Бренда Джойс - Пленница

— Неправда, — возразила она.

— Отпирайся, если тебе угодно, — расплылась в улыбке Зу. — Джовару известно про ваши встречи в тюрьме в прошлом году. У него везде шпионы!

— Но если он знал, то почему молчал столько времени? — удивилась Алекс.

— Потому что Джебаль ни за что не простил бы раису, получившему такие новости и посмевшему их скрыть. Он бы возненавидел Джовара, а ведь в один прекрасный день Джебаль станет пашой!

Значит, хоть эта тайна пока останется нераскрытой.

— Ты что, и вправду подумала, что Джебаль поверит в сказку про путешествие из будущего?

Алекс внимательно смотрела на круглое лицо и пыталась угадать, откуда Зу это стало известно. И поверила ли она в то, что разузнала?

— У меня есть все. И тот странный документ — синенькая книжечка под названием паспорт, — ухмыльнулась Зу. — И в нем — день твоего рождения. — Темные глаза возбужденно засверкали: — Я все перевела, ясно?

Мысли Алекс метались в полном беспорядке. Если бы ей удалось убедить Джебаля в своем настоящем происхождении, он перестал бы считать ее шпионкой… а она оказалась бы на полпути назад. Если бы только убедить его… И к тому же Зу захватила все доказательства…

— Сначала я не поверила, — сияла Зу. — Но ведь ты слишком умна, чтобы настаивать на такой глупой лжи да еще подделывать документы!

Алекс промолчала. А что, если раздобыть голубую лампу? Они все могли бы скрыться в будущем: она, Блэкуэлл и Мурад… Но неясно, сработает ли эта вещь вообще, сможет ли она вновь пронести ее сквозь время — да не одну?

— А еще у меня есть та странная голубая лампа, — продолжала Зу, словно читая ее мысли. — Ну, помнишь, из-за которой ты чуть с ума не сошла?

— Мне ее подарили. И она очень дорога мне как память.

— Ох, ну и наглая же ты лгунья! Да тебе эта лампа дороже жизни — вот только хотела бы я знать почему? Может, ты в ней прячешь тайную переписку? Может, военные бумаги?

— Я не шпионка!

— Прибереги это для Джебаля! — Зу повернулась, чтобы уйти, но задержалась перед дверью. — Во всяком случае, я все это уничтожу. Просто на всякий случай, чтобы у тебя и в мыслях не было как-то сбежать. Да и Джебалю ни к чему знать, кто ты такая и откуда. Неверная жена и шпионка… В конце концов оказалось, что ты не такая уж и хитрая, милая сестричка!

Алекс молча смотрела, как она уходит.

— Что ты сказал?! — не веря своим ушам, переспросил Джебаль стоявшего перед ним на коленях капитана личной гвардии.

— Мы не смогли найти раба, — повторил турок, стукаясь лбом об пол.

— Вы не поймали Мурада?! — Принц побагровел от ярости. — Как ты смеешь говорить мне такое, Кемаль? Сию же минуту разыщи и схвати его. Он должен скрываться где-то здесь, во дворце. Как только я вышел от моей второй жены, я приказал запереть все входы и выходы — евнух не мог удрать!

— Если только он все еще во дворце, мы непременно отыщем его, клянусь Аллахом! — посерев от страха, обещал турок.

— Чтобы приволок его сюда до полудня — не то подвешу тебя за ноги, несчастный! — проревел Джебаль. Смуглая физиономия янычара стала белее мела.

— Вон отсюда!

Солдат выскочил вон.

— Выпей это, — велел Нильсен.

Мурад, расплескивая воду, выпил одним глотком целый стакан. Он сидел на диване в резиденции консула, обливаясь холодным потом. Прежде чем скрыться в тайном коридоре, он заметил, как в гарем ворвались солдаты, и пустился бежать что есть духу. Родившийся и выросший в Триполи, раб не сомневался, что его ждет: пытка и казнь. Он стонал, закрыв лицо руками:

— О Аллах, спаси ее и сохрани, ибо нет у меня иной надежды!

— Верно, миссис Торнтон обречена, — грустно ответил Нильсен. — Для мужа-мусульманина подозрение в неверности намного страшнее подозрения в измене родине. И Джебаль никогда не простит и не забудет этого. Скорее всего он утопит ее в ближайшие дни!

— Мы должны ее спасти! — вскочил Мурад.

— И как, черт тебя побери, ты будешь это делать? — вскричал консул. — Она под стражей, во дворце. И нам не пробраться туда, Мурад. Это невозможно!

— Может быть, я спасу ее, — дико вращая глазами, забормотал раб. — Мне нужно несколько человек, чтобы справиться с часовыми у двери, — вот и все!

