– Что мне сказать дяде? – спросила она, прижимаясь лицом к его груди, вдыхая его запах и чувствуя на губах соленый вкус его пота. – Он захочет узнать, как мы познакомились… и что просил передать ему мой отец.

– Предоставь это мне. – Рука Джастина подхватила ее за спину, лаская нежную кожу, отчего Марибель снова застонала и теснее прильнула к нему. – Я много думал, как нам быть, и теперь прошу тебя об одном: слушайся меня и соглашайся с тем, что я буду говорить.

Марибель приподнялась на локте, ее пристальный взгляд безуспешно пытался прочесть мысли Джастина, который выглядел серьезным, но не давал ни одного намека на то, каковы его намерения. Вместо этого он перевернул ее и, оказавшись сверху, стал целовать с такой страстью, что Марибель забыла обо всем, кроме непреодолимого желания слиться с ним.

– Я позабочусь о тебе, – хрипло пообещал Джастин. – Теперь ты моя, и ничто и никогда нас не разлучит. Все будет хорошо, любимая, обещаю тебе.

– Да… – Она улыбнулась ему, ее бедра раздвинулись, а когда он скользнул к ней внутрь, приподнялись навстречу ему в порыве ответной страсти. – Я люблю тебя. Я всегда буду принадлежать тебе.


Они уже несколько часов ехали верхом по дороге, ведущей вдоль берега к югу, и с каждой милей Марибель все сильнее охватывало тревожное предчувствие.

– Что ты собираешься говорить моему дяде? – спросила она, когда они остановились, чтобы дать лошадям отдохнуть. – Я боюсь, что родственники рассердятся, если узнают, что ты взял меня в плен.

– Мы остановимся на отдых в одной таверне, неподалеку отсюда. Один из моих людей отвезет твоим родным мое письмо, в котором я напишу, что ты собираешься нанести им визит. Это подготовит их к добрым вестям, Марибель, поскольку в письме будет сказано, что ты намерена явиться к ним со своим нареченным Джастином Девером, сыном леди и сэра Джона Девера из Деверхэм-Хаус, правнуком лорда Роберта Милворда и внуком графа Рэндела.

– Значит, твое имя Девер? – Глаза Марибель округлились. – И ты внук графа? Почему ты никогда не говорил мне об этом?

– На борту «Непокорного» я был бунтовщиком и пиратом. В Англии я джентльмен. Я старался делать все, что мог, чтобы защитить свою семью от позора и не позволить им узнать, кем я стал.

– Но почему ты?… – Она вглядывалась в его лицо, словно хотела прочитать там правду. – Почему ты вообще оказался в команде этого корабля, Джастин? Ты говорил, что тебя заставили насильно и что-то насчет бунта…

– Я собирался уехать из Англии, потому что надо мной висело подозрение в измене. Королева Мария велела арестовать меня, хотя я не совершил ничего противозаконного. Мой отец решил, что мне следует какое-то время пожить во Франции. Но в порту на меня напали и ударили по голове. Когда я пришел в себя, мы были уже в море, и меня заставили служить простым матросом. Но я согласился на это только после того, как капитан приказал дать мне пятьдесят ударов кнутом. Если бы не Хиггинс, я бы, скорее всего, просто умер после этого избиения. Но я выжил, и команда стала меня уважать. Когда молодого паренька едва не забили до смерти, команда взбунтовалась против капитана Смита. Меня попросили возглавить мятеж…

– Значит, ты никогда не хотел быть капитаном? – Тонкие брови Марибель удивленно изогнулись. – Как хорошо, что ты рассказал мне это, Джастин! Хотя все же ты стал настоящим пиратом.

– Мне пришлось им стать.

– Если бы ты им не стал, мы бы не встретились. И сейчас я уже была бы женой лорда Робертса или еще хуже – любовницей его кузена. – Марибель передернулась. – Нет, я предпочла бы лежать в могиле, чем принадлежать другому мужчине. – Она взяла Джастина за руку. – Я люблю тебя, Джастин. Пожалуйста, не забывай, что я лучше стану женой пирата, чем буду вести жизнь благородной дамы, но без тебя.

Джастин благодарно посмотрел на нее:

– Ты не должна тревожиться обо мне. Когда мы ступили на землю Англии, я начал расспрашивать людей и узнал, что королевой Англии стала Елизавета. Я поговорю с отцом и отправлюсь в Лондон просить аудиенции у ее величества.

– И она согласится тебя принять?

– Я очень надеюсь, что да. – Он погладил ее по щеке. – Не бойся за меня, любовь моя. Я вернусь за тобой, и все будет хорошо.

