Надя помотала головой, отгоняя видение. Что это с ней? Никогда она так не думала о мужчинах, никогда ей не представлялось, какие они на ощупь. Игорь на ощупь был не очень, ей всегда казалось, что он потный, даже когда прямо из бани приходил. Да, он был ее единственным мужчиной, но никогда она не мечтала о том, чтобы погладить или поцеловать его подбородок. Она позволяла целовать себя по ночам, и все остальное с собой делать, но только позволяла, самой ей ничего такого не хотелось. Ей больше нравилось готовить обеды и ужины, самостоятельно распределять бюджет, считать себя, а не бабулю хозяйкой своей жизни. Но когда у бабушки случился инсульт, она мигом об Игоре забыла, потому что не нужен он ей был совсем. А если бы это был не Игорь, а другой, вроде Станислава? Его бы она не бросила… Уж она бы придумала что-нибудь, чтоб и за бабушкой ухаживать и мужа не бросить. Ведь за такого она бы вышла замуж? Конечно, вышла б! Он был бы ей и бабушке опорой, он бы наверняка сумел и денег заработать, и с врачами и медсестрами договориться, достал бы самые редкие лекарства, успокаивал бы, говорил, что все еще будет хорошо… И после смерти бабушки она бы не осталась совсем одна, рядом были бы муж и дети.

«О господи, что это со мной сегодня?.. Я о нем знать ничего не знаю, а размечталась! А станцию-то свою я не проехала?»

Конечно, она ее пропустила, и вышла из метро на конечной, Приморской. Здесь она еще не бывала и, несмотря на обилие транспорта, ее сразу поразил простор и какой-то особенно свежий воздух.

Тут рядом Залив, сообразила Надежда, и решила прогуляться в ту сторону. Она сверилась с картой, которую носила в сумочке и двинулась по набережной реки Смоленки к заливу. Где-то здесь похоронили декабристов, вспомнилось ей. Должно быть, и памятник есть — но разве его найдешь за этими громадными домами?

Впереди, в устье реки виделся бескрайний простор, большая вода. Она не выглядела лазурной, как в кино, но была бесконечной, и это впечатляло… Вон там, в дымке, наверное, Кронштадт. Финский залив большой, высмотрела она на карте, с одной стороны от Питера Финляндия, с другой — Эстония. Балтийского моря на карте было не видно, но Надя помнила, что за ним расстилается Северное море и Атлантический океан. Даже представить трудно, что вот эта вода, которая плещется по камням у ее ног — часть Мирового океана!

Похоже, никому, кроме Надежды, подобные мысли в голову не приходили. Публика, отдыхавшая на берегу по случаю жаркой погоды и белых ночей, занималась своими делами. Мужская компания пила пиво с креветками, выложенными горкой на развернутой газете — очистки они бросали прямо на землю. Молодая семья с двумя детьми валялась на расстеленном одеяле. Родители возились с годовалым малышом, а белокурая кудряшка лет четырех ныла: «Хочу купаться! Хочу купаться!» — «Здесь грязно, — пыталась убедить ее мать, — вылезешь из воды черная, как негритенок, и я тебя не узнаю. У нас ведь не было черной девочки, только беленькая была!» — «А мальчишки купаются!» — канючила дочка.

И правда, с десяток пацанов весело плескались в мутном мелководье. Надя ни за какие коврижки в такую воду не полезла бы. В набегающих на берег волнах среди рыжей пены болталась какая-то труха, окурки, даже пластиковые бутылки попадались. Вот тебе и мировой океан!

По набережной она дошла до гостиницы «Прибалтийская», со стороны казавшейся гигантским крабом-трансформером, который только что выполз из воды и, сверяясь с картой, двинулась в сторону дома, однако на Наличной улице поняла, что сил дойти пешком не хватит, и села на маршрутку.

В квартире стояла тишина. Сообразив, что уже почти полночь, а с четырех часов у нее маковой росинки во рту не было, Надя тихонько пробралась на кухню, попить чаю. Но оказалось, что баба Фаня позаботилась о своей гостье: на древнем столике, покрытом стертой клеенкой, Надю ожидали укутанные старым одеялом кабачковые оладьи в миске. Поставив чайник и достав из старенького холодильника «ЗиЛ» сметану, она уселась за стол. Оладьи проглотила мигом, выпила кружку чая, и стала разбираться со своим приобретением. За чтением руководства ее и застал Леша.

Увидев Надину покупку, парень присел рядом.

— Телефончик прикупила? Нормальная модель, у меня год назад такая была.

— И что? Сломалась? — испугалась Надя.

