Александр со своими друзьями собирался выехать в деревню через пару дней после возвращения из Тильзита. Но погода распорядилась иначе. Уже неделю лили проливные дожди, дороги размыло, и пускаться в путешествие в такую погоду было полным безумием. Но отпуск молодых друзей уже заканчивался, и они рисковали провести его остаток в полу-опустевшем Петербурге. Большая половина знати разъехалась по своим имениям еще до дождей. Поэтому друзья приняли решение ехать к Воронцову и больше поездку не откладывать.

Всадники уже несколько часов были в пути. Решили ехать верхом. Карета могла увязнуть в грязи и задержать путешественников. Ехали молча. Александр был раздражен. Он весь промок, был голоден и клял себя за то, что не остался в Петербурге, как Репнин. Андрей Воронцов был, кажется того же мнения, что и Александр. Лишь Меньшикову было все равно, что он вымок до нитки. Он ехал, смотрел по сторонам и насвистывал веселую песенку. Лошади вязли в грязи, но покорно шли вперед, управляемые наездниками. Если бы не дождь, Александр получил бы огромное удовольствие от этой поездки. Впрочем, на удовольствие он и рассчитывал, когда отправился в это путешествие. Но дождь лил сплошной стеной, и красоты родины совсем не радовали его. До имения Воронцовых было часов двенадцать пути, но это в хорошую погоду и при сухих дорогах. Они были в дороге уже шесть часов, но не проехали еще и половины.

— Слушай, Александр, здесь миль через десять будет имение Горчакова Владимира Ивановича. Они с моим отцом дружны. Мы могли бы заехать к ним, обсушиться, перекусить. А потом бы поехали дальше. — Попытался хоть как-то разрядить обстановку Андрей.

— Горчаков, это который? — Александр приободрился. Бокал хорошего вина и вкусный обед, это то, что сейчас ему было необходимо.

— Ты его не знаешь. Младший брат князя Горчакова. Двадцать лет назад женился на своей крепостной.

— Что!!! — Разом крикнули Романов с Меньшиковым. — И ты хочешь, чтобы мы поехали к ним!

— А я и не знал, что вы так к этому отнесетесь. Владимир Иванович очень хороший человек. И если он полюбил девушку, а она оказалась крепостной, и он женился на ней, а не сбежал как трус, то это только делает ему честь.

— Вряд ли так думали его родители и общество — рассмеялся Меньшиков.

— Вы правы. Семья отказалась от него. Императрица выслала его в имение. А петербургское общество благополучно о нем забыло. Но знаете что? Это самая счастливая пара, после моих родителей, конечно, которую я когда-либо видел. И у них очень хорошие дети — Иван и Елизавета.

— Дочка значит. — Веселился Меньшиков. — Хорошенькая?

— Я не знаю. Последний раз я видел ее два года назад. Ей тогда было пятнадцать. Совсем ребенок.

— Ну что ж, не с голоду же нам помирать, пока мы доберемся до твоего имения. Едем к Горчакову! — Александр пришпорил своего черного породистого коня. — Никогда не видел крепостную в роли княгини. Если она хороша собой, то это может служить оправданием для твоего Владимира Ивановича.

После того, как было принято решение остановиться у Горчакова, приободренные всадники, стали продвигаться быстрее и через два часа благополучно добрались до красивого, но несколько потускневшего имения.

Их встретил сам хозяин. Это был высокий, красивый мужчина. Светлые волосы, промокшие от дождя, ниспадали ему на лоб и прикрывали его голубые, светлые глаза. Он по отцовски обнял Андрея и любезно пригласил гостей в дом. Александр, привыкший к петербургской сдержанности, был немного удивлен искренней радости хозяина. Скинув мокрые плащи у входа, молодые люди прошли в гостиную.

— Андрей, как я рад тебя видеть! Как повзрослел, мой мальчик! Возмужал!

— Я тоже рад вас видеть, Владимир Иванович. Позвольте представить мои друзья поручик Романов Александр Романович и поручик Меньшиков Петр Алексеевич.

— Очень рад, господа. — Горчаков бегло, но внимательно взглянул на Александра. — Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. У нас все по-простому, не как в Петербурге.

— Благодарим вас, Владимир Иванович. Именно для того чтобы отдохнуть от Петербурга, мы и отправились в это путешествие. — Александр слегка поклонился.

— Владимир, я слышала у нас гости. — В гостиную вошла очень красивая женщина. Александр был очарован. В этот момент он понял хозяина дома. Ради такой женщины можно отказаться ото всего. Меньшиков так же с интересом разглядывал хозяйку.

