— А деньги… Мне в понедельник с утра надо…

— Сейчас поедем, снимем со счета, — успокоил ее Станислав. — А чего в понедельник-то? Ты говорила, операция во вторник.

— Так я сама в больницу в понедельник ложусь, на подготовку к операции, я буду донором костного мозга, я ведь говорила…

Почему-то Слава испугался за нее. Все, что имело отношение к позвоночнику, с некоторых пор казалось ему опасным. И Надя будет рисковать своим здоровьем ради Верки?

Видимо, что-то подобное отразилось на ее лице, потому что Надя поспешила объяснить:

— Это не страшно. И я идеальный донор, мы ведь близнецы… Другого донора подбирать и долго, и дорого.

Они съездили в банк за деньгами. После этого Слава не решился пригласить ее погулять, как хотел вначале. Надя немного разочаровалась, когда он высадил ее у дверей дома и пообещал утром в понедельник быть здесь, чтобы отвезти в Песочное.

А Станислав ехал домой и думал, что сам загнал себя в эту двусмысленную ситуацию. Ну не может он за ней ухаживать сейчас, когда только что дал ей денег. Это будет нечестно. Конечно, она на все пойдет, чтобы сестру спасти, и в постель к нему нырнет в знак благодарности… Но ему-то не так нужно… Ну и что теперь делать? Если, дай бог, все обойдется, и Верка выкарабкается, Надя будет благодарна ему по гроб жизни, даже если и деньги сумеет отдать. А если не выкарабкается?.. Тьфу ты, черт! Ну, тогда уж ни Надя, ни он не будут виноваты. Нельзя об этом думать. Пусть все хорошо закончится, а там…

С утра в понедельник он отвез ее в онкологический центр и, прощаясь у ворот, попросил:

— Ты позвони мне… ну, когда все закончится.

— Позвоню, — кивнула Надя.

— И еще. Ты Верке не говорила про меня?

— Нет еще, но обязательно скажу. Слава, если бы не ты…

— Помолчи пока, а? Начнет еще волноваться, старое вспоминать… Пусть выздоравливает. А ты, когда отсюда выйдешь? — спросил он помолчав.

— Не знаю. Как врачи скажут. Я бы хотела с Верой постоянно быть, пока она не оправится. Я позвоню, Слава, обязательно тебе позвоню.

Она поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. От неожиданности он неловко отшатнулся, встав на больную ногу.

А Надя уже скрылась за высокими дверями.

Глава 20

Прошло почти три недели. Надя гуляла в больничном парке. После обеда больные отдыхали, и Вера, которая впервые после операции поела сегодня с аппетитом, заснула.

Осень потихоньку вступала в свои права. Листья на старых кленах начали робко желтеть, пока местами, пятнами. К тому времени, как они осыплются и покроют землю шуршащим желто-красным ковром, Вера уже выйдет из больницы.

Надя вдохнула полной грудью прохладный осенний воздух с примесью выхлопных газов близкого шоссе. Как хорошо! Как хорошо, что Вера выздоравливает! Сегодня врач на утреннем обходе сказал, что иммунная система начинает работать нормально, и скоро дозы лекарств, которые ежедневно принимает Вера, можно будет уменьшить. Это здорово. Славе не придется тогда забираться в долги. Он и так много сделал для Веры.

Хотя Надя подозревала и втайне надеялась, что он делал это ради нее. Между ними не было сказано ни одного слова о любви, однако Надежде казалось, что он молчит, потому что пока не время, вот когда Вера выздоровеет…

Она тоже старалась не показывать своих чувств, хотя каждый раз, когда он, прихрамывая, шел к ней по дорожке парка, у нее сердце замирало и хотелось рвануться навстречу и кинуться ему на шею. И это не из чувства благодарности, пусть он не думает! Ведь она едва ли не в первый день, как познакомилась, думала о нем, мечтала, как они жили бы вместе, чуть имена общим детям не придумала…

В кармане куртки завибрировал телефон. Глянув в окошечко, она прочитала: «номер засекречен». Кто бы это мог быть?

— Алло, — сказала Надя в трубку, — кто это?

На том конце взволнованный мужской голос закричал:

— Надя, что с Верой?

Она не сразу сообразила, что это может быть Чернов, она совсем забыла о нем.

— Саша?.. Вы вернулись?

— Вернулся. Что с Верой?

— Успокойтесь, Саша. Сейчас уже все в порядке, ей сделали операцию, и теперь все будет хорошо.

— Какую операцию? Да можешь ты толком говорить!

— Операцию по пересадке костного мозга.

В трубке замолчали…

— Где она? — наконец справился с волнением Чернов.

— Мы в Песочном.

— Я сейчас приеду.

— Саша! — крикнула Надя в трубку, но он уже отключился.

Она в растерянности смотрела на потухшее окошечко дисплея. И не перезвонить, чтобы не приезжал… Надя боялась, что Вера рассердится, если Чернов неожиданно окажется в ее палате. Она еще очень плохо выглядит, волосы пока не растут и впавшие щеки землистого цвета, хотя глаза уже оживились.

Вернувшись в палату, Надя увидела, что Вера не спит.

— Знаешь, сестричка, ты сегодня получше выглядишь, вот что значит — пообедала как следует! — начала подготовку хитрая Надя.

— Да ну, не выдумывай…

— Сама посмотри, — Надя сунула ей круглое зеркальце на ручке. — Если припудриться да глазки с губками подкрасить… У меня есть, чем.

