Джеки Коллинз - Плесните любви, пожалуйста!

– Должен сказать, что вы ужасно красивая, – проговорил он самым непринужденным тоном. – Гораздо красивее, чем ваши фотографии в журналах.

Бьянка пожала плечами.

– Хорошая наследственность, – пробормотала она, и Тедди почти поверил, что они действительно могут подружиться, но тут вернулась Хейди, которая сообщила, что женщина в соседнем ряду согласилась пересесть.

В ответ Бьянка только кивнула. Она настолько привыкла получать все, что захочет, что даже нисколько не удивилась. Но прежде чем отправиться к своему новому месту, она все же не удержалась и спросила, как зовут ее соседа-политика и в чем состояла суть скандала, к которому он оказался причастен.

Прежде чем ответить, Тедди и Хейди неуверенно переглянулись. Сплетничать о пассажирах категорически запрещалось правилами компании – за это можно было и с работы вылететь. С другой стороны, обоим было очень приятно вот так запросто болтать со знаменитой Бьянкой, и они просто не могли не удовлетворить проявленное звездой любопытство.

– Говорят, – прошептала Хейди, слегка подаваясь вперед, – что он послал по электронной почте фотографии своего сами знаете чего нескольким случайным женщинам. Ну, вроде как тот американский политик – Винер, кажется, только этот поступил еще хуже…

– Ага, – поддакнул Тедди. – Этот извращенец отправлял фотки прямо из служебного туалета в парламенте, а свои послания женщинам писал фломастером прямо на этой своей мужской штучке…

– На своей мужской штучке? – Бьянка хихикнула.

– На самом деле, – Тедди заговорил совсем тихо, – я думаю, она у него довольно большая. Огромная!..

Бьянка с трудом подавила желание расхохотаться. Да что творится с мужчинами, если они начали фотографировать свое «хозяйство» да еще считают это дьявольски остроумным? Им что, больше нечем заняться? Или это просто старый добрый эксгибиционизм, соединенный с техническими возможностями двадцать первого века?

– Надеюсь, – проговорила она задумчиво, – ему не придет в голову демонстрировать свою «штучку» мне.

– Думаю, Мистер Парламентарий получил хороший урок и будет вести себя тихо, – отозвался Тедди, разглядывая небольшие, но идеальной формы гру_́ди Бьянки и гадая, натуральные они или силиконовые.

– Ну ладно, – согласилась наконец Бьянка. – Но если этот извращенец скажет хоть слово, вам придется снова пересадить меня на другое место. Хоть в пилотскую кабину!

Через пару минут она уже устраивалась на новом месте. Британский политик – сухопарый, подтянутый джентльмен с узким лицом – сидел, накрывшись пледом, и, казалось, спал, и Бьянка вздохнула с облегчением. Достав свой айпод, она включила «Джей-зет» и, откинувшись на спинку кресла, стала думать об Александре, о яхте и о своем будущем.

Пока все складывалось именно так, как ей хотелось. И если ничего не случится, то в самом ближайшем будущем она станет миссис Касьяненко.

Именно об этом Бьянка мечтала весь прошедший год.

Эшли металась между несколькими раскрытыми чемоданами, лихорадочно укладывая в них все, что попадалось под руки. Проблема была в том, что она не знала точно, куда они едут, поэтому никак не могла выбрать, какую одежду следует взять в первую очередь. А ведь это было очень важно! Если они отправятся на Французскую Ривьеру или на Сардинию, ей необходимо взять самые модные курортные платья от Шанель, Валентино или даже от Дольче и Габбана. Если же их маршрут проляжет через Грецию и Сицилию, следует выбрать одежду более практичную.

– Бери все, – сказал Тей, когда она обратилась к нему за советом. – Или ничего, – добавил он, похотливо усмехаясь. – Голышом ты все еще смотришься очень ничего.

– Все еще?! – возмутилась Эшли, яростно раздувая ноздри. – Мне только двадцать девять, и я, если хочешь знать, в самом расцвете!

– Я просто пошутил, Конфетка, – добродушно усмехнулся Тей, присаживаясь на краешек кровати, которую почти целиком занимали два огромных чемодана. – Я не сомневаюсь: что бы ты ни надела, ты будешь самой красивой девчонкой на борту. Глядя на тебя, все остальные просто сдохнут от зависти – готов поспорить на что угодно. Даже на свое левое яйцо.

– Кстати, об остальных… – Эшли на мгновение замерла, прижав к груди леопардовое бикини и такое же парео. – Хотела бы я знать, кто еще будет на яхте?

– Ты же собиралась позвонить Бьянке и спросить у нее, – напомнил Тей.

– Я звонила, но она сменила номер.