— Натали. У нас и, правда, гости. Андрей и его друзья.

— Мадам — кавалергарды дружно приветствовали даму.

— Очень рада.

Александр вглядывался в эту женщину и пытался отыскать хоть какие-нибудь следы ее крепостного прошлого. Но безрезультатно. Она ничем не отличалась от петербургских дам, разве что была более нежной, наивной и прекрасной. Если бы Андрей не сказал кто она, Александру бы не пришло в голову ничего подобного.

— Боже мой! Вы же все промокли! Владимир, — посмотрела она укоризненно на мужа, — молодые люди совсем вымокли, а вы встречаете их пустыми разговорами. Я сейчас же прикажу приготовить комнаты. Переоденетесь в сухую одежду, а потом обедать.

Все это она произнесла быстро и так же быстро исчезла. Лишь аромат ее духов остался витать в воздухе, доказывая молодым людям, что она была реальностью, а не галлюцинацией.

Когда Александр вошел в отведенную ему спальню, он наконец-то смог внимательно оглядеться. Дом был обставлен со вкусом, но в нем явно ощущалась нехватка денег. Ничего лишнего и шикарного. Бедность обитателям дома не грозила, но и богатство тоже. Когда молодой человек переоделся и спустился в гостиную, его ждал еще один сюрприз. Друзья уже сидели за столом, как и хозяева дома. Он почти не взглянул на хозяйку, которая совсем недавно казалась ему самым прекрасным и очаровательным созданием. За столом сидели еще двое незнакомых ему людей — молодой человек лет пятнадцати, точная копия своего отца и молоденькая девочка, точная копия своей матери. Александр не мог отвести от нее глаз. Сердце сначала пропустило удар, а затем забилось с такой бешеной силой, что Александру показалось, что оно сейчас выскочит из груди. Она смотрела на него из под опущенных ресниц. Легкий румянец выступил на ее щеках.

— Александр Романович, это мой сын Иван, моя дочь Елизавета.

Александр пробормотал несколько любезных слов и сел на отведенное ему место. Иван Владимирович был не только внешне похож на отца. Он был так же приветлив и обаятелен. Весь обед он бросал восхищенные взгляды на кавалергардские мундиры своих гостей и болтал без умолку, задавая вопросы о службе, об императоре, о Тильзите, о Петербурге. Елизавета же, наоборот, за все время обеда произнесла лишь пару слов, отвечая на вопросы Александра, который пытался поближе познакомиться с девушкой. Меньшиков поначалу тоже пытался ухаживать за Лизой, но Александр быстро дал ему понять, что он имеет на нее виды.

После обеда, так и не поняв, понравился ли он Елизавете, Александр с друзьями отправился в путь. Хозяева предлагали гостям остаться, и Александр был с ними полностью согласен, но Андрей настоял на отъезде. Родители ждали их сегодня, и он не хотел, чтобы они волновались. Недовольный Александр, попрощавшись с хозяевами и бросив последний взгляд на Лизу, вышел на улицу. Дождь все не прекращался. Но как будь-то, им было этого мало. К дождю присоединился его лучший друг ветер. Уже через пять минут трое всадников были уже опять мокрые и остаток пути провели в полном молчании. Но сейчас эта поездка не казалась Александру такой уж ужасной, дождь таким уж мокрым, а ветер таким уж холодным. Молодого человека согревали мысли о Лизе, и он был счастлив. Александр понял, что он просто влюбился.


Александр зря завидовал Николаю Репнину. Поручик хоть и остался в Петербурге, но ему так же, как и друзьям, довелось в эту ночь мокнуть под беспощадным дождем. Николай, как только представилась возможность, прочел записку, которую передала ему Анна. Она назначала ему свидание. Но из-за того, что Александр задержался в Петербурге, его пришлось перенести. Все эти дни он был гостем в доме Романовых, все эти дни он видел Анну, но остаться с ней наедине ему так и не удалось. Это мучило Николая. А Анну кажется, веселило его бессилие и нерешительность. Она насмешливо наблюдала за ним и как будь-то, нарочно использовала каждый момент, чтобы прикоснуться к нему. Николай злился и на нее и на себя. Особенно на себя. Он с ужасом чувствовал, что влюбляется в нее с каждым днем все больше и больше. А это сейчас было совсем не кстати. Он нуждался в ясности мысли, чтобы осуществить свой план. Накануне отъезда Александра, когда Николай уже уходил, Анна успела шепнуть ему:

«Завтра, в одиннадцать, там же».

