Анджела Дрейк - Пленница сновидений

Тедди встал, потянулся, раскинул в стороны руки, напоминавшие медвежьи лапы, и неожиданно сказал:

— На мой взгляд, случай с Зоей — типичный пример сверхчувственного восприятия.

— Это очень важно, Тедди. А если она экстрасенс и этот дар осложняет ей жизнь, то что ей с ним делать? Ничего?

Пенроуз пожал плечами:

— Я могу посоветовать только одно: пусть заглянет в себя. Вспомнит свое прошлое, детство. Ключ находится там.

— Ключ от мистических тайн ее психики? — иронически спросила Марина.

Тедди захохотал:

— Нет, всего лишь от тайны ее дара! Ладно, с этим покончили. Теперь давай поговорим о тебе. Ужинать останешься?

— Спасибо, это очень мило с твоей стороны. Но у меня дома собака.

Он улыбнулся:

— Тогда в другой раз?

— Да.

Она хотела встать, но взгляд Пенроуза пригвоздил ее к месту.

— Насколько я помню, ты бросила научную работу?

— Ушла из университета с позором, поджав хвост.

— С позором? Ты? Не помню…

— Я была незаметной аспиранткой, а ты — исполняющим обязанности профессора. Сколько тебе тогда было? Двадцать восемь? Двадцать девять? Где уж восходящим звездам помнить сереньких мышек!

— Что случилось?

— Я сделала классическую ошибку начинающего ученого. Слишком увлеклась своим предметом. Я изучала паранормальное. Ясновидение, телепатию…

Пенроуз фыркнул:

— Она будет мне рассказывать!

— Но вместо того чтобы ограничиться исследованиями, я сама стала практиковать. И достигла неплохих результатов. Я видела картины будущего. Кристально четко.

— И что потом?

— Мою работу перестали финансировать. Колин — ты помнишь моего мужа? — страшно разозлился. Я потеряла свой дар и оказалась никому не нужной.

— И что ты сделала?

— Стала домашней хозяйкой и нарожала детей.

— Занятие достойное.

— Да. Честно говоря, это мне помогло. Я воспитала двоих хороших ребятишек.

— А дальше? — мягко спросил он.

Внезапно ее прорвало:

— Я ненавидела научную работу! Всю эту рутину и постоянные самоограничения! Необходимость выдвигать гипотезы, а потом подтверждать или опровергать их! Университет был для меня клеткой. А я хотела летать. Мечтать. Писать книги.

— Так в чем же дело? Ты действительно могла бы стать поэтом или прозаиком.

— Нет, мне не хватило бы усидчивости. Я никогда не могла долго заниматься одним и тем же. Использовать себя, как выражался Колин. И не могу до сих пор.

— Я помню твоего Колина. Заведующий лабораторией, верно? Старший преподаватель. Читает курс психологии. — Вдруг он запнулся. — О Господи! Но ведь вы же развелись, верно?

— Верно.

— Точно. Холодный и циничный тип. Но зато яркий. Ум как шпага, ледяные голубые глаза. Одного их взгляда было достаточно, чтобы у каждой женщины на факультете задрожали колени.

Марина слегка поморщилась:

— Все так.

— Но ученый он хороший.

— Точно, — вздохнула она.

От дальнейших комментариев Тедди Пенроуз воздержался. Он поскреб подбородок и сказал:

— Слушай-ка, а у вас с Зоей что-то общее.

— Ты прав.

Марина подняла глаза.

Она не ожидала от него такой проницательности.

— Вы обе считаете, что дар экстрасенса испортил вам жизнь. С той разницей, что ты не отрекалась от него.

— Наоборот. Была одержима им. Какое-то время. Впрочем, как и Зоя.

— Одержима, — задумчиво повторил он.

— Захвачена картинами тайной жизни других людей, — пояснила она. — Наверно, твои подопытные кролики говорили то же самое.

— О да, — согласился он. — И что было дальше?

— Со мной? Просто картины перестали приходить.

— Обычный случай. Со многими из моих подопечных было то же самое.

— Я была «одержима» недолго и не так уж сильно. Но подкосило меня вовсе не это.

— Ага… А не скажешь, что?

— Не сегодня, — сказала она и кокетливо улыбнулась.

Тедди хмыкнул, а затем удивил ее, протянув руку и быстро погладив по щеке. И тут Марина увидела, какой он грустный и одинокий.

— Я бы с удовольствием осталась, — быстро сказала она. — Но собака с утра сидит одна.

— Значит, твоей жизнью правит собака?

— О да. Я ужасно глупая женщина.

— И ужасно честная.

