Айя Субботина - Плохиш

— Я застелил кровать, - похвастался Тимур. – Кажется, не спим только мы с тобой и ... эти.

Он поморщился, поднял взгляд к потолку: откуда-то сверху раздавались весьма характерные звуки бурного секса. Девчонка стонала так, будто пробовалась на порно кастинг. Влада зажмурилась. Наверное, попросить Тимура отвезти ее сейчас будет слишком глупо и капризно. Да и он выпил: полбокала коньяка, но все же.

— Нужно сказать Стасу про звукоизоляцию, - пошутил Бес. – Наша комната в другом крыле, котенок, не делай такие испуганные глаза.

Их комната...

Тимур никогда не делал того, к чему она сама не проявляла никакой инициативе, поэтому все заканчивалось горячими жаркими поцелуями как приправа к пожеланию «сладких снов». И хоть поцелуи и его неспешные поглаживания, касания давали понять, что и в сексе все должно быть чудесно, Влада никак не решалась переступить черту. И вот, сегодня они будут спать в одной кровати, и, кажется, она могла бы уступить и позволить себе попробовать, каким может быть другой мужчина: красивый, страстный и нежный. Но... не под одной крышей со Стасом, даже если их сегодняшняя встреча как никогда в жизни похожа на ту самую пресловутую жирную точку.

— Я в душ – и к тебе, - подмигнул Тимур. – Но, если хочешь, можешь потереть мне спину.

Она в шутку стукнула его в плечо и пошла на кухню: хотелось горячего чаю с лимоном. Хоть бы и в третьем часу ночи. Хотелось уйти туда, где душу не будут бередить эти ужасные звуки.

Кухня, в отличие от остального дома, была отделана почти полностью: бытовая техника, встроенная мебель, светильники в потолке и стенах. Влада набрала воды в чайник, нажала кнопку – и дернулась, словно ужаленная, когда ее одиночество нарушило грубое:

— Да заебали вы трахаться!

Оглянулась, сглотнула, рассматривая злого, как черт Стаса. В одних, сидящих низко на бедрах спортивных штанах. В свете жидкого ряда лампочек, встроенных над столом, его шрам был отчетливо виден, и Владе пришлось занять руки лимоном, чтобы не прикоснуться к нему. И прикусить нижнюю губу, пряча дурацкую счастливую улыбку: не он, не он, не он... Там, наверху – не он!

— Снова ругаешься, - не отрываясь от нарезки лимона, бросила она.

— Бес обещал не превращать мою дачу в траходром, - недовольно проворчал Стас. – Я только с самолета, спать хочу, а тут такие арии.

— Я была уверена, что она положила глаз на тебя, - зачем-то сказала Влада. Бросила ломтик в чашку. – Девушка выглядела очень... заинтересованно-настойчивой.

— Ну, в общем пришлось повторить посыл, да. Со второго раза дошло.

Влада боялась повернуться, боялась, что выдаст себя малейшим жестом, поэтому, когда шаги приблизились к ней и тепло Стаса обожгло спину, с шумом втянула воздух через стиснутые зубы. Ему даже не нужно до нее дотрагиваться – просто стоять достаточно близко, чтобы слышать, как странно, за гранью всех законов мира, их сердца стучат в едином ритме.

— У тебя жутко несексуальная пижама, Неваляшка. – Стас потихоньку засмеялся: низко, с легкой хрипотцой.

— Мне все равно, что ты думаешь о моей пижаме, - соврала она.

— А мне не все равно, из чего тебя вытряхивать, Неваляшка, - все еще не предпринимая попыток прикоснуться к ней, сказал Стас.

— Тебя это больше не должно заботить, Онегин.

— Уверена, что хочешь, чтобы это перестало меня заботить?

Он все-таки отвел волосы у нее со спины, перекинул вперед, потом осторожно провел пальцем по шее в том месте, где она прикасалась с воротом ночнушки, и его дыхание коснулось чувствительной кожи. Словно жидкий огонь побежало по позвоночнику, распаляя, зажигая, разводя ноги и поглаживая в самой невообразимо развратной ласке.

От этого мужчины бесполезно бегать, от него невозможно отгородиться, потому что они связаны. Накрепко пришиты друг к другу обнаженными нервами, заключены в клетку из колючей проволоки, и любая попытка вырваться неизменно приносит лишь боль и страдания.

— У тебя просто спортивный интерес, ведь так?

