— Что, в Таврический дворец идти?

— Наши депутаты в Мариинском заседают, это сразу за Исаакиевским собором. Но идти туда ни к чему. У каждого депутата имеется приемная, и по определенным дням они беседуют там с простыми гражданами. Постой-ка…

Старушка принялась рыться на полке под телевизором, извлекла оттуда старую телефонную книгу, распухшую от множества вложенных в нее газетных вырезок. Минуты три она перебирала листки, наконец, воскликнула:

— Вот! Список депутатов по округам, и адреса, по которым они принимают граждан. Так-так… Усачев Антон Тимофеевич… У него как раз завтра с трех до пяти прием. Пойдешь?

— Пойду, — кивнула Надя.

Она решила, что должна использовать все возможности.

Глава 8

Приемная депутата Усачева располагалась в неказистом здании торгового комплекса, построенного в середине семидесятых в одном из спальных районов. Открыв обшарпанную дверь, пройдя мимо пункта приема белья в стирку и сапожной мастерской, Надя поднялась на второй этаж. Против железной двери в отделение Сбербанка красовалась еще одна, тоже тяжелая, но отделанная под ценные породы дерева. Войдя в нее, Надя оказалась будто в другом мире. Блестящая плитка под мрамор на полу, сложные светильники на подвесном потолке, новые двери с золотыми ручками на фоне белоснежных стен, вдоль которых стояли секциями симпатичные металлические стулья для посетителей. Почти все они были заняты.

— Здесь все на прием к депутату? — спросила Надя. — Кто последний?

— Пойдите сначала запишитесь, может, вас и не примут, — буркнула полная женщина в зеленом газовом платке, кивая на раскрытую дверь.

Там, за двумя стоящими углом столами расположились молодой человек лет двадцати пяти и совсем юная девушка. Надя поздоровалась, ей ответили.

— Я к депутату Усачеву Антону Тимофеевичу.

— Здесь все к депутату.

Тон девушки нельзя было назвать вежливым.

— А по какому вопросу вы хотите побеседовать с господином Усачевым? — постарался смягчить грубость секретарши молодой человек.

Надя немного растерялась.

— Я ищу свою сестру… — пролепетала она.

Молодой человек взял ручку и стал что-то писать в блокноте.

— По поводу пропажи родственницы, — озвучивал он. — Вы, наверное, обращались в правоохранительные органы, но вам там не помогли. Конечно, работа нашей милиции оставляет желать лучшего… Пожалуйста, скажите вашу фамилию, имя и отчество.

Надежда продиктовала.

— Господин Усачев примет вас примерно в шестнадцать пятьдесят. Вы будете последняя, на сегодня запись окончена.

Молодой человек захлопнул блокнот и передал его юной красавице.

Чтобы не сидеть два часа в коридоре, Надя вышла на свежий воздух. Вокруг ни одной скамейки. Бывшее подобие сквера перед торговым центром изуродовано, газоны разъезжены машинами, почти все кусты поломаны — грустное зрелище, все как везде. Вот тебе и культурная столица!

Впереди, за перекрестком, сиял и переливался огнями рекламы громадный торговый комплекс. Она решила прогуляться до него.

Целый час она бродила по сверкающим лабиринтам среди модных бутиков, но ни в один из них не решилась зайти. Ценники на витринах отпугивали количеством цифр. Коротенький топик — две с половиной тысячи! Босоножки — почти пять! Сумочки — от шести! Похожие сумки она видела на вещевом рынке в Новосибирске, и самая дорогая стоила тысячу двести. Но что поразило ее еще больше — отделы не пустуют, люди что-то примеряют и даже покупают. Это какие же зарплаты надо иметь, чтобы носить такие вещи?

Надя проехалась на эскалаторе на второй этаж, съела порцию мороженого в одном из кафе и решила, что пора возвращаться в приемную депутата.

Было уже половина пятого, но в белом коридорчике ожидали четыре человека. Надя присела на стул, гадая — примут ли ее, или депутат ровно в семнадцать ноль-ноль уедет отсюда?

Из кабинета выкатилась давешняя тетка в газовом платке, бормоча что-то себе под нос. Две женщины средних лет вскочили со своих стульев. Они пробыли у депутата минут десять и вышли, делясь впечатлениями:

— Вот видишь, я была права, давно надо было к нему обратиться!

— Это все слова, а вот поможет ли на самом деле, еще неизвестно!

Следующим вызвали сухонькую старушку, она не пробыла в кабинете и пяти минут, появилась в коридоре торжествующая, потрясала какой-то бумагой:

— Вот, теперь я им покажу! Будут знать, как над стариками измываться!

