Инга Андрианова - По ту сторону

В дверях появился Антон. Был он свеж и бодр, дышал морозом и уверенностью.

— Ты куда? — беспечно начал он.

— На обед, — ответила я сухо.

Антон внимательно посмотрел мне в лицо и слегка нахмурился:

— Что-то случилось?

Я собралась с духом и выпалила фразу, которую вынашивала все утро:

— Обстоятельства круто изменились, и я ухожу в другую фирму.

— Уходишь? — не понял он, — Почему?

В ответ я выдала первое, что пришло в голову:

— Мне предложили хороший оклад…

— Я буду платить, сколько скажешь. Что еще?

— А еще перспектива карьерного роста, — произнесла я с вызовом.

— Какую должность ты хочешь?

— Дело не в должности и даже не в окладе, — вздохнула я, — дело в том, что я все равно уйду.

— Я тебя не отпущу, — спокойно ответил Антон.

Он взял меня за руку и отвел в кабинет.

— А теперь рассказывай! — потребовал он.

Я уставилась в пол и понуро начала:

— Вчера я встречалась с Сашкой…

— О господи, когда же ты успела? Нас до вечера не было в городе.

— Да, но Лера, кажется, в курсе всех моих передвижений.

— Черт бы ее побрал! — прошипел Антон, — Когда же она оставит меня в покое!

Я переждала первый всплеск и продолжила менее робко:

— Сашка говорит, что «Альбатрос» обречен. Он предлагает мне работу и хочет, чтобы я дала ответ до конца недели.

Все это время Антон напряженно смотрел мне в глаза, стараясь ничего не пропустить.

— Скажи, — произнес он еле слышно, — тебе со мной плохо?

— Причем тут это? — вспылила я, — «Альбатрос» идет ко дну, а ты ни слова не сказал! Почему я обо всем узнаю от Валерии? Оказывается, нас всех скоро выкинут на улицу, оказывается, фирма доживает последние дни! — крикнула я, давясь от обиды.

Антон посмотрел на меня долгим взглядом, открыл свой кейс, вынул пачку бумаг, разложил на столе.

— Бухгалтеру или юристу я бы показал бизнес-план. Но ты переводчик, а значит, считать будем вместе. Смотри!

Он ткнул пальцем в первый листок.

— Это наш последний контракт, ты сама его набирала, помнишь?

Я молча кивнула.

— В этом пункте указан объем поставки.

Я снова кивнула.

— Цена на товар пунктом выше, — продолжил Антон, — Вот тебе калькулятор, считай.

Я послушно произвела расчет и показала результат Антону.

— Вот инвойсы, а вот накладные. И это одна только сделка! А теперь решай сама, — подытожил он, — идем мы ко дну или нет?

— Но ведь Сашка… и весь московский сектор… Все говорят о твоей непорядочности!

— Я, кажется, знаю, кто автор идеи, — щеки Антона вспыхнули, в глазах блеснул недобрый огонек. — Да, я не олигарх и не мафиози, я не торгую энергоресурсом, все, чем я занимаюсь — легально. Пока… — усмехнулся он после короткой паузы, — Нас таких немного и все мы на виду. Подумай сама: если бы я хоть на миг пошатнулся, повел себя паршиво или где-то прокололся — ни одна приличная команда не стала бы со мной работать. А Лера — молодец, рассорила меня с женой, потом с матерью, с братом, теперь вот хочет лишить ценного сотрудника.

Я вскинула брови:

— Сотрудника?

— Мы ведь сейчас о делах? — напомнил Антон, и доверительно шепнул, — Кстати, если я распущу «Альбатрос», заберу тебя в новую фирму.

— Ты все-таки это сделаешь! — ахнула я.

— Не заводись! Я торжественно обещаю, что фирма протянет еще очень долго!

Антон молча собрал бумаги, захлопнул кейс, эффектно щелкнул замком:

— Ну, и какой оклад предлагал тебе этот засранец?

Весть о том, что мы едем в Индонезию, облетела «Альбатрос» и опустилась ко мне на стол красиво оформленным приглашением из Джакарты. Господин Харди в изысканных выражениях благодарил нашу фирму за радушный прием и знакомство с Москвой. В ответ он предлагал обширную программу посещения Джакарты, острова Калимантан, где ему принадлежат плантации бобов, а также отдых на острове Бали. Желающих нашлось немало: почти все кондитерские фабрики выразили готовность лететь на острова. Поставка порошка и масло какао на выгодных условиях делала поездку крайне перспективной. Сторона — поставщик мечтала заполучить в России сбыт, а скромное честолюбие «Альбатроса» — монополию на элитный товар. Было решено собрать группу специалистов, вывезти их в экзотическую даль и ознакомить там с достоинствами местных технологий.

