И ругала себя. Снова и снова, и снова, обзывала последними словами за то, что всю прошедшую неделю работа буквально рушила на корню их планы провести вместе время. Ранние эфиры, поздние записи, работа со сценаристами, подготовка нового материала. И как итог – всего две ночи вместе. Стас приезжал, забирал ее после работы и отвозил к себе, где они, закрывшись дверьми от всего мира, наслаждались друг другом, словно сумасшедшие, а потом смотрели какое-то кино или просто валялись в кровати, рассказывая друг другу, как прошел день.

Но... всего две ночи. Даже совершенно невероятных, но таких коротких.

Влада прижалась к его груди, уткнулась лбом в плечо.

— Я уже скучаю. – Слова прозвучали так болезненно, словно вслед за ними в горло протискивалось лезвие. Она даже сглотнуть не смогла. – Это же целых семь дней. Поклянись мне, что позвонишь, как только приземлишься.

— Клянусь, принцесса. А ты сделай то, что обещала, договорились?

— Мне кажется, что...

— А мне кажется, что мы это уже обсуждали, - перебил он тоном, нетерпящим возражений. – Хочу тебя в чулках.

Влада вспомнила, как за завтраком он положил ей на блюдце пластиковую карту, сказав, что совершенно не подумал о десерте. Она несколько минут смотрела на черный с золотым тиснением прямоугольник, на котором значились ее имя и фамилия. Она попыталась было отказаться, но переупрямить Онегина мог разве что осел. «Я хочу, чтобы ты использовала это для всего, что тебе нужно, принцесса», - сказал он, поглядывая на нее своим фирменным «даже не смей сопротивляться» взглядом. Учитывая то, что накануне он вручил ей внушительных размеров коробку, в которой были новенький ноутбук, телефон и планшет, получить вдогонку еще и пластиковую карту казалось как-то... неправильно. Она попыталась сказать об этом, в ответ на что Стас пообещал лишить ее доступа к своему телу сроком на «так долго, пока ты умом не тронешься». И, чтобы напомнить, чего стоит эта угроза, занялся с ней сексом прямо на кухонном диванчике. Против этого аргумента она была совершенно бессильна.

— Будешь хорошей девочкой – привезу подарок, - сказал Стас, убирая волнистую прядь волос ей за ухо.

Она собиралась сказать, что лучший подарок – это прилететь на пару дней раньше, но сдержалась.

— Надеюсь ничего такого, на чем написано «Made in China», - пошутила Влада.

И выдохнула, когда объявили посадку на его рейс. На прощанье Стас поцеловал ее глубоко и жадно, буквально заклеймил своими губами.

— Я сдохну от стояка, принцесса, - посмеиваясь над самим собой, сказал он, чуть толкаясь бедрами вперед, прижимая к ее животу более чем твердое подтверждение своих слов. – Уже начинаю думать, что вебка может быть не таким уж плохим выходом.

Подхватил сумку – и быстро прошел через терминал. Не оглядывался.

А она еще долго смотрела ему вслед, думая о том, что эти семь дней могут быть куда длиннее и тяжелее, чем предыдущие четыре года.

Слава богу, была работа. Даже не так – работы было МНОГО. Настолько, что она практически проглотила ее до самого вечера. Точнее, до того времени, пока вайбер не мигнул входящим сообщением от Стаса. И как раз, когда почти вся команда собралась в комнате на перекус.

Стас прислал фотографию: селфи на фоне каких-то иероглифов, со сложенными в знак «Виктории» пальцами и хитрой ухмылкой. И припиской: «Террористов отпоили чаем, правда, пришлось на ходу менять двигатель у самолета, и, кажется, об этом снимут кино. Приземлился, перезвоню чуть позже. Думаю о тебе в чулках. Кстати, забрал твою заколку для волос, но, наверное, нужно было стырить трусики. Ты же и так знаешь, что я псих. Скучаю».

— У Владушки улыбка до ушей, - не смогла удержаться от едкого комментария Алина.

Она, кажется, до сих пор не могла осознать того, что «Владушка» сменила поклонника с «Ленд Ровером» на парня в «Гелендвагене», и не упускала возможности укусить. Хоть и делала это беззлобно.

— Стас нормально приземлился, - проигнорировав выпад, сказала Влада. И поняла, что, наконец, смогла нормально, в полную силу выдохнуть. – Я на минутку.

На улице моросил дождик: какой-то на удивление теплый и почти мягкий. Даже не хотелось прятаться под навесом, но с телефоном это было проблематично.

