Мария Летова - По моим правилам

Ола-ла: «Передай Варе, что я скоро её заберу!».

Ага, конечно. Наверное, тогда же, когда Андрей приедет навестить Ванечку.

Я: «Ей пофиг. Я включу мультики, и она забудет твоё имя.».

Ола-ла: «Скоро она начнёт понимать, как ужасна твоя готовка, и сама попросится домой.».

Это удар под дых.

Убираю телефон в карман пальто и встаю, хрустя коленями.

Достаю из сумки влажные салфетки и протягиваю одну сыну. Он с неохотой начинает приводить себя в порядок, церемонно растопырив свои детские пальчики и протирая между ними. Качаю головой и наклоняюсь, чтобы заняться Варей. Она выпячивает губки, чтобы мне было легче. Сажусь и делаю то же самое, тянусь к ней и мы делаем девчачий чмок.

- Фу… - отплёвывается Ванечка, изображая брезгливость.

Хватаю его и с громким ворчанием трусь своими липкими губами о холодные детские щёки. Он верещит так, будто его убивают.

Хохочу, запрокинув голову, впервые за последнюю неделю испытав ПОДОБИЕ душевного равновесия.

Да…состояние моей души оставляет желать лучшего. Там какие-то помойные кошки закапывают своё дерьмо.

Спустя минуту улыбка вянет, задавленная моим новым квартирантом – не проходящей тяжестью в груди. Да, она теперь всегда со мной. Такая реальная, что я рукой могу её потрогать. Не даёт полноценно жить, дышать, спать.

Как же это УТОМЛЯЕТ.

Всё, чего мне хочется – вернуться домой и забраться под одеяло с головой. Свернуть там и смотреть в одну точку. И чтобы никто меня не трогал.

Ведь это пройдёт?

Гнетущее чувство потери, вот что это такое.

Знаю. Никто мне не поможет. Поэтому я справлюсь сама. Как всегда.

Прячу глаза от Ванечки, доставая ещё одну салфетку. Мой единственный любимый мужчина, кажется, всё чувствует. Он все эти дни посматривает на меня задумчиво. Это выглядит в высшей степени забавно и немного странно.

Но, у его мамы, и правда, кто-то украл улыбки.

Не хочу сейчас думать об этом "кто-то". Я запрячу его далеко-далеко. Запрячу и забуду.

Хаха.

Да ты каждую ночь о нем грезишь. Дурочка.

Как на зло, мозг извлекает из своей котомки лукавую улыбку и яркий блеск чёрных глаз, предназначенный для меня.

Прикрываю на секунду глаза и зло сжимаю зубы.

Ну, хватит.

Всё это было не настоящее. По крайней мере, для него.

Мерзкая горечь тоже навещает меня постоянно. С чёрной меланхолией под ручку.

Глубоко вздыхаю и спрашиваю, начиная протирать свой собственный подбородок:

- Ну что, домой?

- Можно, - кивает Иван Андреевич, протягивая Варе ММдемску.

Она берёт, оттопырив мизинчик, как истинная ЛЕДИ. Поправляю её «минимаусную» шапку и замечаю  зелёную кляксу на Ванечкиной щеке. Осторожно убираю её салфеткой, прихватив упрямый подбородок сына пальцами.

Он хмурит брови и делает недовольную мину. Шлёпаю его по носу пальцем, от чего он становится ещё недовольнее.

Улыбаюсь.

- Пошли, - говорю осматриваясь.

Столько людей вокруг, поэтому беру Ванечку за капюшон, чтобы не потерять, и разворачиваю Варину коляску.

Так. Ну, и где тут шарики?

Пестрая толпа перед нами расступаться не желает, поэтому мы лавируем.

Такой галдеж.

Вижу шарики и немного меняю наше направление, высматривая дорогу.

Спустя секунду теряю все свои мысли и цели.

Застываю, забыв сделать шаг и вцепившись глазами в знакомую широкоплечую фигуру…

Да что же это такое! Мурашки, дрожь, пот. Всё как обычно. Знакомый разрушительный эффект.

НЕНАВИЖУ СЕБЯ! Потому что продолжаю смотреть. Жадно. До боли сжимая ручку коляски.

Артём...

Это имя в моей голове звучит как удар колокола. Кого я пытаюсь обмануть? Я каждый день думаю о нём. И копаюсь в себе.

Трогаю глазами сильные длинные ноги, мощный торс…

На нём бейсболка, спортивный костюм и спортивная куртка. Лица не разобрать.

Но, разве его можно не узнать?

