Бренда Джойс - Пленница

— Это убьет его? Ну, работа в каменоломнях?

— Не знаю, — нерешительно отвечал Мурад.

— Да говори же яснее, черт бы тебя побрал!

— Не стоит тебе так ругаться — пусть даже это и принято у христиан! — испуганно ахнул Мурад. — Не знаю значит «не знаю». Люди мрут там, как мухи. Но чаще это случается от голода. Хотя, конечно, то и дело бывают несчастные случаи.

— Несчастные случаи?.. — обомлела Алекс. — Настоящие или подстроенные?

— Как правило, настоящие.

— О Боже! Так ты думаешь, что они там его убьют?! Конечно, это отличный способ избавиться от пленника, имеющего политическое значение!

— Я не знаю.

— Но ты и не помогаешь мне! — закричала Алекс.

— А что, по-твоему, я должен делать?!

— Не знаю! Что-нибудь! Хоть что-то! — Из глаз Алекс полились слезы.

Мурад порывисто обнял ее.

А она не находила себе места, понимая, что теряет время.

В этот вечер Джебаль намерен устроить с нею вдвоем «ужин при свечах». Это будет праздник в честь годовщины брака. И он дал вполне ясно понять, что последует за ужином.

Алекс бросало то в жар, то в холод при одной мысли об этом. Она заставила себя успокоиться и постаралась выбросить эти страхи из головы. На первом месте должен стоять Блэкуэлл.

Однако с некоторых пор события перестали идти так, как их описывали исторические хроники. У Алекс возникло неприятное ощущение того, что все преимущества, которые давало хотя бы приблизительное знание грядущих событий, улетучивается. Она больше не могла быть уверенной, что знает, что случится. А неуверенность поселила в ней страх. И все равно не может быть, чтобы Блэкуэллу суждено было погибнуть в каменоломнях. В этом Алекс была уверена.

Ксавье разглядывал стоявшую перед ним кружку, исходившую горячим паром. В мутной жиже, именуемой здесь супом, плавали два кусочка разваренного лука, морковка и ошметок баранины, умещавшийся в ложке. Остальные обитатели тюрьмы получили на ужин обычную порцию — прозрачный ломтик хлеба и несколько ложек тушеных овощей. Тем временем Пьер Куисанд выложил на стол, за которым они собирались ужинать, краюху хлеба и бутылку красного вина.

— Угощайтесь, мон ами, — пригласил француз, нарезая хлеб и наполняя вином кружки.

— Нет, не могу, — отказался Ксавье, встал и вынес кружку с супом из каморки, которую Куисанд «арендовал» у Кадара. Здесь же, у порога, сидели Тимми с Таббсом и жадно глотали свои жалкие порции. Ксавье поставил перед ними на землю свою кружку и сказал: — Вот, ребята, разделите это между собой и подкрепитесь как следует!

— Капитан, сэр? — просиял Тимми, не веря своим глазам.

— Считай это приказом: вам вдвоем прикончить весь суп!

Тимми не пришлось упрашивать: он тут же набросился на суп.

Блэкуэлл полюбовался недоуменной физиономией Таббса, потом вернулся к Куисанду.

— Вы чрезвычайно благородны, — заметил Пьер, глядя на капитана.

Ксавье только молча пожал плечами и потянулся за хлебом.

— Однако если вы намерены протянуть подольше, вам необходимо позаботиться в первую очередь о себе. Здесь, в тюрьме, человеку потребуются все силы и воля — без остатка, — чтобы выжить.

— Но мои люди надеются на меня. А юнга сильно истощен.

— Здесь никто не страдает от обжорства, кроме тех, кто достаточно разумен и к тому же богат, чтобы купить у Кадара право на послабление.

Ксавье снова пожал плечами.

— Но в любом случае от вашего поступка повеяло свежим ветром с воли. — Пьер ненадолго вышел и вернулся с новой кружкой супа. — Я разделю сегодня свою порцию с вами, капитан. Но на сей раз буду настаивать, чтобы вы съели его сами.

— Надеюсь, что смогу с ним управиться, — улыбнулся Блэкуэлл.

Мужчины быстро съели суп и не спеша потягивали вино.

— Ого, дружище, да ведь это настоящее французское вино — не думаю, чтобы меня подводил мой нюх! — довольно блеснул глазами Ксавье.

— Вы абсолютно правы, это настоящее бордо, 1799 года… отличный сбор! — ухмыльнулся Пьер.

— Здесь, в Триполи? — недоумевал Ксавье, смакуя густую, мягкую, ароматную и нежную влагу. — Господи, это же настоящая амброзия!