– Я буду молиться об этом. – Глаза Марибель затуманились слезами. Джастин помог ей снова сесть в седло. Ему удалось лишь отчасти успокоить ее, и чем ближе они подъезжали к конечной точке своего путешествия, тем сильнее она волновалась.


Дом сэра Генри Филдина стоял в тридцати милях от Дувра на самой вершине утеса. Это был большой каменный дом, построенный в прошлом веке, со сводчатым подвалом, окнами с мелкими переплетами и покатой соломенной крышей. Подъездная дорога проходила по большому каменистому плоскогорью, кое-где поросшему травой. Дом стоял фасадом к морю, которое у подножия утеса образовывало небольшую песчаную бухту. Он выглядел несколько неприветливо, и Марибель догадывалась, что когда-то его строили как крепость или наблюдательный пост на случай возможного нападения с моря. При приближении вражеских кораблей, посланных, чтобы захватить Англию, на утесе зажигали маяк, свет которого был виден на много миль вокруг. Вслед за ним зажигались другие маяки, и так известие быстро достигало Лондона.

Дом окружала крепкая стена, но со стороны плоскогорья в ней имелись большие чугунные ворота, ров и подъемный мост, который стоял опущенным, поскольку хозяева ждали гостей. Небольшая кавалькада, состоявшая из Джастина, Хиггинса, Анны и Марибель, проехала по мосту, громко цокая подковами по толстым деревянным балкам.

– Я вижу, нас встречают, – сказал Джастин, увидев группу людей, собравшихся во внутреннем дворе. Он улыбнулся Марибель. – Смелее, любимая.

День был довольно теплым, но Марибель чувствовала, что ее лицо застыло, словно скованное ледяной коркой. Она попыталась улыбнуться Джастину, который спешился и подошел, чтобы помочь ей спуститься на землю, но обнаружила, что вся дрожит от волнения.

– Помни, что ты леди и моя нареченная.

Это напоминание заставило Марибель гордо вскинуть голову. Она увидела, что к ним направляется высокий седой мужчина с лицом, изборожденным морщинами. Какое-то время он молча смотрел на нее, потом одобрительно наклонил голову.

– Вы дочь Маргэрит. Я вижу в вас ее черты. Вы, определенно, очень похожи на свою мать, дитя мое.

– Спасибо. Простите, что я вас не узнаю.

– Да вы и не можете меня узнать. – Он протянул ей руку. – Я ваш дядя Генри. Мы с сестрой были очень близки в юности, но наш отец выдал ее за дона Мигеля Сабатини, и я потерял с ней связь. Я часто писал ей, но она ответила всего несколько раз, а от вашего отца я получил всего два письма. В одном он сообщал о вашем рождении, в другом – о смерти моей сестры. Меня очень опечалило, что она умерла такой молодой. Дела и обязанности не позволили мне навестить вас. Когда мой отец скончался, мне пришлось трудиться, чтобы восстановить состояние, и лишь потом думать о своих желаниях. Но я часто вспоминал о вас, и я очень рад, что вы решили посетить нас перед тем, как вступите в брак. – Он перевел внимательный взгляд на Джастина. – Капитан Девер. Помнится, в свое время я встречался с вашим отцом, сэр. Но это было давно, и тогда он говорил о своем сыне как о прекрасном молодом человеке.

– Позвольте поблагодарить вас за ваше гостеприимство, сэр Генри. Я должен отправиться ко двору и после этого вернусь за Марибель, как только смогу.

– Вы желаете выразить свою преданность новой королеве? – Сэр Генри кивнул. – Прошу вас, передайте лошадей моим конюхам. Моей жене не терпится познакомиться с Марибель. У нас только сыновья, а ей всегда хотелось иметь дочь. – Его взгляд вернулся к Марибель. – Идемте, дорогая, я познакомлю вас с леди Филдин. Она жаждет поприветствовать вас в нашем доме.

Тревога Марибель немного улеглась, и она вместе с дядей подошла к невысокой, полной даме, стоявшей поодаль. Леди Филдин улыбнулась и крепко обняла ее, прижимая к своей обширной груди.

– Какая вы красавица, мое дорогое дитя. Мы очень рады видеть вас у себя, пусть и на время. – Леди Филдин, взяв Марибель за локоть, проводила ее в парадный холл своего большого дома. Ее встретили высокие потолки и каменные стены, украшенные богатыми гобеленами, придававшими комнатам уют и яркость, которых часто не хватало в старинных домах. – Вашу горничную отведут в ваши покои, дорогая. Там все готово, хотя ваш приезд стал для нас неожиданностью.

