Китти серьезно обдумывала, где ей обосноваться. Логично было бы отправиться в Тумстон — единственный известный ей город. Конечно, она бывала в бесчисленных городках Аризоны, а также в некоторых городках Техаса с Лексом и бандой Бартона. Но по большей части они бывали там проездом, скрываясь от погони. Тумстон привлекал ее тем, что здесь у нее была бы крыша над головой. Только недавно Леке говорил ей про маленький домик, которым владел Дик Джонсон. Леке его не продал и не сдал в аренду, поэтому он пока что пустует. Возможно, в последнее время он еще больше обветшал, но это все-таки лучше, чем спать под звездами или платить за ночлег, когда денег и так немного.

Солнце уже садилось, когда Китти свернула на главную улицу Тумстона. Она направилась к пансиону миссис Дули, надеясь впервые за три дня нормально поесть. Два дня назад она остановилась в маленьком городишке на границе и купила вяленого мяса, бобов и сухарей. Она не разводила костра, опасаясь привлечь к себе внимание людей, так что даже кофе не смогла себе приготовить.

Пансион выглядел таким, каким она его помнила, — может, только стал немного более запущенным, неплохо было бы его подкрасить. Наверняка он все такой же гостеприимный. Она спешилась и постучала в дверь. Маленькая кругленькая женщина в очках откликнулась уже на второй удар дверного молотка.

— У вас все еще можно поесть, миссис Дули? — спросила Китти.

В прихожей аппетитно пахло жареным мясом, и у Китти слюнки потекли. Миссис Дули посмотрела на Китти поверх очков.

— Я вас знаю, дорогая?

— Я Китти О'Шей, дочь Рены Джонсон. Я уехала из Тумстона шесть лет назад… к родственникам. Надеюсь, вы меня вспомните.

Лицо у женщины просветлело.

— Конечно, я помню вас. Вы исчезли довольно неожиданно, вскоре после смерти своего отчима. Входите, входите! Что привело вас в Тумстон, дорогая? Вы замужем? — Она выглянула за дверь. — Муж с вами?

Китти вошла в прихожую.

— Я не… Я хочу сказать, что я не замужем, мэм. Недавно обстоятельства изменились, и мне пришлось вернуться в Тумстон. Я надеялась поужинать у вас. Если дом отчима еще не занят, скорее всего поселюсь там и буду искать работу.

— Работу? О, дорогая, — сказала миссис Дули, качая головой и цокая языком. — Тумстон мало изменился со времени вашего отъезда. Женщине трудно найти подходящую работу. Вам было бы лучше остаться у родственников и подыскать себе подходящего мужа.

— Это было невозможно, — солгала Китти. — Я что-нибудь найду.

— Уверена, найдете, — проговорила миссис Дули. — Я как раз накрывала на стол. Сегодня на ужин ростбиф. Обычно я беру семьдесят пять центов.

Китти знала, что вдове приходится содержать калеку сына и она нуждается в каждом пенни.

— Я могу заплатить, — сказала Китти, опуская руку в карман за мелочью.

— Я не отпустила бы вас голодной, даже если бы вам нечем было заплатить, — сказала миссис Дули, по-матерински похлопав Китти по плечу. — Может быть, вы хотите поесть на кухне, не дожидаясь остальных? Составите мне компанию, пока я готовлю десерт.

— Охотно, — согласилась Китти.

Через несколько минут она уже ела жареную говядину, отварной картофель с горошком и печенье, таявшее во рту. Она и вспомнить не могла, когда последний раз так вкусно ела. Наверное, это было еще при жизни матери. Ее собственное кулинарное искусство, заключавшееся в основном в приготовлении консервированных бобов, галет и дичи, оставляло желать лучшего.

— Вы собираетесь жить одна в доме Дика Джонсона? — спросила миссис Дули, проверяя готовность шоколадного торта, который она только что вынула из печи.

— Вы не знаете, он еще не занят?

— Не слышала, чтобы его занимали. Дайте-ка подумать, сколько уже лет прошло?

— Шесть, — сказала Китти, макая кусок хлеба в остатки соуса на тарелке и отправляя его в рот.

— Около месяца назад я проходила мимо и заметила, что все окна выбиты. Дом нуждается в серьезном ремонте. Боюсь, вам это будет не по силам, дорогая. У меня есть свободная комната, если вы можете платить. Пять долларов в неделю, включая завтрак и ужин.

Китти подумала, но решила отказаться.

