Татьяна Осипцова - По ту сторону зеркала

Куда же ты делась, сестренка-двойняшка, половинка ты моя? Неужели я тебя никогда не увижу?..»

На следующий день Фаина Абрамовна первым делом поинтересовалась у Нади, чем закончилась встреча с Черновым.

«Закончилась, считай, ничем, а вот началась!» — подумала Надя и вкратце рассказала, что сестра долго жила с артистом, у них была большая любовь, но девять месяцев назад Вера исчезла без каких-либо объяснений.

— Что же ты у него так долго делала? — удивилась старушка, — я до часу ночи не спала.

— Так, разговаривали, я про себя рассказывала, он мне ее фотографии показывал. Вот, одну подарил.

Она достала фото. Тетя Фаня даже охнула:

— Бог ты мой, и правда, одно лицо! Но, похоже, твои поиски зашли в тупик… Что собираешься делать?

— Ничего, пару недель побуду здесь и вернусь домой.

Надя поделилась с тетей Фаней планами переехать в Петербург навсегда. Та их одобрила и добавила:

— Знаешь, девочка, я тут подумала и решила оставить тебе в наследство эту комнату. Раньше Лешке хотела, но у него мама богатая и сам он уже крепко на ногах стоит, к тому же ему есть, где жить. А вот тебе… Это будет только справедливо, ведь это комната твоих предков, здесь даже мебель их осталась. Так что переезжай в Питер, и вполне можешь жить здесь, со мной, если захочешь, конечно.

— Спасибо, тетя Фаня, — Надя бросилась на шею старушке, обе прослезились. — Я с удовольствием поживу у вас, пока комнату не куплю. А вы, вы только не торопитесь умирать…

— Кто ж туда торопится? — улыбнулась Фаина Абрамовна. — Удивительно, живу так давно, что должно бы и надоесть, а все равно еще хочется!

В дверь кто-то поскребся.

— Фаиночка Абрамовна, вы дома? — раздался голос Елены Витальевны.

— Явилась про своего кумира расспрашивать, — прошептала тетя Фаня и крикнула: — заходите, Елена Витальевна!

— Я не слишком рано? — поинтересовалась с порога соседка.

— Как раз к чаю, — тетя Фаня достала еще одну чашку с блюдцем и пригласила гостью к столу.

— Наденька, вы вчера так поздно вернулись, — начала Елена Витальевна, — я с нетерпением жду вашего рассказа…

Наде не хотелось вдаваться в подробности, и она коротко ответила:

— Сестру я не нашла, они давно расстались.

— А вы с ним куда поехали?

— К нему домой.

— Вы были у Сашеньки дома? — выкатила глаза дама. — И где он живет?

— Где-то на острове Декабристов. Точного адреса я не знаю. — Дом у Александра был приметным, но она решила, что не скажет об этом столь ярой поклоннице, а то еще станет караулить его возле подъезда.

— А квартира, квартира у него большая?

— Две комнаты. Спальня и гостиная.

Под напором Елены Витальевны ей пришлось подробно рассказать о планировке квартиры, ее отделке и интерьере.

— Ой, какое милое фото, — заметила Елена карточку, лежащую на краю стола. — Вы здесь чудесно получились, Наденька!

— Это фотография моей сестры, мне ее Александр дал.

Она приготовилась выслушать охи и ахи по поводу того, как они с сестрой похожи, но пожилая дама вдруг расстроилась.

— А вы не попросили его фотографию с автографом? — с робкой надеждой спросила она.

— Извините, Елена Витальевна, как-то не догадалась.

Соседка не скрывала своего разочарования, но все-таки сказала:

— Наденька, не извиняйтесь, вы ни в чем не виноваты, я ведь сама не сообразила вас попросить, а вы, вы откуда могли знать, что для меня это так важно…

Пожилая дама поблагодарила за чай и поднялась из-за стола.

— Елена, не расстраивайтесь вы так! — пыталась успокоить ее Фаина Абрамовна. — Надя еще раз встретится с ним и возьмет для вас фото с автографом. Правда, Наденька?

Надя кивнула. Интересно, как она это сделает? Они даже телефонами не обменялись. Чернов явно не собирался с ней больше встречаться. Опять караулить возле помойки? Наверное, придется. Ведь Елена Витальевна помогла ей, неудобно обижать женщину…

В тот же день она пошла в театр, но выяснилось, что в ближайшие дни Александр не занят в спектаклях. Караулить его у дома? А вдруг он на съемках или поехал куда-нибудь отдыхать?

