотрели на нас. Один из них подошел к нам и взял в руку локон моих волос. Остальные тоже столпились вокруг и возбужденно залопотали. Мои волосы выгорели на солнце и стали еще светлее, чем когда-либо прежде, и я догадалась, что этих людей изумил их цвет.

Я ощутила тревогу Саймона и Лукаса. Они еще ближе подвинулись ко мне. Я знала, что оба будут защищать меня не на жизнь, а на смерть, и это несколько утешало. Затем они переключили свое внимание на Лукаса, бледного и опирающегося на палку. Он выглядел совсем больным.

Пришельцы что-то быстро говорили и качали головами. Они смотрели то на меня, то на Саймона. Потом расхохотались и закивали. Я испугалась, что они решили забрать нас с Саймоном и оставить Лукаса.

— Мы будем стоять друг за друга, — произнесла я.

— Да, — откликнулся Саймон, — мне их вид совершенно не по душе.

— Не повезло нам, — прошептал Лукас. — Лучше бы они нас не находили.

— Как ты думаешь, кто они такие?

В ответ Саймон лишь покачал головой, и я оцепенела от ужаса. Меня пугал вид этих людей, их непонятная речь, коварные взгляды, которые они искоса бросали на меня, их намерения относительно нас. Внезапно они приняли какое-то решение. Один из них, судя по всему, главарь, сделал знак, и четверо его людей направились к нашей шлюпке, осмотрели ее и кивнули остальным. Они собирались забрать нашу лодку на галеру.