Женю, судя по обескураженной физиономии, версия про Руслана тоже изумила.

– Кому? – обалдела Евгения, уставившись на Лодкина. Вряд ли ему было шестнадцать. Скорее раза три по шестнадцать, да еще с хвостиком.

– Руслану!

– А кто это? Мальчик, что ли?

– Да, – с нажимом проскрипел Лодкин. – Если я правильно понял, ты пришла к нему, да?

– Вы рехнулись? – оскорбилась Женя и для убедительности покрутила пальцем у виска.

– Значит, ты пришла к моему мужу, – заявила Лодкина.

– Да вы оба обалдели! – воскликнула Евгения.

– Только не говори, что искала тут монокль, – произнесла Полина, угрожающе поднимаясь со стула. – А то я тебя прибью. Да, у меня семь кило лишних. Ладно, не семь, а одиннадцать, ну и что? Я тоже когда-то была стройной, гладкой и жизнерадостной. Вот почему так? Сначала тебя любят, просят родить ребенка, а когда ты этого ребенка рожаешь, вдруг выясняется, что ты уже не жена, а мать, и твоя задача – растить, кормить, стирать. А для любви, оказывается, больше подходят те, которые не рожали. Их не уважают, но ими пользуются! Но мне-то от этого не легче! Ах-ах, он меня уважает! Я ему друг! Я не хочу дружить, у меня подружки есть. И почему-то мое пузо – дефект, а его пузо – трудовая мозоль. Мужчинам положено иметь живот. А кем положено? Я, может, тоже люблю стройных и поджарых. И что мне теперь, рога этому пузатому наставлять? Потому что там фигура, а тут фигуры нет. Но это глупость несусветная. Разве человека любят за фигуру?

– Чего это – фигуры нет? – дошло до притихшего Лодкина. – Нет у меня пуза!

Он попытался втянуть арбуз, нависающий над штанами, но получилось плохо.

– Да у меня такое было, когда я на девятом месяце ходила, – ехидно напомнила Полина. – Двойные стандарты, однако. Ты мне твердишь, что талии нет. Вон, даже дома на холодильник магнит присобачил – «На ночь не жрать!». А я тебе ни разу не сказала, что ты похож на беременного. И не потому, что тактичная. А просто я тебя люблю любого – хоть с пузом, хоть без. Только, как вижу, без взаимности. Так и зыркает на чужих баб!

– Ну, Поля, – разволновался Лодкин. – Я тебя люблю. И талия мне твоя не нужна. А чужие – они для интереса. Мужчина полигамен, ему важны новые ощущения.

– Новые ощущения важны всем! – возразила Поля. – И мне, в том числе. Только мои новые ощущения станут эквивалентом твоих новых рогов. Тебя это устроит?

– Нет. Ты все извратила…

– Так вот и меня не устраивает. И я сейчас твое новое ощущение, которое тут без порток топчется, своими рогами забодаю. Ясно? А вам, девушка, должно быть стыдно. Если нужен мужик, ищите среди холостых. У вас тоже вырастет пузо вместо талии и появится полигамный муж. Я на отпуск целый год зарабатывала. Хотела с семьей отдохнуть! По-человечески!

– Да кто вам мешает-то? Отдыхайте! – замахала руками Женя.

– Мне ты мешаешь. Сильно. Потому что у моего мужа, видишь ли, бессонница, и он полночи где-то шляется. А потом я утром просыпаюсь, а вы тут у меня перед носом прощаетесь! Обнимаетесь!

– Ну и что? – наивно пожала плечами Евгения, надеясь сгладить остроту конфликта, но на всякий случай отошла в дальний конец террасы. – Бессонница – из-за смены климата. Самые ужасные вещи иногда имеют вполне обыденное объяснение. У меня тоже бессонница! Вон я Нину только что встретила. У нее тоже, наверное, бессонница, а то зачем ей в такую рань по этажу гулять.

– Я не гуляла! – возмутилась откуда-то сверху Гризадзе, выдав свое присутствие. А какая женщина, пребывающая в скучном отпуске, где так мало развлечений, откажется подслушать чужой скандал? – Я по делам ходила.

– Корову доить, – донеслось сбоку, и на соседнюю террасу вышла Катерина. – Что вы разорались-то? Сами не спят и другим не дают.

– Оказывается, тут у всех бессонница. Ну, и с кем из этих двоих ты спал? – поджала губы Лодкина, оглядывая то Женю, то Катю. Впрочем, чаша весов быстро склонилась в пользу Катерины, поэтому Полина пыталась испепелить ее взглядом, временно забыв про притихшую Женю.

– Почему из двоих? – глупо уточнил Лодкин.

Только мужчина в столь напряженный момент может задать подобный идиотский вопрос.

– Не надо на меня так таращиться, дырку протрете, – усмехнулась Катя. – Мне ваш супруг без надобности. У меня свой дома есть.

