Когда я почувствовала, как внутри меня нарастает удовольствие до оргазма, я увидела, как изменилось выражение его лица. Он стал отчаянным, свирепым, как умирающий, сражающийся за свою жизнь. Мне понравилось. Это был вид его оргазма, его экстаза. Это был эффект удовольствия, которое доставляло ему мое тело. Я не могла поверить, как хорошо это было.

Больше всего на свете я хотела угодить ему. Я хотела быть его любимой, лучшей, лучше, чем любая другая девушка, которую он когда-либо видел. Сейчас это звучит смешно, но я хотела, чтобы он вошел в меня так сильно, что он никогда больше не сможет смотреть на свой член, не думая о моей киске.

– Фейт, – выдохнул он, – я собираюсь наполнить тебя своей спермой.

– Сделай это, Джексон.

– Черт, это так приятно.

– Я тоже кончаю! – воскликнула я.

А потом я почувствовала это. Пульсация в его члене, а затем струя жидкости на шейке матки. Она ударилась с такой силой, что у меня затуманилось зрение. Он продолжал поднимать меня вверх и вниз, используя меня как насос для своего удовольствия. Его семя хлынуло в меня, изливаясь из него, как извергающийся вулкан. Мне хотелось упасть в обморок. Удовольствие от этого было мучительным. Мои оргазмы накатывали волнами, омывая меня. Я была беззащитна перед ними. Они высосали каждую унцию энергии из моего тела и оставили меня ни с чем.

Они опустошили меня, разрушили, уничтожили.

Когда Джексон, наконец, закончил, он позволил мне упасть обратно на него. Наши груди все еще были липкими от первого оргазма, который он испустил на меня.

– Черт возьми, Фейт Шеферд. Я верю, что ты станешь моей смертью.

– Это ты станешь моей смертью, Джексон.

– Я никогда в жизни так не трахался, – сказал он.

– Серьезно?

– Это правда, Фейт. Я не лгу. Это экстаз. Ты поймала меня, женщина. Ты захватила меня в плен. Я твой, полностью твой, на всю оставшуюся жизнь, если ты примешь меня.

– Я захватила тебя в плен?

– Ты соблазнила меня телом и душой. Ты подарила мне ребенка. Ты дала мне будущее. Ты доставила мне больше удовольствия, чем я когда-либо мечтал. Я люблю тебя, Фейт.

– Не могу в это поверить.

– Теперь я твой. Я твой навсегда, и ты будешь навсегда моей.

У меня закружилась голова. Что он там говорил?

– Я люблю тебя, Фейт, – повторил он. – Я чертовски люблю тебя. Я никогда в жизни никому этого не говорил. Я люблю тебя и люблю сына, которого ты мне подарила. Я проведу остаток своей жизни, благодаря тебя.

– Можешь не благодарить меня, Джексон.

– Да, понимаю. Ты не должна верить мне сейчас, но я докажу тебе, Фейт. Я люблю тебя и буду благодарить за твою любовь каждым вздохом моей жизни. Клянусь Богом.

– Я тоже тебя люблю, Джексон Джонс, – я прижалась к нему. Он был моим спасательным плотом, и Северным океаном.

Глава 43

Джексон

Я лежал на диване в оцепенении. Гибкое тело Фейт было в моих руках, и я поклялся себе, что никогда не отпущу ее.

То, что мы сделали вместе, никак нельзя исправить. Я пришел к ней, я вошел в нее, я заклеймил ее.

Странный животный инстинкт овладевал мной каждый раз, когда я был с Фейт. Это трудно объяснить. Это было что-то вроде канала National Geographic (прим. – американский телеканал, транслирующий научно-популярные фильмы). Например, когда видишь Льва, претендующего на всех самок прайда. Я не знаю, как это объяснить, но во мне был собственнический инстинкт. Я чувствовал, что убью за Фейт, умру за нее, сделаю для нее все, что угодно. Я чувствовал это с тех пор, как впервые увидел ее, и теперь оно стало сильнее, чем когда-либо.

Нам не нужны были слова, когда мы могли использовать наши тела для общения. Какие слова могли быть сказаны, если моя сперма находится в ее утробе.

– Теперь ты моя, Фейт Шефард, – прошептал я.

– Да, твоя, – ответила она.

Мой член запульсировал, когда она произнесла это. Господи, мой член был ненасытен. Я кончил так чертовски сильно, что у меня закружилась голова, и все же, одно слово от нее, и он снова пульсировал, как голодная змея на охоте за добычей. Киска Фейт собиралась стать моей смертью. Рано или поздно она искусит меня слишком сильно, вызывая сердечный приступ.