«А я-то все думала, куда она делась, - быстро набрала в ответ. Снова улыбнулась, поймав себя на том, что перечитала его сообщение, наверное, не меньше десятка раз. – Чтоб ты знал, я стырила твою футболку и планирую в ней спать. Не ешь кузнечиков, Онегин, а то не буду с тобой целоваться. Скучаю тоже».

А потом, мысленно ругая себя за эту девчуковость, все-таки выудила его фотографию на экран мобильного. Ту самую, что Стас только что прислал. В конце концов, подирал же он ей новый телефон, в котором она до сих пор даже не успела поменять настройки. Если уж подгонять под себя, то почему бы не начать с фотографии своего мужчины? Пусть глупо, пусть ванильно, ну и что? То, что у нее – это все равно только между ней и Стасом. А остальным знать не обязательно.

Как ни странно, ответ «прилетел» почти сразу: «Принцесса, надеюсь, под футболкой ничего больше не будет? Пришли список всего, что мне можно есть без риска».

Для утреннего эфира пришлось остаться в студии. Стас написал, что заселяется в гостиницу и сразу бежит на выставку, извинился, что не может позвонить.

Уже утром, вымотанная плохим сном и напряженным эфиром, в которого пригласили дрессировщика змей с огромным удавом, от одного взгляда на которого Владу пробирала дрожь, она с облегчением сменила туфли на удобные ботинки и присела на диванчик, собираясь с мыслями. В голове вертелась мысль и, как ни пыталась Влада ее прогнать, та неизменно возвращалась. И вот, снова.

— Что такое, Влада? – Марина Викторовна присела рядом, протянула стаканчик с кофе.

Влада приняла с благодарностью, сделал глоток и поморщилась: крепкий, горячий, то, что нужно.

— Мне нужен совет мудрой женщины. Вот, думаю, вы именно такая женщина. Не откажетесь?

Вообще, это был немного нечестный ход: Марине Викторовне всегда нравился ее статус особенной для этого коллектива женщины. И она буквально плавилась, когда что-то или кто-то подтверждали ее незаменимость и важность.

— Что-то с тем черноглазым красавцем? – предположила женщина.

— Нет, все хорошо. Стас улетел на неделю. И... в общем. Он оставил мне карту, и я вроде как должна ею воспользоваться. Не хочу его обидеть, но чувствую себя... странно. Одно дело – подарки, а тут...

С таким вопросом было бы хорошо обратиться к той женщине, которая должна знать свою дочь, как никто другой, но Влада и в страшном сне не могла представить, что спросит у матери что-то вроде: «Как думаешь, стоит ли пользоваться кредиткой Стаса?» Наверное, после такого вопроса ее предали бы анафеме, как грешницу. И официально отлучили от семьи Егоровых.

— Деточка, слушай, что тебе скажет старая женщина, сменившая так много мужчин, что мою жизнь можно легко описать одной поговоркой: есть что вспомнить – нечего рассказать внукам. – Марина Викторовна по-отечески похлопала ее по коленке, улыбнулась. – Никогда не мешай мужчине быть щедрым. Всегда принимай его подарки и никогда их не возвращай. Нормальному мужчине приятно делать жизнь своей женщины лучше, в конце концов, они от этого получают почти такое же удовольствие, как мы – тратя их деньги. Мой первый муж был скупым. У нас был целый список, по которому мне разрешалось покупать трусы и чулки лишь в определенный срок. И, знаешь, что? Я ему изменила с нашим светотехником: жутко худым и костлявым, с жидкими волосенками, но только за то, что он дарил мне гвоздики. Просто так.

Влада улыбнулась, мысленно представив эту картину. На душе стало легче. И немного грустно, что с такими вопросами приходится обращаться к посторонней женщине.

— Спасибо, Марина Викторовна. Вы просто кладезь мудрости, почти как Фаина Раневская, но красивее и моложе.

Женщина, как ни пыталась, не смогла спрятать довольную улыбку.

Ну ладно, Онегин, чулки, значит? Будут тебе чулки. Но для начала – домой, душ и пару часов спать. Чтобы случайно не захрапеть в примерочной. И еще позвонить Вике, узнать про хорошего врача. Кажется, та давно была на противозачаточный и даже пару раз нахваливала своего специалиста.

— Ты с кем-то крепко влипла? – тут же спросила любопытная подруга.

