– Затем, – с ханжеской улыбкой заявил Хэммонд, – что моя верная женушка должна быть в курсе подобных вещей.

– Почему? – Сьерра с опаской повернулась к мужу. Почему-то ей казалось – она вот-вот услышит что-то такое, что ей очень не понравится.

– Потому что эта бедная глупая девочка обвиняет меня в неподобающем поведении по отношению к ней.

Сьерра едва не расхохоталась. Все-таки Хэммонд умеет выбирать слова. Неподобающее поведение! Сказал бы уж прямо: я ее лапал или попытался трахнуть. Похоже, ее муженек наконец-то нарвался на человека, которому пришлись не по душе его приставания. И поделом ему! Она была бы просто счастлива, если бы Хэммонда арестовали за попытку изнасилования.

– Как скверно! – пробормотала она. – Это действительно большая неприятность.

– Ничего страшного, – решительно перебил Хэммонд. – Но нам с тобой придется разобраться с той историей.

– Нам?.. – переспросила Сьерра, которой вдруг захотелось, чтобы ее муженек немного подергался.

– Да, нам, – твердо повторил Хэммонд, не заметив прозвучавшего в ее голосе сарказма.

– А что будет, если в этот раз я не захочу тебе помогать? – спокойно осведомилась она.

Хэммонд крепко сжал зубы, и его лицо исказила злобная гримаса.

– Ты, моя дорогая, меня совсем не слушаешь, – проговорил он холодно. – Может быть, ты забыла, что я намерен предпринять, если ты снова попытаешься брыкаться? Или жизнь и здоровье одного нашего общего знакомого тебя больше не волнуют?

Угрозы…

Опять угрозы.

Опять и навсегда.

Сьерра все еще оставалась в ловушке, из которой не было выхода.

* * *

– Ну и до каких пор это будет продолжаться? – спросил Александр, когда Бьянка очнулась от пьяного сна, вызванного чересчур большим количеством красного вина, выпитого ею за обедом.

Не удостоив его ответом, Бьянка сползла с кровати и, пошатываясь, прошла в ванную комнату.

– До тех пор, пока ты не извинишься, – донеслось из-за захлопнувшейся двери.

Александр разочарованно пожал плечами. Упрямство и ревность Бьянки изрядно подпортили их совместное путешествие. А главное, она то ли не понимала, насколько не права, то ли считала свое поведение совершенно естественным и единственно возможным.

Не совершит ли он ошибку, сделав ей предложение?

Заслуживает ли Бьянка того кольца с уникального оттенка изумрудом в окружении россыпи мелких бриллиантов (ценой почти в полтора миллиона долларов), которое хранилось сейчас в каюте в его личном сейфе?

Про себя Александр почти решил, что, если до утра Бьянка не придет в чувство, ему придется отменить запланированный на завтрашний вечер праздничный ужин в честь ее тридцатилетия, в конце которого он и собирался преподнести ей кольцо.

– Я иду к гостям! – громко проговорил он, останавливаясь у закрытой двери ванной комнаты. – Увидимся за ужином, дорогая. Если, конечно, похмелье тебе позволит.

– Да пошел ты!.. – крикнула из-за двери Бьянка.

В раю наступил еще один волшебный вечер.

Глава 74

Для «работы» Круз всегда одевался очень тщательно. Сейчас на нем была армейская полевая форма, армейские ботинки со специальными резиновыми подошвами и легкий бронежилет-разгрузка с удобными карманами для пистолета и ножей. В таком костюме Круз напоминал ходячую крепость.

Амин нарядился более пестро. Правда, и в его одежде преобладали маскирующие темно-коричневые цвета, однако на голову он натянул оранжевую вязаную шапочку, а на шею повязал сразу несколько цветных платков. Кашу́ был в джинсах и теплом свитере, под который он надел сразу две майки, чтобы не замерзнуть во время стремительного броска по ночному морю. Голову он повязал алой банданой, что делало его похожим на настоящего пирата, хотя среди современных морских разбойников и не существовало общепринятого дресс-кода. Большинство одевалось кто как привык; значение имело только вооружение, а его у группы Круза хватало. Оба катера были основательно загружены патронами, штурмовыми винтовками, автоматическими пистолетами, гранатометами и острыми мексиканскими мачете. Кроме того, каждый из сомалийцев взял с собой в катер кривую ритуальную саблю, как того требовали обычаи их племени. Саблями они, однако, никогда не пользовались – для них это был просто талисман «на удачу».

Сам Круз не особенно внимательно следил за тем, как и чем вооружаются его люди. Главным для него был результат, а результат неизменно бывал таким, как он планировал.

