Поднявшись на подгибающиеся ноги, Юлька принялась переодеваться.


На планерке ждал очередной сюрприз. Впрочем, сюрпризом он был не только для Юльки, а для всего их отделения. Неприятным.

Уже в конце, перед самым обходом пациентов, Мартынов попросил коллег задержаться. По излишне пухлым губам скользнула торжествующе-довольная улыбка:

– Не хотел сообщать вам раньше времени, но вчера вопрос о моем назначении на должность зав.отделением на постоянной основе был наконец-то решен. Так что прошу любить и жаловать.

Жаловать, а уж тем более любить этого напыщенного индюка, мнящего себя мечтой всех женщин планеты Земля, Юльке не хотелось. Пряча кривящее губы разочарование, девушка уткнулась в истории болезни новых пациентов.

– А как же Анисов? – задал Потоцкий невысказанный Юлей вопрос.

– Григорий Вадимович решил оставить больницу. Возраст, знаете ли, здоровье. Да и супруга уж очень настаивала.

– Значит, он не вернется? – Игорь все никак не решался поверить в ошеломляющую новость.

– Нет, – Мартынов недовольно нахмурился, – и попрошу больше не сомневаться в моих словах.

– Хорошо, Петр Герасимович, мы можем идти? – более сдержанный в чувствах Алексей поднялся на ноги.

– Идите. Все свободны. Юлия Дмитриевна, – выразительный взгляд Мартыша остановился на склоненной голове девушки. Подавив нервный вздох, Юля подняла глаза, – будьте добры, загляните ко мне в конце рабочего дня. Мне нужно с вами поговорить.

Неохотно кивнув, Юлька поспешно собрала картонные папки и вслед за Потоцким выскочила за дверь. Огромные кошки, выпустив острые когти, скребли по натянутым нервам.

Через несколько шагов ее догнал Алексеев:

– Юль, ты же знаешь, зачем он тебя зовет, – расстроенный голос Игоря, в котором звучало искреннее беспокойство, пролил немного бальзама на Юлькину душу. – Не хочешь, не ходи, я прикрою.

– Спасибо, Игорек, но лучше сразу расставить все точки, чем бегать от него по больнице. Была надежда, что Анисов вернется, и все встанет на свои места, теперь ее нет, зато есть Мартынов.

– И что, ты ему уступишь? – недоверчиво взглянул на понурившуюся девушку Игорь.

– Еще чего! – плечи Юльки возмущенно распрямились. – Пусть ищет игрушку в другом месте!

– Может, сообщить туда? – многозначительно ткнув пальцем в потолок, спросил мужчина.

– Бесполезно, ты же знаешь. Мартыш слишком хороший врач. Они скорее закроют глаза на все его выходки, чем позволят себе потерять хирурга его уровня. Да и как специалист он действительно лучше нас всех вместе взятых. Нет, я должна сама найти выход. Не переживай, – она улыбнулась огорченному парню, – все будет хорошо.

Вот только в это «хорошо» Юля и сама не верила. Пока Григорий Вадимович рулил отделением, Мартынов, справедливо опасаясь авторитета более опытного и пользующегося уважением в Министерстве коллеги, держал себя в руках, периодически лишь намекая девушке на более близкое знакомство. А теперь?

Отбросив грозившие вновь довести до нервного срыва мысли, девушка глубоко вдохнула и вошла в первую палату…


Рабочий день уверенно подходил к концу, и, пришивая оторванное в аварии ухо, висящее на тоненькой полоске кожи, Юлька с нарастающим беспокойством поглядывала на часы. Закончив операцию и оставив медсестру накладывать повязку, девушка направилась в служебную комнату – привести себя в порядок и взять в руки перед визитом к Мартышу.

Пожалев, что под рукой нет водолазного костюма, а еще лучше – космического скафандра, который позволил бы ей чувствовать себя в безопасности, Юля переплела волосы, собрав их в тугую – волосок к волоску – косу, закрепила ее шпильками в аккуратную шишку и, убедившись, что ничего в ее внешности не настраивает на романтический лад – чуть-чуть блеска на губах и туши на длинных ресницах не в счет – направилась к кабинету Мартынова.

Глубоко вздохнув, чтобы унять предательскую дрожь, Юлька толкнула дверь.

– А, Юлия Дмитриевна, проходите, я вас жду, – вопреки надеждам, Мартыш находился на месте. – Проходите, присаживайтесь. Может быть, чаю? – если бы не сходившая сего лица слащавая улыбка, Юлька могла бы поверить в чистые намеренья Мартынова, но обманываться не спешила.

– Нет, спасибо, – отказалась она.

– Тогда что покрепче? У меня как раз есть бутылочка великолепного арманьяка!