* * *

— Уже два месяца ты водишь меня за нос, избегаешь встреч, не отвечаешь на звонки, а теперь сообщаешь, что летишь в Индонезию? — Эльф нервно дергал руль и совершенно не следил за дорогой.

— Не гони, занесет! — произнесла я раздраженно.

— Что происходит? Мы с тобой почти не видимся. С работы ты бесследно исчезаешь, к телефону не подходишь.

Выглядел он на редкость напряженно, говорил с обидой в голосе. Я отбивалась, как могла:

— У меня много дел, рабочий день не нормирован, зачем ты мучаешь меня вопросами?

— Дорогая моя, — в сердцах воскликнул Эльф, — я не мальчик, кое-что в жизни повидал. Я хочу знать правду, хотя бы потому, что не заслуживаю лжи, — он выжал тормоз и остановил машину.

— Боюсь, правда тебе не понравится.

— Мне понравится все, что положит конец неизвестности.

— Думаю, ты все уже понял, — произнесла я еле слышно.

— Кто он?

— Антон.

— Так я и знал! — Эльф ударил рукой по баранке, — Было безумием отпускать тебя на эту работу. Так или иначе, спасибо за правду, — и после недолгого молчания сухо добавил, — Жена уже знает?

— Да что ты? Откуда?

— Значит, дура. Она должна была понять: такие женщины, как ты, крайне опасны.

— О чем ты? — нахмурилась я.

— Брось, ни одна здравомыслящая жена не оставит тебя на глазах у мужа — это самоубийство.

Я усмехнулась:

— Ты сильно меня переоцениваешь.

— Глупенькая, я тебя недооценил¸ — горько произнес Эльф, — Когда рейс?

— В пятницу утром.

— Я отвезу тебя в аэропорт.

— Ты — мазохист?

— Нет, просто хочу посмотреть, кому отдаю свою девочку.

В означенный час команда из пятнадцати человек стянулась к центру зала и загудела в ожидании регистрации.

Ячейки щелкали, менялся список вылетов, сонный голос на дурном английском методично терзал динамики. Женщины обсуждали предстоящую таможню, Ираклий Самуэлевич рассказывал анекдот группе мужчин, Артамоныч сражался с замком на чемодане.

Эльф подвез мой багаж к пустому креслу, окинул взглядом шумную компанию:

— Пойду, возьму нам кофе, — буркнул он и зашагал к ближайшему кафе.

Антон проводил Эльфа нездоровым взглядом, дослушал анекдот, натужно рассмеялся, а насмеявшись, выдвинулся мне навстречу.

— Не понял? — произнес он вместо приветствия.

— Чего непонятного? Шесть утра. Как я по-твоему должна была добираться?

— А Митька?

Я посмотрела на табло и кисло поморщилась:

— Час назад его еще не было. Митька так рано домой не приходит. Пришлось ехать на Эльфе.

Антон отступил на шаг, глаза его округлились:

— Эльф, говоришь? Так это и есть тот самый Эльф? А я и не знал, что ты спишь с самим Фальком.

— Ну сколько можно! — разозлилась я, — Все кончилось давным-давно. Я тебе сотню раз объясняла…

Тут моя мысль совершила кульбит и приземлилась в эпицентр сомнений:

— Постой минутку! Откуда ты знаешь фамилию Эльфа? Вы что, знакомы?

— Не говори глупостей! — процедил Антон, — Его холеная морда мелькает по всем каналам. Твой Эльф — звезда экрана.

— Черт, а я телевизор не смотрю! — я бросила растерянный взгляд на кафе, где по всем приметам Эльф допивал свой эспрессо.

— Зачем ты притащила сюда любовника? — зашипел Антон.

— Он просто друг!

— Знаю я таких друзей!

Он распалялся все больше, привлекая внимание и косые взгляды технологов.

— Да будет тебе известно, — перебила я ледяным тоном, — что сплю я исключительно с тобой, даже с мужем мы спим в разных койках. И если я легла с тобой в постель, значит с Эльфом давно уже кончено. Он знает про нас и воевать не собирается.