Дедок, вошедший следом, задержался минут на десять. Он покинул кабинет с недовольным видом, даже слегка хлопнул дверью.

— Белоцерковская Надежда Владимировна! — позвал молодой человек, и предупредил: — Постарайтесь уложиться в пять минут, прием заканчивается.

Надя вошла в кабинет. Стену украшал портрет президента и герб Санкт-Петербурга. На столе в золотой рамочке, поставленная так, чтобы видно было посетителям — фотография хозяина кабинета вместе с губернатором.

Господин Усачев что-то писал. Не глядя на вошедшую, предложил:

— Присаживайтесь.

Надя села, исподволь разглядывая депутата. Лет сорока с небольшим, довольно грузный, с обрюзгшей физиономией, он не показался ей похожим на хрестоматийного бандита. Усачев был облачен в шикарный костюм, мощная шея закована в воротник дорогой рубашки, расцветка галстука строго ей соответствует. Хотя лоб действительно низкий и глаза как бусинки, тут Станислав не соврал.

Антон Тимофеевич закончил писать и взглянул на посетительницу. Вначале на лице его отразилось удивление, потом оно стало наливаться кровью, и он почти закричал:

— Ты чего, блин, совсем оборзела?.. Я тебе что, суке, сказал: на глаза мне не попадаться — урою! А ты, бл… явилась, да еще чужим именем назвалась!

Надежда уже была готова к тому, что ее примут за Веру. Но она никак не ожидала, что и у этого знакомого сестры остались о ней не самые лучшие воспоминания.

«Похоже, моя сестрица — та еще штучка, — мелькнула мысль, — третий человек при виде меня впадает в бешенство!»

— Постойте, не кричите, — поспешила она объяснить, — я действительно Надежда Белоцерковская, вот мой паспорт.

Усачев вырвал у нее из рук документ, перелистал.

— И еще, — Надя подняла на шее волосы и показала, — у меня нет родинки.

— Да, — несколько успокоился депутат, — у Верки была родинка, на сердечко похожая, с двухкопеечную монету… Ничего не понимаю, что за фигня? Одно лицо!

В который раз она рассказала свою историю. Закончила тем, что по месту Вериной прописки теперь пустырь, отец умер, и она не представляет, как найти сестру.

— А про меня как узнала? — поинтересовался депутат.

Тут в кабинет заглянул молодой помощник.

— Антон Тимофеевич, извините, время приема закончилось…

— А ты никогда не слышал, что у депутатов ненормированный рабочий день? Закрой дверь с той стороны! — рявкнул Усачев. — Так как ты на меня вышла? — повторил он свой вопрос.

— Один мужчина, прежний знакомый Веры… — замялась она.

— Тот переломанный парень, что в Александровке лежал? Бывший Веркин прехехешник? Понятно…

— Так вы не знаете, где мне найти сестру? — вернулась Надя к теме разговора.

— Не знаю, и, честно говоря, знать не желаю! — ответил Антон Тимофеевич, и вдруг предложил: — А давай-ка мы с тобой, Надежда, коньячку хлопнем!

Не дожидаясь согласия, Усачев достал из шкафа бутылку «Хенесси» и два широких бокала.

— Выпьем за знакомство, а потом я расскажу тебе про твою сестрицу, — отхлебнув, он опять взглянул на Надю и покачал головой: — Прямо одно лицо! Только ты на вид наивная какая-то, а Верка была — ух!!! Огонь-девка! Я думаю, ее тогда даже не бабки мои привлекли, а то, что я в больничке с пулевым ранением оказался. Говорила, что мужчина и оружие, это очень романтично… Я ж тогда крутым мэном был, подо мной команда человек в тридцать ходила, а времена лихие были, в Питере чуть не каждый день стреляли… Слово «стрелка» слышала? Думаешь, это от стрелы? Робин Гуд и все такое?.. Не-а. Это оттого, что на этих сходках могли запросто начать стрелять друг в друга. Да… Были времена, прошли былинные… Так вот, бабки тогда прямо под ногами валялись, только не ленись поднимать, и жизнь была веселая: водка, вино, кровь — все рекой! Девок, конечно, полно, но твоя сестрица чем-то меня зацепила: независимостью своей, бесшабашностью, что ли… Подарков никогда не требовала, как другие бабы. Подарю что — спасибо скажет, а чтобы самой попросить — не было такого. Драгоценности принципиально не принимала, говорила, что не любит побрякушки. Я ей отдельную квартирку снял, обставил. Чем она занималась, когда меня не было — я понятия не имел, вроде училась где-то, или поступать собиралась… Мне, вообще-то по барабану было, я ж человек занятой! Так три года прошло. По самым крутым ресторанам и казино ее водил, за границу ездили по три раза в год, уж не помню, куда, но Средиземноморье все объездили, и в Париж, точно — в Париж она сама попросилась… Я за эти годы еще круче встал, но от явного криминала отошел, времена изменились, все захотели быть легальными бизнесменами. А для успешного бизнеса что надо? Иметь своих людей в Городском собрании, чтобы законы принимали такие, которые для твоих дел выгодны. Я ж не дурак, соображаю — пора идти во власть! Выбрал округ, где конкурентов поменьше, выставил свою кандидатуру. А депутату положено, чтоб весь кругом положительный, примерный семьянин! Ну, ладно, думаю, напишем, что собираюсь жениться. Заявление даже с Веркой подали во Дворец бракосочетаний на Английской набережной. Колечко ей подарил за пять тонн бакинских, типа, обручились, скоро свадьба… Она тоже готовилась вроде, белье там, туфли, фата, платье — короче, все как у людей. В свадебное путешествие собирались на Канары, вернулись бы, а там, через месяц — выборы, и был бы я женатым депутатом.