– Ну, пошли ей текстовое сообщение, – предложил он.

– Ты меня совсем не слушаешь! – раздраженно отозвалась Эшли. – Я же только что тебе сказала: Бьянка сменила номер своего мобильного телефона.

– Ах да, конечно, – поспешно кивнул Тей. В последнее время его жена постоянно пребывала на взводе, и он уже не чаял, когда это кончится. Откровенно говоря, ее плохое настроение начинало ему надоедать.

Эшли тем временем засунула бикини в чемодан и, приложив к себе открытое белое платье без рукавов – полупрозрачное и с глубоким вырезом, – повернулась к мужу в поисках одобрения.

– Ну, что скажешь? Тебе нравится?

– Видишь ли, Конфетка, – проговорил Тей, потягиваясь, – мне нравится все, что нравится тебе.

– Слушай, мне надоели твои отговорки! – вспылила Эшли. – У тебя вообще есть свое мнение?

– О’кей, о’кей, только не сердись, – быстро сказал Тей. – Мне нравится. Честно. Этот белый цвет… он выглядит очень, э-э… целомудренно.

– Я не Дева Мария, чтобы выглядеть целомудренно! – возмутилась Эшли. – И вообще… Что с тобой происходит, Тей?

«Я мог бы сказать – что, – подумал Тей. – Типичный случай острого спермотоксикоза, вот что со мной происходит. Такого острого, что даже мастурбация не помогает».

– Как же ты хочешь выглядеть?

– Сексуально. Соблазнительно. Сногсшибательно. Так, как я выглядела до того, как родила двойню и погубила свою фигуру.

На мгновение Тею показалось, что Эшли вот-вот расплачется. Пружинисто вскочив на ноги, он обнял жену и крепко прижал к себе, чтобы приласкать и утешить. При этом он отчетливо ощутил упругость ее грудей, и надо сказать, что это прикосновение было ему более чем приятно. К несчастью, он забыл о Слонопотаме, который, проснувшись от спячки, зашевелился у него в штанах. Эшли сразу почувствовала это и поспешно оттолкнула мужа.

– Неужели ты не можешь думать ни о чем, кроме секса? – сердито спросила она.

– Не могу, – грустно признался Тей. – Ведь мы не были вместе уже несколько недель, и…

– О господи! – воскликнула Эшли. – Значит, теперь ты будешь часы считать, так, что ли?

– Не буду, – возразил Тей, боясь рассердить жену еще больше. – Просто я… В общем, мне тебя очень не хватает.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Тей? – величественно проговорила она. – В том, что ты думаешь только о себе.

После этих слов Тей понял, что если он не поостережется, то крупно пожалеет. Когда Эшли впадала в одно из своих «кусачих» настроений, вывести ее оттуда не было никакой возможности, а ведь они уезжают в путешествие уже завтра! Нет, лучше промолчать. Быть может, она немного поворчит да и успокоится, и тогда все устроится как нельзя лучше. Решено – он будет молчать. Не было такой жертвы, на какую Тей не мог бы пойти ради мира в семье.

– О’кей, – смиренно сказал он. – Извини, дорогая. Я все понимаю – у тебя стресс и все такое. Это путешествие необходимо нам обоим. Ну, чтобы отдохнуть, развеяться…

– Не знаю, как тебе, а мне точно нужно сменить обстановку, – сварливо возразила Эшли. – Бог весть, чем ты занимаешься у себя в команде, зато я целыми днями кручусь как белка в колесе, и…

От грозившей разбушеваться ссоры их спасло появление двойняшек, вприпрыжку ворвавшихся в спальню. Следом появилась Элис, которой неожиданно понравилось ее новое амплуа воспитательницы и няни. Платную гувернантку она то и дело гоняла с разными поручениями, а сама «осуществляла контроль» и «несла ответственность».

Эйми и Вульф выглядели так, словно собрались на детский утренник. Ухоженные, умытые, аккуратно причесанные, они могли хоть сейчас сниматься для рубрики «Идеальный ребенок» в каком-нибудь модном журнале.

– Папа! – Эйми бросилась к Тею и, словно мартышка, крепко обхватила руками его ногу. – Не уезжай!..

Вульф – миниатюрная копия отца – несколько раз пнул ногой край ковра. Он ничего не сказал, но по его лицу было хорошо видно, что отъезд родителей не вызывает у него особенного восторга.

– Мы же всего на недельку, малышка, – ответил Тей, наклоняясь и подхватывая дочь на руки. – Ты не успеешь оглянуться, как папа и мама вернутся и привезут вам много подарков.

– Никаких подарков! – прошипела Эшли вполголоса. – Они и так слишком избалованы.

