Дункан взял жену за руку, и, вместе вернувшись к очагу, они уселись перед огнем.

– Почему ты так считаешь? – спросил он.

– Прошлой весной, перед тем как я покинула двор, ходили слухи, что герцогиня Бургундская утверждает, будто младший сын ее брата выжил и теперь живет в ее дворце. Она искала союзников, чтобы те помогли ей отомстить Тюдорам за ее семью. А очередной претендент на трон – идеальное орудие мести, тем более что герцогиня клянется, будто узнала в нем племянника. Кроме того, король Яков еще достаточно молод, чтобы с радостью воспользоваться возможностью нанести Англии удар, не собирая при этом армию для нападения на Генриха. Что, если он пригласил протеже герцогини Бургундской в Шотландию и теперь узаконит его статус, упросив Адэр признать в нем единокровного брата? Она говорила, что росла при отцовском дворе и хорошо знала принцев.

– Если все так, как ты считаешь, зачем приглашать нас? – удивился Дункан.

– Адэр Брюс не захочет ехать ко двору на Рождество. Как и ты, она станет отказываться от приглашения, но муж будет настаивать, поскольку предан королю. Яков достаточно умен, чтобы понять: если мы тоже приедем, Адэр смирится и не станет огорчаться, – пояснила Эллен. – Он не уверен, не может быть уверен, что это действительно принц Ричард. И знает, что Адэр сумеет точно сказать, кто стоит перед ней. Поэтому и зовет ее ко двору.

– Все эти придворные дела – чертова зряшная трата времени, – проворчал Дункан, – а в результате из-за королевских распрей всегда страдают простые люди.

– Ты прав, – согласилась Эллен, – но так уж водится в этом мире, муженек.

Он обнял ее, и Эллен положила голову на его плечо.

– Ты еще раз доказала, какая у меня хорошая жена. За последние месяцы я все яснее сознаю, что полюбил тебя. А я всегда считал большим счастьем, когда мужчина любит свою жену.

Эллен была потрясена, услышав его слова. Он полюбил ее? Но любит ли она Дункана?

Она вдруг поняла, что никогда об этом, не думала. Странно. Дункан – хороший компаньон. Справедливый и добрый человек. Он неизменно заботился о ней и дарил наслаждение в постели.

– Я не уверена, любовь это или нет, – прошептала она, поскольку подобное признание заслуживало честного ответа. – Вряд ли я испытывала к Доналду какие-то нежные чувства. Он просто был человеком, за которого мне предстояло выйти замуж. Мы прекрасно друг к другу относились. Наши судьбы были решены с самого детства. От нас ожидали, что мы поженимся и будем жить вместе до конца дней своих, Я еще никогда не встречала по-настоящему влюбленных людей.

– Разве король не любит свою фаворитку? – удивился лэрд.

– Яков Стюарт всегда вожделеет женщин, – усмехнулась Эллен. – Но я не верю, что его сердце хотя бы раз дрогнуло. Он неизменно ласков с ними… впрочем, может, с Мег Драммонд все будет по-другому.

– А тебе не противна моя любовь? – неожиданно спросил Дункан.

– Противна? Но почему? Я считаю себя счастливицей, заслужившей любовь такого прекрасного человека. И уверена, что, когда лучше разберусь в себе, тоже полюблю тебя. Надеюсь, ты готов подождать?

– Хоть целую вечность! – объявил он. – Пока на холмах Шотландии не перестанет зацветать вереск.

– Ты щедро раздаешь обещания, Дункан Армстронг, но мне это нравится. Слушая их, я ощущаю себя чем-то редким и драгоценным. И никогда раньше не испытывала ничего подобного.

– В таком случае мне нечего бояться, что какой-то придворный повеса сманит тебя, когда мы будем в Линлитгоу, – ухмыльнулся Дункан.

– Вот уж ни за что! Я вполне довольна своей участью жены приграничного лорда, – заверила жена, теснее прильнув к мужу.

Они послали гонца в Клайт и узнали, что Брюсам действительно велели приехать ко двору на Рождество. Они договорились встретиться на дороге в Линлитгоу и прибыть вместе, всей семьей.

Декабрь выдался холодным, и когда Армстронги пустились в путь, на дорогах лежал снег. Дни были короткими, и приходилось пораньше останавливаться на ночлег, из опасения, что темнота застанет их врасплох. Летом поездка длилась бы вдвое меньше.

Перед отрядом скакал всадник, договаривавшийся о ночевке в домах соседей, а также в монастырях, женских и мужских.

Наконец они встретились на постоялом дворе, по дороге в Эдинбург. Заведение было не слишком приличным, но готовили тут неплохо, а количество солдат с бляхами кланов Брюсов и Армстронгов гарантировало безопасность обоих лэрдов и их жен.