Эту энергичную завоевательскую походку, осанку и большое крепкое тело. От одного взгляда на него моё тело оживает. И вот я уже хочу всего. Есть, спать, жить...

 Но, спустя секунду, мой воспрявший дух снова погружается в спячку.

- Мам? - зовёт Ванечка, дернув меня за рукав, потому что я встала, как вкопанная.

Смотрю на сына неосмысленно, потом снова устремляю взгляд туда, где Иноземцев заходит в один из ресторанов.

Пышущий здоровьем и весельем.

Это как удар хлыста.

Он смеётся, рассказывая что-то женщине, которая держится за его локоть. С виду ей далеко за пятьдесят. И она очень высокая. Как и вся его честная компания. Вижу там Альбину в каком-то нереальном луке. Яркое фиолетовое пальто и МАЛИНОВЫЕ замшевые ботфорты. Ещё с ними мужчина. Я уже видела его раньше. Жилистый красивый брюнет. Ну, и охрана конечно.

Придя в себя, начинаю заторможено двигаться. Все мысли в голове разбежались, ничего вокруг не замечаю, просто иду. Стараюсь не смотреть туда, но, как на зло, узнаю охранника, стоящего на входе. Он тоже узнает меня, и я действую раньше, чем успеваю пораскинуть своими куриными мозгами.

- Зайдём туда на минутку, - говорю сыну.

Улыбаюсь и киваю охраннику, стараясь вести себя естественно.

- Присмотрите за коляской? - весело спрашиваю его.

- Конечно, - кивает он и открывает для меня дверь, как только я достаю Варю.

Кажется, я близка к апоплексическому удару, так колотится сердце.

Я за всю жизнь столько эмоций не испытывала, сколько испытала с момента нашей встречи.

Подкидываю малышку повыше и оглядываюсь. Ресторан совершенно пустой. Занят только один столик.

Судорожно вздыхаю и иду, держа Ванечку за руку.

Не знаю, зачем я это творю. Просто делаю и всё.

Первым меня замечает брюнет. Осматривает с головы до Ванечкиных ног. Ну и взгляд у него. Будто меня только что на атомы расщепили и собрали заново.

Перевожу взгляд на Артёма и касаюсь глазами его всего, пока он не видит. Он снял бейсболку. И он всё такой же.

Чёткий до боли знакомый профиль...

Его голос проходит сквозь меня, посылая мурашки по телу.

Я должна его ненавидеть. Но, не выходит.

Хочу коснуться его…

Хочу, чтобы он меня коснулся…

С моим появлением оживленный разговор смолкает. Стараюсь кроме него ни на кого не смотреть, хотя, уверена, сейчас все смотрят на меня.

Чувствую, что начинаю краснеть.

Артём медленно поворачивает голову и поднимает на меня глаза. Варя вертится в руках, поэтому ставлю её на ноги, придерживая рукой, чтобы она не убежала.

- Можно…тебя на минуту? - говорю, пойманная в ловушку холодных карих глаз.

Они медленно осматривают меня. Серое пальто, шарф, джинсы. Выгляжу совершенно неприметной, я знаю.

Но, ведь раньше его это не смущало…

Смотрю на него в ответ, пытаясь не отвести глаза.

Я не могу находиться так близко и не иметь возможности дотронуться.

Это просто убивает!

- Я занят, - бросает Артём, наконец-то, и отворачивается.

Уши мои просто горят.

Надеюсь, он не думает, что я стану за ним волочиться?

Замечаю заинтересованный взгляд женщины. Будто я букашка под стеклом.

Это придаёт мне злости.

Быстро увожу глаза, больше ни на кого не глядя.

Снова беру Варю на руки.

- Ты сказала шалик… - напоминает она.

- Купим, - хрипловато обещаю я, собираясь с мыслями.

Мне стоило прийти сюда хотя бы для того, чтобы раз и навсегда уяснить - я для него НИЧТО.

Я уйду и забуду его.

Теперь сделать это будет легче. Я даже некоторое облегчение чувствую. Наконец-то.

Но, сначала сделаю то, зачем пришла.

- У меня были проблемы с отоплением... - начинаю, злясь от того, что голос дрожит. Иноземцев откидывается на спинку стула и проваливается в свой телефон, игнорируя меня. – Мы мёрзли два дня, и я позвонила Олегу, потому что больше никого здесь не знаю а ты...ты почти три недели...не брал трубку.

Ноль реакции.

Чувствую в горле ком.

Пошёл он.

Пора уходить отсюда.

- В общем…забудь, - советую ему и быстро лезу пальцами в сумку. Достаю ключи от коттеджа, которые ношу с собой с того дня. Опять же, не знаю зачем. – Я просто хотела вернуть это…

Хочу бросить их на стол, но они описывают идеальную дугу в воздухе и приземлиться прямо в его тарелку.

