Юлия Климова - По ступенькам декабря

«Очень вкусно, спасибо, а теперь отдавайте мой шар, я пошла домой, – весело, подбадривая себя, подумала она. – И нечего так смотреть…»

– Не волнуйся, я отвезу тебя домой, когда захочешь, – ровно произнес Андрей и посмотрел на шар.

Шар висел высоко.

– А чего мне волноваться? – хитро улыбнулась Алька. – Я же в гостях у порядочного мужчины, партнера отца, научного работника… Вы производите впечатление положительного человека, который никогда не воспользуется ситуацией и не собьет девушку с пути истинного, – в ее глазах запрыгали радужные смешинки. – Так ведь, Андрей Григорьевич?

Она поднялась, расправила плечи, наклонила голову набок и смело встретила его взгляд. Вот я какая, смотрите – нравлюсь?

– Не так, – ответил Андрей, подавив сильное желание встать, шагнуть к ней, притянуть к себе. Мышцы напряглись, жар пробежал по телу.

– То есть?

– Я с удовольствием собью тебя с пути истинного.

Альке казалось, она перечеркнет любую фразу Андрея, но в данную минуту слов не хватило… «Не смотрите на меня, не смотрите…» – мысленно твердила она, чувствуя, как слабеют ноги, как немеют пальцы. Если бы он сейчас подошел к ней и… Нет!

– Я сниму шар? – сменила она тему разговора.

– Конечно. Помочь?

– Нет, я сама, – Алька подошла к елке и вспомнила о снеговике – подарке, купленном специально для Зубарева. – А я же не с пустыми руками приехала, – она развернулась и устремилась в коридор. Взяла сумку и достала синюю коробку с прозрачной крышкой. Вернувшись, она протянула ее Андрею и сказала: – С наступающим Новым годом! Дарю сейчас, потому что вряд ли мы увидимся в ближайшие сто лет.

«Я понял твой намек, Аля». Теперь в его глазах запрыгали смешинки.

– Спасибо, – он взял коробку и вынул белоснежного снеговика с черными угольками-пуговицами, красным шарфом и ведром на голове. – Мне очень нравится, как раз повешу вместо твоего шара. Чтобы пусто не было.

– Да на вашей елке не будет пусто, даже если снять половину игрушек, – улыбнулась Алька. – Вы ее наряжали?

– Нет. Сестра. Она считает, моей холостяцкой берлоге не хватает блеска.

Алька подхватила бокал и сделала несколько маленьких глотков шампанского. Первый раз она оглядела комнату внимательно, раньше как-то не получалось: влетала, давала спектакль и вылетала, не задержав ни на чем взгляд. А теперь-то можно не торопиться.

Нет, эту комнату точно нельзя назвать берлогой – все на своих местах и очень подходит Зубареву, наверное, он сам занимался покупками и обстановкой. Пожалуй, ей здесь нравится. Просто, комфортно и уютно.

Алька сунула в рот шоколадную конфету и подошла к елке, провела пальцами по серебристой мишуре, убегающей по веткам вверх, и посмотрела на шар. Теперь не нужно было приглядываться, чтобы увидеть пыльцу – она светилась внутри и медленно плыла по кругу. Во всяком случае, Альке так казалось…

«Дед Мороз, если ты действительно существуешь, то спасибо!» – мысленно усмехнулась она и, подняв руки, сделала попытку снять шар, но петелька запуталась в иголках… Или ее специально кто-то обмотал несколько раз?..

Андрей поднялся, подошел к Альке и притянул ее за талию к себе. Ее спина прижалась к его груди.

– Не получается? – спросил он, вдохнув тонкий аромат ее волос.

– Не получается, – тихо ответила она.

«Оттолкнуть, не шевелиться, сделать вид, будто ничего не происходит?..» – промелькнуло в Алькиной голове.

Она знала, что так будет – Андрей ждал лишь подходящей минуты. Она догадывалась, что сердце заноет от миллиона путаных чувств, но вот что тело настолько ее предаст… Показалось или по коже побежали мурашки, показалось или щеки порозовели, показалось или сердце обожгло огнем?.. Ну и пусть, подумаешь! Да, Зубарев ей приятен – это не новость. Пусть. Алька выровняла дыхание и положила руки на его руки.

Андрей отвел ее волосы в сторону и коснулся губами ее шеи.

– А чем вы сейчас занимаетесь? – придав голосу нотку удивления, спросила она.

– Соблазняю тебя.

– Серьезно?

– Да.

– Получается?

– Пока не знаю, – Андрей улыбнулся.

