— После того, что ты пережила… Естественно, что тебе кажется, что жизнь твоя переменилась. Здесь всё кажется скучным… Вполне предсказуемо. Ты ищешь перемен. Считаю, что именно это заставило тебя совершить этот нелепый шаг. Тебе надо, чтобы что-то происходило. Прекрасно. Выходи за меня замуж.

Я расхохоталась:

— Право, Лукас! И кто из нас теперь поступает нелепо?

— По-прежнему ты. Я как всегда спокоен и рассудителен. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта мысль.

— Ты меня не любишь.

— А вот и люблю! После меня самого я люблю тебя больше всех в мире.

Это заставило меня снова рассмеяться. Я была рада, что разговор стал таким беззаботным.

— Конечно, я не принимаю твоё предложение всерьёз, — сказала я, — но более странного, наверное, ещё никто и никогда не делал!

— По крайней мере, оно честное.

— Да, не спорю.

— И не такое уж оно странное. Просто люди обычно не говорят правды. Большинство людей страстно себя любят, и когда признаются кому-то в любви, всегда думают о собственных удобствах и удовольствии. Так что видишь — я такой же, как большинство людей, просто я более честен.

— Ах, Лукас, ты очень добрый, но…

— Вовсе я не добрый. И «но»… Так я и знал, что будет какое-то «но».

— Я не могу отнестись к твоему предложению серьёзно.

— Почему? Чем больше я думаю о таком выходе, тем больше он мне нравится. Ты в миноре, как ни смотри… Всё у тебя переменилось. Твоя прямолинейная тётушка вошла в твой дом и изменила его. Ты только что вернулась после совершенно невероятных приключений. Ты не знаешь, куда повернуться. Но ты обязательно что-то предпримешь — что угодно, лишь бы выбраться из унылой ямы, в которую ты попала. Если ты готова стать гувернанткой в доме с несколько странной репутацией, то почему не хочешь выйти за ворчуна, который, конечно, довольно жалкое существо, но тем не менее к тебе привязан и тебя понимает?

— Звучит не слишком романтично.

— А мы говорим не о романах, а о реальности.

Невольно я снова засмеялась, и он засмеялся вместе со мной.

— Ну же, Розетта. Откажись от этой безумной идеи… Или, по крайней мере, подумай о моём предложении. Оно не лишено плюсов. Мы ведь добрые друзья, правда? Мы вместе стояли лицом к лицу со смертью. Я понимаю тебя так, как мало кто может понять. И ты хочешь вернуться к тётушке Мод и её планам?

— Этого я определённо не хочу, — ответила я. — В чём-то ты прав. Ты меня понимаешь… отчасти.

— Тогда откажись от этой идеи. Подумай о том, что я тебе предложил. Останься здесь ещё на какое-то время. Давай познакомимся получше. Тебе не обязательно решать сразу же. Давай строить планы.

— Ты так добр ко мне, Лукас!

Я протянула ему руку, и он поднёс её к губам.

— Это ведь правда, Розетта, — горячо сказал он. — Я действительно к тебе привязан!

— Я и правда стою для тебя на втором месте?

Он засмеялся и на секунду притянул меня к себе.

— Но… — снова добавила я.

— Да, я знаю об этом «но». Ты поедешь в Пэрриваль, да?

— Я должна, Лукас. У меня есть на это причина.

Но тут у меня в мозгу снова вспыхнул сигнал тревоги. Я опять чуть было не призналась ему, почему мне надо попасть в Пэрриваль! Тогда он бы всё понял. Но он уже увидел, что я твёрдо решилась.

— Ну, по крайней мере, я буду поблизости. Мы будем встречаться в «Короле Моряков». А когда тебе станет окончательно невмоготу, можешь сразу уйти и вернуться в Тренкорн Мэнор.

— Это меня очень утешает. И, Лукас… спасибо тебе за предложение. Оно очень много для меня значит.

— Оно не последнее. Я буду снова их делать. Я так легко не сдаюсь.

— Оно было для меня огромной неожиданностью. По-моему, и для тебя тоже.

— О, это во мне уже давно копилось… Может, даже на острове…

— Ты сейчас часто вспоминаешь то время?

— Оно всегда во мне… на заднем плане. Я постоянно готов вспомнить. И я часто думаю о Джоне Плэйере. Было бы интересно узнать, что с ним стало.

Я молчала. Всегда, когда он вспоминал о Саймоне, я чувствовала тревогу.