— Ты попадешься! — замахал руками Нильсен. — И напрасно переполошишь весь дворец! А нам надо освободить Блэкуэлла. Ни один благородный человек не может согласиться с тем, чтобы так глупо погиб столь выдающийся моряк, настоящий герой! Нам необходимо воспользоваться малейшей возможностью вырвать его из лап жестоких дикарей! По городу уже ходят слухи, что казнь назначена на завтра.

Мурад еле дышал, он даже соображал с трудом. «Алекс не может погибнуть!» Все остальные мысли куда-то улетучились. Только теперь он понял, как сильно любит эту женщину.

— Предателей публично казнят на площади за бедестаном, — пробормотал он.

— Я постараюсь собрать отряд наемников, чтобы вызволить его прямо из-под топора палача, — произнес Нильсен. — Не пожалею денег, но найму конных солдат. Они могли бы доставить его на борт «Ольги». Если удастся разогнать личную гвардию паши и уговорить капитана «Ольги» участвовать в такой авантюре — что ж, появится слабая надежда, что нас ждет успех.

— А как же Алекс?!

— Для миссис Торнтон мы ничего не можем сделать. Но тебе я предлагаю уехать из Триполи с Блэкуэллом.

— Нет! — Мурад не хотел и думать об этом. В ушах звучала одна фраза: «Алекс не может, не должна умереть!»

Алекс хотела видеть Блэкуэлла. Хотела отчаянно.

Она металась по своей комнате, молясь, чтобы сюда снова пришла Зу. Она готова была продать душу дьяволу или же этой жестокой женщине, лишь бы повидаться с любимым.

День тянулся невероятно медленно. Ночью она ни на миг не сомкнула глаз. Нечего было и думать о сне — хотя никогда в жизни не доводилось испытывать столь изнуряющую усталость. Нет, на карту было поставлено слишком многое. Не только свобода, но и жизнь Блэкуэлла.

Оказывается, Алекс так и не смогла поверить, что была перенесена в прошлое только затем, чтобы стать свидетельницей безвременной гибели ее героя.

Вдруг дверь открылась. Предчувствие подсказало бедняжке, что это, увы, не Зу. Действительно, к ней явился Джебаль.

— Пойдем со мной, — велел он. Два янычара сопровождали принца, а еще два охраняли дверь.

— Куда? — Алекс застыла от ужаса.

— С тобой желает поговорить мой отец, — холодно взглянул на нее Джебаль.

Алекс зажмурилась.

— Идем же! — рявкнул Джебаль.

Ей оставалось лишь повиноваться. Одетая во вчерашнее платье из алого шелка, она направилась к выходу. Так они и шли по коридору: Джебаль, Алекс, следом — двое вооруженных до зубов солдат. Алекс подумала о похоронной процессии. Очень похоже. Вот осталась позади женская половина дворца. В комнатах Джебаля царила необычная тишина. Дворец словно вымер. Алекс с трудом подавила панику. Теперь, как никогда, ей понадобится вся выдержка. Обливаясь холодным потом, она переступила границу общих дворцовых покоев.

Джебаль вошел в тронный зал. Алекс, спотыкаясь, следовала за ним.

На троне восседал паша. Рядом — Фарук и Джовар. А в следующий миг она чуть не лишилась чувств. Ибо увидела закованного в кандалы Блэкуэлла. Он стоял под охраной четырех янычар и смотрел на нее.

С дико бьющимся сердцем Алекс взглянула на него. Значит, он еще жив. И его даже не били: высокий, стройный, он спокойно стоял перед врагами. Ее окатила волна радости и облегчения.

И вдруг ее грубо дернул за руку Джебаль. Видимо, на прекрасном лице пленницы слишком ясно были написаны ее чувства. Отважно посмотрев в пылающие яростью глаза, она постаралась не вскрикнуть и не упасть, когда муж толкнул ее вперед.

— Итак, — важно провозгласил паша, встав с трона, — у меня в доме завелась парочка шпионов.

Алекс покачала головой. В этот миг она не смела взглянуть на Ксавье. Но перед мысленным взором мелькали всяческие ужасы, от которых дрожали и подгибались колени: вот их обоих подвергают бастонадо — или пытке с помощью всех тех зловещих приспособлений, которые она видела в караульном помещении тюрьмы.

— Парочка шпионов — и к тому же любовников, — цедил паша.

— Нет, — возразила Алекс.

Паша рявкнул:

— Молчать! Не смей открывать рот, пока не прикажу!

Алекс опустила глаза, однако успела взглянуть на Блэкуэлла. Его лицо пылало от гнева. Теперь она поняла, что он любит ее больше жизни — хотя сам, наверное, и не понимает этого. Но, увы, все это пришло слишком поздно.

Ксавье прикрыл глаза. А когда его веки поднялись, она сумела прочесть одно слово: «Осторожность!»