– Петр Герасимович, я сюда не пить пришла! Вы сказали, что хотите поговорить. О чем? – прямая как палка спина выдавала охватившее ее напряжение.

– Юлечка – вы ведь позволите так себя называть? – к чему такой официоз, зовите меня по имени. Я так давно хотел узнать вас поближе, – поднявшись с кресла, мужчина обошел стол и остановился у нее за спиной. Вкрадчивый, с мурлыкающими нотками гуляющего кота шепот теплым дыханием коснулся уха, – вы же понимаете, что сейчас ваша карьера напрямую зависит от меня? Думаю, мы найдем с вами общий язык…

– Петр Герасимович! – дернувшись от охватившей ее гадливости, Юлька попыталась отодвинуться, но широкие ладони с длинными пальцами, придавив хрупкие плечи, ей не позволили. – Отпустите!

– Ну, Юлечка, полно. К чему эти ужимки? Я же знаю, что вы – умная девочка. Нет-нет, не пугайтесь, я не собираюсь тащить вас в постель… пока. Всего лишь хочу, чтобы вы поняли – вы мне нравитесь.

Оцепенев от безысходности и отвращения, Юлька промолчала. Ошибочно приняв ее молчание за согласие, Мартынов скользнул по шее девушки влажными губами, напомнив тот, утренний поцелуй. Содрогнувшись, Юля одним прыжком вылетела из кресла, больно ударившись о ребро стола.

– Что вы себе позволяете? – серые глаза сверкнули гневом и затаившимся на дне страхом.

– Жаль, я думал, мы друг друга поняли, – разочарованно выпрямился Мартыш. – Я дам вам время подумать. Недолго. Скажем… неделю. А пока можете идти, – отступив к окну, Мартынов демонстративно отвернулся и, заложив руки за спину, уставился на улицу.

Не дожидаясь повторного разрешения, девушка вылетела в коридор, едва не сбив с ног проходящего мимо интерна. Бросив торопливое извинение, бросилась к ординаторской, и лишь захлопнув за собой дверь, попыталась успокоить колотящееся в груди сердце.

Но, словно желая добить и без того измученную девушку, перед глазами завертелся калейдоскоп минувших событий. Раз за разом, возвращаясь домой, Юлька находила короткие, засунутые в стальной косяк послания: «твои волосы сверкают под солнцем как шелковые нити», «я хочу вдохнуть твой аромат», «сегодня ты прекрасна как никогда»… еще несколько им подобных и то… последнее – «ты только моя». Звонки, раздающиеся в тот момент, когда, разорвав очередную записку на мелкие клочки, девушка зарывалась в подушки, пытаясь спрятаться от навязчивого ужаса… Неизменный, оставляющий ее в покое лишь за надежно запертыми дверями взгляд… И теперь, в довершение ко всему, Мартыш с его настойчиво-липким желанием заполучить новую игрушку.

Не справится. Юлька отчетливо поняла, что больше не в силах переживать обрушившийся на ее голову кошмар в одиночку. Но что делать? Идти в полицию? Не поверят. Записки-то она выбросила, надеясь, что все рассосется само собой, и преследователю надоест ее запугивать. Звонки? С ними, наверное, можно попробовать. Ведь есть же возможность выяснить, кто он… этот неизвестный абонент, чей номер всегда скрыт.

Но идти одной в полицию было страшно, и, немного посомневавшись, Юлька набрала знакомый номер.

– Олег, это я… Мне… мне нужна твоя помощь. Ты не мог бы приехать, забрать меня из больницы?.. Спасибо, жду.


Глава 14


Олег не приехал. Он примчался с такой скоростью, что даже сидя в холле за тройными застекленными дверями, Юлька слышала, как взвизгнули тормоза. Мимолетно удивившись – как это его пропустили на охраняемую территорию, куда проезжали лишь машины скорой помощи – девушка, едва не оставив сумку, выбежала на улицу. Знакомый джип стоял у крыльца.

Увидев девушку, Олег распахнул пассажирскую дверь и, дождавшись, когда Юля заберется на высокое сиденье, нажал на газ.

– Извини, меня не хотели пускать. Пришлось наврать охраннику с три короба. Но у тебя был такой испуганный голос. Рассказывай.

– Расскажу, только дома, хорошо?

Испытывающий взгляд мужчины мазнул по бледному лицу девушки, по покрасневшим от слез глазам, некрасиво распухшему носу и вновь устремился в лобовое стекло:

– Хорошо.

Уверенно лавируя в потоке машин, Олег вел машину в полном молчании, давая Юле время хоть немного успокоиться и собрать в кучу разбегающиеся тараканами мысли.

Но едва они оказались в квартире, он вновь повторил:

– Рассказывай.