— Интересно, может быть, он по-прежнему в серале. Бедняга! Ему из нас троих пришлось хуже всех… Хотя никто не остался прежним.

Его лицо стало жестче. Обида на судьбу, сделавшую из здорового мужчины калеку, всегда оставалась на поверхности.

— Я бы многое дал, чтобы узнать, где он, — добавил он.

— Мы не должны забывать, что, если бы не он, нас бы сейчас здесь не было. Возможно, когда-нибудь мы о нём услышим.

— Сомневаюсь. Когда такое случается, люди из твоей жизни исчезают.

— Но мы же не исчезли, Лукас.

— Кажется чудом, что мы здесь!

— Может быть, он тоже вернётся.

— Если он смог вырваться… что кажется невозможным.

— Я вырвалась, Лукас.

— Да, это настоящая сказка — но кто выпустит его? Нет, мы больше никогда его не увидим. Да… пока мы были там… на том острове… все трое… Мы очень сблизились. Но это всё позади. Нам надо об этом забыть. И позволь тебе сказать, что в качестве миссис Лукас Лоример у тебя это получится гораздо лучше, чем если ты будешь гувернанткой какой-то отвратительной девчонки в доме, где когда-то произошло убийство.

— Посмотрим, Лукас.

* * *

Мои первые дни в Пэрривале были настолько переполнены впечатлениями и эмоциями, что я никак не могла прийти в себя. Сам дом был удивителен. Он был полон неожиданностей. Он то казался огромным, как средневековый замок, то напоминал поместье времён Тюдоров — а в некоторые комнаты прокрадывалась современность.

Леди Пэрриваль приветствовала меня очень тепло, но поспешно поручила заботам миссис Форд, которая с самого начала оказалась моей союзницей. Я была её протеже, она заслужила благодарность леди Пэрриваль, отыскав меня, а теперь собиралась взять меня под своё покровительство и позаботиться о том, чтобы я осталась в доме.

Она провела меня в отведённую мне комнату.

— Если вам что-нибудь понадобится, мисс Крэнли, скажите мне. Я постараюсь, чтобы вам было хорошо и удобно. Няня Крокет взяла с меня слово, что я буду о вас заботиться, и даю вам слово, что буду.

Моя комната находилась рядом с детской. Комната оказалась очень уютной, и окна выходили во внутренний двор. За двориком были видны окна другой части дома. Мне сразу же показалось, будто за мной наблюдают, и я была рада возможности опустить тяжёлые занавески.

Я заметила, что Кейт мной заинтересовалась. Она явно была намерена узнать обо мне как можно больше.

Не успела миссис Форд уйти, предоставив мне распаковывать вещи, как девочка пришла ко мне в комнату. Она не стала стучать: видно, считала, что с простой гувернанткой церемониться нечего.

— Так вы всё-таки приехали, — сказала она. — Я думала, не приедете. А потом подумала, что приедете, иначе вы ведь не стали бы обещать, правда?

— Конечно.

— Многие обещают что-то сделать, а потом не делают.

— Я не из таких.

Она уселась на мою кровать.

— Ужасно гадкая комната, правда?

— Мне нравится.

— Наверное, вы, гувернантка, к лучшему не привыкли.

— В моём доме, в Лондоне, у меня очень милая комната.

— Тогда почему вы там не остались?

— Вы не слишком хорошо себя ведёте, правда?

— Конечно. Я веду себя плохо.

— Ну, по крайней мере, вы его понимаете. Это говорит в вашу пользу. Но поскольку вы этим гордитесь, это против вас.

Она усмехнулась.

— Какая вы странная! Я делаю и говорю, что хочу.

— Я это уже поняла.

— И никто меня не изменит.

— Тогда вам придётся сделать это самой, правильно? — Она с любопытством на меня посмотрела, и я добавила: — Может, вы слезете с моей кровати? Я хочу разобрать мои вещи.

К моему изумлению, она встала и стала наблюдать за мной стоя.

— И это — все ваши вещи?

— Да.

— Немного. Надо полагать, вы надеетесь выйти замуж за хозяина дома, как Джейн Эйр. Ну, так у вас не выйдет — он уже женат… на моей матери. — Я подняла брови. — Нечего удивляться, — сказала она. — Многие гувернантки так думают.

— Я выражала удивление вашей эрудицией.

— Это ещё что такое?

— В вашем случае — некоторому знанию литературы.

— А вы думали, я ничего не знаю?

— Насколько я могла понять, у вас были трудности с гувернантками.