– А у меня жених дома, – пискнула Женя, прокручивая в голове собственную фразу о том, что самые ужасные вещи могут иметь вполне обыденное объяснение.

Люди не умеют слушать друг друга. Они развращены собственными страхами и разучились верить близким. Рушат все вокруг себя, не осознавая, что потом придется жить на этих развалинах. Или умирать. И вот она, так же нелепо, как Полина, оттолкнула любимого человека. Ладно, пусть не любимого, а просто дорогого, который мог бы стать другом на остаток жизни – ведь их столько связывало. А вдруг там тоже все было не так?

«Это не то, что ты думаешь». Звучит анекдотично, но за последние сутки Женя сама дважды попала в аналогичную ситуацию. И ведь никто не слышит, не слушает. И сейчас опять что-то будет сломано, разбито, безвозвратно потеряно еще для двоих людей. И самое ужасное – опять из-за нее!

– Полина, выслушайте меня. – Женя умоляюще сложила ручки, боясь, что выглядит слишком театрально и несерьезно. – Я просто шла мимо. Не орите! Да, в пять утра! Да, в пижаме! Мне не спалось. Я хотела срезать путь через газон. Но там оказалось полно всяких насекомых, я испугалась, затем увидела вашего мужа и решила пройти к себе через ваш номер. И все!

– Сама-то себя слышишь? – поморщилась Катерина. – Паноптикум какой-то. Сначала этот идиот ночью через окно полез. Теперь ты тут кусты ломаешь. Что вам там на вашем втором этаже не живется?

– Какой идиот? – сухо уточнила Полина.

– Уж не ваш, – расхохоталась Катя. – Ваш не ко мне ходит!

– Что?!

– Ладно, не так выразилась. – Она закатила глаза. – Ваш ко мне не ходит. Так лучше?

– Я не понял? – донесся сверху рык Тимофея. – А моя тогда куда ходила?

– Да в бар я ходила. За водой! Для Юлечки! – запричитала Нина.

На балконе супругов Гризадзе тоже назревала драма. И все из-за Жениного любопытства!

– И где вода?

– Там закрыто.

Полина все еще злилась, но уже с некоторой долей растерянности, машинально прислушиваясь к разборкам этажом выше. Иногда чужой скандал отвлекает от собственного, как вопль «Пожар!» – от просмотра любимого сериала.

– Можно я все же через ваш номер пройду? – воспользовалась ее замешательством Женя.

Но тут сверху свесилась пробудившаяся ото сна Муравская и прошептала:

– Лебедева! Где ты всю ночь шлялась? Я думала, ты у Пети.

– Я как раз от него иду, – обрадовалась возможности выкрутиться Евгения.

– Да? Он же на втором этаже живет, – изумилась Ася. – Ты что, из окна выпала?

– Ой, Ась, так все сложно, – затараторила Женя. – Давай не при людях. Это секрет.

– Люди, секрет, – проворчала Муравская, с подвыванием зевая. – Одна я не в курсе. Все пропустила. Физкультпривет, люди! Жень, иди домой. Еще два часа можно дрыхнуть. И вы ложитесь. А то разорались на весь отель. Утро в колхозе «Светлый путь»!

Женя, поскальзываясь на мокрой земле, пронеслась по газону, решив не утруждать семью Лодкиных проходом через их опочивальню, и взлетела на второй этаж.

Спать ей хотелось до изнеможения. А еще хотелось всесторонне обдумать ситуацию с Эдиком. И рассказать Аське, что Лодкин, похоже, по утрам встречается с Гризадзе, и это именно ей была адресована записка про «зайку». Просто он дверью ошибся. А еще про то, что ее чуть не обвинили в адюльтере с пузатым Лодкиным и его сыном…

– Ой, Ась, там такое, – пробормотала она, проваливаясь в темноту и безмятежность глубокого, но беспокойного сна.

Муравская удивленно посмотрела на мгновенно вырубившуюся подругу, вздохнула и тоже заснула. Ничего, зато будет что обсудить за завтраком.

– Не хочу я есть, – сообщила утром Женя, едва пробудившись.

– Боишься, что побьют? Что ты там ночью опять учудила, горе мое? – с материнской снисходительностью проворчала Муравская. Ей было любопытно, что же все-таки случилось, но чем больше показываешь свою незаинтересованность, тем быстрее собеседник вываливает подробности, норовя пробудить в оппоненте желание слушать, блестя глазами и изредка охая от переполняющих эмоций.

– Ты не поверишь…

– Поверю! Я тут такого насмотрелась с тобой, что поверю даже в летающую тарелку. Давай, удивляй меня, если получится!

– Я снова увидела мужика ночью…

– Это от женского одиночества.

– Не перебивай. Он снова был в белой футболке. Короче, я побежала посмотреть, почему он там ныкается в кустах, а в результате Полина решила, будто я сплю с ее мужем. А на самом деле он спит с Гризадзе! Поэтому Тимофей с Ниной тоже переругались.