Она решила ни в чем ему не помогать и пока не мешать – любопытно, каким будет следующий ход, какая фраза сорвется с его губ… И куда он денет свою силу, как усмирит ее, и возможно ли это? Алька чуть подалась вперед – лишь хотела проверить: отпустит или нет, и хватка ослабла, но тоже лишь чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы она могла решить, отойти или нет. «Спасибо за выбор», – глаза Альки сверкнули зеленым огнем, но сама она больше не шелохнулась.

Андрей неожиданно разжал руки, подошел к столу и долил шампанское в бокалы.

– Есть не хочешь? – поинтересовался он.

– Спасибо, я сыта, – она мягко улыбнулась, хотя в душе вмиг стало пусто и холодно. Зачем он отошел?.. – Где вы собираетесь встречать Новый год? И с кем? – в ее голосе сквозил вызов.

«Сейчас я, наверное, тебя удивлю, – Андрей прошелся взглядом по окну, елке и остановил его на Альке. – Нет, Аля, в следующий раз мы с тобой встретимся не через сто долгих лет, а гораздо раньше…»

– Сегодня мне позвонил твой отец и предложил тридцать первого, то есть завтра, присоединиться к вашей «маленькой, но дружной семье». Это он так сказал. Так что Новый год я планирую встречать вместе с тобой.

Алька действительно удивилась (о, еще как!) – папочка ни словом не обмолвился об этом! Обычно он отмечал праздник в ресторане или в ночном клубе с любовницей, или покидал Москву (опять же с любовницей) и устремлялся то на горнолыжный курорт, то к солнцу и пляжу, то еще куда-нибудь. И заранее ее особо не извещал об этом. Изредка, год на год не приходился, рядом с ним маячила и Алька, но она все же предпочитала держаться в стороне…

– Ничего себе… – протянула она.

– Ты против моего присутствия?

– Нет, я не об этом, – быстро ответила Алька, не успев вникнуть в вопрос. – Просто раньше он говорил, что мы с Дашей будем вдвоем куковать под елкой… И… значит, у нас дружная семья? Отлично… Интересно, куда катится мир?.. Похоже, в тартарары!

– Видимо, Глеб передумал.

Андрей подошел ближе и мягко улыбнулся. Сейчас, когда Алька была сбита с толку и наверняка задавалась кучей вопросов, в глубине души переживала, недоумевала и никак не могла решить, хорошо это все или плохо, он особенно хотел прижать ее к себе покрепче, поцеловать, согреть и успокоить. Но ведь не позволит… Или?

Их разделяло несколько шагов… Алька подняла голову, встретила взгляд Андрея… Беспокойные мысли улетучились со скоростью звука. В его серых прищуренных глазах пылало слишком много желания, и, чтобы понять это, не нужно было спрашивать и ждать ответа. Алька вытянулась в струну и замерла. Сейчас он подойдет, а она «вильнет хвостом», подхватит бокал шампанского и переместится на противоположную сторону стола. Возможно, сядет, закинет ногу на ногу, пошутит, посмеется и потребует еще хлеба, мяса и овощей. И икру, и рыбу! И что там еще есть?

Андрей подошел, взял ее левую руку и поцеловал ладонь, заглянул в глаза. Выражение его лица было серьезным, Альке даже показалось, что мрачным. И это встряхнуло ее чувства, точно пронесся неистовый ураган и перевернул все вверх дном. Вот сейчас, сейчас, через пару секунд, она «вильнет хвостом», подхватит бокал шампанского и… Ноги Альки вросли в пол, дыхание участилось, а шкодливые слова замерли на языке. Она качнулась. Его рука легла на ее бедро, устремилась выше, остановилась.

– Попробуй мне доверять, – тихо произнес Андрей. – Прошу тебя…

– И что вы предлагаете мне сделать? – спросила она, собрав остатки силы воли. Улыбнулась и вопросительно приподняла бровь.

– Закрой глаза.

– И вы меня поцелуете?

– Сначала.

– А потом.

– Видно будет.

– У вас не получится сбить меня с пути истинного, – Алька по-детски сморщила нос.

– Дело в том, Аля, что у нас с тобой один путь на двоих. Так уж получилось.

Андрей обнял ее, взял за подбородок и нежно поцеловал в губы. Она не ответила, но не отстранилась. Положила руки ему на плечи, помедлила, коснулась пальцами его щеки…

«Я сбегу, вот сейчас… еще минута… я же хотела… да, сейчас…»

– Девочка моя… Моя самая лучшая девочка… – Андрей поцеловал ее по-другому, требовательнее и дольше, и в его груди сердце забилось быстрее и громче.

Алька закрыла глаза.

Он подхватил ее на руки и отнес на диван.

– Я просто полежу, я устала… – пробормотала она с улыбкой.