— Мне нравится читать книги о людях. Я люблю, когда с ними случаются ужасные вещи.

— Это меня не удивляет.

Кейт засмеялась.

— А что вы, по-вашему, могли бы мне преподавать?

— Мы займёмся историей, английской литературой, грамматикой и, конечно, математикой.

Она поморщилась:

— Я не стану делать то, что мне не нравится.

— Посмотрим.

— Иногда вы всё-таки похожи на гувернантку.

— Я рада, что вы это понимаете.

— Мне нравится, как вы разговариваете. Это меня смешит.

— Похоже, вас легко насмешить.

— Вы не похожи на мисс Ивенс. Она была совсем глупая. С самого начала всего боялась.

— Вас в первую очередь?

— Конечно.

— И вы пользовались своим положением.

— Что вы хотите сказать?

— Она пыталась выполнять свой долг, а вы изо всех сил старались ей мешать. Вы сделали её жизнь настолько ужасной, что она вынуждена была уйти.

— Я не хотела, чтобы она здесь жила. Она была зануда. Вы, кажется, не зануда. Интересно, сколько вы здесь пробудете.

— Полагаю, столько, сколько захочу.

Она скрытно улыбнулась. Было ясно, что она планирует свои боевые действия.

Как это ни странно, мне нравилось её общество, и наши словесные поединки меня занимали. Мы с ней прошли в классную комнату, и я просмотрела там книги. Их оказалось немало. Тут же была классная доска, несколько тетрадей, карандаши…

— Я хочу просить вас показать мне ваши предыдущие задания, — сказала я.

Кейт поморщилась и спросила:

— Когда?

— Почему бы не сейчас?

Она колебалась, словно готова была сбежать. Я пыталась сообразить, как мне действовать, если она откажется со мной остаться. Я понимала, что она вполне на это способна, и глубоко сочувствовала моим предшественницам, чья способность заработать себе на жизнь зависела от прихотей этого создания.

Я хотела задержаться в этом доме подольше, но, по крайней мере, финансово от этого не зависела.

Но в этот момент она была мной заинтригована и решила быть послушной. Мы провели интересные полчаса, во время которых я выяснила, что она не настолько невежественна, насколько я опасалась. По правде говоря, она оказалась удивительно сообразительной. Кейт много читала, что тоже было ей на пользу. Тут, по крайней мере, у нас с ней было нечто общее.

В первый же день я кое-что узнала об обитателях дома. Мисс Форд сказала мне, что в поместье работают три управителя.

— Потому что с тех пор… вы понимаете, что я имею в виду, мисс Крэнли, мы об этом не упоминаем… Видите ли, мистера Космо не стало, и мистера Саймона тоже. Их было трое — а теперь остался только сэр Тристан. Ну, он один не справлялся. Один управляющий был всегда, даже… прежде… а потом взяли ещё двух. Пэрриваль — большое поместье… Самое большое в этих краях. Конечно, всё изменилось с тех пор… и сэр Эдвард умер…

В первый же день я мельком увидела Тристана и сразу же начала подозревать, что ему что-то известно относительно реальных обстоятельств дела.

Он походил на театрального злодея. Он был смуглый и темноволосый, волосы у него были гладкие и блестящие, настолько приглаженные, что походили на чёрную шапочку, особенно из-за того, что в середине лба росли стрелкой, отчего он казался таинственным и опасным.

Наша встреча была короткой. Кейт повела меня на улицу показать сады, а они с леди Пэрриваль шли от конюшен к дому. Она прекрасно выглядела в темно-синей амазонке и цилиндре ей в цвет. Волосы под тёмной шляпой сияли ярким пламенем.

Она сказала:

— Тристан, это мисс Крэнли, новая гувернантка.

Он снял шляпу и очень любезно поклонился.

— Они с Кейт так хорошо поладили! — продолжала леди Пэрриваль, принимая надежду за действительность.

— Я показала ей классную, — сообщила Кейт, — а теперь показываю сады.

— Очень хорошо, — улыбнулась её мать.

— Добро пожаловать в Пэрриваль, — вставил сэр Тристан. — Надеюсь, ваше пребывание здесь будет долгим и счастливым.

Я увидела, что Кейт ухмыльнулась. Она явно планировала как-то вывести меня из себя.

И в тот момент я, сама не понимая почему, назначила сэра Тристана на роль убийцы, сказав себе, что даже без всяких доказательств шестое чувство говорит мне правду.