— Да прям! Чему там ломаться? Новый, навороченный купил. Во, гляди, круть какая! В нем памяти больше, чем в ином компе!

«Компьютере» — мысленно перевела Надя.

— Леша, вы не поможете мне с ним разобраться? — попросила она.

— Давай на «ты», — он вытянул у нее из рук аппарат и начал объяснять, перебирая кнопки. — Вот смотри, выходишь в главное меню…

— Помедленней, пожалуйста, — Надя боялась не уследить за появляющимися на экране надписями.

Через десять минут она в основном научилась пользоваться своим телефоном и даже самостоятельно загрузила в его память номер Фаины Абрамовны, оба телефона Владимира Зинковского, номер домашнего телефона Ксении и даже мобильник Лешки, который сказал:

— Мало ли, опять какая-нибудь инфа понадобится, а я всю дорогу при компе — так что звони в любое время, кроме глубокой ночи.

— Спасибо, Леш. А можно, я сейчас тебе позвоню?

— Давай!

Надя нажала кнопки и из Лешкиного «навороченного» аппарата грянул «Полет валькирий». Вот это полифония!

— Ой, мы же еще тебе мелодию не выбрали! — опомнился Леша. — Что там в аппарате забито? — он взглянул и поморщился: — Туфта. Хочешь, я тебе что-нибудь убойное закачаю, чтобы в любом шумном месте услышала?

— Нет, — помотала головой Надя, — убойного мне не надо. Лучше приятное.

— Элтона Джона, Стинга?

— А можно Моцарта?

— Да хоть Бетховена! Погоди.

Парень исчез из кухни, но через пару минут появился, держа в руках какой-то журнал. По нему они выбрали начало сороковой симфонии, и Лешка в два счета скачал ее.

— Спасибо тебе, Леша, — поблагодарила Надя.

— Да не за что, — отмахнулся воспитанник бабы Фани. — Ну, я пошел. Спокойной ночи.

Еще около часа просидела Надя на кухне, изучая возможности телефона. Потом все-таки решила, что на сегодня играть хватит, пора и спать.

Уже лежа в постели, она поймала себя на том, что улыбается. Вот так, еще трех месяцев не прошло, как бабуля умерла, а она улыбается, радуется жизни. Сердце сдавило от чувства вины, но оно было мимолетным. Ведь наверняка, бабушка тоже порадовалась бы. Почему-то сейчас, когда ее смерть отодвинулась во времени, Надя не вспоминала бабулю как маразматичную старуху. На память приходило, как бабушка учила ее вышивать, как терпеливо сидела возле пианино, считая вслух и задавая ритм, пока маленькая Надя, спотыкаясь, через пень-колоду, играла свои первые этюды.

А какие чудесные платьица она шила внучке, когда та была маленькой! Все вокруг отмечали, что Надя одета красивее всех — еще бы, ведь у ее бабушки отменный вкус! Он не изменял Софье Аркадьевне лет до шестидесяти пяти, хотя нет, вкус у нее остался, а вот чутье на моду пропало. Уж слишком быстро все меняться стало, старушке было не поспеть за новинками.

При воспоминании о том, сколько сделала для нее бабуля, на глаза невольно навернулись слезы. Жаль, что поздно свалилось это богатство, вот если бы лет десять назад… Тогда бабушка была еще довольно бодрой, ее великолепной памяти и ясности ума могли и молодые позавидовать. Они бы вместе поехали в Петербург. Бабуля увидела бы, как изменился город со времен ее детства, успела встретиться со своей соседкой Фаней, и они нашли бы Веру…

Надя тихонько вздохнула. Ничто в этом мире не приходит вовремя. Вот и радость от огромного выигрыша ей не с кем разделить. Может, когда сестра найдется, она порадуется? Хотя, кто ее знает, порадуется ли. Похоже, Вера довольно странная особа. Правда, фотограф Володя не сказал о ней ни одного дурного слова, напротив, восторгался. Зато Усачев… Как он побагровел, когда увидел ее, казалось, еще чуть-чуть, и ударит! А потом ничего, совсем не страшный дядька оказался.

