Джеки Коллинз - Плесните любви, пожалуйста!

– Ну, я думала… – Эшли на мгновение растерялась. – Ты ведь звезда, а многие знаменитости умеют разговаривать только о себе. Но ты не такой!

– На самом деле я именно такой, – признался Клифф, чувствуя себя польщенным. – Просто Лори не дает мне слишком заноситься.

– Лори? Кто это? – Эшли притворилась удивленной.

– Моя нынешняя подружка.

– Ах да, я и забыла, что ты здесь не один. Просто в журналах часто пишут, мол, ты – убежденный холостяк и все такое… – сказала Эшли, продолжая делать вид, будто наличие у Клиффа подружки не имеет никакого значения. Впрочем, она не сомневалась, что Лори с ним только временно – как и все его предыдущие девушки, о которых она когда-то читала.

– Да, я никогда не женюсь. Только Лори об этом лучше не говорить. – Клифф усмехнулся. – Она в этом отношении довольно, гм-м… чувствительна.

– Наверное, ей нелегко приходится? – предположила Эшли с фальшивым сочувствием в голосе.

– Она справляется.

Тут, как по заказу, появилась Лори. Быстро шагнув к Клиффу, она крепко поцеловала его в губы, бросив в сторону Эшли неприязненный взгляд. Эта блондинка с большими сиськами начинала действовать ей на нервы. Еще за ужином Лори обратила внимание, что Эшли так и вешается на ее Клиффа. Бедный Тей, подумала она, должно быть, ему приходится денно и нощно присматривать за своей похотливой женушкой. Впрочем, Лори была уверена: пока она с Клиффом, ей по силам сделать так, чтобы Эшли ничего не обломилось.

Да и Тей, как ей казалось, найдет, чем занять жену, чтобы та не скучала.

Все-таки он был настоящим мужчиной.

Роскошным мужчиной.

* * *

К утру у Флинна адски разболелась спина. Причина была в том, что ночевать ему пришлось на слишком коротком диванчике, так как Хван без лишних слов захватила огромную двуспальную кровать.

«Будем меняться, – сухо сообщила она, когда Флинн заметил, что диванчик как раз подходит ей по росту. – Завтра, так и быть, можешь спать на кровати».

Флинн только пожал плечами. Он был благодарен Хван за то, что она согласилась и дальше делать вид, будто они – любовная пара. «Я бы ни о чем таком не просил, если бы это не значило для меня так много», – сказал он.

«Я и не знала, что у тебя тоже есть слабые стороны, – задумчиво проговорила Хван. – Должно быть, эта женщина причинила тебе много боли».

«Очень», – подтвердил Флинн.

«Что ж, пора расплачиваться за ошибки молодости», – резюмировала китаянка.

Так он оказался на диванчике. При его росте в шесть футов и два дюйма уместиться на нем оказалось нелегко, поэтому ночью Флинн почти не спал – то вертелся, пытаясь выбрать наиболее удобное положение, то начинал думать о Сьерре и о том, как она оказалось женой Хэммонда.

Он думал, что оставил ее в прошлом.

Что она больше ничего для него не значит.

Что он сможет спокойно пройти мимо, если когда-нибудь встретится с ней снова.

Не смог.

Одно дело видеть в журналах фотографии модно и стильно одетой, всем довольной жены преуспевающего политика, и совсем другое – встретиться лицом к лицу с живой, реальной Сьеррой.

Флинн до сих пор помнил потрясение и растерянность, которые охватили его, когда он узнал, что Сьерра вышла замуж за Хэммонда. Единственная женщина, которую он по-настоящему любил, стала женой его заклятого врага.

Как это могло случиться?

Почему?

Он и в самом деле не понимал.

Потом Флинн припомнил отвратительные фотографии, которые кто-то прислал ему в Англию. На одной из них полураздетая Сьерра была снята именно с Хэммондом. Значит, это началось еще раньше, чем он думал…

Флинн сжег эти фотографии. Уничтожил их.

И вот теперь они со Сьеррой оказались на одной яхте посреди моря Кортеса. Как с ней общаться, Флинн не знал, оставалось только одно – бежать. Но, чтобы вернуться на берег, ему нужно было срочно придумать какой-нибудь благовидный предлог, а ничего путного на ум не приходило.

Пока Флинн размышлял подобным образом, Хван успела принять душ. В одно большое полотенце она завернулась, словно в саронг, вторым полотенцем замотала свои мокрые волосы.

– Хочешь есть? – спросил Флинн.