Надя внимательно слушала, но Усачев замолк, потянулся к бутылке, плеснул в ее бокал, наполнил свой почти наполовину.

— Выпьем, а потом я расскажу, как твоя сестрица меня подставила.

Она слегка пригубила, а народный избранник выпил залпом, как простую водку.

— До свадьбы всего неделя оставалась, когда заявляется ко мне один дружбан, и говорит:

— Ты хоть в курсе, на ком жениться собрался?

И показывает мне афишку выставки «Ню в фотоискусстве. Питер, 90-е годы». А на афишке Верка, голая. Правда, ничего такого особенного не видно: колени руками обхватила и смотрит в объектив. Ну, кореш объяснил, что на выставку его подруга затащила. Он пошел на голых теток полюбоваться, а там моя невеста во всех видах — любимая модель фотохудожника Зинковского!

Я от бешенства онемел. Вот сука, чем занималась, студентка-абитуриентка!

А дружок мой продолжает:

— Добро бы ты в политику не ударился, и жениться на ней не собрался! Нормальному пацану фотомодель содержать не западло. Даже может и престижно! Но не жениться же на девке, которую в натуральном виде весь город видел?

В общем, поехали мои ребята на эту выставку, все Веркины фотки посрывали, мне привезли. И адрес этого гребаного фотохудожника достали. Я сам к нему не поехал, пацанов послал, сказал, чтоб сильно не били, так, поучили чуть-чуть. Сижу в съемной квартире, дожидаюсь, когда моя порнозвезда заявится. Пришла. Я ей фотки показал и как дал в пятак! Один раз только и врезал. Потом сказал, чтоб валила на все четыре стороны, чтобы духу ее рядом со мной не было, и на глаза чтоб больше не попадалась — урою. С тем и отпустил. Ушла в чем была. Все шубки, колечко обручальное, платьица от Шанель и Кардена — все оставила, хотя я взять не запрещал…

Депутатом я в тот раз, конечно, не стал. Пронюхали журналюги, расписали: невеста позирует обнаженной, связи с бандитами, разгром фотовыставки… Четыре года прошло, подзабылось, все равно избрали… Ну, а теперь ко мне какие претензии? Крепкий легальный бизнес, и не на мое даже имя. Жена, ребенок — все пучком!

Усачев еще раз плеснул себе из бутылки, спросил:

— Чего не пьешь? Коньяк фирменный, не фуфло какое-нибудь!

Надя послушно взяла бокал и чуть-чуть выпила.

— Так, значит, вы ничем мне помочь не можете?

— Ну, извини, я всего лишь депутат, а не господь Бог. Хотя… Говоришь, вместо дома пустырь? Адрес помнишь?

Надя продиктовала адрес. Антон Тимофеевич черкнул его в блокноте, затем нашел в тоненьком справочнике номер. Пока нажимал кнопки телефона, коротко объяснил:

— Если дом снесли — значит, жильцов куда-то расселили. Сергей Михалыч, — радостно заорал он в трубку, — Усачев вас беспокоит, 241 округ. Вы недавно расселили бараки на Выборгском шоссе, 281. А людей куда?.. Ордера? А можете меня на этого человечка переключить?.. Да родственницу люди ищут. Запрос от населения, депутаты должны помогать… Вот спасибо!.. Сейчас переключит, — шепнул он, прикрыв трубку. — Здравствуйте, депутатский запрос. Надо выяснить, куда выселили Обичкину Веру Владимировну из дома 281 по Выборгскому шоссе?.. Что? А как такое могло получиться?.. Спасибо.