Мы тебя очень любим.

Целуем, обнимаем, мама и папа».

Прочитав о том, как папа выискивает в Интернете самые дешевые билеты, а мама переживает из-за своего варикоза, я почувствовала себя страшно виноватой перед ними. Вот я тут держу в руках два билета первого класса из Хитроу прямо до Лос-Анджелеса, они просто жгут мне руки; родители могли бы прилететь в любой момент. Они просто поспали бы в удобных креслах да попили бы вволю шампанского — вот и весь перелет. Но… Ткнув курсором в кнопку «ответ», я принялась за письмо домой. В строчке «тема письма» написала: «От любящей дочери Лиззи». На этом дело застопорилось. Вроде бы как просто написать: «Хватит выискивать дешевые билеты. Пакуйте чемоданы — я уже все устроила». Эльспет купила билеты с открытой датой, и папа с мамой были бы здесь уже через пару дней. Оставалось объяснить им сущий пустяк: откуда я взяла эти дорогущие билеты. «Дочка, это же такие деньги!» «Ой, мамочка, забыла тебе сказать: мне оплатила их будущая свекровь».

Нет, поступить так я не могла. И дело даже не в том, что я обманываю родителей. С одной стороны, мама страшно рассердилась бы за то, что я не сказала ей про свадьбу. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что она была бы на седьмом небе от счастья за меня. И за себя, впрочем, тоже. У меня давно сложилось впечатление, что мама не стала бы возражать, реши я выйти замуж хоть за убийцу с топором, — лишь бы она могла, встретив на заседании муниципального совета миссис Митчелл, у которой «все три дочки замужем и внуки уже есть», сообщить, что Лиззи наконец-то пристроена в хорошие руки.

Я представила себе, как восприняли бы новость о моем замужестве у нас дома, в Солихалле. Мама с папой по такому случаю достали бы из холодильника бутылку шампанского, которая лежит там с тех пор, как отец выиграл ее в лотерею в миллениум. Мама сделает глоток, почешет нос, икнет и попросит разбавить шампанское лимонадом. Скорее всего родители пригласят и Колина с Салли. Салли будет искренне радоваться за меня. С ее точки зрения, ни одну женщину нельзя считать полноценной (того и гляди, улетит через форточку в стеклянном потолке веранды), пока она не прикована толстой цепью к пушечному ядру. Обязательно надо приковать ее понадежнее — и женщина будет крепко стоять на земле. Колин тоже поднимет бокал вместе со всеми, но, возможно, он будет единственным, кто заподозрит, что тут что-то не так, и не поверит до конца в мою историю замужества. Скорее всего он даже догадается, что это за брак, что я просто влипла в какую-то историю. Но даже и он, несмотря на весь свой цинизм, не осмелится намекнуть маме на некоторые нестыковки в моей «сказке со счастливым концом».

Вот и все. Не смогла я рассказать родителям про эти билеты. Я не нашла в себе сил даже упомянуть о том, что переехала из «коттеджа на берегу» на настоящую виллу.

«Погода у нас здесь хорошая, — начала я набирать письмо, — тепло и солнечно. Но поясницу я все равно прикрываю. Ты, мама, насчет варикоза не волнуйся. Лететь в такую даль вам не придется. К Рождеству я, наверное, уже вернусь домой».

А Эльспет я все объяснила тем, что моя мама якобы страшно боится летать на самолетах.


Шесть часов вечера. Очередной телефонный звонок. К этому времени я уже перестала надеяться на то, что Джо позвонит и скажет, что у Брэнди все в порядке. Я звонила домой в Венис-Бич, но там никто не брал трубку. Скорее всего Джо по-прежнему ждал в больнице. Мне оставалось лишь успокаивать себя тем, что, узнай он что-то плохое, он тотчас перезвонил бы. Что касается звонков «так, на всякий случай, чтобы ты не волновалась», то ожидать их от Джо особо не приходилось. Успокаивать друзей по телефону было не в его правилах.

— Лиззи?

Голос, звучавший в трубке, был мне знаком, но это явно не Джо.

— Извините, с кем я говорю? — спросила я.

— Это Скотт Уолкер. Доктор Скотт, — сообщил он немного смущенно.

— Скотт? Это вы? Как Брэнди?

— Все нормально, — успокоил он меня. — Все прошло именно так, как мы рассчитывали. Она, кстати, уже снова в своей палате. Помимо медсестер, от нее ни на шаг не отходит ваш приятель, Джо.

— Он же должен был мне позвонить!