Владелец постоялого двора буквально из кожи вон лез, чтобы выказать свое почтение. Кланяясь и улыбаясь, он проводил их в дом.

– Добро пожаловать, милорды, миледи! Вы, разумеется, проведете здесь ночь? Уже почти стемнело. Сегодня у нас полно постояльцев: все спешат ко двору, но я могу предложить вам покои в глубине дома, на этом этаже, милорды и миледи.

Он снова поклонился.

– Ты отведешь нам комнаты на втором этаже, – спокойно приказал Дункан. – Пусть я всего лишь приграничный лорд, но хорошо знаю, что не следует останавливаться на первом этаже гостиницы. Я лэрд Даффдура, а это мой единокровный брат, лэрд Клайта. И он, и его жена – родичи короля, они лично приглашены на рождественские праздники. Думаю, ты сделаешь все, чтобы нам ничего не грозило.

– Вы совершенно правы, милорд, совершенно правы, – пролепетал хозяин и, схватив за шиворот пробегавшего слугу, прошипел: – Найди в пивной лорда Броуди и передай, что ему придется перебраться на первый этаж. Если спросит почему, объясни, что сегодня здесь ночует родич самого короля.

Дункан слегка улыбнулся и, встретившись глазами с братом, незаметно подмигнул.

– Еще несколько минут, милорды, миледи, – заверил хозяин. – Могу я предложить вам выпить по капельке виски в моей собственной комнате? Прошу вас, идите за мной.

Он привел их в небольшое помещение рядом с шумной, переполненной пивной.

– Позаботьтесь о наших людях и лошадях, – приказал Конал Брюс.

Хозяин поклялся, что все будет сделано.

– Напитки на подносе, – сообщил он и поспешил к выходу. В очаге горел яркий огонь, и женщины немедленно направились туда. Сняв перчатки, они протянули руки к теплу. Мужчины налили в небольшие чаши виски с привкусом торфа, для себя и дам. Дункан одним глотком осушил чашу.

– Клянусь ночной рубашкой Господа, этот хозяин держит прекрасное виски! – воскликнул он, наливая себе вторую порцию.

– По крайней мере для себя, – согласился Конал Брюс, следуя его примеру.

Эллен и Адэр, усевшись у огня, осторожно пригубили жгучую жидкость и блаженно вздохнули, когда внутри разлилось тепло.

– Я не чувствую пальцев на ногах, – пожаловалась Эллен. – Сегодня нам плохо пришлось на дороге.

Адэр кивнула:

– Да, лучше уж я осталась бы в Клайте со своими детьми. За эти последние дни я стерла себя всю кожу на заднице!

Судя по всему, настроение у нее было ужасное.

– Он нуждается в тебе, – тихо напомнила она. – Ты и сама это знаешь.

– Глупости это все! – отмахнулась Адэр. – Мои единокровные братья мертвы.

– А вдруг… – пробормотала Эллен.

– Эдвард и Дикон мертвы, – твердо повторила Адэр. – Энтони Толливер не лгал мне. Видела бы ты его, когда бедняга прибежал в Стэнтон и молил меня об убежище! У него были глаза затравленного зверька. Ему пришлось прятаться в спальне моих братьев и стать свидетелем всего, что там происходило. Как их убивали. Он так и не оправился после той ужасной ночи. Почти не спал, потому что ему снились кошмары, в которых он переживал ту сцену снова и снова. Можешь ты представить, что это такое для совсем юного паренька? Несчастный Энтони всегда чувствовал себя виноватым в том, что ничем не смог помочь Недди и Дики. Он и сам был почти ребенком. Выступи он тогда вперед или хотя бы крикни, его немедленно бы прикончили. Поэтому в поднявшейся после смерти дядюшки Ричарда неразберихе он сумел незаметно скрыться и рассказать мне правду. Бедняжка был убит, когда Уилли Дуглас ворвался в Стэнтон и похитил меня. Думаю, Господь оказал Энтони свое милосердие. Не знаю, как бы он жил дальше с таким грузом на душе. И я уверена, что человек, называющий себя моим единокровным братом, не кто иной, как самозванец.

– Король должен быть уверен в этом, – покачала головой Эллен. – Поэтому и пригласил тебя ко двору.

– Благослови тебя Боже, моя маленькая невестка. Ты по-прежнему совершенно невинна, несмотря на то, что долго жила при дворе. Король – человек безжалостный и беспринципный, как все Стюарты. Он никогда ничего не делает без определенной цели. Впрочем, думаю, в этом он ничем не отличается от любого короля любой страны. Для того чтобы благополучно усидеть на троне, он не погнушается ничем, – вздохнула Адэр.