— Живя в доме Дика, я смогу что-то сэкономить, — пояснила она. — Думаю, если немного привести дом в порядок, мне там будет хорошо. Еда просто превосходная, миссис Дули. Я помню, как мне нравилась еда, которую вы посылали нам, когда мама болела.

— Ваша мама была прекрасной женщиной, дорогая, — сказала миссис Дули, отрезая ей щедрый кусок торта. — Слишком хороша для такого типа, как Дик Джонсон. Мир избавился от него. Я испытала облегчение, когда приехали родственники и забрали тебя.

— Думаю, мне пора, — вздохнула Китти, доедая кусок торта. — Я бы хотела попасть в дом до темноты.

— Скажите, если понадобится моя помощь, — предложила миссис Дули, выкладывая еду на блюда для своих постояльцев.

Было еще достаточно светло, когда Китти направила свою лошадь к маленькому домику, обшитому дранкой, в котором она когда-то жила. Он стоял забытый и заброшенный, в самом конце пыльной улицы на краю городка. Китти привязала поводья к перилам на крыльце и осторожно поднялась по ветхим ступенькам.

За исключением того, что стекол в окнах не было и дом требовал покраски, не многое изменилось внутри. Дверь на улицу была открыта настежь, и она захлопнула ее. Петли жутко заскрипели в вечерней тишине. Что-то коснулось ее ноги, и она в панике подскочила. Сердце успокоилось, когда она увидела, что это всего лишь белка. Китти вошла внутрь, и на нее нахлынули воспоминания.

Она вдруг увидела свою мать, раздираемую кашлем, и отчима, угрожающе склонившегося над ней. Она видела себя, прятавшуюся в углу, когда Дик поднял кулак и вышиб мать из кресла. Дик, как всегда, был пьян. Она вспоминала его мутный взгляд и почувствовала боль от удара, будто это случилось только что. Она потрясла головой, прогоняя мучительные воспоминания, и поискала в комнате лампу. Китти обнаружила одну лампу, заполненную керосином, на кухонном столе и вышла из дома, чтобы взять из седельных сумок спички.

Китти втащила сумки в дом, закрыла дверь и стала рыться в сумках в поисках спичек. Она быстро нашла их, и вскоре свет лампы прогнал мрачные тени. Картина внутри дома была неутешительной. В углах скопилась густая пыль, да и с потолка свисала паутина. Битое оконное стекло усеяло пол, и остатки мебели свидетельствовали о вандализме.

Ржавая железная печь все еще была в рабочем состоянии, и Китти это очень обрадовало. Ободранный кухонный стол и два уцелевших стула выглядели убого. Кресло-качалка ее матери уцелело, сломаны всего две перекладины. Буфеты были пусты, а занавески, которые с такой любовью шила ее мать, давно истлели. Плесень, грязь, мышиный помет и перекати-поле покрывали пол.

Окончательно упав духом от созерцания этого безобразия, Китти пошла в спальню и немного утешилась, увидев, что кровать цела и даже покрыта покрывалом, которое когда-то тоже сшила ее мать. Комод и ночной столик были почти целы, хотя покрыты толстым слоем пыли.

Прежде чем взяться за уборку внутри, Китти вышла из дома и отвела лошадь на задний двор. Она привязала рыжего мерина к дереву, где он мог бы пощипать травку, пока она не купит ему корм. Потом она распрягла его, протерла попоной. Выполнив свой долг, Китти вернулась в дом.

Она чувствовала себя такой усталой, что готова была бежать, бросив все. Возможно, глупо было думать, что ей удастся восстановить дом, который уже давно пришел в негодность. Китти слишком устала, чтобы начать уборку сегодня, поэтому она взяла свою скатку, вынесла ее задом и закуталась в одеяло. Перед тем как Китти заснула, ее мысли забрели на опасную территорию.

Райан. Это имя где-то в глубине души вызвало боль. Она вспоминала разные детали его красивого облика. Его блестящие темные волосы и смеющиеся зеленые глаза составляли резкий контраст. Черты лица у него не классические, скорее грубоватые, но мужественные. Она вспомнила его брови вразлет и твердый подбородок. В его теле чувствовалась особая волнующая сила.

Китти с сожалением подумала о том, что нужно было позволить ему заняться с ней любовью. Но голос разума напомнил, что интимные отношения с Райаном неизбежно привели бы к беде. Переспав с ним, она уже не захотела бы покинуть его. Она это хорошо понимала.