Николай ничего не ответил, лишь попрощался с хозяевами и поспешно вышел. Он знал, что не должен был встречаться с ней наедине. Что если Роман Александрович узнает, то Николаю лучше забыть о свадьбе. Но, а с другой стороны, посватайся Николай и князь все равно ответит ему отказом. Поручик это знал наверняка. Значит, единственная возможность жениться на Анне, это скомпрометировать ее. Тогда у Романова не будет иного выхода, как дать свое благословение. И то, что князь сейчас во Франции, а Александр в деревне как раз кстати. После мучительных колебаний, решение было принято. И вот в эту ночь поручик Репнин мок под проливным дождем в парке особняка князя Романова. Летняя беседка не защищала от дождя. Дождь помешал Николаю заметить все очарование летнего сада. Но он прождал уже больше часа, а Анна так и не появилась. И сейчас этот сад казался ему самым ужасным, самым отвратительным местом на свете. Этот дождь, эти деревья, покрытые зеленой листвой, эти цветы, переливающие разными красками, словно смеялись над ним, над его глупостью и доверчивостью. Смеялись, так же как и их хозяйка, которая просто пошутила над своим неудачливым поклонником.

— Вот значит как! — В ярости крикнул поручик. — Ты все равно будешь моей! Клянусь всем дорогим, что у меня есть! Ты будешь моей!

Ответом ему была лишь тишина, и даже птицы, которые обычно радовали своим веселым пением, сейчас молчали. Николай чувствовал себя оскорбленным и обиженным. Она посмеялась над ним, просто посмеялась. Поручик вышел из беседки и медленно побрел к ограде. Вдруг взгляд молодого человека упал на клумбу с цветами. Николай злорадно улыбнулся:

— Любите цветы, Анна Романовна? Я тоже. — И он в бешенстве стал топтать не в чем неповинное чудо природы. Когда с этим было покончено, Репнин немного успокоился. Он закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями и решить, что ему делать дальше. Отказаться от нее? Забыть о ней? Нет. Самолюбие поручика было уязвлено. Но, став его женой, она принесет ему гораздо больше, чем возьмет. Дойдя до забора, он толкнул потайную дверь, о которой ему рассказала Анна, и выбрался из сада. В стороне за углом его ждала карета. Николай поморщился от досады, вспомнив, как заносчиво мечтал, как приведет княжну в эту карету. А вот сейчас, вместо нежных слов, поцелуев и объятий, он в полном одиночестве брел мокрый и униженный к своему убежищу. Кучер безразлично похрапывал на своем месте. Разъяренный поручик подошел к нему и с силой толкнул: — Что храпишь, бездельник! Разве это твоя работа!

— Так барин, — залепетал бедняга. — Вас долго не было, вот я и решил…

— Да кто ты такой, чтобы что-то решать! Ты, ничтожество! Холоп! — Николай был в бешенстве. Он понимал, что кучер ни в чем не виноват, но ему было просто необходимо на кого-то выплеснуть свой гнев. — Дверь открой! Или я что сам должен этим заниматься!

— Сию минуту, барин. — Он соскочил на землю и услужливо распахнул дверцу перед Репниным.

Николай, немного успокоившись, сказал уже более миролюбиво:

— Домой давай. Да побыстрее.

— Будет сделано, Николай Александрович. Оглянуться не успеете.

Оказавшись в теплой и сухой карете, Николай смог, наконец, хорошенько подумать. Он понял, что просто неправильно вел себя с ней. С этого момента все будет по-другому.

1807 год. Париж.

Приехав в Париж, его высочество Романов Роман Александрович, расположился в красивом старинном особняке, который Наполеон отвел под посольство Российской Империи. Князь въехал в Париж в свите императора. Наполеона встречали, как победителя — толпы народа вывалили на улицы, грохотали пушки. Настроение французов было радостное и веселое. Свита Наполеона сверкала красками мундиров и золотом эполет. Русский князь резко выделялся во всем этом роскошном и великолепном блеске. Он ехал рядом с Наполеоном в темном гражданском костюме, без каких-либо знаков отличия, надменно и высокомерно посматривая на толпу. Взгляд князя не выражал ни радости, ни печали. Просто безразличие. Наполеон же был очень рад встрече, которую устроили ему его подданные.

— Видите, ваше высочество. — Обратился Наполеон к Романову, пытаясь перекричать толпу. — Вот так встречают победителей. — Наполеон выдержал паузу. — Нас с вами.