— Временами корсарам попадается весьма любопытный груз, — засмеялся француз. — А мусульмане, по счастью, не пьют!

— Как это мило с их стороны, — в тон ему отвечал капитан, которому уже слегка ударило в голову. Пьер щедро наполнил опустевшие кружки.

— У меня припасено еще с дюжину бутылок, капитан. И поверьте, к каждой из них я испытываю не менее нежные чувства, чем к любой из встреченных мною женщин!

Ксавье радостно захохотал, но тут же умолк: слова Куисанда вернули его мысли к очам цвета изумруда.

— Что вас беспокоит, капитан?

Ксавье отставил в сторону кружку и посмотрел в добродушные карие глаза.

— Куисанд, во дворце я повстречал женщину, пленницу-американку. И сначала принял ее за обычную рабыню. Она сказала, что ее зовут Вера. Однако заверила, что это только мусульманское имя и что по-настоящему ее зовут Александра. — Капитан ощущал, как взвинчивается от собственных речей. — А когда я увидал ее в следующий раз, она оказалась разодетой в пух и прах, как знатная дама из местных. У нее рыжие волосы и зеленые глаза. Вам, случайно, не известно что-нибудь про нее?

— Во всем Триполи есть лишь одна пленница-американка, и ее держат во дворце, — не моргнув глазом, ответил Пьер. — Вот только ее мусульманское имя не Вера, а Зохара. В исламе вообще нет имени Вера.

— Дальше, — почти грозно потребовал Ксавье.

— А вот ее христианское имя действительно Александра, — невозмутимо продолжал Пьер. — Александра Торнтон. Она — жена Джебаля.

— Простите, что вы сказали? — переспросил капитан, не веря своим ушам.

— Она — жена Джебаля. Вторая жена принца. Он влюбился по уши с первого взгляда, в тот самый день, как она появилась в Триполи, если мне не изменяет память, примерно тринадцать или четырнадцать месяцев назад.

Ксавье остолбенел.

— Ходят слухи, что она довольно оригинальная особа. Красавица, ростом не уступит иному мужчине и очень умна. Она уже освоила и местное наречие, и арабский язык, так что изъясняется вполне свободно. Она неразлучна с евнухом, которого Джебаль отдал ей в рабы в тот день, когда она попала во дворец. А еще ходят слухи, что Джебаль по-прежнему от нее без ума.

Стало быть, она солгала! Она обвела его вокруг пальца! Она вовсе не была той, за кого себя выдавала. Она была невесткой паши, она была женой сына и наследника местного повелителя!

— Капитан, вам плохо?

— Нет, — выдохнул Ксавье, вскакивая из-за стола. — Хотя и не хорошо!

Алекс внимательно разглядывала себя в зеркало.

Стоявший у нее за спиной Мурад ничего не говорил, хотя выражение его лица было мрачным.

Джебаль дал подробные наставления рабу по поводу того, во что и как он должен одеть свою госпожу вечером. Принц даже не поленился прислать ей новый наряд.

Итак, на Алекс в данный момент было три слоя шелка — по понятиям мусульман, до неприличного мало. Нижняя рубашка до колен и с рукавами, свисавшими до бедер, была сшита из полупрозрачного газа цвета слоновой кости. Высокий ворот и манжеты украшала искусная разноцветная вышивка. В том же стиле были выполнены и шаровары. И хотя весь наряд был скроен просторно, Алекс он напомнил платье куртизанки, призванное обнажать, а не скрывать наготу.

Поверх этой, как она окрестила ее, «пижамы» было надето некое подобие жилета — только длиной до пола и с рукавами — алого оттенка, переливавшегося яркой радугой при разном свете. Естественно, везде, где можно, находилась вышивка, не менее чудесная, чем на «пижаме», только она еще и поблескивала мелкими бриллиантами. Правда, Алекс решила, что это скорее всего подделки, иначе платье стоило бы целое состояние.

Наконец она надела короткую, до бедер, жилетку из более плотного дамаскина. Она удивительным образом, словно вторая кожа, облегала ее фигуру — как будто сшитая на заказ. Застежками служили восемь пуговиц из коралла и жемчуга. Талию стягивала массивная золотая цепь с агатами.

Привыкнув появляться перед Джебалем в гораздо более солидных одеждах, Алекс чувствовала себя едва ли не голой.

Хуже того — он велел ей распустить волосы, и теперь роскошные локоны рассыпались по плечам. С помощью различных манипуляций с хной Алекс удалось восстановить свой природный цвет волос. Джебаль наверняка придет в восторг.

Она отказалась от белил, румян и прочей косметики.

Алекс еле держалась на ногах.