— У меня у самой есть… — пробормотала Вера, критически глядя на свое отражение. — В самом низу тумбочки лежит косметичка, достань.

Спустя несколько минут сестры вовсю занимались макияжем. Надя никогда не видела такой дорогой и качественной косметики, и с интересом смотрела, как Вера точными выверенными движениями наносит тон, забеляет черные круги под глазами.

— Возьми, — протянула она флакончик с дозатором, — попробуй, классный тональник, — а сама взяла в руки тени.

Надя не стала отказываться, и по очереди они воспользовались и тенями, и пудрой, и тушью, и помадой.

— Смотри, как мы похожи! — воскликнула Надя, пристраивая зеркальце, чтобы было видно и ее и сестру.

Но два лица не помещались в маленьком стекле, и Вера приподнялась на подушках.

— Помоги до туалета добраться, там зеркало побольше.

Она впервые выразила желание встать, хотя доктор говорил, что пора пробовать подняться с постели. Опираясь на плечо сестры, как раненый боец, Вера добрела до туалета. Она внимательно смотрела на отражение.

— Да, похожи, вот только щеки бы мне наесть, а то на скелет больше смахиваю.

— Наешь, — улыбнулась Надя. — Как говориться, были б кости…

— У меня такое впечатление, что этих самых костей у меня стало в два раза больше, — Вера провела рукой по впалой груди, — со всех мест выпирают.

У Нади в кармане завибрировала трубка. Взглянув и опять не увидев номер абонента, она вышла из палаты, предупредив сестру, что скоро вернется.

Конечно, это был Чернов.

— Я уже почти в Песочном. В какой палате, в каком отделении мне Веру искать?

— Я тебя у ворот встречу, а то ты заблудишься, — пообещала Надя и поспешила к лестнице.

Александр уже прошел на территорию больницы и маячил у ворот, привлекая внимание медперсонала и гуляющих больных, которые оглядывались и перешептывались, указывая на него пальцем.

«Бедные знаменитости, — мелькнуло у Нади, — они буквально шагу не могут ступить, чтобы не вызвать излишнего внимания к своей персоне».

Завидев Надю, Чернов кинулся к ней, но не дойдя двух шагов, остановился, будто споткнулся.

— Это ты? Надя?..

— Я, — вздохнула она. — А ты опять принял меня за Веру? К сожалению, мы сейчас уже не так похожи. Пойдем в сторонку, я должна рассказать тебе.

— Что, все так плохо?..

— Самое страшное позади, только если бы не успели сделать операцию, может, сейчас бы она была при смерти, а говорят, что это очень страшная смерть…

Она потянула его на облупленную допотопную скамейку, спрятавшуюся среди кустов сирени и там вкратце рассказала, как совершенно случайно нашла Веру, как свою квартиру продала и денег лишилась, про помощь Славы Свентицкого.

Чернов пробормотал в большом волнении:

— А я сидел себе в Крыму на съемках, загорал, мать твою…

Надя еще у ворот заметила, что он выглядит не по-питерски загорелым.

— Ты своего друга успокой, деньги я ему верну, и тебе, завтра же.

— Брось, Саша, мне-то зачем?

— Это ты брось. У меня не последние.

Чернов встал со скамейки и нетерпеливо спросил:

— Куда идти?

— В тот корпус, — указала рукой Надя и пошла рядом.

— Выходит, она о моей карьере думала?.. Господи, Верка, ну какая же дурочка… Плевать на все, на спектакли, на съемки…

— Вот именно этого она и боялась. Она очень любит тебя.

Надя не стала заходить вслед за Черновым в палату, только минутку постояла у двери и слышала, как сестра вскрикнула: «Сашка!» А потом все стихло.

Она прошла в конец коридора, где стоял телевизор и несколько кресел. Сейчас телик был выключен и кресла с диваном пустовали. Она присела и ощутила, что счастливая улыбка блуждает на ее губах.

Вот теперь все окончательно хорошо, вздохнула она, и ей захотелось с кем-то поделиться радостью.

— Слава, — сказала она в трубку, услышав его нетерпеливое «алле». — Слав, ты можешь говорить?

— Могу, конечно, — ей показалось, что голос его потеплел.

— Слава, Чернов нашелся, он сейчас у Веры. Правда, здорово?.. Он сказал, что деньги тебе завтра вернет.

Станислав хотел сказать, что плевать, пусть бы через месяц или через год вернул, но вдруг ему в голову пришло, что это совершенно меняет дело, и он проговорил:

— Правда, здорово. По-моему, это стоит отметить…

— А ты не хочешь пригласить меня куда-нибудь?

— Хочу.

У него даже в горле пересохло, так он хотел пригласить ее куда-нибудь, а лучше к себе домой. И к черту мечты о правильном ухаживании… Не может он тратить время на всякую ерунду. Он почти месяц видится с Надей по два раза в неделю и говорит только о состоянии Верки…

И все-таки он поинтересовался:

— Куда ты хочешь, чтобы я тебя пригласил? В кино, в ресторан, в театр?

— А можно к тебе домой? — проявила почти неприличную смелость Надя.

* * *

— Как здорово, что ты мне позвонила и в гости сама напросилась, — прошептал Слава, прижимая ее.

Она устроилась у него на плече поудобней и проговорила довольным всезнающим тоном:

— Ты, Славик, такой телок… Я бы год ждала, по театрам с тобой расхаживала да в ресторанах закусывала, пока бы ты сам догадался…

С.-Петербург 2008 г.