Тедди Пенроуз проводил ее до станции и вручил экземпляр своей книги.

— Чтобы к нашей следующей встрече все было прочитано. От корки до корки.

Зоя назвала щенка Эль. Имя простое и подходящее. По-французски — «она». Если бы об этом узнал Франсуа, ему было бы приятно. Она напряглась всем телом, пытаясь справиться с болью, которая пронзала ее каждый раз, когда бессменный часовой засыпал на посту и позволял мыслям о Франсуа прокрасться в мозг. Нет! Нет! Не думать о Франсуа!

После неожиданного звонка в полночь она вновь начала беспощадную войну с собой. Острое ощущение прежней близости, возникшее в те драгоценные мгновения, едва не заставило ее бросить Чарльза. И в этом таилась опасность.

«Позволь мне приехать за тобой, — умолял тогда Франсуа. — Скажи, где ты». Слишком поздно, милый, кричала ее душа. Слишком поздно и слишком опасно.

На следующее утро она встала очень рано, сказав себе, что щенку нужно на улицу. На самом деле это был предлог. Зоя прекрасно знала, что бежит из дома, боясь новых домогательств Чарльза.

Она вдохнула утренний воздух, пахнущий влажной землей. Небо было темно-синим и холодным. Листьев на деревьях почти не осталось. Темный извилистый след отмечал их с Эль путь по росистой траве.

Эль убежала далеко вперед. Ее движения были такими грациозными, словно она плыла. Они шли вдоль ограды паддока. Никто в «Персивале» давно не ездил верхом, и мать Чарльза предложила пустующий паддок соседу, у которого летом ожеребилась серая кобыла. Теперь кобыла с жеребенком стояли бок о бок и щипали влажную траву.

При виде этих неведомых созданий ошеломленная Эль попятилась и спряталась в траве, но затем, поняв, что опасности нет, осторожно двинулась вперед. Зоя присела на корточки и ласково заговорила со щенком, дрожавшим от страха и любопытства. Кобыла подняла голову и вместе с жеребенком подошла к ограде. Они стояли и серьезно смотрели на женщину и ее собаку.

Мало-помалу Эль перестала дрожать. Она утратила к лошадям всякий интерес и понеслась на поиски новых впечатлений, распугав белок и обратив в бегство фазана.

Ее жизнь только начинается, думала Зоя. Эль все кажется удивительным и захватывающим. Ее опьяняет радость жизни. Все вызывает в ней одинаковый интерес: летящий по ветру лист, ползущий по тропинке жук… Владевшая щенком ненасытная страсть к познанию заставляла Зою улыбаться и грела ей душу.

А душа замерзала. Внутренний голос днем и ночью твердил Зое, что она совершает преступление, отказываясь от любимого. Это наполняло молодую женщину страхом и унынием и лишало воли к жизни.

Ее мучили сны. Ночью они вторгались в ее мозг. А когда она просыпалась и вновь становилась самой собой, ее держали в плену воспоминания об этих снах. Она не могла вырваться из порочного круга, а если бы попыталась с кем-нибудь поделиться своими чувствами, ее бы отправили в сумасшедший дом. В лучшем случае назвали бы дурой и истеричкой.

Всего несколько месяцев назад она считала себя абсолютно нормальным, здравым человеком. Точнее, думала, что это само собой разумеется. Два вещих сна изменили все. А в последнее время ей регулярно снился третий. Он являлся, когда хотел, пронзал Зою страхом и требовал обратить на себя внимание. Этот сон пугал не столько событиями, сколько содержавшимся в нем грозным предупреждением, что ее надежды на счастье тщетны.

Дура и истеричка, думала Зоя. Неужели она такая и есть? Хотелось бы, чтобы это было правдой. Тогда Зоя могла бы обратиться к психоаналитикам. Эти люди покопались бы в ее прошлом, вынули из шкафов все семейные скелеты и вырвали им клыки.

Дура и истеричка, вновь прозвучало в ее мозгу. Она на мгновение остановилась и задумалась; бежавшая впереди Эль тоже остановилась и удивленно посмотрела на хозяйку. Эти слова говорил мужской голос. Тон был иронический, но любовный. Зоя узнала его и улыбнулась. Дядя Уильям, младший брат отца!

Она вспомнила, как дядя немилосердно дразнил ее мать, постоянно посмеивался над ее суевериями и пристрастием к гадалкам и ясновидящим. Но он был добр и никогда не издевался над ней.

С годами их близость ослабела. После того как Зоя с матерью переехали на юг, они встречались только по большим семейным праздникам. Зоя припомнила, что не видела дядю Уильяма уже лет пять.