Но Китти не хотела больше иметь дело с преступниками, даже с такими красивыми, как Райан Делейни. Она знала, что поступила правильно, отказав ему, но ей было трудно с этим смириться. Впервые в своей жизни она ощутила себя женщиной, и это сделал Райан. Он заставил ее почувствовать собственную сексуальность и пробудил в ней желание. Она представить себе не могла, что может испытывать к мужчине такие чувства. Уснув наконец, Китти видела сны, вызывавшие у нее такое волнение, которое, как она понимала, мог снять только Райан.

На следующее утро спозаранку, после посещения лавки, где она приобрела моющие средства, большой фартук и запас еды наследующую неделю, Китти атаковала дом. Владелец лавки только недавно купил ее у прежнего хозяина, поэтому не мог узнать Китти. Он лишь спросил, давно ли она в городке. Прежде чем вернуться в дом и взяться за грязь и копоть, Китти как следует позавтракала.

Четыре дня спустя дом был чистым, разбитое окно снова застеклено. Она заплатила рабочему, которого ей рекомендовала миссис Дули, и он починил ей окна и мебель. Плиту Китти хорошенько отчистила покрасила черной краской, и она засверкала. Все это лишило девушку значительной части ее денежных запасов, и Китти понимала, что ей нужно срочно искать работу, пока она не оказалась совсем на мели.

Потратив еще некоторую часть своих скромных сбережений, Китти приобрела себе несколько платьев и нижнее белье, выбирая крепкие ткани и простые фасоны. Довольная тем, что сделала все возможное для того, чтобы превратить свой дом в уютное жилье, Китти занялась поиском работы.

Скоро она поняла: женщине в Тумстоне найти работу очень сложно. Городок по-прежнему оставался диким поселением на краю пустыни и располагался недалеко от мексиканской границы. Ходили легенды о царящем здесь беззаконии, несмотря на присутствие маршала[2], который был обязан всячески поддерживать закон и порядок. Среди немногих строений, расположенных по обеим сторонам пыльной главной улицы, были банк, лавка, в которой продавалось все; лавка, где продавался корм для лошадей; лавка скобяных изделий и продуктовая лавка; магазин одежды, аптека, кузница, кафе, парикмахерская и баня; китайская прачечная, приемная врача над аптекой, пансион и ресторан миссис Дули. Конечно, не считая похоронного бюро, пяти салунов — на два больше, чем тогда, когда она жила в Тумстоне, — и трех борделей.

Владелец лавки, мистер Эдмондс, управлялся с помощью своей жены и двух дочерей. Магазин одежды едва выживал в таком городишке, как Тумстон, где лишь немногих женщин волновали вопросы моды. В банк, лавку скобяных изделий и продуктовую лавку нанимали только мужчин. Жена доктора Харпера работала у него медсестрой, а в аптеку помощники не требовались.

Китти интересовалась работой даже в китайской прачечной, но на Линь Цзу работали все его родственники. Кузница, платная конюшня и похоронное бюро отпадали, так же как бордели. Китти пообещали работу в кафе, если появится место, но это со временем, а не сейчас.

Так что остались только салуны. Китти прошла мимо всех пяти салунов, прежде чем набралась храбрости зайти внутрь. В образе мальчика она бы не стала колебаться, но теперь, когда была в женском платье, все изменилось. «Колесо счастья» было место новое и незнакомое. Вывеска обещала домашнюю еду в дополнение к крепким напиткам и азартным играм. Китти стояла у распахивающейся двустворчатой двери и заглядывала внутрь. В салуне не было никого, кроме бармена, стоявшего за стойкой и полировавшего стаканы перед вечерней торговлей. «Сейчас или никогда», — подумала Китти, широко распахнула двери и вошла внутрь.

Бармен взглянул в ее сторону и нахмурился, увидев женщину, неуверенно стоявшую у дверей.

— Чем могу помочь?

— Вы владелец?

— Я Грифф, бармен. Чет Марлоу владеет «Колесом счастья».

— Мистер Марлоу здесь?

— Он вас ждет?

— Нет. Я ищу работу. Не знаете, ему нужны работники?

Бармен посмотрел на нее из-под густых черных бровей.

— Спросите босса. Я только разливаю напитки и вышвыриваю буянов. Вы найдете его в конторе. Это там, за баром. Сначала постучите.

Набравшись храбрости, Китти прошла к двери, на которую ей показал Грифф, и громко постучала.

— Входите.

Голос за дверью был приглушенным, но Китти отчетливо расслышала предложение войти. Она глубоко вздохнула, отворила дверь и остановилась у порога.

Мужчина, сидевший за письменным столом, пил кофе и просматривал какие-то бумаги. Целую минуту он заставил Китти стоять, прежде чем поднял на нее глаза. Его взгляд одобрительно скользнул по ее стройной фигуре.