– Не отказалась бы.

– В таком случае одевайся, и идем завтракать.

– Тебе вовсе не обязательно меня ждать, – возразила Хван.

– Ничего, я подожду, – сказал Флинн, стараясь скрыть свою нервозность. Ему вовсе не улыбалось снова оказаться один на один со Сьеррой, не говоря уже о том, чтобы вести светские беседы с Хэммондом. Вчера они обменялись формальными приветствиями, и все.

То, что Хэммонд вот-вот начнет гонку за высший государственный пост страны, казалось Флинну дурной шуткой. Как, черт побери, такое могло случиться?

– Отвернись, я оденусь, – велела Хван.

Флинн послушно уставился в угол и стал ломать голову, как ему лучше организовать свой побег с яхты.

* * *

Едва поднявшись на верхнюю палубу, Хэммонд сразу отыскал глазами Лори и без лишних слов уселся радом с ней.

– Ты выглядишь такой свежей и юной, – сказал он. – Какие планы на сегодня? Будешь загорать?

– Вряд ли. От солнца у меня появляются веснушки, – объяснила она.

– Ну, пара-другая веснушек не повредит такому обаятельному личику, – заявил Хэммонд с жизнерадостным смешком и тут же скосил глаз на ее упругие груди, которые задорно приподнимали тонкую белую футболку. Никакого лифчика Лори не носила, и он разглядел даже ее острые соски.

«Черт побери!.. – подумала Лори. – Да я сейчас просто как в песне «Мужицкий дождь» [25]. Вокруг одни мужики, и все как один – сексуальные и привлекательные, и я среди них – единственная незамужняя женщина, если не считать азиатки, но она мне не соперница. Слишком уж эта Хван серьезная, да и росточком не вышла. Гм-м, сдается мне, здесь можно неплохо провести время! В любом случае немного флирта не повредит – быть может, Клифф увидит, каким я пользуюсь успехом, и передумает меня бросать».

– У меня предложение: пусть леди загорают сегодня без лифчиков, – сказала она, будучи совершенно уверена, что Эшли этот вариант не очень понравится.

– Зачем это? – возразила та, как Лори и рассчитывала.

– А что тут такого? – Лори небрежно пожала плечами. – Мы же не в монастыре.

– Мне кажется, это решение лучше предоставить нашей дорогой хозяйке, – отчеканила Эшли довольно-таки прохладным тоном.

– Не знаю, как это делается у вас в Англии, – сказала Лори, – но Америка – демократическая страна. Предлагаю устроить голосование. И пусть мужчины тоже участвуют – в США дискриминация по половому признаку считается уголовным преступлением. Вы как, сенатор? – Она повернулась к Хэммонду. – В лифчиках или без?

– Мне все равно. Но без лифчиков лучше, – сказал сенатор под общий смех.

– Я всегда загораю топлес, – пошутил Люка.

Прежде чем Лори успела задать тот же вопрос Тею, на палубе появились Александр и Бьянка.

– Сегодня нас ожидает увлекательное путешествие на самый настоящий необитаемый остров, – объявил Александр. – Все, кто хочет участвовать, – а я надеюсь, что это будут именно все, – должны быть готовы к двенадцати часам. Сбор на нижней палубе.

Всего за сутки с небольшим Мерседес сумела узнать достаточно много. Она от природы была очень наблюдательна, к тому же «важные персоны», как правило, не обращали никакого внимания на присутствие какой-то там официантки и продолжали вести себя при ней точно так же, как если бы ее вообще не было. Мерседес оставалось только слушать и запоминать. Трудно было сказать наперед, что может пригодиться Крузу, а пригодиться могло все.

На данный момент диспозиция была следующей: сенатор вовсю флиртовал с рыженькой подружкой кинозвезды. Рыжая заигрывала со всеми подряд. Азиатка – надменная тварь, явно считающая себя самой умной, – не спала со своим спутником. Об этом Мерседес узнала от горничной, а ведь этот парень, журналист, бесспорно, был очень лакомым кусочком – даже сама Мерседес не могла этого не признать. Александр и Бьянка трахались как кролики; к примеру, во время вчерашнего ужина они устроили на корме настоящее секс-шоу, думая, что их никто не видит. Не отставали от них и футболист с женой, хотя эти вели себя скромнее. А вот сенатор не трогал свою холеную супругу, которая большую часть времени глотала какие-то таблетки и, скорее всего, с трудом воспринимала окружающее. Кроме того, оставшись наедине с женой, Хэммонд Паттерсон орал на нее, как на прислугу, но на людях делал вид, будто дороже ее для него в мире никого нет. Парочка «голубеньких» тоже казалась Мерседес странной. Люка Перес был само очарование, даром что гей, но вот его партнер… хитрый лис и себе на уме. Что касалось актера-гринго, то он был таким же, как все звезды, – тупым, ограниченным и самодовольным.