Два телохранителя, которых Сергей собирался отправить с сомалийцами за Касьяненко, были русскими. Звали их Макс и Витек. Оба работали на Сергея уже несколько лет и были преданными бойцами его небольшой армии. На этот раз, однако, «быки» были не слишком довольны предстоящей задачей. В конце концов, они не были ни моряками, ни пиратами и привыкли действовать на твердой земле. Сергей, однако, щедро платил своим телохранителям, поэтому оба подчинились приказу, чтобы не сердить босса.

К сомалийцам русские относились презрительно и свысока, называя их между собой обезьянами и черномазой шпаной, непригодной для серьезного дела. Пираты, в свою очередь, откровенно потешались над их аккуратными костюмами, короткими стрижками и торчащими из наплечной кобуры пистолетами «глок», которые казались им недостаточно солидными из-за пластикового корпуса и сравнительно небольшого калибра. Ни о каком взаимном уважении, таким образом, не могло быть и речи: телохраны держались сами по себе и старались без крайней нужды даже не приближаться к сомалийцам.

Перед отплытием Сергей дал Максу и Витьку строгие инструкции.

– Ваша задача, – говорил он, – только Касьяненко. Вы должны захватить его и не спускать с него глаз, пока не доставите ко мне. Если сделаете все как надо, получите хорошую премию. Главное, следите, чтобы эти обезьяны в суматохе его не подстрелили. Касьяненко нужен мне живым и здоровым, порченый товар мне ни к чему. Ясно?

Телохранителям все было ясно.

* * *

Круз тем временем изучал погоду. Если верить сводкам мексиканской береговой охраны, примерно к пяти утра должен был разразиться довольно сильный шторм. Уже сейчас ветер заметно свежел, но Круз рассчитывал проскочить. По его прикидкам, катера должны были достичь «Бьянки» примерно в два пополуночи. К тому моменту, когда начнется шторм, они уже захватят яхту и будут в полной безопасности на ее борту.

Точный расчет в пиратском ремесле означал половину успеха.

А рассчитывать Круз умел.

Глава 75

Александр решил дать гостям возможность немного отдохнуть перед намеченным на завтра празднованием дня рождения Бьянки, поэтому ужин на борту яхты проходил почти по-домашнему скромно, то есть без особых излишеств в виде музыкантов, танцоров, средневековых замков и прочего. Ему, однако, снова удалось удивить своих друзей, поскольку на верхней палубе, куда пары поднялись по приглашению Гая, было организовано самое настоящее барбекю. Шипело мясо в мангалах, стояли столы, накрытые клетчатыми скатертями, остро пахло уксусом, пивом и красным вином. Дресс-код состоял из джинсов и маек, поэтому гости чувствовали себя непринужденно и раскованно. Усевшись в легкие плетеные кресла, они угощались жареным мясом и негромко беседовали.

Эшли была в коротко обрезанных джинсах и розовой рубашке, завязанной под грудью узлом. Тей – тоже в джинсах – надел белую майку без рукавов, чтобы были лучше видны его развитые плечи и бицепсы. Лори щеголяла в украшенных золотыми цехинами шортах и топике, а волосы собрала в два хвоста, стянутых простыми резинками.

– Ты выглядишь совсем как школьница, – сказал ей Клифф.

– А ты – как старый седой ковбой, – поддразнила она его.

– Будем считать, что это комплимент, – самодовольно усмехнулся актер. – Правда, я стремился создать несколько иной образ, но и это сойдет. Впрочем, мне не очень нравится эпитет «старый».

– Это потому, что ты не побрился, – заметила она, проведя кончиком пальца по его щетинистому подбородку. – К тому же седые ковбои не бывают молодыми. Они такие… солидные, в общем.

– Ну, тогда ладно, – смилостивился Клифф. – Честно говоря, я подумываю о том, чтобы отрастить бороду, пока я на каникулах. В самом деле, почему бы нет? Ведь здесь так хорошо, спокойно…

Лори крепче прижалась к нему.

– Мне очень нравится, когда ты такой…

– Какой?

– Ну… не звезда. Не Знаменитость на Отдыхе.

– То есть тебе не нравится, когда я веду себя как знаменитость?

– Угу. Но еще больше мне не нравится, когда ты ведешь себя как «Самый сексуальный мужчина».

– Что-о? Ты считаешь, что я недостаточно сексуален? – шутливо возмутился он.

– Для меня ты самый сексуальный, но это не должно распространяться на других… – «На всяких Эшли», – чуть не добавила она, чуть заметно покосившись в сторону блондинки.

