Ханна сникла под тяжестью невеселых раздумий, ее мучили опасения. Лишившись покровительства Быстрого Ветра, она окажется совершенно беззащитна. Индейцы могут отдать ее Сломанному Носу или кому-либо другому. Но ужаснее всего была мысль о возможной гибели Быстрого Ветра. Сердце у нее сжималось от боли, дыхание прерывалось. Ханна, моргая, покачала головой. Лицо Быстрого Ветра смягчилось.

— Мысль о моей смерти делает тебя несчастной, Воробышек?

— К-конечно, нет, — запинаясь возразила Ханна, понимая, что говорит неправду. — Я боюсь за себя.

— Ты лжешь, — прошептал Быстрый Ветер, его серебристые глаза потеплели, он прижал Ханну к своей твердой груди. — Прошлой ночью ты обезумела в моих объятиях, и тебе нравилось все, что я делал. Ты просила о большем.

Прикрывая зеленые глаза, длинные ресницы опустились и, словно темные крылья бабочки, осенили бледные щеки. Она не могла возразить, все было именно так.

— Я… я ничего не могла с собой поделать.

— Я тоже, — признался он.

— Пятнистая Лань очень сердится.

— Мне не нужна Пятнистая Лань. Я взял ее второй женой, чтобы успокоить Совет и семью Сломанного Носа, но спать с нею никто меня не обяжет. Посмотри на меня!

Приподняв подбородок Ханны, Быстрый Ветер заглянул ей в глаза. Ресницы медленно поднялись, поддаваясь колдовскому очарованию серебристых глаз. Казалось, Быстрый Ветер обрадовался тому, что увидел в глазах Ханны. Он наклонился и поцеловал ее, еще больше подчиняя волшебной власти. Его рот был нежным, упоительным, дурманящим. Языком Быстрый Ветер раздвинул ей губы в глубоком и длительном поцелуе. Он прижался к ней всем телом, и Ханна сразу же поняла, как сильно возбужден ее муж.

Когда он медленно опустил ее на ложе, расстеленное под дымовым отверстием, Ханна, задыхаясь, попыталась высвободиться из объятий.

— Нет, Быстрый Ветер, нет! В любую минуту может войти Пятнистая Лань.

— Она вернется нескоро, — уверенно заявил Быстрый Ветер. — Пятнистая Лань пошла с остальными женщинами племени собирать ягоды и съедобные коренья для сегодняшнего пира, — обхватив за плечи, он принудил Ханну лечь. — В последний раз до отъезда мы можем побыть вместе, — нежно прошептал он ей на ухо.

Ханна не успела и слова сказать, как снова его рот отыскал ее губы, скользнул по стройной шее, задержавшись в нежной ложбинке, где билась жилка, и опустился ниже, к груди. Пальцы Быстрого Ветра развязывали шнурки платья. Он нетерпеливо освобождал от одежды тело своей возлюбленной, чтобы покрыть его жаркими поцелуями. Вскоре платье было отброшено в сторону, и набедренная повязка последовала за платьем.

Быстрого Ветра охватило безумное желание. Он не хотел допускать, чтобы женщина до такой степени овладевала его помыслами, но ничего не мог с собой поделать. Снова и снова он целовал Ханну, покусывая ей нежные губы и обводя языком рот. Яростный натиск поверг Ханну в трепет. Она поняла, что по своей воле отдается во власть страсти и возвращает поцелуи с бесстыдными откровенностью и жаром.

Руки Быстрого Ветра не казались ей нежными, когда он жадно обхватывал ее за обнаженные ягодицы. Его губы сосали и облизывали груди. Она вскрикнула, запуская пальцы ему в волосы и еще сильнее прижимая к себе голову возлюбленного. В блаженном забытьи Ханна видела, как ласковые губы отпустили один розовый сосок, чтобы захватить другой. Наслаждаясь любимой, словно никогда его страсть не могла достичь утоления, Быстрый Ветер проложил на ее теле дорожку горячих поцелуев к обнаженному животу и нежно коснулся губами золотисто-бронзовой поросли между бедер.

Трепет охватил Ханну, она утратила над собой власть, жаркая истома, порождающая мучительное желание, растекалась по жилам. Когда теплые пальцы Быстрого Ветра погладили ей внутреннюю поверхность бедер, она широко раскинула ноги, чтобы поторопить желаемое. Одним мягким движением он скользнул между разведенными в стороны ногами. Руки Быстрого Ветра ласкали лоно. Вдруг сильные пальцы охватили округлые ягодицы, приподнимая бедра. Серебристые глаза блеснули дьявольским светом, когда он медленно опустил голову. Его горячее дыхание опалило Ханну. Он стал целовать лоно, как целовал рот. Губы, язык, зубы касались, ласкали, дразнили, лизали, покусывали.