При известии, что не удалось отыскать Чернова, Елена Витальевна почти пришла в отчаяние. Наде пришлось сказать, что в скором времени она переберется в Петербург и тогда обязательно добудет для нее фото кумира.

Следующие дни Надя посвятила прогулкам по городу, посещению музеев. Она еще раз сходила в Эрмитаж, с толпой туристов дожидалась, когда распустит свои перья золотой павлин, осмотрела то, что не успела увидеть в первый раз. Совершила поход в Кунсткамеру и Петропавловскую крепость, поднялась на смотровую площадку Исаакиевского собора и, замирая от страха, смотрела на раскинувшуюся перед ней панораму города. Съездила в Петродворец, прихватив с собой Елену Витальевну. Соседка сокрушалась, что все стало так дорого: даже посетить пригородные парки можно только за деньги — что уж говорить о музеях и выставках. Конечно, владелица английского бульдога была суетлива и навязчива в своих бесконечных рассказах о прекрасных днях своей молодости, но Надя считала своим долгом хоть как-то компенсировать то, что не добыла ей автограф.

В один из дней Фаина Абрамовна попросила Надю сходить с ней к нотариусу.

— Вместе надо идти, — настаивала она. — Я старуха, меня облапошить — раз плюнуть, а ты все проверишь, чтобы документ правильно был оформлен.

— Да что я в этом понимаю! — воскликнула Надя.

— Неважно. Все равно вместе сходим. Увидят, что вот она, наследница, в наличии — совсем другое дело. К тому же узнаешь, где нотариальная контора находится, и как тебе действовать в случае моей смерти.

— Не говорите так, тетя Фаня!

— Все там будем, рано или поздно, но как говаривала одна моя подруга: «Я туда всех без очереди вперед пропущу»… Правда, она умерла пять лет назад.

Оформление документа о наследстве заняло почти целый день, причем большую его часть они провели в душном коридоре. Насколько тяжелым испытанием это было для старушки, Надя поняла на следующее утро. Фаина Абрамовна слегла с высоким давлением. Вызвали врача. Тот прописал лекарство, которого не оказалось в доме, пришлось идти в аптеку.

Надя уже купила лекарство и отошла от окошка, когда к ней бросилась женщина из очереди.

— Верочка!

Надя невольно замерла и обернулась. У женщины было необычно бледное для летнего времени усталое лицо и парик на голове. Но она была явно рада встрече.

— Верочка, вас уже выписали? А вы сомневались… Чудесно выглядите, и парик у вас ну прямо как настоящие волосы, — последние слова она сказала, понизив голос, почти шепотом.

«Откуда выписали, какой парик?» — пронеслось у Нади в голове.

— Извините, вы обознались… — привычно начала она…

Незнакомка сникла и хотела вернуться в очередь, но Надя задержала ее.

— Я не Вера, а ее сестра, и я ищу Веру… Где вы с ней встречались? Что значит — выписали?..

— Вы — сестра, и ничего не знаете?.. Как же так? Мы думали, она одинокая, к ней никто никогда не приходил, мы все делились с бедной девочкой передачами, которые приносили нам родственники.

— Передачами?.. — все еще не понимала Надежда.

— Давайте присядем, — попросила женщина, — я так разволновалась…

Они присели на скамью в углу аптечного зала.

— Господи, я ничего не понимаю, сестра в больнице — а вы ничего не знаете… Разве могут быть такие отношения между родственниками?

— Это я ничего не понимаю! Вера в больнице?.. — почти крикнула Надя.

— Если бы в простой больнице… — вздохнула женщина. — Она в онкологическом центре, в Песочном.

Сердце у Нади сжалось от боли.

— Что с ней?

— Лейкемия. Она там уже не в первый раз. Когда я выписывалась около месяца назад, состояние ее было нестабильным. Ей проводили облучение и химиотерапию, но перспективы были неясные.

— Вы выписались, а она там оставалась? — судорожно сглотнув, чтобы не разреветься, спросила Надя.

— Я думаю, она и сейчас там, это ведь быстро не лечится… если, конечно, вылечивается… — добавила женщина почти шепотом. — Навестите сестру, в таком состоянии человеку очень нужна поддержка близких, а то она лежит там совсем одна. Наплюйте на обиды, неважно, что вы поссорились…

— Мы с сестрой никогда не ссорились, — заверила ее Надя, но не стала ничего объяснять.

