Неужели Хэммонд нарочно разбил машину? Неужели он сделал это для того, чтобы она потеряла ребенка?

При мысли об этом Сьерру пробрала дрожь.

Ну вот, кажется, теперь она точно знала, каков Хэммонд на самом деле. Что может быть хуже негодяя, который скрывается под маской филантропа и политического реформатора? Во всяком случае, никакое его новое злодейство ее больше не удивит.

Сьерра глубоко вздохнула. Теперь она была готова к встрече с мужем.

Хэммонд ворвался в каюту, громко жалуясь на жару, на невыносимых насекомых и на отсутствие самомалейшей возможности поговорить с Александром приватно.

– Я – сенатор, черт меня дери! – бушевал он. – Эти жалкие людишки должны соображать, с кем имеют дело! В конце концов, если они рассчитывают на какие-то привилегии в будущем, то им уже сейчас следует относиться ко мне с уважением!

«Уважать можно человека, но не чудовище», – хотелось сказать Сьерре, но она сдержалась.

– Хэммонд… – спокойно начала она. – Я…

– Я уже почти сорок лет Хэммонд, – огрызнулся он, стаскивая через голову насквозь пропотевшую футболку. – Чего тебе?..

– Я должна задать тебе один вопрос.

– Именно сейчас? – Он стащил шорты и трусы и швырнул их в угол. Стыдливость была ему чужда – это Сьерра уже усвоила.

– Когда я увидела Флинна на яхте, то вспомнила о тех фотографиях…

– О каких фотографиях? – раздраженно переспросил он и, почесывая промежность, направился к дверям ванной комнаты.

– Тех, которые ты подделал, когда учился в колледже, – храбро сказала она. – Подделал и послал мне и Флинну.

– Что-о?! – остановившись перед самой дверью ванной, Хэммонд повернулся к ней.

– Ничего. – Сьерра с независимым видом пожала плечами. – Просто мне было интересно, как тебе удалось справиться с этой работой. Это ведь непросто – подделывать фотографии так, чтобы никто ничего не заметил. Тогда ведь, кажется, не было ни фотошопа, ни других современных технологий. Или ты нанял профессионального ретушера, чтобы он тебе помог?

Хэммонд впился в нее яростным взглядом. Его прищуренные глаза буквально излучали угрозу.

– Ты разговаривала с этим подонком? – прошипел он.

– С подонком? Кого ты имеешь в виду, Хэммонд? Уж не себя ли?

– Не умничай! – оборвал ее муж. – Я запретил тебе с ним разговаривать!

– Ты мне много чего запрещал, – хладнокровно ответила она. – Но поскольку мы находимся на яхте посреди океана, я могу делать, что захочу.

Хэммонд недоверчиво покачал головой. Какой бес в нее вселился? Раньше ему хватало одного грозного взгляда, чтобы заставить жену заткнуться, но сейчас Сьерра отказывалась слушаться его приказов. Кроме того, она выглядела собранной и совершенно трезвой, хотя обычно буквально спала на ходу. Что с ней произошло? Она изменилась, но как?.. Почему?.. Сьерра редко осмеливалась ему даже возражать, а теперь пыталась сама идти в атаку. И если в большинстве случаев ему достаточно было просто пригрозить, что он причинит вред ее родным, то сейчас отработанный прием вряд ли мог помочь – уж очень воинственно она была настроена.

Определенно перед ним была совсем не та женщина, с которой он расстался несколько часов назад.

– Ты действительно считаешь, будто можешь делать все, что заблагорассудится? – сказал он как можно решительнее. – Ты, видимо, забыла, кто ты такая. Ты – моя жена и обязана делать все, что я тебе велю. В противном случае… – Он прищурился сильнее. – Ты знаешь, что может быть тогда.

– Ради бога, Хэммонд! Сколько еще ты собираешься мне угрожать? Не пора ли прекратить этот балаган?

– Балаган?.. – Он насмешливо покачал головой. – Что-то ты вдруг стала очень храброй. Уж не потому ли, что, пока меня не было, ты успела перекинуться парой слов со своим бывшим дружком? А-а, ты, наверное, думаешь, что он сможет спасти тебя и твоих родных? А вот мне кажется, что он вряд ли сумеет спасти даже себя. – Хэммонд ухмыльнулся. – Подумай об этом, Сьерра… – Он ненадолго замолчал, потом взглянул на нее уже с нескрываемой злобой и ненавистью. – Один мой телефонный звонок, и жизнь твоего обожаемого Флинна превратится в кошмар. Я могу сделать так, что никто и никогда не закажет ему репортаж и не возьмет у него готовую статью. Я могу сделать так, что ему переломают ноги и он до конца жизни будет кататься в инвалидном кресле на колесиках. Мне достаточно просто позвонить, и его изуродуют на всю жизнь, и ты больше не сможешь любоваться его смазливым личиком… Ты же знаешь, Сьерра, все это мне по силам.

