Хизер Долгрин - По ту сторону книги

— Я чувствую тебя, детка. Я тоже близко, — она двигает свои бедра вперед, впуская меня так глубоко. — О, черт. Продолжай делать это, — она поступает так, и каждый раз, мы оба ругаемся. — Почувствуй, детка, позволь этому взять вверх, потому что я собираюсь сделать это, — впервые нас накрывает оргазмом одновременно. Я притягиваю ее ближе к себе, пока мы проходим через него. Как только мы застываем, существуют только звуки нашего дыхания и колотящихся сердец. Я кладу руки на каждую сторону ее лица, заставляя посмотреть на меня. — Я люблю тебя.

Она целует меня и зарывается руками мне в волосы.

— Я тоже люблю тебя, — мы смотрим прямо друг на друга, и я понятия не имею, о чем она думает, но я думаю о том, что она мой мир, моя жизнь и мое все. Пока я живу, я никогда не полюблю другую женщину. Она моя сейчас, завтра и всегда. Я никогда не отпущу ее.

Лондон

ПРОШЛО ТРИ МЕСЯЦА С ТЕХ ПОР, как мы с Блейком признались друг другу в любви. Тем утром в душе меня накрыли воспоминания о том, как все было ужасно с Акселем. Когда я шла на кухню, то хотела почувствовать себя ближе к Блейку. Хотя я понятия не имела, что все обернется подобным образом, но я довольна. Меня гложет подавляющее чувство вины из-за того, что я не рассказываю ему об Акселе. Но я хочу оставить его в прошлом. По большей части Блейк принимает это.

Сегодня день выхода моей новой книги. И как в любой другой день релиза, я полна энергии. Я взяла отгул на работе, чтобы просидеть весь день перед компьютером. Я безостановочно проверяю отзывы, мой рейтинг и продажи. Все это поглощает меня. На Facebook много шума по поводу моей новой книги ото всех прекрасных блогеров, которые получили редакторские копии книги, и от читателей, которые начали ее читать. От этого мое сердце наполняется гордостью. Я обожаю эту историю. Она одна из моих любимых. Я говорю так о каждой выпускаемой книге, но в этой очень много от меня. Главная героиня в первой книге только закончила плохие отношения и встретила Блейка, ну, персонажа, которого играет Блейк. Она милая, сексуальная и романтичная. Именно такими мне кажутся наши отношения, не говоря уже о том, что я добавила несколько сексуальных сцен, похожих на те, что мне показал Блейк. Я смеюсь и делаю еще один глоток кофе.

Я получаю сообщение от одного из моих друзей-авторов. Мы переписываемся некоторое время, смеясь из-за всего забавного дерьма, которое находим на Facebook. От некоторых видео и тем я смеюсь так сильно, что почти плачу. Мой телефон звонит, и я беру его, зная, что это Шеннон. Я не видела ее с тех пор, как она приезжала в последний раз, и скучаю по ней.

— Привет?

Она делает музыку в машине тише и смеется.

— Прости. Счастливого дня релиза, — она никогда не пропускает этот день. Она звонила мне каждый день релиза со времен выхода моей первой книги.

— Спасибо, — я снова открываю свои продажи и улыбаюсь, когда вижу, что они увеличились.

— Итак, как все идет?

Я решила отойти от компьютера на минутку и приготовить себе завтрак.

— Все идет очень хорошо, спасибо. Как у вас дела с Броди?

Она смеется.

— Ну, ты спрашивала меня об этом только вчера, и у нас все было хорошо, поэтому сегодня все также. Я бы спросила, как у вас дела с Блейком, но уже по твоему голосу слышно, что все великолепно.

Я достаю вафли из морозилки и кладу две в тостер.

— Да, все и, правда, прекрасно.

— Могут я задать тебе один вопрос? — мне не нравится то, как звучит ее голос. Словно она не уверена в вопросе, но все равно чувствует необходимость спросить.

— Конечно? — я не хотела, чтобы это прозвучало как вопрос, но так получается.

— Ты когда-нибудь собираешься рассказать Блейку об Акселе? О том, что он сделал с тобой, и, может быть, даже твое настоящее имя? — почему именно в мой день релиза, когда все идет так хорошо, она чувствует необходимость обсудить это дерьмо?

— Почему сегодня, Шен? Ты знаешь, насколько сильно я люблю свои дни релиза, так какого черта тебе, вообще, вспоминать об этом сегодня? — мои вафли выскакивают, но я даже больше не голодна. Я слишком зла, обижена и, очевидно, напугана. Я не хочу говорить ему. Он однозначно уйдет, не из-за Акселя, он будет слишком зол на него и огорчен из-за меня. Он уйдет, потому что я лгала о себе, особенно о своем имени.