— Я думаю, он просто забыл. Ну переволновался, наверное.

— А я, значит, не волнуюсь? — рассердилась я.

— Не будьте слишком строги к нему. Ему сейчас тоже тяжело. Он даже пришел сегодня в больницу в брюках.

Надо сказать, в последнее время я тоже стала замечать изменения в поведении Джо. С тех пор как у Брэнди обнаружили рак, он стал одеваться иначе — более традиционно, чем раньше. Я бы даже сказала, консервативно. Будто без ежедневных заверений Брэнди в том, что он выглядит шикарно, он перестал чувствовать себя уверенно в образе Джоанны.

— Если он вдруг явится в клинику в армейском камуфляже, да еще к тому же в зимнем, дайте мне знать, — хмуро попросила я Скотта.

— А что, такое возможно?

— С него станется. Но надеюсь, до этого все-таки не дойдет. Ладно, это мелочи. Значит, вы говорите, что у Брэнди все в порядке?

— Да, можете не волноваться. Конечно, ей еще предстоят неприятные процедуры, например снятие повязки. Да и то, что она под бинтами увидит, в первый момент не порадует ее. Но, уверяю вас, с врачебной точки зрения операция прошла просто идеально. У вашей подруги действительно все будет хорошо.

— Спасибо, что позвонили. А то я уж вся извелась.

Скотт прокашлялся и продолжал говорить, явно преодолевая некое смущение:

— Я в общем-то звоню не только, чтобы рассказать про Брэнди.

— Да? Что случилось?

— Ну, я тут… э… получил приглашение. Очень мило оформлено. Я бы сказал, стильно, — он нервно усмехнулся, — нет, вы вроде бы говорили там, в саду, что у вас в воскресенье свадьба. Но я решил, что ослышался. Мне это показалось как-то… неожиданно.

— Не знаю, в наше время не принято долго тянуть от помолвки до свадьбы.

— Да я, в общем-то, понимаю… — он снова прокашлялся, — это вообще, наверное, не мое дело, но…

— Что — но? — преувеличенно спокойно уточнила я.

— Просто меня все это удивило, ну… помните… тот разговор в саду…

— А, вы имеете в виду, что я никак не могу забыть былую любовь и при этом собираюсь замуж?

В трубке повисло молчание: я поняла, что именно это он и хотел сказать.

— Что ж, попробую вам это объяснить. Выйду я замуж или не выйду, моему «бывшему» от этого ни жарко ни холодно. Вы согласны с этим? Он встретил другую женщину, полюбил ее и, судя по всему, полюбил всерьез и надолго. Я же нашла себе толстый кошелек. Пусть оплачивает мои прихоти. Если для этого нужно выйти замуж — пожалуйста, от меня не убудет.

— Как-то все это не похоже на вас.

— Вы меня совершенно не знаете. Между прочим, вы и видели-то меня всего два раза, — напомнила я ему.

— Вообще-то я привык считать, что немного разбираюсь в людях. Кроме того, судя по тому, что рассказывала о вас Брэнди, вы никак не подпадаете под определение прагматично и по-житейски трезво мыслящей девушки.

— Знаете, Скотт, я, кажется, поняла, что вас смущает во всей этой истории. Вы решили, что я срочно собралась замуж, потому что мой бывший молодой человек тоже намеревается жениться. Вы, наверное, считаете, что, раз я выхожу замуж за нелюбимого человека, то и брак этот долгам не будет. Может быть, вы и правы и наш с Эриком развод не за горами. Если честно, то да, нам с ним стоило бы хорошенько все обдумать и не торопиться. Но вы при этом забываете о том, что у Эрика есть мать. Я бы даже сказала — пока есть. Жить ей осталось, может быть, всего две недели, а вы спрашиваете, почему мы торопимся. Так что сделайте одолжение, если вы придете на свадьбу не для того, чтобы порадоваться за меня, порадуйтесь хотя бы за Эльспет.

— Подождите, сколько, вы сказали, ей осталось жить?

Я не выдержала и повесила трубку.

Не хватало еще, чтобы Скотт лез ко мне с нравоучениями и предупреждениями! Тоже мне советчик нашелся. «Подумайте, Лиззи, может быть, вы совершаете ошибку». А то я не знаю, во что я ввязываюсь. Жаль, все сложилось так, что даже ему я не могу объяснить истинные причины, толкнувшие меня на этот поступок.

— Кто звонил? — крикнула Эльспет из своей комнаты.

— Доктор Уолкер, — ответила я.

— Он придет на свадьбу?

— Наверное.