Кусаю губу, испытывая истеричный приход. Хочется заржать и заплакать одновременно.

Это был борщ.

Иноземцев стирает свекольные капли со своего подбородка и телефона и вскидывает голову. В этот раз глаза его полны эмоций, на которые мне плевать. Даже не берусь их расшифровывать.

- Отдай какой-нибудь другой подружке... - усмехаюсь и разворачиваюсь, протягивая Ванечке руку. Он тут же хватается за неё, и мы уходим. – Всего доброго.

Чувствую, как жжёт затылок. Но, я лучше умру, чем обернусь.

Слеза всё-таки течёт, потому что понимаю, что больше никогда его не увижу.

Блядство.

ФОРМЕННОЕ.

Даст она мне покоя когда-нибудь или НЕТ?!

Провожаю её взглядом до самых дверей. Хоть убей, глаз не могу оторвать.

Вот что в ней такого, а?

Ничего же, сука, особенного!

Но, все инстинкты бурлят и на дыбы встают.

Хочу намотать её косу на кулак и так дёрнуть, чтобы искры из глаз посыпались! А потом хочу впиться в эти губы наглые и искусать до боли!

Чтобы не пизд*нуть кулаком по столу, убираю его подальше.

Даже не спрашиваю, как она вошла. Меня уже ничего не удивляет.

Это не женщина, а моё кармическое возмездие. Только не пойму, за что?

- Кто это?! – восклицает мама, выворачивая шею.

- НИКТО, - говорю, хватая салфетку и вытирая руку.

Смотрю на свою тарелку.

Поел, блин.

Вот какого хрена? Как она умудряется это делать? Как она пролезла в мою голову? Разместилась там со всеми удобствами и жрёт мои мозги серебряной ложечкой.

У меня терпение на исходе.

- Кто это? – обращается мама к Альбине.

Ну, всё, понеслась. Я уже вижу этот фанатичный огонь в её глазах.

Если бы она знала, сколько её сыночек волос потерял, пока на эту змеюку вскарабкался и трахн*л.

Взглядом приказываю Альбине помалкивать, потому что хочу спокойно поесть, а известное всем имя, произнесенное вслух, может вызвать перебои с электричеством или неконтролируемые самовоспламенения предметов.

Альбина ловит мой сигнал молча. Хотя, она уже, итак, два дня со мной не разговаривает. Жестами изъясняется и сообщениями.

Мне насрать. Только её капризов мне ещё не хватало.

Она не одна такая. В Совете все от меня шарахаются, потому что эту неделю я посвятил раздаче пизд*лей.

Альбина поворачивает к маме свою горделивую моську и говорит:

- Это...

- Альбина! - грозно рычу я, хлопнув по столу рукой.

Она смотрит в ответ зло.

Чего, бл*ть?! НЕ ПОНЯЛ?!

- Я увольняюсь! - заявляет моя ассистентка, швыряя на стол свою салфетку.

Кирилл давится соком, а мама театрально вскидывает руки.

Я что, в каком-то театре АБСУРДА?! Тут совсем все страх потеряли?!

Я вам, блин, устрою!

Ударяю по столу кулаком так, что посуда сантиметров на десять подпрыгнула.

- Полегче, - бросает Кирилл, кладя руку на спинку стула своей Джульетты.

О, бл*. Теперь у нас тут ещё и Тристан в розовых доспехах выискался. А я типа Злой Король?

Лучше бы дома поел. Но, Любовь Васильевна хотела прогуляться. А я, как верный паж, все её желания исполняю.

Поднимаю руку и зову официанта, чтобы не видеть всего этого цирка. Он забирает тарелку и приносит мне новый борщ, осторожно кладя на стол вымытые ключи.

Смотрю на них, как на какой-то артефакт.

Вот что мне с ней делать?

Опыт показал - выкинуть её из головы можно только вместе с куском черепной коробки.

- Артём! – не успокаивается моя родительница.

- Ну, что?! – злюсь я, поднимая на неё глаза.

Смотрит. Внимательно и с удивлением. Потому что веду себя странно, и уже не первый день. Потому что есть на свете один человек, который способен за три минуты вывести меня из себя настолько, что меня мать родная не узнаёт.

Что она там мне прогоняла? Отопление?

- Кто эта девушка? – требует мама Люба.

Мой перманентный стояк и мой геморрой, вот кто она.

- Моя знакомая, - сдаюсь. Не отстанет же.

- Это её дети? – почувствовав слабину, запрягает она.