– Я полагаю, вас не могли известить раньше, – ответила Марибель.

Она очень боялась, что родные узнают, как давно она уехала из Испании. Об этом говорил даже ее внешний вид. Кожа уже не была такой светло-оливковой, как дома, где она постоянно пряталась от яркого дневного солнца. На острове Марибель перестала заботиться об этом, позволив солнцу покрыть ее лицо и руки золотистым загаром. У нее даже появились на носу маленькие веснушки. Прибыв в Англию, она надела перчатки, зная, что руки еще не успели вернуть себе прежнюю гладкость и нежность.

– Очень жаль, что я доставила вам беспокойство.

– Никакого беспокойства, дорогая моя девочка. Мы счастливы, что хотя бы это недолгое время вы побудете с нами.

– Я тоже очень рада, что смогла навестить вас, – ответила Марибель; все ее страхи улетучились при виде искреннего гостеприимства, которое светилось в глазах пожилой дамы. – Я счастлива, что у меня есть возможность познакомиться с семьей моей матери.

– Наши сыновья Бивис и Уильям уже женаты и живут в Лондоне, – объяснила леди Филдин. – Однако со дня на день мы ждем возвращения младшего сына, Майкла. Он ездил на север по делам отца. Мы занимаемся импортом вина. Сейчас в основном из Франции, хотя в свое время, когда мой свекор выдал свою дочь за вашего отца, мы импортировали вина из Испании. Мне жаль, что этот брак оказался неудачным.

– Я могу лишь предполагать, что моя мать была несчастлива, но я ее не помню. Мачеха хорошо относилась ко мне, и я жила счастливо, пока она не умерла вскоре после моего мужа.

– Вы были замужем? Мы этого не знали. Как грустно потерять мужа в вашем возрасте.

– Я очень горевала, но потом встретила Джастина, – ответила Марибель и улыбнулась. – Я полагаю, что, став его женой, буду счастлива.

– Он из уважаемой богатой семьи, – заулыбалась тетя. – В Англии все знают лорда Роберта Милфорда и его семейство. Насколько мне известно, они всегда имели прочные связи при дворе и пользовались монаршей благосклонностью. Правда, мы сами нечасто бываем в Лондоне. Мой муж не из тех, кто ищет королевской милости, и тем не менее недавно двор оказал нам честь, заключив с нами контракт на поставку вина.


– Я вернусь, как только смогу, – пообещал Джастин, когда два дня спустя собрался уезжать. – Теперь я, по крайней мере, буду знать, что, пока ты у своих родных, тебе ничего не угрожает. Твой дядя дал мне понять, что он искренне рад твоему приезду. Да и его жена показалась мне доброжелательной.

– Да, леди Филдин добра и великодушна, – подтвердила Марибель. – Она мне очень понравилась. Она хорошая хозяйка и очень любит свою семью. Они ждут скорого возвращения своего сына Майкла.

Мне кажется, он ее любимец. И все же если бы я могла, то предпочла бы поехать с тобой, Джастин.

– Прости, что мне приходится тебя оставить. Но я рад, что здесь ты в безопасности. Один я смогу ехать быстрее. Я буду часто вспоминать о тебе и, как только освобожусь, сразу же вернусь и увезу тебя к себе домой. И мы поженимся.

– Я буду молиться, чтобы ты вернулся ко мне невредимым. Ты знаешь, как я тебя люблю.

– И я тебя люблю. Береги себя, пока я не вернусь за тобой.

Бросившись к нему в объятия, Марибель тесно прижалась к его груди, и Джастину пришлось отстраниться.

– Будь осторожна, любимая. Нельзя так откровенно показывать свою страсть. Нас могут увидеть, а я не хочу, чтобы тетушка изменила свое мнение о тебе.

В горле Марибель встал ком. Ей так хотелось попросить Джастина взять ее с собой, но она знала, что он откажется. Марибель казалось, что ее сердце разрывается надвое. Но лучшее, что она могла сделать, – это терпеть и молиться о его благополучном возвращении.

Она нехотя отпустила Джастина.

– Мне бы не хотелось шокировать тетю. Я очень стараюсь проявлять осторожность, отвечая на ее вопросы, потому что не представляю, что она подумает, если узнает, где я была и что делала.

– Потерпи немного, прошу тебя. Скоро мы будем вместе.

Джастин слегка коснулся ее лица и, повернув голову, взглянул туда, где стоял Хиггинс, державший поводья его лошади.