Эль вернулась и отвлекла хозяйку от размышлений, потершись о ее ногу. Идем, идем же! Зоя ласково заглянула в бархатные собачьи глаза. В конце темного тоннеля сверкнула искра надежды. Откуда она взялась, Зоя не знала. Но интуиция подсказывала, что дядя Уильям поможет раздуть эту крохотную искру в пламя.

Она посмотрела на часы. Почти восемь, пора возвращаться домой. Если Чарльз проснется и обнаружит, что ее нет, он поднимет страшный шум. Он боялся, что Зоя может сбежать. И, пожалуй, имел для этого основания.

Зоя шла вдоль паддока, Эль бежала следом. Кобыла и жеребенок встретили их как старых знакомых и проводили до конца ограды.

Она все больше и больше убеждалась в необходимости съездить в Йоркшир и поговорить с дядей Уильямом. А вдруг он поможет племяннице отыскать пути в прошлое и найти там то, что позволит ей бороться с жестокими демонами? И стала обдумывать, как это сделать. Езды до Брэдфорда меньше трех часов. Значит, она сможет увидеться с дядей Уильямом, как следует поговорить с ним, вернуться и поужинать с Чарльзом в каком-нибудь ресторане на Вест-Энде. Тот ни о чем не догадается. Зоя едва не застонала. Обманывать человека, за которого собирается замуж! Она всю жизнь считала это недостойным. Да и зачем скрывать от Чарльза невинную поездку в Йоркшир? Чарльз прекрасно поймет ее желание встретиться с дядюшкой, рассказать про помолвку и предстоящее замужество. За последние недели она хорошо изучила своего жениха и поняла, что за его мальчишеской бравадой скрывается приверженность традициям и старомодное уважение к родственным связям.

Так что же останавливает меня, кроме страха узнать правду? — спросила себя Зоя. Чарльз возражать не будет, в школе каникулы. Она вольна делать все, что хочет…

Когда они с Эль добрались до дома, Зоя твердо решила съездить к дяде Уильяму, предварительно позвонив ему.

Но кто присмотрит за Эль? Только не Чарльз. Во-первых, он может сунуть ее в какой-нибудь чулан и приказать хорошо себя вести. Во-вторых, кажется, сегодня он собирался на ленч в лондонский клуб, где регулярно встречался со своими клиентами.

Конечно, можно обратиться к родителям Чарльза. Они хорошие люди и разбираются в собаках. И все же в них было нечто, заставлявшее Зою ни о чем их не просить и хранить независимость.

Чарльз стоял на крыльце и лениво осматривал усадьбу с видом человека, который владеет землей, но не обрабатывает ее. Он приветственно поднял руку. Эль тут же бросилась к нему и испачкала лапами бежевые брюки, за что получила несколько шлепков и выслушала ряд весьма крепких выражений.

— Тебе придется научить ее хорошим манерам! — весело сказал он Зое, обнял ее и собрался поцеловать в губы.

Зоя напряглась, инстинктивно отвернулась, и поцелуй пришелся в щеку.

— Не волнуйся, Чарльз, я научу ее как следует вести себя в порядочном обществе, — с изысканной вежливостью ответила она.

— Ангел, ты сердишься? Из-за какого-то паршивого шлепка по собачьей заднице? О Господи! Я и не знал, что ты можешь быть такой грозной!

Зоя деланно улыбнулась и в сотый раз сказала себе, что Чарльз в целом человек хороший. И безобидный.

Он посмотрел на нее с нескрываемой алчностью.

— Знаешь, ангел мой, когда ты начинаешь злиться, мне хочется проявить строгость. — Чарльз послал ей обольстительную белозубую улыбку. — Твою хорошенькую попку я отшлепал бы с куда большим удовольствием.

У Зои окаменело лицо. Чарльз посмотрел на нее сквозь опущенные веки и продолжил:

— Кстати, тебе это могло бы прийтись по вкусу. Как многим другим.

Голубые глаза Чарльза мерцали, на лоб спустился густой белокурый локон.

О да, куча женщин только об этом и мечтает. Зоя ничуть в этом не сомневалась. Она опустила взгляд, и Эль тут же подняла на нее доверчивые глаза цвета патоки.

Марина, внезапно воспряла духом Зоя. Вот кто позаботится об Эль! Марина знает, как делать собак счастливыми, и с удовольствием займется щенком. А старый Риск придет в бурный восторг. Короче, все будут в восхищении. Кроме того, Марина живет рядом с Франсуа. Конечно, она его не увидит, но недолго побудет по соседству. Подышит одним с ним воздухом. Увидит ту же улицу, те же деревья и то же небо, что и он.