Все это Мерседес уже передала Крузу, чтобы он был в курсе происходящего.

Присматривала Мерседес и за экипажем, состоявшим в основном из австралийцев, однако и с этой стороны она не предвидела никаких осложнений. Вторая официантка, Рени, с которой Мерседес делила каюту, казалась безмозглой услужливой куклой, на которую достаточно просто прикрикнуть, чтобы заставить ее делать все, что тебе нужно. Бармен Ден тоже производил впечатление человека достаточно вялого, озабоченного исключительно размером своих чаевых. Гай порой метал громы и молнии, но Мерседес отчетливо видела, что настоящего мужества у этого парня кот наплакал. Впрочем, что взять с гомика?.. Матросы и механики будут делать то, что прикажет им капитан Диксон, а он тоже не производил впечатления крутого парня, готового рисковать ради пассажиров своей драгоценной шкурой. Как только Круз и его люди окажутся на борту, он, скорее всего, пойдет на все, лишь бы сохранить собственную жизнь.

Единственную проблему представлял телохранитель Касьяненко Кирилл. Мерседес не сомневалась, что здоровяк будет защищать своего хозяина до последней капли крови, а ей еще только предстояло придумать, как его нейтрализовать. Пару раз она уже поднималась под каким-то предлогом в капитанскую рубку и каждый раз прихватывала для Кирилла поднос со всякими вкусностями с судовой кухни, но он неизменно отказывался от угощения. Практически все время телохранитель Касьяненко сидел на посту безопасности перед панелью мониторов, на которые были выведены изображения с нескольких камер видеонаблюдения, и почти не двигался. Завести с ним легкий разговор Мерседес так и не удалось, на ее откровенные заигрывания он также не отреагировал.

Сначала подобная реакция, точнее ее отсутствие, даже поставила Мерседес в тупик. Какого черта, думала она, мужик он или не мужик? На педика вроде не похож, а значит, при виде нее у него в штанах должно хоть что-нибудь шевелиться! Увы, Кирилл оставался равнодушен к ее чарам, и Мерседес терялась в догадках, как подобрать ключик к этому русскому. Сделать это совершенно необходимо. Кирилл был единственным человеком на борту, способным оказать серьезное сопротивление пиратам.

Впрочем, время у нее еще было, поскольку Круз и его шайка собирались атаковать яхту только через несколько дней. А раз секс был Кириллу явно безразличен, оставались только наркотики, которые можно было подмешать ему в пищу или в питье. К счастью, Мерседес хорошо подготовилась к предстоящей миссии и прихватила с собой сильнодействующее успокаивающее средство для лошадей.

Это, считала она, подействует наверняка.

– Я не хочу идти на эту экскурсию, – сказала Сьерра. Обычно она старалась не возражать мужу, но сегодня у нее не было другого выхода.

– Ты не выходила из каюты все утро, – сказал Хэммонд, любуясь своим отражением в зеркале. Он убил не меньше получаса, расчесывая и укладывая волосы наиболее лестным для себя образом. Именно так он причесывался каждый раз, когда ему предстояло выступать перед избирателями. – Что подумают остальные? – добавил он сварливо.

– Какая разница, что они подумают? – Сьерра твердо решила не уступать. – У меня сильно болит голова. Тебе придется идти без меня.

Хэммонд прищурился, мысленно взвешивая варианты. Если Сьерра отправится с ним, ему придется держаться, как подобает любящему супругу, да и отойти от нее вряд ли получится. Если Сьерра никуда не пойдет, у него появится шанс приятно провести время со смазливой рыжеволосой красоткой или с грудастой блондинкой, не говоря уже о самой хозяйке – Мисс Супермодели с сумасшедшим телом и губами, которые словно специально были созданы для смачных минетов. Наконец была еще эта крошечная азиатка… Неплохой выбор. Разнообразный.

Кроме того, рассудил Хэммонд, если Сьерра останется на яхте, это ничего не испортит. Поблизости не было ни журналистов, ни фотографов, а значит, никто не узнает, что сенатор в кои-то веки осматривал местные достопримечательности без своей женушки. А раз никто ничего не узнает, значит, это не сможет ему повредить.