— Что значит — «наверное»?

— Я хотела сказать — придет. Он сказал, что обязательно будет.

— Вот и замечательно. Лиззи, ты не могла бы зайти ко мне? Мне вроде бы полегчало, и я чувствую себя вполне сносно, чтобы выйти и немного прогуляться.


К тому времени как я поднялась на второй этаж, Эльспет уже встала с постели и стояла перед туалетным столиком. Она держала перед собой шикарное черное платье, прикладывая его к себе так и эдак и затем пристально рассматривая свое отражение в зеркале. Это было платье от Шанель, и сшито оно было, разумеется, на заказ, специально для миссис Нордофф.

— Даже не знаю, — сказала она, — наверное, в этом платье я буду смотреться лучше всего в гробу. Но прежде чем умереть, Лиззи, я хочу еще заехать в одну галерею. Отвезешь меня?

— Что, прямо сейчас, сегодня?

— Ну да, прямо сейчас. У меня, между прочим, этих «сегодня» осталось не так уж много, — обиженно напомнила она. — Сегодня вечером будет открытие выставки в галерее моего друга, Александра Вольпера. Восходящие звезды XXI века. Перед смертью я хотела бы еще хоть раз побывать на вернисаже.

Через полчаса я помогла Эльспет спуститься по лестнице и усадила ее в «мерседес». По правде говоря, в последнее время она день ото дня выглядела все лучше и лучше. По крайней мере, до машины она смогла дойти без моей помощи. С одной стороны, я не могла не порадоваться за нее. С другой — мне пришла в голову печальная догадка: а что, если подобный прилив сил — не что иное, как последняя судорога умирающего? Такое ведь часто бывает. Вспомните, сколько раз вы слышали, как люди отказываются верить в то, что такой-то или такая-то, оказывается, на днях умерли. Даже если человек долго болел, но в последнее время стал чувствовать себя лучше, его смерть оказывается полной неожиданностью для окружающих. «Да что вы говорите? Я ведь видела ее в „Маркс энд Спаркс“ буквально на днях!» Или «Да он же еще вчера сидел с нами в пабе, и мы еще видели из окна похоронную процессию».

Я так и не могла понять, что происходит с Эльспет Нордофф, действительно ли ей стало лучше или такая вспышка активности — это просто-напросто ее лебединая песня? При этом больше всего меня волновало, как же мне вести себя с ней, чтобы она подольше продержалась и отложила прощальный канкан до приезда Эрика.

В тот вечер Эльспет настояла на том, что беречь силы ей ни к чему. Итак, мы поехали на выставку и вскоре присоединились к целой толпе ценителей искусства, стекавшихся к «Арахне» — галерее Александра Вольпера. Мне показалось символичным, что галерея названа в честь лживой, хвастливой и бросившей вызов самим богам женщины, которую эти же боги превратили за дерзость в паука.

Глава 26

Первое время после того, как Ричард меня бросил, я то и дело натыкалась на него. Повсюду. То есть мне так казалось. Где угодно, в любой толпе на улице, обязательно находился человек с такой же прической, такого же роста, в такой же куртке или с такой же походкой. Сердце у меня замирало, и я отказывалась верить в то, что опять ошиблась, хотя понимала, что порой «вижу» Ричарда там, где его быть просто не могло: вряд ли его когда-нибудь занесет на автобусную остановку в чужом районе, в торговый центр «Булл Ринг», на торжественное заседание общины методистской церкви в Солихалле, где было самое место моим родителям, но уж никак не Ричарду.

Мало-помалу эти галлюцинации стали посещать меня реже. Зрительный образ Ричарда стирался из памяти. И даже когда время от времени меня застигали врасплох случайно увиденная знакомая прическа, черный кожаный пиджак или даже ботинки вроде тех, что любил носить Ричард, я терялась в пространстве и времени уже ненадолго. А значит, это причиняло меньшую боль.

«Это же Ричард!» — кричало сердце.

«Никакой это не Ричард», — трезво отвечал разум.

По крайней мере, в последнее время я перестала увязываться за совершенно незнакомыми людьми и преследовать их до тех пор, пока не станет очевидно: я вновь обозналась.

В тот вечер у галереи «Арахна» было не протолкнуться. Когда мы с Эльспет приехали туда, некоторые гости стояли у входа и не торопились приступать к осмотру самой выставки.

— В последнее время Алекс и его галерея вошли в моду, да еще как! — сообщила мне Эльспет. — А вообще он веселый и доброжелательный человек, с ним так легко общаться!