Дрожь наслаждения пронзила Ханну, когда язык дерзко проник в ее плоть, а затем, вернувшись отыскал крохотный бутон сладострастия и принялся поглаживать, теребить и ласкать его. Быстрый Ветер настойчиво вбирал в свой рот клитор, пока не довел Ханну до неистовости. Когда он поднял голову, чтобы взглянуть ей в глаза, она вскрикнула, опасаясь, что он больше не прижмется губами к лону и не одарит вновь невероятным блаженством тело, оставив ее умирать на грани безумия.

— Не бойся, Воробышек, я повторю, — пылко заверил Быстрый Ветер, и снова его губы коснулись лона, доставив Ханне неописуемое наслаждение.

Потрясенная высотами головокружительного упоения, что дарили ей объятия этого мужчины, Ханна вдруг осознала всю глубину своей любви к Быстрому Ветру. Белый индеец чудодейственным образом сумел проникнуть ей в сердце, изгнав мучивший ее страх перед всеми мужчинами как таковыми. Разумом, телом, душой, она безраздельно принадлежала ему, и он мог возбуждать и любить ее, как угодно. Самозабвенно устремившись к восторгу, Ханна напряглась. Ее окутал жар, и она подалась навстречу горячему рту Быстрого Ветра. Его язык задвигался энергичнее, погружаясь все глубже. Взрыв экстаза охватил Ханну, заставив выгнуться дугой. Расплавленный огонь пробежал по венам, из груди вырвался крик. Разноцветный вихрь возносил ее все выше и выше… безумный, разрывающий на части, ужасающий. Только горячие прикосновения языка и рук любимого могли ее спасти.

Быстрый Ветер не оставил жену, пока не дал ей все, чего она только могла пожелать, хотя его собственное желание требовало незамедлительного утоления. Он был так близок к пику блаженства, что хватило бы и одного глубокого проникновения в горячую влажную плоть. Когда безвольное тело Воробышка вздрогнуло в последний раз, он поднял голову и улыбнулся.

Прерывисто дыша, Ханна открыла глаза и увидела улыбающееся лицо возлюбленного. Она понимала, что он не достиг еще пика наслаждения. Дрожащими пальцами Ханна взяла в руки его набухший и затвердевший член. Быстрый Ветер застонал, как от мучительной боли. Его ладонь легла на ее руку, направляя движения пальцев. Когда он убрал ладонь, Ханна продолжила ласку, не отрывая глаз от его лица. Ее смелость понравилась Быстрому Ветру, поняла она, заметив одобрительную улыбку.

— Достаточно, Воробышек! — хрипло воскликнул он, отводя в сторону ее руку.

Не открывая глаз, одним толчком Быстрый Ветер вошел в нее. Ханна вздрогнула от наслаждения, когда его руки скользнули вдоль ее бедер, чтобы приподнять тело, позволив члену еще глубже погрузиться в лоно. Они двигались в безудержном огне страсти, принимая и отдавая себя друг другу, их тела сливались и разъединялись в упоительном неистовстве.

Опускаясь и поднимаясь над телом Ханны, Быстрый Ветер почувствовал приближение завершающего взрыва восторга и попытался задержать его, но не смог, слишком горяча была страсть, слишком велико желание.

— Я не могу больше ждать, Воробышек! — слова вырвались напряженным криком, от мучительного удовольствия он задрожал всем телом.

Подавшись вперед, чтобы принять мощные вхождения, Ханна двигалась в одном ритме с мужем, и его глубокие и сильные толчки подвели их обоих к краю пропасти. Взрыв небывалого блаженства совершенно истощил их силы и чувства.


В этот же вечер Ханна пошла вместе с Быстрым Ветром на пир. Когда барабаны начали отбивать бешенный ритм, Быстрый Ветер вскочил и присоединился к танцующим. Ханна не могла не восхититься грациозностью движений его мускулистого тела. Сама она осталась сидеть. Пятнистая Лань, однако, не была так скромна. Ее гибкое тело извивалось волнообразно под дикий ритм барабанов. Голову красавица запрокинула, и длинные волосы разметались по плечам. Стройные ноги быстро несли ее вокруг костра. Но Быстрому Ветру, казалось, не было дела до второй жены. Если он на кого и поглядывал изредка, то только на Воробышка.

Не раз Ханна ловила на себе пристальный взгляд и Красного Облака. Она не сомневалась, ему сказали, кто она. Пронизывающие взгляды вождя не были грозными, но все же беспокоили ее. «Может, он не одобряет соединение Быстрого Ветра с белой женщиной?» — с тревогой спрашивала себя Ханна.

Прежде чем уйти с мужчинами племени в Хижину Очищения Быстрый Ветер подошел к Ханне и отвел ее в вигвам. Пятнистая Лань самозабвенно танцевала и не заметила, как они удалились.

— Я договорился, за тобой присмотрит Женщина-Что-Ходит-Вперевалку, — сказал он. — Я знаю, Пятнистая Лань начнет обижать тебя, как только я уеду, а старуха рада компании. Она проследит, чтобы тебе никто не причинил зла.