Вернувшийся хозяин постоялого двора лично проводил постояльцев в отведенные им покои. К своему удивлению, они обнаружили уютную комнату, к которой примыкала спальня с двумя большими кроватями.

– Лорд Броуди сегодня собирался принимать гостей, – сухо пояснил хозяин.

– Ничего не скажешь, устроено с размахом, – заметил Дункан, весело вскинув густые брови. Лэрд Клайта громко рассмеялся.

– Он был более чем рад отдать вам эти покои, – объяснил хозяин. Он не сказал гостям, что в чашу лорда Броуди было подлито сильное сонное зелье, после того как тот воспротивился переезду. Когда лорд свалился без чувств, его оттащили в первую попавшуюся каморку, где он и провел ночь, оглашая постоялый двор громовым храпом. К тому времени, когда он проснется, оба лэрда и их жены уже будут подъезжать к Линлитгоу, а хозяин поклянется, что ничего такого не случилось, и сбитый столку лорд Броуди расплатится за ночлег и тоже отправится ко двору.

– Я приказал принести вам добрый горячий ужин, – продолжал хозяин, улыбаясь и кланяясь. – Надеюсь, вам у меня понравится, милорды и миледи.

По-прежнему кланяясь, он попятился к двери, и почти мгновенно появились служанки с тарелками, блюдами и мисками. Впереди шествовал слуга, который быстро накрыл столик на четверых, после чего велел женщинам расставить посуду, налил в кубки вина и удалился. Еда оказалась на удивление вкусной: большой пирог с начинкой из дичи и хрустящей корочкой, сквозь трещины которой сочилась подлива, жареный, порезанный на куски кролик, ломтики лососины на ложе из кресс-салата, что весьма поразило гостей, поскольку лососину, как правило, не подавали на постоялых дворах. Очевидно, рыбу выловили браконьеры. Но хозяин не боялся быть пойманным: видимо, получил ее от любимого слуги какого-то лорда, а может, и самого короля. На круглой тарелке лежал небольшой окорок. Хлеб был горячим и очень мягким, сыр – превосходного качества, масло – только что сбитым. А на небольшом блюде лежали теплые печеные яблоки, с корицей и медом. Рядом стоял молочник со сливками.

– Неудивительно, что здесь так много постояльцев, – кивнул Дункан, пробуя вино. – У этого парня не только хороший стол, но и прекрасные винные подвалы!

– Асам он, возможно, грабит своих клиентов, – добавил брат. В дверь постучали, и мужчины мгновенно схватились за оружие. Но на пороге стоял капитан гарнизона Брюсов.

– Нас всех покормили, милорд. Я поставлю по четыре человека у дверей спальни и велю им сменяться каждые два часа, – доложил он. – Будут какие-то приказания?

– Мы уезжаем на рассвете, – ответил Конал Брюс. – Позаботься о том, чтобы все позавтракали, и заплати хозяину.

– Будет сделано, милорд, – отчеканил капитан и, поклонившись, вышел из комнаты.

Уставшие постояльцы легли и вскоре уснули. Привыкшие вставать рано, они поднялись затемно и быстро оделись. Но Эллен и Адэр уделили больше внимания своей внешности, помня о том, что сегодня они прибудут ко двору. Надели бархатные цельнокроеные платья, хотя по пришедшей из Франции моде полагалось иметь раздельные корсаж и юбку. Платья туго облегали талии, имели длинные рукава и глубокие треугольные вырезы, обнажавшие груди. Адэр была в темно-красном, Эллен – в ярко-зеленом. Из такой же ткани были и подбитые мехом плащи с капюшонами.

Они выехали затемно, позавтракав овсянкой с хлебом, маслом и сыром.

Дворец Линлитгоу был расположен между Эдинбургом и Стерлингом и высился на мысе, острым концом выдававшемся в озеро Линлитгоу. Его считали самой красивой резиденцией короля в Шотландии, и Стюарты любили там останавливаться. Кроме того, он был почти недосягаем для нападения, поскольку с трех сторон его окружала вода.

Не одни они направлялись сегодня ко двору, и тропа, ведущая к церкви Святого Михаила, была запружена лошадями и повозками.

– Не думала, что когда-нибудь снова увижу этот замок, – тихо призналась Эллен.

– Ты не собиралась возвращаться ко двору? – уточнила Адэр.

– Нет. Подобно тебе, я счастливее всего в своем доме. И я – персона незначительная.

– Он пригласил тебя, чтобы я смогла приехать, – тихо напомнила Адэр.

– Да, именно поэтому, хмыкнула Эллен. – Но теперь мы тут и вполне имеем право хорошенько повеселиться, тем более что мы не скоро попадем ко двору во второй раз. Повезло Якову Стюарту, что я не беременна, иначе меня ничем бы не выманить из дома!