Паша спросил, обращаясь к своим приближенным:

— Что мы сделаем с предателями?

— Прикончим, — ответил Джовар.

— Лучше прибавь их к остальным вещам, по поводу которых уже идет торговля, — выступил вперед Фарук. — Ведь Пребл всегда готов возобновить переговоры о выкупе матросов с «Филадельфии». Вот и надо дать ему знать, что у нас в придачу имеются наследник «Корабельной Блэкуэлла» и американская женщина. Американцы ничего не жалеют ради своих потаскух — тем больше золота мы у них выманим. А может быть, даже удастся уговорить их снять осаду.

— Ну уж нет! — запальчиво вскричал Джебаль. — Они посмели изменить нам — они посмели обмануть меня! А она может носить моего сына — если только это не его сын!

Алекс с отчаянием посмотрела на Блэкуэлла. Он вдруг спросил удивительно спокойным тоном:

— Ты не предоставишь нам право защищаться?

— У тебя нет никаких прав в этой стране, американский пес! — захохотал Джовар.

— Да и что ты мог бы сказать в свою защиту? — недовольно спросил паша.

— Эта женщина не шпионка, — начал Ксавье, обращаясь к паше. — И не моя возлюбленная. Она спасла мне жизнь, когда увидела на бедестане, — и это все. Тогда как я готов признаться во всех преступлениях.

Он глянул в сторону Алекс, которая тут же догадалась, на что Блэкуэлл пошел ради нее.

«Нет, Ксавье!»

— Шпионом был я. Я передавал коммодору Преблу все сведения, какие удавалось раздобыть. Однако женщина не принимала в этом участия. Я ни за что не позволил бы женщине совать нос в мужские дела — такие, как политика и война. А кроме того, готов поклясться, она была верна своему мужу.

У Алекс на глаза навернулись слезы.

— Вот, он признался! — зарычал Джовар. — Приговори его к казни!

— Ты что же, пытаешься выгородить эту женщину? — грозно спросил паша.

— Я просто сказал правду.

Алекс, хотя и знала, что Джебаль не спускает с нее подозрительного взгляда, не могла успокоиться или хотя бы отвернуться от любимого человека. А паша заявил, указав на нее:

— Она останется жить, пока не родит ребенка. — И все мы станем молиться, чтобы он оказался зачат моим сыном. И тогда ты, Джебаль, сам решишь ее судьбу. — И его взор обратился к Блэкуэллу: — Ну а ты умрешь завтра на рассвете!

— Позволь мне попрощаться с ним! — просила Алекс, еле поспевая за Джебалем по дворцовым переходам. Муж не промолвил ни слова с тех пор, как вывел ее из тронного зала. Но тут он не выдержал, обернулся и крикнул:

— Продажная сука!

— Завтра его казнят. Он — мой друг. Пожалуйста, позволь мне попрощаться с ним! — кричала Алекс, цепляясь за парчовые рукава.

— Он врал, чтобы спасти тебя, но ему плохо это удалось! — брезгливо стряхнул ее руки Джебаль. — Ясно, как день, что ты его любишь. И я никогда, ни за что не прощу тебе измену!

— Ну что ж! — взвилась Алекс. — Да, я люблю его! И я полюбила его давно, еще до того, как попала в Триполи!

Он ударил ее по лицу.

Она отлетела к стене, стукнулась затылком о камень и едва не потеряла сознание.

Алекс бессильно сползла на пол, еле различая сквозь завесу боли искаженное дикой яростью лицо мужа.

— А вот об этом ты сильно пожалеешь, Зохара. За эти слова я превращу в пытку каждый день твоего существования. Ты навсегда останешься под замком. И еще запомни вот что. Если ты не беременна, то умрешь в тот же день, как это станет ясно. Если беременна — проживешь ровно столько, сколько понадобится, чтобы решить, мой это ребенок или нет. И если окажется, что это его отродье, — оно умрет вместе с тобой!

Алекс застонала.

— Заприте ее у себя в комнате! — велел Джебаль часовым.

Ее подхватили под руки и потащили вперед. Джебаль развернулся и пошел прочь.

Мурад прятался в кустах, подступающих к самому окну Алекс со стороны галереи. Он уже знал, что его ищут, и трясся от страха, однако был полон решимости убедиться, что Алекс жива и здорова. И что более важно, Мурад ни на минуту не сомневался, что освободит свою госпожу — вместе с Блэкуэллом или без него — не важно.

Вот только до сих пор он не знал, с какого конца подступиться. Алекс сидела под стражей. У него самого не было союзников, готовых помогать в таком опасном деле. Вот если бы каким-то чудом удалось доставить завтра Алекс на площадь — ее можно было бы спасти вместе с Блэкуэллом.