– Ты действительно имеешь это в виду? – спросил я ее.

Она играла с моей грудью, и ее палец кружился вокруг моего соска.

– Зависит от кое-чего, Джексон, – тихо произнесла она.

– От чего?

– Это зависит от того, что ты имеешь в виду. Я твоя настолько, насколько ты хочешь. Я не хочу выглядеть дурой. Если ты хочешь меня, я твоя. Тебе не нужно сейчас решать, что это будет значить для тебя.

Я крепко сжал ее. Она напугала меня. Я хотел, чтобы она стала моей на всю жизнь, но, возможно, она еще не поняла этого.

– Я имею в виду полностью, – сказал я.

– Полностью?

– Как на всю жизнь, Фейт.

– Ты хочешь владеть мной?

– Именно. Я не знаю, как это объяснить. Ты когда-нибудь видела эти старые документальные фильмы о Второй мировой войне?

– Да, – сказала она, немного скептически. Она не была уверена, к чему я веду аналогию.

– Ну, я хочу владеть тобой так же, как эти марширующие армии хотели владеть своей завоеванной территорией. Я хочу доминировать над тобой, Фейт.

Она молчала минуту. Мое сердце билось в груди, пока я ждал, когда она заговорит. Я не видел смысла смягчать слова. Если у меня есть к ней чувства, я хочу, чтобы она это знала. И это было самое честное, что я мог сказать ей в тот момент. Я хотел, чтобы она была моей. Телом, душой и сердцем. Вся моя.

– Ты хочешь доминировать надо мной? – спросила она.

– Я хочу полностью доминировать над тобой.

– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, Джексон.

Она испугалась. Ей было больно, когда я исчез. Она боялась, что я снова исчезну, но я не стал этого делать. Я вернулся. Я вернулся ради нее, ради Сэма, и вернулся навсегда. Я хотел быть отцом, в котором нуждался Сэм. Я хотел быть мужчиной, в котором нуждалась Фейт. Это значило быть ее мужем. Я знал это с яростной уверенностью. Я должен был быть ее мужем.

Я наклонился и посмотрел на нее. Я посмотрел ей в глаза. Ее глаза были такими глубокими, что я мог утонуть в них. Я хотел погрузиться в них. Мы трахались всю ночь. Мы оба были измотаны и готовы ко сну.

Я уже видел странные изменения в темноте снаружи, которые происходят за час до рассвета. Скоро станет светло.

– Я хочу, чтобы ты меня поняла, – сказал я ей. – Я люблю тебя и знаю, что должен сделать, Фейт.

– Что?

– Вот увидишь.

Она улыбнулась. Она изо всех сил пыталась мне поверить. Она боялась, что я обманываю ее или даю ложную надежду. Я не мог винить ее за это, но я не играл. Я был смертельно серьезен.

Я наклонился к ней и нежно поцеловал в губы. Потом я поцеловал ее подбородок, шею, мягкие бугорки груди, все еще липкие от моей спермы. Я продолжал спускаться ниже, проводя языком по ее животу и пупку. Потом я поцеловал ее растяжки. Я знал, что она стесняется их, потому что она вздрогнула, когда я дошел до них.

– Я испорчена, – сказала она.

Я поцеловал ее растяжки, потом лизнул их. Меня совершенно не волновали эти крошечные отметины на ее коже. Они были знаком того, что она жила, что она была женщиной, матерью. Она была матерью моего ребенка. Эти растяжки заставили меня любить ее еще больше. Я не хотел быть с кем-то, кто не знал всей широты и глубины человеческого сердца, я хотел быть с женщиной, которая осознавала возможности жизни. Я хотел быть с матерью моего сына.

– Мне нравятся эти растяжки, – сказал я. А потом я сказал то, что даже не собирался говорить. Это было что-то, что напугало меня. – Я люблю тебя, Фейт. Я люблю тебя. И я собираюсь показать тебе, насколько именно. Я собираюсь доказать тебе свою любовь.

Глава 44

Фейт

Это была самая сумасшедшая ночь в моей жизни. По крайней мере, это была самая сумасшедшая ночь с тех пор, как Джексон оставил меня в пустыне двенадцать лет назад. Я позволила ему кончить на меня, войти внутрь, и мы даже не использовали защиту. Мне не нужна была защита, не от Джексона. Я хотела опасности. Я хотела контакта. Если он собирался причинить мне вред, я хотела испытать это.

Мы только воссоединились, но мне казалось, что я провела с ним всю свою жизнь. Каким-то образом.