Женя затихла, видимо, осознав, что рассказ получился каким-то сжатым.

– Да, – ошарашенно констатировала Ася. – Пока я спала, ты успела всех перессорить и выяснить, что Гризадзе с Лодкиным тоже эге-геи. Занятно. Я гляжу, традиционная ориентация среди мужиков нынче не в моде. То-то мы, такие молодые и красивые, вхолостую простаиваем.

– Нет же! – закатила глаза Женя. – Сергей Лодкин явно встречается с Ниной Гризадзе. А не с Тимофеем. Твоей извращенной фантазии можно только позавидовать!

– Еще не легче. – Ася свела глаза к носу, стимулируя активацию мозговой деятельности. – Я бы поняла, если бы Лодкин подбивал клинья к Катерине. Но к Нине? К блеклой, крупногабаритной тетке неопределенного возраста?

– Не такая уж она и блеклая. Я ее на этаже утром встретила…

– Утром – это на рассвете? – уточнила Ася. – Ну, ты так и говори – ночью.

– Светло было. Она выглядела очень даже неплохо.

– Так со свидания, ясное дело – глаз горит, душа поет. Мужики, они жизнь не только портят, но и украшают. Но это как повезет. Мужик – это Дед Мороз. Пришел трезвый – стихи, песни, подарки, мешок удовольствий. Пришел пьяный – скандал, праздник испорчен, дите в слезах. Только я все равно не понимаю, как у них это получилось?

– Помнишь записку в первый день? Это Лодкин небось дверью ошибся, – с жаром начала отстаивать свою версию Женя. – Потому что слишком много совпадений. Нина в коридоре, когда все спят, – раз. Лодкин в кустах – два. И когда я его застукала, он нервничал, как кот, сожравший недельный запас сосисок и нагадивший в ботинки из кожи питона. Короче, был в панике. Особенно, когда Полина на террасу выскочила.

– Да, Лебедева, умеешь ты вовремя появиться в ненужном месте, – засмеялась Ася. – Я бы на месте Лодкиной тебя сразу прибила, не дожидаясь всяких сомнительных басен.

– Она собиралась, – призналась Женя. – А этот гад юлил, как уж в мыльной воде. Придумывал всякую чушь, мол, что я хожу к Руслану. И при этом делал мне какие-то знаки.

– Ты добегаешься по чужим террасам, что тебя обвинят в совращении несовершеннолетних, – заявила Ася. – Когда подгулявший мужик защищает свою версию событий, в которой он чистый ангел, только крылья отстегнутые в шкафу лежат, он перестает быть джентльменом. Поэтому ты можешь оказаться крайней и потом фиг отмоешься.

Ася все же вытащила Женю на завтрак.

– От голода портится цвет лица, – напомнила она. – К тому же надо мыслить логически: если тебя захотят побить, то сделают это в любом месте. Но наши земляки – люди интеллигентные, так что, может, еще и обойдется. Если что – просто беги. Участие в драке женщину не красит – ни в моральном, ни в физическом смысле. Тем более что у тебя весовая категория не выигрышная.

– Ася, хватит нагнетать. У меня и так аппетита нет!

– А не надо за всеми подглядывать. Меньше знаешь – крепче спишь. Ты, Лебедева, не попадаешь в эпицентр событий, ты его создаешь. А на море надо отдыхать. Мы за это деньги заплатили.

Вопреки ожиданиям никто из участников утренней перепалки на Евгению нападать не стал. Правда, и Лодкины, и Гризадзе, похоже, сделали вид, будто не замечают виновницу событий. Хотя они и между собой не особо общались. Женя чувствовала себя кругом виноватой.

– Доброе утро, – заговорщицки подмигнула им Изольда, присаживаясь за столик. – Слыхали, что тут ночью творилось?

– Даже самые отсталые слои населения в курсе, – заметила Ассоль. – Изольда Ивановна, вы же в другом крыле живете! Откуда узнали?

– Как откуда? – оживилась старушка. – Это все у меня перед носом происходило. У меня и так бессонница, заняться ночью нечем…

– Надо же, и мне нечем, – грустно перебила ее Ася.

– Так я, считай, сериал посмотрела. Захватывающе, – хихикнула Изольда. – Такие страсти. Я как раз над ними живу!

– Над кем?

– Да над Фельчуками! – раздраженно отодвинула чашку старушка. – Что вы все время перебиваете? Я вообще забуду, о чем говорила.

– Над Фельчуками? – обалдело уточнила Муравская.

– Деточка, у меня такое чувство, что вы в маразм впадете гораздо раньше меня. Процесс, судя по нашему диалогу, уже начался! А я вам о чем рассказываю? Ой, я просто в шоке. Приличная с виду пара! Так вот, Олеся провела ночь с каким-то мужчиной! В своем номере! А Алексея не впустила! Представляете?