— Послушай, я не пытаюсь разрушить твой день. Просто пытаюсь понять, как вы можете говорить, что любите друг друга, когда ты не на сто процентов честна.

Я выбрасываю свои вафли в мусорку и прислоняюсь к столешнице.

— Знаешь, за последние несколько месяцев я прошла длинный путь. Я пошла на риск и наконец-то снова наслаждаюсь жизнью. Кому какая нахрен разница, если я не рассказываю некоторые детали? Я та, кто я есть. Я не притворяюсь кем-то другим. Думаю, это уже достаточно неплохо, — она молчит несколько минут, а я мысленно даю себе пять за то, что смогла за себя постоять.

— Лейкен, ты притворяешься кем-то другим. Лондон.

Ну, все. Впервые за все время, что мы были друзьями, я больше не могу терпеть это.

— Пошла ты, Шеннон, — я бросаю трубку и выключаю телефон. С меня хватит разговоров с ней и ее вопросов. Я отталкиваюсь от столешницы и иду в свою спальню. Хлопаю дверью, открываю ночной столик и достаю сигареты. Я уже давно ни одной не курила и знаю, что они будут отвратительными, но слишком зла, чтобы заботиться об этом. Я достаю одну из пачки и поджигаю ее. И закашливаюсь, подавившись затхлым вкусом. Я сижу на краю кровати и молюсь, чтобы никотин подействовал на меня. Не похоже, чтобы это работало. Я откладываю сигарету, откидываюсь на кровати и закрываю лицо руками.

В итоге я выкуриваю еще три пропавшие сигареты, пока не решаю, что мне нужно вернуться к компьютеру и проверить, как все идет. Даже в таком настроении я не могу не улыбнуться, когда вижу, что попала в топ-сто. Я публикую пост, благодаря всех за их бесконечную поддержку и любовь, получая не меньше пятидесяти ответов.

Я смотрю на часы и осознаю, что просидела за компьютером уже несколько часов. И даже ничего не пила. Сейчас уже поздний день и я решаю, что мне нужно что-то выпить. Иду на кухню, достаю бокал для вина и наполняю его. Я знаю, что должна что-то съесть, но прямо сейчас мне просто хочется выпить. Вино в бокале заканчивается, и я наливаю еще, решая, что стоит выйти ненадолго во двор. Мне стоит взять с собой телефон, но я даже не хочу смотреть сколько у меня пропущенных звонков от Шеннон и Блейка. Я оставляю его на столешнице и иду наружу с бутылкой вина в руке. Я пью вино и слушаю, как по соседству смеются дети. Их смех напоминает мне о том, каким я сама была беззаботным ребенком, черт, да даже подростком. Аксель украл мое доверие и мой дух. Я допиваю в бокале вино и наливаю еще. Я начинаю ощущать его воздействие и закрываю глаза, думая о своей последней ночи с Акселем.

— Лейкен, я дома, — мое сердце начинает громко стучать, и я пытаюсь спрятать написанную вручную книгу, над которой сейчас работаю. Я знаю, что нарушаю правила, не показывая ее ему, но я люблю эту историю и знаю, что он заставит меня уничтожить ее. Я выбегаю из спальни и надеюсь, он не заметит, что мне понадобилась минута. Он улыбается мне, и я чувствую облегчение.

— Привет, — я целую его в щеку и иду на кухню. — Как дела на работе? — я открываю духовку, чтобы проверить жаркое, а он открывает холодильник и достает пиво.

— Отстойно. Я отправил статью, которую ты одобрила, и ее отвергли. Он сказал мне, что в ней полно ошибок, — мое сердце начинает ускоренно биться, и я чувствую, как напрягаюсь в ожидании, когда он потеряет контроль. Я поворачиваюсь к нему с фальшивой улыбкой на лице, пытаясь решить, что будет лучше — попытаться проявить сострадание или сохранить дистанцию. — Ты слышала меня? — дерьмо, прояви сострадание. Я осторожно подхожу к нему и обнимаю.

— Мне жаль, милый. Завтрашний день будет лучше.

Он оборачивает одну руку вокруг меня и делает глоток пива.

— Ты так думаешь?

Дерьмо, он проверяет меня. С ним все равно, что ходить по тонкой линии, и я никогда не знаю, когда упаду.

— Да, думаю. Ты невероятно талантливый писатель.

Он отталкивает меня от себя и смотрит на меня с чистым огнем в глазах.

— Думаешь, мне нужно, чтобы ты говорила мне это? Статья была отклонена только потому, что ты чертовски ужасна в редактировании. Это твоя вина, Лейкен, не моя.

Черт. Я сглатываю несколько раз и натянуто улыбаюсь.

— Ты прав. Не знаю, о чем я думала.

Он качает головой и допивает пиво.