— Как я смогу это сделать? — нервно спросила она, поймав в зеркале взгляд Мурада. — Я люблю другого, которого недавно обрекли на жестокую, ужасную судьбу — если не смерть! И после этого мне предлагают как ни в чем не бывало позволить воспользоваться моим телом другому мужчине?!

— Он не «другой мужчина», Алекс. Он — твой муж.

— Благодарю. Теперь меня точно стошнит.

Мурад тут же всполошился и поспешил за тазом. С трудом сдерживая слезы, Алекс проковыляла к кровати и села. Время, время мчалось галопом!

— Если тебя это может утешить, то я рад сказать, что никогда прежде ты не выглядела столь прекрасной.

Нечто, прозвучавшее в его голосе, заставило Алекс удивленно посмотреть в серебристые глаза, пылавшие сейчас необычным пламенем. Она не верила своим ушам. Не может быть! Она ослышалась! Или нет?

Мурад отошел в угол комнаты. Алекс осторожно перевела дыхание. Раб не мог относиться к ней так, как мужчина относится к любимой женщине. Он — ее друг, ее названый брат. Не говоря уже о том, что он евнух и на большее не способен. Ей гораздо важнее сейчас думать о сегодняшнем вечере. Как его пережить? Ну почему все случилось так не вовремя?! Когда больше всего она хотела бы в тишине придумать план вызволения Блэкуэлла!

— Должен же быть какой-то способ расхлебать эту кашу! К примеру, если я окажусь совершенно несносной в постели, если я буду лежать там как бревно — может, он выгонит меня и больше уже не захочет?

— По-моему, это не лучшая идея. Ты только разъяришь его еще больше.

— Может быть, мне лучше все же принять неизбежное… — горестно прошептала Алекс. — Ведь я не девственница, а Джебаль был со мною добр. И если удастся изобразить преданную жену, он никогда не заподозрит о заговоре, который я устрою под самым его носом. Это может оказаться отличным отвлекающим маневром.

— Что такое «отвлекающий маневр»?

— Ну, что-то, что ты делаешь напоказ, чтобы внимание всех было обращено в другую сторону, а не на то, что ты делаешь на самом деле. — Тут Алекс заметила чашку, которую протягивал ей Мурад. — У меня нет никакого желания пить чай — разве что ты добавил туда триполитанского заменителя валиума.

— Я понятия не имею ни про какой валиум. Но это действительно не простой чай. В нем есть травы, которые успокоят тебя и навеют сонливость. Это поможет смириться с Джебалем и позволить ему делать все, что он пожелает. — Во взгляде Мурада читались сожаление, участие и затаенная ревность.

Пленница уставилась на зеленоватую жидкость в чашке. В ушах все еще звучали слова Мурада. И с ними пришла дерзкая мысль:

— Дай мне что-нибудь посильнее. Дай таких трав, чтобы я вообще вырубилась.

— Вырубилась?..

— Да, да! — Алекс возбужденно вскочила, уперев руки в бока. — Дай мне таких трав, чтобы я заснула — быстро и крепко, так что, когда Джебаль подступится ко мне, я даже не проснусь! Но я уверена, что он не станет брать меня силой, в бессознательном состоянии.

— Но он разозлится, — опешил Мурад.

— Зато я получу еще один день отсрочки, — пожала плечами Алекс.

— Да, у меня есть такие травы. Но ты вполне уверена, что именно этого и хочешь?

Тут ее ушей коснулся женский смех, звонко разливавшийся по саду. Алекс выглянула в окно и резко развернулась.

— Я более чем уверена. И знаешь что? Мы свалим все на Зу, Мурад, и Джебаль нас в жизни не раскусит! — Она лукаво улыбнулась и пояснила: — Скажем, что меня отравили нарочно! И Зу отлично подойдет на роль обвиняемой!

— Алекс, — заулыбался Мурад, с обожанием глядя на госпожу, — да ты наконец-то стала одной из нас! Самой Зу никогда не придумать лучше!

Алекс рассмеялась. И тут же замолкла: кто-то стучался в дверь. Они тревожно переглянулись.

— Зу? — беззвучно спросила Алекс.

Мурад прошествовал к двери с мрачным лицом. Пленница следила за ним, затаив дыхание. В коридоре стоял один из рабов Джебаля. Она слегка расслабилась.

— Это для тебя, — сказал Мурад.

Алекс посмотрела на красивую миниатюрную шкатулку. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что внутри находится подарок — какая-нибудь драгоценность.

— Черт бы его побрал, — пробурчала она.

— Не люблю, когда ты сыплешь проклятиями, как сейчас. Алекс нерешительно взяла шкатулку.

— Он желает, чтобы ты надела сегодня то, что внутри, — сообщил Мурад.