И Юлька рассказала. Обхватив окоченевшими пальцами горячую кружку налитого Олегом чая и не отрывая взгляда от новенькой клеенки с золотисто-коричневым узором, девушка минуту за минутой вспоминала безумие, в которое превратилась ее жизнь с той, самой первой, записки. Не скрыла она и унизительное предложение нового зав.отделением.

– Где эти записки? – лицо Олега посуровело.

– Выбросила, – Юля виновато посмотрела в потемневшие глаза.

– Вот дуреха. И ни одной не осталось?

– Разве что в мусоре. Я еще не успела вынести ведро на помойку. Там, под раковиной.

Закатив глаза, Олег вытащил пластиковое ведро, в котором – на пустой упаковке от сосисок и картонной упаковке из-под сока – и впрямь лежали разорванные клочья бумаги. Осторожно, за самые кончики вынув кусочки, он ссыпал их в чистый фасовочный пакет.

– Если повезет, то на них остались отпечатки не только твоих пальцев. Собирайся, пойдем в полицию. А завтра, – он строго посмотрел на замершую на стуле девушку, – ты напишешь заявление на увольнение.

– Но… – Юля поникла. Бросать любимую работу из-за распоясавшегося козла было жаль, но она понимала, что Олег прав. Мартынов не позволит ей работать спокойно. Юлька непременно откажется от сомнительной чести оказаться в его постели, а он в ответ загнобит, будет ставить палки в колеса и при первой же возможности уволит. Да так, что ее потом и вовсе никуда не возьмут. Нет. Уйти сейчас – единственный выход.

– Дошло? Вот и славно, – Олег кивнул, – а теперь марш переодеваться.

Не споря, Юля спряталась в спальне и, перерыв шкаф сверху донизу, отыскала легкий льняной костюм. Брюки, не стесняя движение, легли на стройные бедра, скрыв наливающийся от удара о стол синяк, а свободная блуза с удлиненными рукавами и воротничком под горлышко подарила зыбкое ощущение защищенности. Краситься Юля не стала. В глазах то и дело закипали слезы, а оказаться на людях с размазанной по щекам тушью не хотелось.


В ближайшем отделении полиции их вежливо выслушали, забрали чудом сохранившуюся записку, записали номер телефона и даже завели дело о преследовании. Но…

Но Юля отчетливо поняла – никто и ничего делать не станет. На душе было муторно.

– Олег, спасибо тебе, – чувствуя себя как никогда уязвимой, Юлька обхватила плечи дрожащими руками, – я, наверное, пойду. Ты же видишь, им все равно.

– Им – может быть, – мягко приподняв подбородок подруги, мужчина заглянул в полные грусти глаза, – но мне не плевать. Сейчас я провожу тебя до дома, подожду, когда приедет Марьяна, и кое-куда съезжу. Да, и еще. Напишешь заявление об уходе, я сам отвезу в больницу.

Не находя в себе силы возразить, девушка уныло кивнула.


Маруська примчалась раньше, чем Юля успела написать заявление – уж очень серьезным показался ей тон звонившего с телефона подруги Олега. Убедившись, что девушки заперли за ним дверь на оба замка и задвинули тяжелую щеколду, которой Юлька никогда раньше не пользовалась, мужчина стремительно сбежал по ступенькам.

После его ухода Марьяна потребовала объяснить странное поведение Олега. Пришлось повторить нелегкий, пугающий рассказ со всеми подробностями. Сказать, что Маруська ругалась – это сильно преуменьшить.

Вжав голову в плечи, Юлька смотрела, как подруга разъяренной фурией мечется по комнате, бросаясь эпитетами, которые сделали бы честь любому портовому грузчику с долбанувшим по пальцу сапожником вместе взятыми. Было страшно… неловко… немного весело. Только веселье это было каким-то натужным, прорывающимся смехом сквозь градом текущие по щекам слезы.

Немного успокоившись, Маруська села рядом и крепко обняла всхлипывающую подругу:

– Ничего, Олег что-нибудь обязательно придумает!

Не привыкшая к бесконечным истерикам, Юлька решительно вытерла слезы:

– Ты там где-то мороженое принесла. Тащи. Должно же в жизни быть хоть что-то хорошее.


Олег не приехал, но позвонил ближе к одиннадцати, когда любимое шоколадное мороженое было давно съедено, а девчата, устроившись в большой Юлькиной кровати, делились друг с другом ближайшими планами. Вернее, делилась Маруська, а Юлька, стараясь не думать о рухнувшей вмиг карьере, о неудавшейся личной жизни и преследовании сумасшедшего, слушала и впервые за день улыбалась.

– Юль, ты представляешь, Денис мне предложение сделал. Правда, кольца пока нет, но это пока. Он сейчас без работы. Да это и не важно. Я ведь его не за деньги люблю.