— Я пойду, посмотрю телевизор. Надеюсь, ужин скоро будет готов, потому что я чертовски голодный, и ты знаешь, что я не люблю ждать.

Он покидает кухню, и я тихонько благодарю бога за это. Я знаю, что наши отношения ужасны. Он самый ужасный мужчина из тех, что я встречала. С тех пор, как мы познакомились, он сделал полный оборот на сто восемьдесят градусов. Раньше он был милым и любил писать вместе со мной. Теперь его заботят только его работы. Он не хочет, чтобы я писала, только если не помогаю ему. Я лучше него, в этом проблема. Раньше он был нежным, таким романтичным. Теперь, когда он прикасается ко мне, то становится тошно, и это тогда, когда он не бьет меня.

Я выскальзываю из своих мыслей, когда на духовке звенит таймер. Последнее, что мне нужно, сделать нечто, что разозлит его. Я достаю жаркое и позволяю ему остынуть, пока заканчиваю с гарниром. Как только все готово, я накладываю еду в тарелку и приношу ему, как он учил меня.

— Пожалуйста, милый, — он берет тарелку и смотрит на меня. Дерьмо. Я сажусь рядом с ним, и он переводит взгляд обратно на телевизор. Недавно он сказал мне, что я набрала несколько килограммов, и, вероятно, будет лучше, если я пропущу несколько приемов пищи. К счастью, от нервов меня всегда подташнивает, поэтому отсутствие еды не было проблемой.

Он ест, не обращая на меня никакого внимания, и единственная вещь, о которой я могу думать, это моя книга. Я так сильно хочу написать ее, но у меня бывает шанс только от случая к случаю, потому что я знаю, он сожжет ее, если узнает. Он сделал это со всеми книгами, которые я так упорно писала, разумеется, после того, как избивал меня. В начале все было не так плохо — удар здесь, толчок там. Теперь я начинаю побаиваться за свою жизнь. Удары сильные, и я уже несколько раз была в больнице со сломанными ребрами, порезами и синяками.

— Сколько еще мне нужно держать эту тарелку, пока ты не вытащишь свою голову из задницы? — я подпрыгиваю и беру тарелку. Он колко смеется, и я тороплюсь на кухню, чтобы положить ему еще. Я возвращаюсь с полной тарелкой, и он принимает ее, пока я сажусь рядом с ним, как гребанный робот, которым стала.

— Я не знаю, почему по отношению ко мне ты ведешь себя так запугано, — я поворачиваюсь к нему и смотрю так, словно он сошел с ума. — Лейкен, пожалуйста. Я ударил тебя всего несколько раз, и ты должна признать, что заслужила это.

Здесь я приперта к стене. Если я буду с ним спорить, то он точно выместит злость на мне, поэтому я заставляю себя улыбнуться.

— Ты прав, — кем я на хрен стала? Я только что сказала мужчине, что он был прав, когда жестоко избивал меня, потому что я заслужила это. Я так сильно боюсь за свою жизнь, что по пути потеряла саму себя. Я чувствую, как он двигается рядом со мной, и перевожу взгляд. Он улыбается мне приторно-сладкой улыбкой, и меня тошнит. Он хочет секса. Я ненавижу секс. Меня от него тошнит. Когда он касается моего тела, я желаю оказаться физически больной, а когда он внутри меня, то приходится сдерживать слезы.

— Почему бы тебе не убрать все после ужина, пока я в душе? Потом ты примешь душ, и увидимся в спальне.

Я сглатываю и натянуто улыбаюсь.

— Звучит прекрасно, — я забираю у него тарелку и иду в сторону кухни.

— Лейкен, я хочу, чтобы ты надела черную ночнушку. Знаешь, ту, которая создает впечатление, что у тебя есть хорошие сиськи, — я закрываю глаза от обидных слов, но поворачиваюсь с приклеенной улыбкой.

— Конечно.

Он поднимается, чтобы пойти в душ, а я убираюсь на кухне. Как только я заканчиваю, то слышу, как он закончил мыться. Я несусь в спальню, чтобы взять ночнушку, и тороплюсь вернуться обратно до того, как он увидит меня. Я слышу, что он заходит в спальню и закрывает дверь, мой сигнал к тому, что я могу пойти в душ. Именно это я и делаю, потом бреюсь, потому что ему не нравится чувствовать мои волосы. Как только я полностью побрита, мое тело вымыто тем мылом, которое ему нравится, конечно же, и голова помыта, я выхожу и начинаю подготовку к тому, что определенно будет еще одной ужасной ночью секса. Я наношу лосьон, оставаясь без ночнушки, пока сушу волосы. Ему не нравится, когда на моей ночной сорочке что-то есть, поэтому лосьон должен полностью высохнуть.