– Если ты не против, я лягу рядом, – произнес он тоже с улыбкой.

– Не против, но ненадолго…

– Ну уж как получится…

«Я хочу проиграть… я согласна проиграть… Как быть?.. Почему же он такой?.. Единственный… настоящий…»

– Ты ужасный, – твердо сказала она.

– Алька… – шепнул он ей в ухо. – Я… люблю тебя.

Она хотела ответить, но он не дал – поймал ее губы и стал целовать, целовать, целовать… Рука скользнула под ее рубашку и устремилась вверх. Что-то дрогнуло, что-то вспыхнуло, что-то растаяло… Алька сама быстро расстегнула пуговицы и открыла глаза, Андрей стянул с себя футболку и отбросил в сторону. Эта сцена могла вызвать дежавю – они уже лежали когда-то вот так, близко друг к другу, сняв часть одежды. Но разница была огромной… Теперь в воздухе кружили не вспышки игры, а желание и страсть плели плотную паутину, из которой никто не хотел выбираться… Не сейчас, не сейчас…

– Пусть, пусть, если так хорошо… – прошептала Алька.

– Всегда будет хорошо, – пообещал Андрей.

* * *

«Ничего себе!» – мысленно воскликнула Даша и посторонилась. Глеб Сергеевич фыркнул, сдвинул брови и, задевая белыми раздутыми пакетами все, что только можно, в дубленке и ботинках направился в кухню. Пакетов было восемь, и они казались неподъемными.

– Оливье готовить умеешь? – резко спросил Воробьев, бросив на Дашу сердитый взгляд.

– Умею, – кивнула она.

– А селедку под шубой?

– Тоже.

– А сырный салат и фаршированные яйца?

– Ну-у-у, не проблема, – пожала плечами Даша.

– И откуда ты на мою голову взялась такая стряпуха, а? – едко поинтересовался Глеб Сергеевич, выкладывая на стол продукты.

– Из Волгограда!

– Оно и видно… Значит так, я хочу Новый год как в детстве. Понятно?

– Ну, почти.

– Не нукай! У тебя какое образование?

– Школа, – честно ответила Даша, раскачиваясь на пятках.

– Неуч! – резанул Воробьев.

– Я знаю…

– Будешь учиться как миленькая, понятно?

– Да!

– На дневном. И только попробуй у меня красный диплом не получить, понятно?

– Да! – опять радостно отрапортовала Даша.

– То-то же. – Он несколько успокоился, нажал кнопку чайника, снял дубленку и ослабил узел галстука. – А торт испечь сможешь? «Наполеон»?

– Не-а. Медовый могу с заварным кремом.

– Вот и давай! Пеки! – прогремел Воробьев и, продолжая пребывать в состоянии непокоя и глубокого огорчения, спросил: – А где Алька? Я кому это притащил? Чтобы все приготовили – вкусно и по-домашнему. Где Алька?

– Она пошла погулять, – легко принялась врать Даша. – Подарки… подружки… Скоро будет.

Автоматически посмотрев на часы, ничего не ответив, Глеб Сергеевич налил чая в большую кружку и пошел в гостиную. Сел в кресло и тяжело вздохнул. Год закончился, завтра тридцать первое декабря, а настроение… А настроение хуже некуда!

Когда через полчаса Даша заглянула в гостиную, Воробьев тихо спал, склонившись к подлокотнику, рука свисала, а на ковре лежала брошка-снегирь. Маленькая птичка, стойко переносящая холода.

– Точно влюбился, – прошептала Даша, подняла снегиря и осторожно положила его на угол журнального столика. Она улыбнулась, глаза вспыхнули, и на щеках появились две ямочки.

Алька открыла глаза и несколько секунд смотрела на потолок, затем покосилась вправо на Андрея. Он спал, обняв ее, и, возможно, видел какой-нибудь хороший сон… Лицо спокойное, доброе… Да, доброе! Сейчас он казался особенно мужественным, сильным, красивым, и воспоминания о нежности и страсти нахлынули горячей волной. Водоворот чувств потянул назад – к вчерашнему вечеру… Алька блаженно улыбнулась, осторожно дотронулась указательным пальцем до губ Андрея, затем отдернула руку и медленно, чтобы не разбудить, отодвинулась. Нужно уходить, вот сейчас, пока все хорошо, пока тело хранит тепло прикосновений, пока душа бережливо складывает минуты счастья – одну к другой, одну к другой, пока еще есть надежда на… Не хочется слушать небрежные слова, встречать победный насмешливый взгляд, улавливать обидные полутона или просто случайно осознать, что это и есть конец истории. Не начало, а конец. Будто открыл последнюю страницу плохой книжки и – вот она, правда.