– Делай, что хочешь, – ответила она. Каким-то чудом ей удалось заставить свой голос звучать спокойно и ровно. – Делай, что хочешь, но между нами все кончено. Я уйду от тебя, как только мы вернемся в Штаты. А еще я расскажу о твоих угрозах всем, чтобы люди знали, кто виноват, если со мной или с моими родными что-нибудь случится.

– Что-то ты очень расхрабрилась, – повторил он насмешливо. – Смотри, как бы потом плакать не пришлось.

С этими словами Хэммонд вошел в ванную и захлопнул за собой дверь.

* * *

– Ну, как все прошло? – спросил Клифф, когда Лори вернулась в их каюту.

– Ты был совершенно прав насчет сенатора, – ответила она, с размаху бросаясь на кровать. – Это что-то неописуемое!

– Говорил я тебе!.. – сказал он. – Я их за милю чую!

– Но сам остров был совершенно чудесным, – добавила Лори. – Мне бы так хотелось, чтобы ты тоже его увидел! Он такой… такой… ну, прямо как в кино! И он совершенно пустой – ни домов, ни людей, только пальмы, птицы, черепахи… и еще очень красивый водопад. Тебе бы там понравилось, правда! Жаль, что ты не захотел поехать вместе со всеми.

Клиффу было приятно видеть Лори такой счастливой и оживленной. Сейчас она была совсем как маленькая девочка, которая впервые побывала в Диснейленде. Впрочем, почему «как»? Он частенько забывал, сколько ей лет на самом деле. Двадцать четыре… совсем ребенок. Лори была достаточно юной, чтобы быть его дочерью, и в то же время достаточно взрослой, чтобы стать его любовницей.

Интересно, с чего он взял, будто ему пора поменять Лори на какую-то другую девушку – помоложе и посвежее? Неужели он принял это решение только потому, что таковы были репутация и публичный имидж знаменитого Клиффа Бакстера? Или ему хотелось в очередной раз произвести впечатление на друзей и знакомых? На обожающую публику?

Чушь все это, неожиданно подумал Клифф. Лори ему нравилась, с ней было легко и приятно, а лучшее, как известно, враг хорошего.

А раз так, он не станет спешить.

Незачем.

* * *

– Эй, Конфетка, я не говорил, как сильно я тебя люблю? – спросил Тей, ненадолго отрываясь от промежности Эшли, чтобы глотнуть воздуха.

– Ради бога, не останавливайся! – простонала она, выгибаясь и откидывая голову назад. Эшли смутно представляла себе, насколько хорош Тей как футболист, но языком он работал как настоящий мастер.

– Но я тебя очень люблю! – настаивал Тей. – Правда. Ты моя единственная. Никто другой мне не нужен.

– Ладно, ладно, – поспешно согласилась она. – А теперь займись делом. Не останавливайся, я уже почти кончила.

– Не переживай, Конфетка, я тебя не подведу, – ухмыльнулся Тей.

Путешествие на яхте оказалось не только на редкость приятным, но и полезным для их семейных отношений.

* * *

– Ну, наконец-то!.. – язвительно пробормотал Джероми, когда Люка открыл дверь каюты и с размаху бросился на кровать.

– Что ты делаешь?! – всполошился партнер. – Ты же весь в поту, в песке и еще черт знает в какой дряни! Прими хотя бы душ, иначе ты испачкаешь нашу общую постель.

Люка закинул руки за голову и блаженно потянулся. У него не было ни малейшего желания двигаться с места.

– Напрасно ты не поехал, – сказал он. Мысленно Люка все еще бродил по сказочным джунглям необитаемого острова.

– Ничего не напрасно, – возразил Джероми. – Пока ты там развлекался, я зря времени не терял. Я побеседовал с мистером Бакстером, и, мне кажется, он почти готов нанять меня для оформления своего нового особняка.

– Клифф покупает новый особняк? – удивился Люка. – Лори ничего об этом не говорила.

– Кто такая эта Лори, чтобы столь знаменитый актер делился с ней всеми своими планами? – пожал плечами Джероми. – И вообще, с каких это пор ты с ней дружен? По-моему, вы впервые встретились только вчера, – желчно добавил он. Ему вдруг стало завидно, что пока он изнывал от скуки на борту, партнер успел обзавестись новыми знакомствами.