Я была его, даже когда он ушел. Давным-давно, он пробудил во мне что-то, и оно спало во мне все годы его отсутствия. Теперь оно снова проснулось. Он пробудил похоть, страсть, желание. Он освободил свирепого зверя внутри меня.

Я так долго отдавала себя роли матери.

Теперь я вспомнила, что в моей жизни было нечто большее, чем материнство.

Жена и мать.

Эти два слова идут вместе. Женщина отдает себя своему ребенку, но она также должна отдаваться и мужчине, который ее заслуживает. И это то, что Джексон пробудил во мне.

Я ждала его так долго, мое тело ждало его, и теперь я знала, что он вернулся. Я просто молилась, чтобы он вернулся навсегда.

Быть с Джексоном это риск, всегда опасность, но мне было все равно. Мы никогда не жили в полной безопасности. Если бы это было возможно, Бог не сделал бы мир таким полным угроз, таким полон возможностей.

– Ты любишь меня? – спросила я.

Я даже больше не боялась его. Я не боялась, что его тело может сделать с моим. Могу сказать, что он имел в виду то, о чем говорил. В жизни есть вещи, которые нельзя подделать. Эти оргазмы, эти крики удовольствия, эту полную отдачу, которую мы отдавали друг другу в пылу страсти, это было реально. Я это знала.

И я не боялась того, что может случиться в будущем. Это был риск, на который я должна была пойти, и это был риск, которому я была готова.

– Покажи мне, что ты имеешь в виду, – попросила я.

– Показать?

– Ты сказал, что хочешь завоевать меня, как марширующую армию, – я посмотрела ему в глаза. – Ты сказал, что хочешь доминировать надо мной так, чтобы мое тело знало, что оно твое навсегда.

– Да, это так. И я не шутил.

– Тогда докажи это, – сказала я. – Докажи мне это, чтобы я знала, что ты человек слова. Докажи это мне, чтобы я никогда не сомневалась в тебе.

Тогда что-то ожило в нем. Я разбудила зверя внутри него. Он наклонился ко мне, но вместо того, чтобы поцеловать, он лизнул меня. Его язык пробежался по моему рту и щеке. Если бы он мог съесть меня, я уверена, он бы попытался.

– Перевернись, – приказал он.

– Перевернуться?

– Ты слышала меня.

Мое сердце екнуло.

– Что ты собираешься делать? – мой голос дрожал.

– Перестань болтать, – сказал он. – Теперь моя очередь говорить.

Мне так много хотелось сказать, но я подчинилась. Я придержала свой язык.

– Я собираюсь сделать с тобой то, что хотел сделать снова в течение двенадцати лет, Фейт Шеферд, – вкрадчиво продолжил он.

– Я напугана, – прошептала я.

– Очень плохо. Ты бросила мне вызов, и теперь будешь лежать, и отвечать за последствия.

– Джексон, – я занервничала.

Я никогда в жизни не была такой покладистой, но в то же время, я никогда не чувствовала себя такой сильной. Я знала, что чтобы он ни собирался сделать, это что-то значит. Это изменит мир для нас обоих.

Это было не просто удовольствие, это был не просто секс, это был не просто трах. Это была связь, в полном смысле этого слова. Это был мужчина, который взял свою женщину и слил их тела и души так, что печать между ними никогда и никем не могла быть сломана.

Я нервничала, но также была в восторге. Я хотела его. Я хотела, чтобы он был суровым.

– Встань на четвереньки, – он подтолкнул меня.

Его голос был твердым, властным. Я сделала, как он сказал.

Потом я почувствовала его дыхание на своей заднице. Я перестала дышать. Несмотря на всю мою браваду, я боялась того, что должно было произойти. Я почувствовала, как его язык коснулся кольца моего ануса, и я ахнула. Я почти забыла, каково это – быть с Джексоном. Он сделал это однажды, и он собирался сделать это снова. Его язык бегал крошечными, быстрыми кругами вокруг моей задницы, создавая волнение и удовольствие внутри моего тела, которое мучительно вибрировало.

– Джексон, – прошептала я, но он уже не мог мне ответить. Мы вышли за рамки слов. Единственные вещи, которые существовали, были наши тела, тайный язык между ними, и ничего больше.

– Возьми меня, – молила я, когда сок начал вытекать из моей необузданной киски и стекать вниз по ногам.

Его язык прощупывал меня, пробираясь внутрь моего ануса и облизывая мою задницу. Я была в ужасе. Я так боялась того, что должно было случиться, но это было так хорошо. Я знала, что он делает то, что должен.

Вот как он работал. Вот как он сделает меня своей.

– Я твоя! – воскликнула я.