Он смотрел на губы жены, вспоминая их вкус. Ханна кивнула, радуясь, что ей не придется оказаться во всевластии женщины, которая ее ненавидит.

— Спасибо! — поблагодарила она мужа.

Быстрый Ветер повернулся, чтобы уйти.

— Подожди!

Он остановился.

— Я увижу тебя до отъезда?

— Да. Я вернусь за оружием и едой.

— Я приготовлю и то, и другое.

Он направился к выходу.

— Быстрый Ветер!

Он обернулся, и Ханна, бросившись к нему в объятия, крепко его обхватила за плечи, не желая отпускать, возможно, на встречу смерти.

— Я не хочу, чтобы ты умирал. Береги себя, пожалуйста, береги себя.

Сердце Быстрого Ветра захлестнули тревожные чувства, хотя он упорно пытался сдержать их. Знать, что Ханне он дорог, было для него даром, который он не ожидал и даже не мечтал получить. Быстрый Ветер многое мог бы сейчас сказать ей, но ему было слишком трудно выразить свои чувства. К тому же, он не был уверен, любовь ли испытывает к Ханне, или же им владеет вожделение. Иногда затруднительно отличить одно от другого. Но если любовь означает такую отчаянную потребность быть рядом с возлюбленной, что сердце просто разрывается на части при мысли о расставании, то он наверняка любит Ханну Маклин.

— Я вернусь, Воробышек, — пообещал Быстрый Ветер. — Я не умру.

Он вновь повернулся, чтобы уйти.

— Быстрый Ветер, не уходи! У меня ужасное предчувствие… Я боюсь… — Ханна тревожно вздрогнула. — …сама не знаю чего, но мне страшно.

— Твои страхи — это тревога, которую испытывают все женщины, когда их мужья уходят на войну.

Ханна покачала головой.

— Нет, это другое. Еще не поздно покинуть племя. Ты из мира белых людей. Найди свою сестру, она поможет тебе. Пожалуйста, Быстрый Ветер, уходи, пока еще есть время.

Лицо Быстрого Ветра окаменело.

— Ты с ума сошла, Воробышек! Я не могу оставить в беде свой народ. Я иду в Хижину Очищения.

Он вышел, Ханна бросилась за ним.

— Быстрый Ветер… — его имя мотыльком унеслось вдаль.

Ханна не смогла найти именно тех слов, что заставили бы его изменить решение. Она зажмурилась, стараясь удержать жгучие слезы, но они неудержимо текли по щекам. Ханна не сводила с Быстрого Ветра глаз, пока он не скрылся из вида.

Спустя два дня воины вышли из Хижины Очищения. Быстрый Ветер выглядел мрачным и изможденным от молитв и поста, но Ханна ничего ему не сказала о том, как он выглядит. К этому времени она уже приготовила и теперь молча протянула ему оружие. Быстрый Ветер пристально посмотрел на Ханну и благодарно кивнул. Пятнистая Лань собрала запас вяленого мяса и поджаренных зерен кукурузы. Кожаная сумка с припасами прикреплялась к поясу кожаных штанов, но Быстрый Ветер остался без рубахи. Заранее приготовленной краской Пятнистая Лань нанесла четкие черные и желтые полосы на его лицо и торс.

Быстрый Ветер готовился к битве, он казался рассеянным и едва замечал женщин. Разумом он отрешился от мирских мыслей о доме и семье. Он чувствовал себя сильным, непобедимым, готовым сокрушить любого врага. Рядом с вигвавом лошадь нетерпеливо била копытом землю. Воины собирались в центре деревни. Красное Облако, высокий, с гордым видом, в боевом головном уборе из орлиных перьев, почти касавшихся земли, стоял у своего вигвама, в то время как воины требовали пролить кровь бледнолицых.

Ханна молча последовала за Быстрым Ветром, покинувшим вигвам. Она ждала, он скажет ей на прощание что-либо или же даст какой-нибудь знак, но он ничего не сказал и не сделал никакого жеста. Пятнистая Лань, казалось, воспринимала его поведение, как совершенно естественное.

Быстрый Ветер направился к лошади, сосредоточенно размышляя о грядущей битве, как вдруг остановился, неожиданно повернулся и заключил Ханну в объятия. Крепко прижав к себе, он поцеловал ее быстро и даже несколько грубовато. Поцелуй был краток, но Ханна знала, что никогда его не забудет. В этот поцелуй он вложил все, что не высказал — все чувства, бушевавшие в душе.

Оборвав поцелуй, Быстрый Ветер резко повернулся и вскочил на лошадь. С леденящим душу криком, от которого кровь стыла в жилах, он вскинул лук и помчался к друзьям, покидавшим деревню в громовом топоте копыт и раскатах боевых кличей.