— Передайте ей привет от Киры Петровны.

— Обязательно передам. Спасибо вам.

И, забыв попрощаться, Надя вылетела из аптеки.

Лейкемия! Слово звучало, как приговор. Кажется, это рак крови, от этого можно умереть? Можно… Даже жену Горбачева не спасли от страшной болезни. Где находится это Песочное?.. Она даже не спросила. Впрочем, наверняка кто-нибудь знает, или тетя Фаня, или Елена, или Лешка в своем компьютере посмотрит.

Надо срочно туда. Сегодня уже поздно, семь часов… Значит завтра с самого утра она поедет и увидит свою сестру. Если она еще жива…

Эта страшная мысль все время маячила где-то на краешке сознания. Если жива… А если нет?.. Не может так быть! Господи, помоги мне увидеть мою сестру!

В лучах вечернего солнца блеснул купол Андреевского собора. Ноги сами понесли ее к храму. Надя ставила свечки перед иконами всех святых подряд, в глазах сверкали слезы, а губы шептали:

— Помогите мне увидеть мою сестру! Сделайте так, чтобы она не умерла! Я потеряла бабушку, у меня нет ни отца, ни матери, пусть хоть сестра останется!

Она истово крестилась на икону и переходила к следующей, повторяя свою горячую бессвязную молитву опять. Может, просить надо как-то иначе, но как — она не знала. Если Бог есть на свете — он и такую молитву примет…

Последнюю свечку она поставила перед распятием, прошептав:

«Господи Иисусе Христе, спаси и сохрани мою сестру».

Из храма Надя вышла несколько успокоенная.

Вспомнила, что тетя Фаня ждет ее с лекарством. Но оказалось, что Фаина Абрамовна спит.

Надя не стала будить ее, но не могла выдержать, постучалась к Елене Витальевне, рассказать о том, что узнала от женщины в аптеке, и спросить, где находится Песочное.

— Какое трагическое известие! — театрально воскликнула соседка. Эта добрейшая женщина всегда несколько странно выражала свои чувства. — Но будем надеяться, что ваша сестра поправится, и все будет хорошо!

— А вы не подскажете, как добраться до Песочного? Это далеко?

— Нет, это в пригороде. Если бы у меня была карта, я бы вам показала.

Надя метнулась за своей сумкой и через минуту на круглом столе была разложена карта Санкт-Петербурга.

Вооружившись очками, Елена Витальевна водила по плану пальцем.

— Как же все мелко! Надо найти станцию метро «Озерки»…

— Вот она! — Надя указала на станцию в левом верхнем углу карты.

— Так… Это Выборгское шоссе… Парголово, за ним должно быть налево.

— Сюда?

— Нет, больно длинная дорога и никаких населенных пунктов. А, это кольцевая! У вас новая карта?

— Три недели назад купила, — подтвердила Надя.

Елена Витальевна вела пальцем по Выборгскому шоссе.

— Вот он, поворот на Песочное. Смотрите, здесь ходит рейсовый автобус. Вы можете сесть на него возле метро.

— Спасибо, Елена Витальевна, я найду, как доехать, я все поняла.

На следующее утро, оставив Фаину Абрамовну на попечении соседки, Надя отправилась в онкологический центр. Она добралась туда за полтора часа. Автобус, миновав новенькие коттеджные поселки за сплошными заборами, остановился возле старого парка за высокой оградой. В глубине виднелось здание больницы.

Оказалось, что она приехала рано, до десяти часов к больным не пускают. Как только окошко регистратуры открылось, Надя, замирая и боясь услышать самое страшное, склонилась к нему:

— Могу я узнать, лежит ли в больнице Обичкина Вера Владимировна?

Медсестра спросила номер отделения.

— Я не знаю, у нее лейкемия…

— Четвертое отделение, — ответила медсестра и стала сверяться по списку. — Седьмая палата. Только к Обичкиной пропусков не выписывали.

— А как его выписать?

Медсестра черкнула что-то на бумажном квадратике и сунула его в окошко.

— Вот вам разовый пропуск, охраннику отдадите. На отделении поговорите с врачом и он вам постоянный выпишет.

У Нади немного отлегло от сердца. Сестра жива, через несколько минут она ее увидит!

Купив бахилы и немного проплутав по коридорам, она оказалась в четвертом отделении. Девушка на сестринском посту подтвердила, что больная Обичкина лежит в седьмой палате.