А Слава говорил о сестре с горечью. Кстати, он ведь дал свою визитку, можно занести в память телефона его номер. Или нет, лучше не надо, а то возникнет желание позвонить. Это недопустимо! Девушка никогда не должна навязываться молодому человеку, так ее бабушка учила и так Надя сама чувствовала. Ни одна из ее любимых литературных героинь не стала бы искать встречи с мужчиной. Это ниже женского достоинства. Девушка должна принимать ухаживания, и до определенного момента не подавать виду, что этот человек тоже ей нравится. Как скоро может наступить этот момент? Да уж конечно, не после первой встречи… Например, с Игорем они были знакомы несколько лет. Потом он как-то проводил ее до дома, потом пригласил в кафе, потом они вместе ездили на балет в Новосибирск. Потом еще пару раз в кафе, и только после этого он пригласил ее домой. Да и тогда ничего бы не произошло, если бы Надя была влюблена в него хоть чуточку. Но у нее имелась цель — избавиться от девственности и сопутствующих ей комплексов… Нельзя сказать, что опыт удался. И от комплексов до конца не избавилась, и бабулю до инсульта довела.

Надя опять тихонько вздохнула. Нет уж, пусть Славина визитка валяется на дне сумочки. Или лучше вообще выбросить ее? Чтобы искушения не возникало? Когда он сидел рядом на скамейке, и не было видно шрамов на левой щеке, он показался таким красивым…

«Опять размечталась, — одернула она себя, — пора кончать о нем думать, а то домечтаюсь до марша Мендельсона…»

Надя давным-давно осознала, что эта музыка не для нее. Тридцать четвертый год, кому она нужна, старая дева? А Слава наверняка женат, и дети, конечно, есть. Двое мальчишек, а может, и трое. И он их учит водить машину, разбираться в двигателях и прочих мужских делах.

Ну и ладно, что старая дева… И без семьи люди живут прекрасно. Вот тетя Фаня, например…

Пример показался не очень. Собственную семью Фаине Абрамовне всю жизнь заменяли соседские дети. Правда, Лешка относится к старушке прекрасно, случись что, обязательно поможет. Но все равно, одинокая старость — грустное зрелище.

Тогда возьмем Анну Федоровну. Ей чуть больше пятидесяти. И как она живет? Работа — дом, работа — дом… Однако на своем поприще добилась определенных успехов, стала заведующей библиотекой. На работе коллекторы, формуляры, книги, дома — телевизор и те же книги. Распрекрасная жизнь, очень веселая!

Нет, одной все-таки плохо. Конечно, Надя обязательно чему-нибудь выучится, может, компьютер освоит, найдет себе интересную работу, и все-таки, если она каждый день будет возвращаться в пустую квартиру… А может, на новой службе она познакомится с каким-нибудь интересным холостым мужчиной?..

Опять ей представился Слава. Она даже головой помотала. Вот ведь привязался! Может, тот мужчина совсем другой будет. Худощавый, темноволосый, голубоглазый, с узким чуть вздернутым носом и губами, всегда готовыми к улыбке. Вроде бы получился портрет Алена Делона в молодости. Тогда уж лучше Том Круз, он хоть по возрасту больше подходит…

Надя усмехнулась своим мыслям. Вот что делает с женщиной наличие свободных денег! Стоит одеться прилично, изменить прическу — и сама себе начинаешь в зеркале нравиться. А сегодня даже получила предложение от фотохудожника позировать… И сразу принялась мечтать о мужчинах и создании собственной семьи. И о детях.

Почему-то раньше она совсем о них не думала. Какие дети, когда зарплата мизерная и на руках бабушка, постепенно впадающая в детство?

«А вот если очень захочется ребенка — возьму и рожу! — вдруг решила она. — Получу достойную профессию и рожу, сама для себя. И сил хватит вырастить! У бабушки хватило? И у меня хватит. Только надо кандидата в отцы найти, чтобы нормальный, без вредных привычек. И придумать, как ему себя предложить. Фу, ужас!.. Только что думала о том, что нельзя показывать мужчине, что он тебе нравится, а сейчас мечтаю, как охмурить потенциального отца для моего ребенка. Точно, крыша от богатства съехала! Все можно решить намного приличнее. Надо только узнать, где делают искусственное оплодотворение и сколько это стоит. Наверное, это понадежнее, чем какие-то гипотетические мужчины без вредных привычек, которых еще поискать, да не найдешь».

Приняв такое решение, Надя зевнула, повернулась лицом к стенке и вскоре заснула.

Все утро следующего дня она помогала Фаине Абрамовне убирать квартиру. Старушка суетилась вокруг, пыталась помогать, а Надя вежливо, но твердо посылала ее отдохнуть или прогуляться. В конце концов тетя Фаня вышла во двор в сопровождении соседки Елены Витальевны и ее бульдога.

После обеда Надя решила, что уже можно позвонить фотографу.

Владимир успел связаться с Екатериной Амосовой и сообщил, что та ждет Надю сегодня в пять вечера в своем офисе.

Глава 11