– Мы дружим с тех самых пор, как я, словно отважный рыцарь, спас ее от лап похотливого сенатора, – объяснил Люка. – И будь так добр, не называй ее «эта Лори». Если бы ты дал себе труд познакомиться с ней поближе, ты бы понял, какой она приятный человек.

– Хочешь снова поменять ориентацию? – презрительно фыркнул Джероми. – Ищешь способ забраться в ее крошечные трусики?

– Только давай без грязи, ладно? – Люка вздохнул. – По-моему, ты просто ревнуешь.

– Что-о? – Джероми состроил обиженную гримасу. – Я ревную?!..

– Ну да. Что-то вроде того.

– Да как ты смеешь!

– Что именно я «смею»? – спокойно уточнил Люка.

– Как ты смеешь утверждать, что я ревную тебя к женщине?

– Знаешь что, Джероми?.. – Люка смерил партнера прохладным взглядом. – По-моему, нам нужно серьезно поговорить.

Джероми невольно вздрогнул. «Нам нужно серьезно поговорить» – этих слов он всегда страшился. Ему приходилось слышать их уже много раз, и каждый раз они сулили ему крупные неприятности. В первый раз эти слова произнес его отец, мелкий гражданский служащий и человек очень строгих правил, немилосердно выпоровший Джероми, когда тот впервые заикнулся о своей принадлежности к секс-меньшинствам. Во второй раз их произнес в Оксфорде один старший преподаватель, в которого Джероми был пламенно и безответно влюблен. В третий раз он услышал их от семидесятилетнего старика маркиза, который в течение пары лет содержал Джероми в качестве секс-игрушки. Ну а в последний раз роковые слова произнес некий крупный бизнесмен, тщательно скрывавший свои нетрадиционные пристрастия и одновременно вкладывавший значительные суммы в фирму Джероми. Увы, все закончилось, когда жена бизнесмена пронюхала, что на самом деле происходит между ее мужем и Джероми, и положила конец их отношениям – в том числе финансовым.

А теперь и Люка захотел с ним «серьезно поговорить».

Нет, только не это! Знаменитый певец значил для Джероми очень много. От Люки зависело его будущее. Джероми не раз мечтал, как они вместе состарятся, как вместе будут наслаждаться славой Люки и его деньгами, и вот теперь – «серьезно поговорить»… Нет! Он этого не допустит!

Джероми был готов на все, лишь бы предотвратить назревающую катастрофу.

Глава 57

Сегодняшний вечер Бьянке захотелось провести «в испанском духе», как она выразилась, и Гай, засучив рукава, принялся за работу. Ему довольно быстро удалось нанять мексиканский фольклорный ансамбль, исполнявший в том числе и испанскую музыку, а также выписать с берега шеф-повара – специалиста по испанской кухне, знаменитого, в частности, своей фирменной паэльей с морепродуктами. Музыканты и повар с парой помощников и необходимым набором высококачественных продуктов должны были прибыть на быстроходном посыльном судне. Обошлось это, естественно, в круглую сумму, но Касьяненко с самого начала предупредил Гая, что не постоит за расходами, лишь бы угодить гостям и своей любовнице, для которой он требовал только всего самого лучшего. Гай не сомневался, что, если бы Бьянке вдруг захотелось, чтобы сам Вольфганг Пак приготовил для нее свою популярную пиццу с копченой лососиной, русский миллиардер пошел бы ей навстречу и доставил бы кулинара на яхту прямо из его широко известного ресторана в Лос-Анджелесе.

Солнце уже садилось, когда Бьянка появилась на палубе. Она была совершенно ослепительна в белом с оборками платье в стиле фламенко и с белыми розами в черных волосах. Сопровождавший ее Александр, как и подобает настоящему мужчине, особо наряжаться не стал: на нем были белая сорочка и простые черные брюки, которые, впрочем, делали его моложе и стройнее. Глядя на них, Гай даже немного им позавидовал – до того гармоничной парой они были. А ведь, кроме внешности, у них были деньги, слава, влияние – все, о чем только может мечтать человек. Казалось несправедливым, что кто-то получил так много, а другие – так мало.

Гай, впрочем, не стал слишком задумываться о капризах судьбы. Он… привык. Привык к своему положению, привык обслуживать богатых и знаменитых, привык удовлетворять любые их желания и следить за тем, как они развлекаются, благо в конце круиза его всегда ждали хорошие чаевые. Он сам выбрал такую жизнь, и, по большому счету, она была не так уж плоха.