Она резко обернулась, намереваясь высказать все, что думает - и уйти, пока есть силы хранить хотя бы видимость неприступности. А вместо этого Стас воспользовался возможностью и прижал ее к столу, заключая в плен поставленных по обе стороны рук. Господи, какой же он все-таки крепкий, горячий, с доведенной до совершенства каждой мышцей, с тлеющим тяжелым взглядом под тенью длинных ресниц.

— У меня просто жуткий стояк от тебя, Неваляшка, - нависая над ней, как всегда честно признался Стас. – Весь блядский день, между прочим. Я – злой, бешенный нахрен. Поэтому, когда мы решим маленькое недоразумение под названием «ты девушка Беса», я тебе клянусь – сидеть ты не сможешь.

— Недоразумение? – переспросила Влада в замешательстве.

— Ага. – И прежде, чем она успела предугадать и хотя бы попытаться сопротивляться, обхватил ее затылок, несильно скомкал волосы в пятерне, оттягивая голову назад, вынуждая смотреть ему в глаза. – Ты – моя, Неваляшка. И я забираю тебя себе.

— Стас...

— Я вроде не говорил, что хочу выслушивать твои возражения, - на всякий случай предупредил он. – Лучше подумай о том, что этот охренительный рот тебе пригодится для других вещей, более интересных. Могу озвучить по списку, Неваляшка.

— Только такой поганец, как ты, мог намекнуть девушке на минет, даже не сказав, что скучал по ней, - разозлилась Влада и даже предприняла попытку ударить его в плечо, но Стас запросто, играючи, перехватил ее ладонь, завел себе на шею, подталкивая сесть на столешницу. – Убери от меня руки, Онегин.

Он как будто и не услышал: жестко втиснулся между ее разведенными ногами, притягивая к себе плотно, жестко, как единоличный собственник.

— Мне кажется, ты и так непростительно долго была без моих рук.

— То есть ты вдруг решил, спустя десять месяцев, что я – твоя?! – завелась она. Увы, не от злости – от желания. От необходимости быть прижатой еще крепче, брошенной в постель и разорванной его страстью.

— Пытался быть хорошим парнем, Неваляшка, - без сожаления признался он. – Херовый из меня хороший парень, так что закончим этот фарс.

— Ты просто снова все решил за меня! Как всегда.

— Черт, Неваляшка, я же просил прикрыть рот, - прорычал Стас. – И так еле держусь, чтобы не трахнуть тебя прямо тут. Можешь помолчать? Минуту?

Его в самом деле основательно потряхивало: мышцы словно окаменели, кожа натянулась на острых линиях подбородка и челюсти, взгляд безжалостно выколачивал хрупкий фундамент ее самообладания.

— Неваляшка, теперь никаких хождений и шатаний друг от друга. Можешь злиться, орать, кусаться и брыкаться – по фигу. Больше ни один мужик к тебе ни притронется, это ясно?

Если бы она не любила этого психа, то непременно влюбилась бы в него сейчас: в этот собственнический взгляд, в жесткую хватку пальцев у себя в волосах.

— А кто будет притрагиваться к тебе? – подавляя желание поддаться к нему, взбесилась она.

— Что за идиотские вопросы? Если я с тобой – то я только с тобой.

— А как же извинения за то, что ты такой придурок? – Чувствуя, что бессовестно и недостойно плавится в его руках, Влада еще пыталась сопротивляться, хоть наверняка это выглядело жалко.

— Не дождешься.

Кто бы сомневался, что Стас именно так и ответит.

— Ты меня глазами сожжешь, Неваляшка.

А ведь злится! Маленькая бестия: кусает губы, дышит так громко, что, кажется, даже стены их услышат. И эти странные звуки, что раздаются из груди Влады: негромкие, осторожные, но они оглушают, проносятся возбуждающими вибрациями по коже, превращая оргию на втором этаже в какую-то скучную порнографию.

— Если бы я не была такой чокнутой, как и ты, Стас, то уже послала бы тебя по тому самому направлению, - все еще немного хмурясь, сказала Влада.

Ну и вот как тут удержаться?

Стас потянул ее за волосы, почти полностью обнажая шею, впиваясь взглядом в дрожащую артерию: там, по этим маленьким горячим венам текло его спасение, его антидот от самого себя. И он жадно, как полный псих – которым, в сущности, и являлся – прикусил зубами кожу, из последних сил стараясь не тронуться умом от ее охренительного вкуса.

— Если бы ты не была такой же чокнутой, как я, Неваляшка, мы бы не вколачивались друг в друга с такой болью. Я должен тебя увезти, подальше. Не хочу трахаться с тобой под этот ор.

— И далеко ты собрался ее увезти? – очень недобрым голосом спросил Бес.