— Что же он тогда здесь делает?

— Чемоданы носит!

Эльф сидел за столиком и хитро улыбался.

— Ну что, посмотрел? — во мне еще кипела злость.

— Посмотрел.

— Резюме?

— Красавица и чудовище.

— Ты просто ревнуешь.

— Нужды нет, — хмыкнул Эльф и небрежно откинулся в кресле, — Хочешь совет?

— Давай.

— Спи с ним, живи с ним, выходи за него замуж, если хочешь, но только не рожай от него детей.

— Это почему?

— Это моя просьба.

— Ну, ты хватил! — возмутилась я, — Мы с ним договориться толком не можем, какие тут дети!

— Не загадывай! — покачал головою Эльф, — Жизнь — штука тонкая…

Мы выпили кофе, он чмокнул меня в щеку и отбыл с многозначительной улыбкой на губах.

Антон дулся до самого отлета, но на борту расслабился, повеселел.

— Куда летим? — поинтересовался он. Не получив ответа, открыл бутылку Хеннесси, достал из сумки плитку шоколада и помахал ей перед моим носом.

Все это время народ расталкивал багаж, рассаживался по местам, хлопал пробками, шуршал фантиками и громко переговаривался. Но вот закрылся люк, и воздух сделался плотным, голоса стихли один за другим, и в салоне повисла тревожная пауза. Мне вдруг ужасно захотелось выйти наружу, вдохнуть полной грудью. Ладони стали липкими, сердце ухнуло, затрепыхалось. Гул от затылка поднялся к вискам и гонгом ударил по центрам здравомыслия. Тело дернулось и задрожало, дыханье сбилось, лоб покрылся испариной. Захотелось кричать.

— Тебе плохо?

Испуганное лицо Антона выплыло из желтого марева, и я увидела себя со стороны. Серой вязкой тиной накрыла паника, она заклубилось внизу живота, заструилась по жилам.

— Я тысячу раз летала, а теперь вдруг стены давят, — прошелестела я упавшим голосом.

— Выпей, станет полегче.

Сквозь тугой барьер донесся плеск жидкости, и передо мной возник стаканчик.

Я залпом выпила содержимое и закрыла глаза. В тот же миг в горле возникло ощущение ароматного пожара. В животе потеплело. Я глубоко вздохнула и почувствовала, как токи солнечных зайчиков двинулись по венам. Добравшись до головы, они прыгнули в разные стороны, осветили собой каждую клеточку, зазвенели, загалдели и принялись скакать, создавая веселую суматоху в мозгах. Я открыла глаза. Недавний страх показался смешным, по телу разлилось блаженное спокойствие, а внутри, где-то на самом дне зрачка солнечный зайчик сделал эффектное сальто.

— Слава Богу! — Антон откинулся в кресле и налил себе коньяка, — Я думал, ты лишишься чувств. Никогда не встречал таких зеленых девушек!

— Сама не знаю, что со мной, — мой голос все еще дрожал, — я ведь с рождения летаю.

— Надо признать, в салоне душновато — озабоченно произнес Антон.

— Это клаустрофобия, — догадалась я, — Надо же, как поздно проявилась!

Антон нежно погладил меня по руке.

— Все болезни я тебе вылечу, как только доберемся до Джакарты.

Я рассмеялась:

— Ты неисправимый хвастун!.

Остались в прошлом беды и печали, душа сияла, сердце билось ровно.

Мир обретал привычные очертания, самолет набирал высоту, Антон в соседнем кресле активно набирал градусы. Хватив очередную порцию, он сокровенно произнес:

— Мне очень хорошо с тобой.

— Мне тоже.

— Нет, ты не понимаешь! — в глазах Антона запрыгали чертики, — До встречи с тобой я перетрахал пол-Москвы.

— Пол-Москвы! — хмыкнула я, — И какую же из половин?

— Не веришь? — нахмурился он, — А зря! Я весь измучился, пока тебя искал. Как хорошо, что поискам пришел конец! Теперь проблема решена…вопрос о сексе больше не стоит…

— Ну, как же, как же! Видела я тот конец, ой извини! вопрос, который больше не стоит.

— Смеешься! — обиделся Антон, — А я ведь тогда перегорел… Как только понял, что нашел тебя, до жути испугался.

— А как ты понял?

— Сначала почувствовал, потом ощутил.