– Ты чудо, Лори, – сказал актер, целуя ее в лоб.

– Спасибо, – промурлыкала она. – Я стараюсь.

– И к тому же ты очень красива, – добавил он.

– Еще раз спасибо.

– Знаешь, я давно хотел тебе сказать… – Клифф прищурился.

– Что?

– По-моему, мы… очень неплохо смотримся вместе. А ты как считаешь?

– Неужели ты только что это заметил? – насмешливо спросила Лори, но сердце у нее екнуло от волнения.

– Вообще-то, детка, когда говорят комплименты, нужно не огрызаться, а скромно молчать, – укоризненно сказал Клифф.

– Хорошо, я молчу, – ответила Лори и в самом деле надолго замолчала. Сейчас ей было так хорошо, что говорить просто не хотелось, а впереди была еще одна сказочная ночь.

Ночь с Клиффом.

* * *

– Утром я, наверное, уеду, – сказал Флинн, когда они с Хван собирались подняться на верхнюю палубу, чтобы присоединиться к остальным. – Сдается мне, я тут слишком засиделся.

Хван ответила не сразу. Она как раз красила ногти в ярко-красный цвет (ничего подобного Флинн раньше за ней не замечал – Хван всегда утверждала, что «наводить красоту» – занятие для девчонок, которым больше нечем заняться), поэтому сначала она подула на только что наложенный слой лака, потом, отставив руку, полюбовалась на плоды своих трудов и наконец произнесла:

– Интересно, почему ты так решил?

– Ты прекрасно знаешь, почему, – несколько раздраженно ответил он. – Для меня это самая настоящая мука – смотреть, как Сьерра продолжает уродовать свою жизнь. Мы поговорили, и мне показалось, что она начала прозревать, но теперь… Она снова почти не смотрит в мою сторону, а я… Ты даже не представляешь, насколько это больно! В общем, я уезжаю. Точка.

– Хорошо, ты уезжаешь. А как же я? – совершенно безмятежным тоном спросила Хван.

– Ты можешь делать что хочешь. Уехать со мной. Остаться. По-моему, Александру очень нравится с тобой беседовать.

– Но ведь по сценарию я – твоя девушка. Или ты забыл?

– Да брось, никто уже не верит, что мы вместе. Ведь ты целыми днями порхаешь вокруг Александра, словно бабочка вокруг статуи золотого Будды… – Он улыбнулся пришедшему на ум сравнению – вполне в китайском стиле, как ему казалось, но Хван неожиданно разозлилась.

– Ничего подобного! – резко сказала она и даже покраснела. – С чего ты взял?

– Даже на такой большой яхте мало что можно сохранить в тайне, – повторил Флинн слова Клиффа, сказанные, правда, по несколько другому поводу. – Кстати, если тебе интересно: Бьянка всерьез на вас разозлилась. На тебя и на Александра.

– Да это же просто смешно! – возмутилась Хван. – Между нами ничего нет. Александр просто предложил мне помощь в реализации кое-каких благотворительных проектов. Оказывается, он вполне разумный человек – умный, эмоциональный, щедрый и к тому же не чужд сострадания к тем, кому не повезло в жизни.

– Ну да, ну да… – Флинн задумчиво покивал. – И у тебя, конечно, и мысли не было запрыгнуть к нему в постель, так?

– Нет, Флинн, – торжественно ответила она. – Не было.

– Тогда давай уедем завтра вместе, – быстро предложил он.

Последовала еще одна долгая пауза, потом Хван покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Ты поступай как хочешь, а я, пожалуй, останусь.

– Ну и отличненько, – с показной бодростью заявил Флинн. – Мне все равно. Жду тебя наверху.

И он вышел, с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

* * *

Мерседес торопливо «подбивала бабки». На борту «Бьянки» было двадцать пять членов экипажа и двенадцать гостей, считая Касьяненко с его подружкой-моделью. Большой праздник был запланирован только на завтрашний вечер, поэтому никого лишнего на яхте не было.

Отлично!

Она с нетерпением ждала появления Круза и его людей и хорошо к нему подготовилась. Обычно Мерседес избегала разного рода стимуляторов, но сегодня, чтобы не заснуть, она выпила несколько банок «Ред булла» и вдохнула пару дорожек кокаина. Наркотик, учил ее отец, позволял длительное время сохранять бодрость и предельную сосредоточенность – эффект, которого не давали кофе и другие легальные средства. Сейчас Мерседес вспомнила эти слова и покачала головой. Зачем, спрашивается, ходить в школу, если у тебя такой папан?