Его друг Бес. У которого он, по совершено идиотской иронии судьбы, в этот момент уводит девушку. СВОЮ его девушку. Да эту хероту вслух даже не произнести без смеха.

Влада потихоньку соскочила со стола, осторожно взяла Стаса за руку. Не спряталась, но встала рядом.

— Бес, просто уйди, - предложил Стас, надеясь, что предложение прозвучало достаточно убедительно.

Что, блин, за нафиг? Они не будут выяснять отношения, как сопливые школьники. Это просто смешно. Лупить друг друга? Ходить с синими рожами?

Стас кисло усмехнулся, но отметил, что Тимур и с места не сдвинулся. Вместо этого как-то отрешенно смотрел на руку Влады у него в ладони. Проклятье, Неваляшка, похоже, крепко зацепила этого парня. Что же за херота, ну?

— Кто-то, наконец, объяснит мне, что, блядь, происходит?

— Дружище, это – моя женщина, и я ее забираю. – А что тут еще объяснять-то? – Как ты видишь, она не сопротивляется, поэтому не стоит корчить из себя защитника и спасать принцессу от дракона.

Краем уха Стас услышал, как Влада тяжело вздохнула, на миг крепче сжала его пальцы и, отпустив ладонь, сделала шаг вперед.

— Стас, ты не мог бы дать нам минуту... поговорить наедине?

Он прищурился, выдержал ее твердый взгляд. И мысленно улыбнулся. Надо же, крепкая, повзрослевшая, какая-то не по годам мудрая. И все это – за охренительными наивными зелеными глазищами. Черт, даже в такую секунду он мог думать только о том, как бы поскорее наполнить этот взгляд желанием, мольбой об удовольствии. Яйца так болезненно сжались, что пришлось стиснуть зубы.

Ладно, Неваляшка, минутку так минутку.

Ни слова ни говоря, Стас прошел мимо Тимура и несильно стукнул друга кулаком в плечо.

— Прости, старина. – Казалось, что именно эти слова были единственно уместными в происходящей заднице. – Найдешь себе другую принцессу, а эта уже крепко вляпалась в меня.

Бес провел его тяжелым молчаливым взглядом.

Прохладный ночной воздух снова пришелся кстати. Отрезвляюще потрепал волосы, выколачивая дурные мысли. Стас потянулся за пачкой сигарет, скомкал ее в кулаке. Хватит на сегодня, слава богу, башка пришла в порядок. Осталось самое главное – решить, что делать дальше.

Влада появилась далеко не спустя минуту, и даже не пять минут. Стас жестко подавил желание вмешаться в их разговор: ясно, что если они с Бесом снова стукнутся лбами, то дело кончился сломанными костями и дележом бизнеса. И если с первым Стас мог смириться, то в качестве партнера Бес его полностью устраивал. Они понимали друг друга с полу слова, смотри одинаково на одни и те же вещи, и были вполне взаимозаменяемыми на случай командировок. И, самое главное, именно Бессонову Стас доверял. Пожалуй, он был вторым человеком после Неваляшки, кому бы он доверил не только бизнес, но и свою жизнь.

Влада вышла из дома уже в каком-то нелепом темно-оранжевом спортивном костюме, куртке и со спортивной сумкой в руке. Во второй несла переноску с Себастианом. Стас мысленно покачал головой: просто заботливая мамочка, не иначе.

Он шагнул ей навстречу, взял из рук тяжести и, ни слова не говоря, закинул их на заднее сиденье «гелика». Потом открыл дверь для нее, но перехватил за пальцы, притянул, наслаждаясь тем, каким беззащитным и доверчивым в его руках ощущается ее маленькое тело.

— Все хорошо?

Глаза у Неваляшки были заплаканные, но она все-таки улыбнулась.

— Я не должна была позволять этому случиться, - пробормотала она как-то совершенно растерянно, как будто пыталась понять, где именно дала промашку.

— Хватит, Неваляшка, - остановил ее Стас. – Иногда в жизни случается херня. Предугадать ее невозможно, исправить как правило тоже, а уж убиваться точно не стоит. Мы с Бесом разберемся.

— Разберемся как взрослые мужики, - уточнил он, но испуга в ее глазах меньше не стало. – Тебе когда на работу?

— В понедельник в четыре нужно быть в студии.

По этому поводу у него на языке вертелась целая куча матерных слов, но на этот раз Стас сдержался. Она выбрала занятие себе по душе, она строит карьеру и для нее это важно. Даже если в его планы входит настоящий секс-марафон до тех пор, пока она просто не вырубится от усталости, он даст ей время выспаться.