– Я хочу мотоцикл! – подал голос Вульф, которого тема подарков живо заинтересовала.

– А я хочу принцессин замок! – заявила Эйми. – Такой, знаешь, где окошки открываются?

– Ну, может быть, – сказал Тей. – Но только при условии, что вы будете хорошо себя вести, каждый день чистить зубы и слушаться бабушку.

– Сколько раз можно просить – не называй меня бабушкой! – вмешалась Элис, бросая на зятя недовольный взгляд. – Для малышей я Мо-Мо. Я уже много раз говорила вам об этом, но вы меня совершенно не слушаете!

– Мо-Мо звучит почти совсем как «му-му», – насмешливо заметила Эшли.

– Ничего подобного, – парировала Эшли. – Мо-Мо – очень красивое имя. Правда, дети?

– И еще я хочу принцессу Барби, – добавила Эйми, немного подумав.

– Ты глупая, – уверенно заявил Вульф. – Все девчонки – дуры.

– Не смей обижать сестру! – рассердилась Эшли.

– Ты слышал, что сказала мама? – строго добавила Элис. – Ну-ка, прикусите язычок, молодой человек!

– Язычок! Язычок! – Эйми соскочила на пол и запрыгала вокруг Тея, показывая брату язык. – Прикуси язычок!

Вульф не остался в долгу и плюнул в сестру.

– Что за безобразие! – возмутилась Эшли. – Ну-ка, прекратили, оба! Уведи их отсюда, мама. Видеть не хочу этих грубиянов!

– Мы собирались обедать в «Нанду», – сказала Элис, которую поведение детей, кажется, нисколько не смутило. – Малыши очень любят гамбургеры с цыплятиной.

– В таком случае почему они одеты словно на парад? – поинтересовался Тей, пытаясь освободиться от Эйми, которая снова вцепилась в его штанину.

– А вдруг кто-то захочет их сфотографировать? – ответила Элис как ни в чем не бывало. – Никогда не знаешь, откуда вдруг выскочат эти папарацци.

– До сих пор их фотографировали, только когда они были с нами, – сказала Эшли.

– Это вовсе не обязательно, – со знанием дела возразила ее мать. – Дети знаменитостей тоже пользуются популярностью. В последнее время их даже стало модно фотографировать. Например, дети Гвен Стефани почти так же знамениты, как их мать. А Сури Круз, дочь Тома, и вовсе снимается без передышки.

– Так это же не у нас, а в Америке, – рассудительно сказала Эшли.

– До нас эта мода тоже дошла, – возразила Элис. – И я думаю, вам обоим хотелось бы, чтобы ваши малыши выглядели как можно лучше, если кто-то решит снять их для газеты или журнала.

– Ну ладно… – пробормотала Эшли, которой не терпелось поскорее покончить с укладыванием вещей. – Делай как хочешь, мама.

– Увидимся за ужином, – сказал Тей, которому наконец-то удалось высвободиться из крепкой хватки дочери.

Но Элис не двинулась с места и только бросила на него многозначительный взгляд.

– Что? – спросил Тей, поняв, что теще нужно от него что-то еще.

– Деньги, – коротко пояснила она. – На бургеры с цыплятиной.

– Ах да, конечно… – Тей сунул руку в карман и достал оттуда мятую пачку банкнот. – Сколько вам нужно?

– Перестань жадничать, – вмешалась Эшли, желая поскорее услать всю компанию. – Отдай им все.

– Как скажешь, Конфетка. – Тей протянул деньги теще.

Только после этого Элис и дети наконец ушли и Тей снова остался один на один со своей раздражительной половиной. Скорей бы выбраться из Англии и оказаться в теплых, солнечных краях, подумал он. Быть может, перемена обстановки и впрямь подействует на Эшли благотворно.

Это была его единственная надежда.

Хван никогда не нуждалась в том, чтобы ее развлекали. После первого дня, когда они с Флинном пообедали вместе в ближайшем бистро, она каждое утро уходила одна и возвращалась только поздно вечером. Когда Флинн снова предложил ей поужинать, Хван отказалась, сославшись на необходимость закончить статью о причинах, толкающих женщин на панель, которую она задолжала одному из сетевых изданий. Настаивать Флинн не стал – у него хватало своей работы, которую он планировал завершить до отъезда в Мексику. Тем не менее он не мог не подумать о том, что Хван, похоже, принадлежала к тому типу женщин, чьи резоны и побудительные мотивы почти невозможно разгадать. До сих пор ему казалось, он неплохо ее изучил, но сейчас она повернулась к нему своей новой гранью, и Флинн вынужден был признать, что совсем не знает, что представляет собой характер его коллеги.