— Да, я с кем-то в серьезных отношениях. – Влада предпочла не распространяться о том, с кем именно встречается. Вика была единственной подругой, кто знал об их прошлом, и никогда не скрывала, что категорически не одобряет такого помешательства на одном единственном мужчине. Узнай все сейчас – устроила бы менторскую лекцию. А оно совсем ни к чему.

— Ну вот, Егорова, а я тут тебе парня присмотрела – брата моего Мишеньки.

— Наверное, ему еще нет сорока? – не удержалась от смешка Влада, и услышала в ответ звонкий смех. Вика была из тех, кто всегда понимал шутки и никогда не обижался лишь бы обидеться. Наверное, именно поэтому они и дружили до сих пор. А вот Аня как-то сама собой потерялась почти год назад.

— Он очень милый и даже не лысый! – продолжала нахваливать свой «товар» Вика, но потом все-таки дала координаты врача и сказала, что предупредит о ее визите. – если передумаешь – мы завтра идем в «Красный квадрат», можешь присоединится.

— Прости, никак не могу.

— Узнаю Владу-зануду.

— Ну вот, а представь, что будет, если я усядусь с вами за один стол?

— Коктейли точно прокиснут, - предположила Вика. – Влада, надеюсь, он хороший парень, потому что, если кто-то снова разобьет тебе сердце, я ему точно яйца оторву.

— Он самый лучший, - успокоила она подругу.

По магазинам в итоге выбралась только после четырех. Так вымоталась, что уснула и не услышала будильник, а когда услышала, отключила – и проспала без задних ног еще час. А потом, на ходу одеваясь и причесывая волосы, ругала себя за беспечность.

В магазине под очень однозначной вывеской «Дикая орхидея» было тепло, светло и ... странно. То, что висело на манекенах большее походило на наряд порноактисы. Влада мысленно примерила на себя красный кружевной комплект, залилась румянцем. Но отступать было некуда. План созрел и требовал реализации. А смелости придавали мысли о том, какой будет реакция Стаса.

Когда к ней из-за вешалки направилась девушка, Влада сперва приняла ее за консультанта и даже мысленно сформулировала свой запрос, но, подняв голову, удивленно вскинула брови. Надо же, а ведь только сегодня о ней вспомнила.

— Аня? Привет, ты куда пропала?

Та сперва просто осмотрела ее с ног до головы, сделала какие-то свои выводы и только потом, довольно холодно, ответила:

— Привет, Влада. Без косы ты стала похожа на человека.

Влада сделала шаг назад, чувствуя себя так, будто получила плевок в лицо. Нет, конечно, Аня всегда была сама себе на уме и все те странные вещи, которые бывают только между старыми подругами, считала глупостями, но она никогда не вела себя так, словно ей ежа в задницу засунули. Влада как раз чувствовала себя так. Будто именно ее рука и заталкивала бедного зверя в то самое место.

Следом за Аней появился мужчина «немного за тридцать», в дорогом костюме и со взглядом хозяина жизни. Его оценивающий взгляд был точь-в-точь таким же. Он сказал Ане, что у них роно пара минут, и чтобы она пошевеливалась, если не хочет идти в ресторан пешком, и, даже никак не обозначив свое имя, не поздоровавшись, вышел.

— Ты встречаешься со Стасом Онегиным? – вдруг спросила Аня.

Влада надеялась, что смогла хоть немного сдержать эмоции. Откуда она...? Видела их вместе? Но где? Они-то никуда и не успели толком выбраться, разве что разок по пути заехали в продуктовый супермаркет. Но даже если Аня и видела ее (но почему-то не посчитала нужным поздороваться), откуда она знает Стаса?

— Да, встречаюсь, - ответила она. – Ты его знаешь?

— Знаю.

Вопрос «Откуда?» вертелся на языке, но она не рискнула его задать. Зачем? Какой сакральный смысл в том, чтобы узнать что-то из его прошлого.

— Мы встречались, - нарочно растягивая слова, вскрыла подробности Аня. – А потом, я так понимаю, появилась ты и Онегин меня послал.

Встречались. Стас и Аня встречались. Мысль вязкой кляксой растекалась в груди: не ранила, не делала больно, просто немного сжимала сердце и чуть-чуть покалывала ревностью.

«Ты же знала, что у него было много, очень много женщин до тебя, и далеко не все они были просто одноразками из клубов».

Неприятным было лишь то, с каким неприкрытым пафосом Аня выдала это ее «мы встречались». Как будто в их отношениях было что-то настолько выдающее, что оно заслуживало первых полос газет. А между тем, Аня ведь никогда не показывала своих мужчин. Интересно, когда же это было?