Киран Крамер - По велению сердца

Как она могла думать, что партия в карты — это очень скучно?

Оставалось единственное, что она могла сделать.

— Я должна идти. — Она встала и огляделась в поисках родителей. Они сидели в другом конце гостиной, увлеченные разговором с пожилым бароном и его супругой. Оживленные лица, частые улыбки — все говорило, что они развлекаются от души.

— Куда вы отправитесь? — спросил мистер Тримп.

— Мм, в дамскую комнату. — Она взглянула на сестер Дженсен возле буфета, уплетающих вторую порцию бисквитов и пытающихся беседовать с безнадежно глухим лордом Дэвисом. — Кажется, что-то оторвалось на подоле. Нужно подшить.

— Хорошо. — Доктор Тримп воззрился на безупречный подол ее платья.

Очевидно, понял, что она лжет. Впрочем, на уме у Марши было кое-что похуже. Она собралась улизнуть, ни слова никому не говоря, и отправиться на бал к Ливингстонам. Она надеялась, что там будет Грегори, который и станет ее спутником.

Однако сначала нужно было придумать, как уйти незамеченной, а потом появиться в бальном зале, не привлекая ничьего внимания. Она разыщет Лизандру, улучит момент, когда злодейка будет одна, и устроит ей допрос — любой ценой.

Задачка не из легких, но разве у нее есть выбор?

Доктор Тримп дернул себя за бороду.

— Вы вдруг побледнели. И вы дрожите. Принести вам стакан воды?

— Нет, — прошептала она. — Нет-нет, все хорошо. — На нее вдруг накатила ужасная слабость.

— Леди Марша, — голос доктора был тверд, — не собираетесь ли вы сделать то, чего делать не следует? Например, отправиться на поиски леди Эннис — прямо сейчас?

Она открыла рот, но дар речи ее покинул.

— Понятно. — Он сжал ее руку, затем запястье. — Так и есть. Кожа влажная. Пульс скачет. Думаю, вам лучше сесть.

— Я прекрасно себя чувствую. — Марша пыталась говорить бодро и весело, как папа. — Право же, все хорошо! Просто мой подол… его нужно подшить. — Она дернула подбородком. — Вон там, в дамской комнате.

Доктор покачал головой.

— Если вы действительно думаете, что в состоянии… подшивать подол, тогда ступайте. Но прошу вас, не падайте в обморок.

— Не упаду.

— Погодите. — Он достал из кармана фляжку и добавил золотистого цвета жидкости в ее стакан с лимонадом. — Сначала выпейте вот это.

Марша выпила. Горячая, обжигающая влага потекла по горлу, и она закашлялась, как можно тише и незаметнее, потому что карточная партия была в разгаре. Слава Богу, большинство сидящих за карточным столом были людьми пожилыми и туговатыми на ухо.

— Что это? — тихо спросила она.

— Капля шотландского виски. Достаточно, чтобы помочь вам… справиться с подолом. — Он подмигнул. — Жаль, я не могу пойти с вами, — продолжал он грустно. — Должен приглядывать за сестрами. — Он взглянул на игроков, которые уже вернулись к столу, довольные вкусом бисквитов.

— Все в порядке, — заверила его Марша. — Есть вещи, которые женщина должна делать сама. Так ее индивидуальность проявится лучше всего. Чтобы никто не вмешивался. Потому что это действительно очень важно.

— Подол — это очень важно, — поддразнил доктор Тримп.

Они улыбнулись друг другу.

— Удачи, — сказал он. — Будь вам семнадцать или восемнадцать, будь это ваш первый сезон — я бы силой удержал вас на месте… с порванным подолом. Но вы, кажется, чуть постарше. Начальница школы. Уверен, вам приходилось выдержать множество испытаний, когда вы заботились о своих ученицах.

— Именно так. — Она встала. — Думаю, мне следует оставить у дворецкого записку для родителей, что я поехала домой. На тот случай, если они встревожатся. Из-за моего подола.

— Превосходная мысль. И еще одно. Газеты пока не сообщали, но у герцога Бошана есть двенадцатилетняя внучка, которой исключительно не понравилось в швейцарском пансионе.

— Вот как? В Швейцарии отличные школы. Моя сестра тоже училась в Швейцарии. Хотела бы я знать, почему девочка была там несчастна?

— Не знаю. — Доктор Тримп бросил на нее сердитый взгляд. — Не могу вам сказать. Зато могу заверить, что Элла Маклауд об этом не слышала. Слышал только я. Герцог — мой пациент, и он как раз вчера жаловался у меня на приеме.

— О-о-о, — протянула Марша. — О, понятно. — Она прикусила губу. — Спасибо.

— Пожалуйста. — Доктор хмыкнул. — Дайте мне знать, как разрешилось дело.

— Обязательно.

В библиотеке Марша написала коротенькую записку и вручила ее дворецкому — пусть передаст маркизу Брэди и его супруге.

— Мне нужно уйти, — сказала она ему, — но я не хочу волновать остальных. Не подскажете ли ближайшее место, где я смогу поймать карету?

Нужные сведения были получены.

— Но молодой леди не следует…

— Все будет хорошо, — мягко заверила она его. — Обещаю. Дело действительно срочное.

Марша показала ему кочергу, которую прятала за спиной.

— Только я хочу попросить на время вот это, — шепнула она. — Завтра верну. Спрячу в кустах перед домом. — Она просительно приподняла брови.

— Если вы настаиваете, миледи, — сказал дворецкий. Ни единый мускул не дрогнул на его лице.

— Не волнуйтесь, — подмигнула она. — По крайней мере хоть какое-то происшествие на этой карточной вечеринке, вы не находите?

— Да, — спокойно ответил он. — Мне лишь остается надеяться, что без происшествий обойдутся там, куда вы сейчас направляетесь.

— О, и не надейтесь. Они там повеселятся на славу. — Марша взяла у него накидку и поблагодарила за помощь.

А потом, послав к черту все предосторожности, выскользнула из парадного на улицу.

Бесцеремонно высадив брата на мостовую где-то в Мейфэре, Дункан понял, что его единственным желанием было видеть леди Маршу Шервуд. Поэтому он направил кучера к дому Дэвисов. По дороге, однако, он невольно задумался, не зная, что ему делать, когда он ее увидит? Но что-нибудь он сделает, это точно.

Да, он что-нибудь предпримет. Не может он просто стоять и смотреть, как — черт возьми! — она живет своей жизнью, будучи жертвой вероломства его брата.

А теперь и новое оскорбление в придачу к старой ране. Ее отлучили от школы. Конечно, это неспроста. При ее-то уме и компетентности, кто бы решился ее уволить?

Однако время отчаиваться из-за нанесенных ей ран уже миновало. Теперь он должен употребить свой дипломатический дар для того…

Для чего?

Для того чтобы ее завоевать. Вот оно как.

«Я на ней женюсь», — решил Дункан.

Он не заблуждался относительно того, легко ли будет убедить эту леди взять его в мужья. Но если Марша ответит согласием, ей больше незачем будет беспокоиться из-за собственной репутации. Она окажется в безопасности. Он исправит зло, которое ей причинили. Расставит все по местам.

Вскоре выяснилось, что он поехал не к тем Дэвисам — хозяев не было дома. Дункан тут же осознал ошибку, однако добрых полчаса было потеряно, пока он не добрался до дома тех Дэвисов, которые были ему нужны.

Когда Дункан был в квартале от нужного дома и уже закипал от злости на самого себя, он увидел, что по улице навстречу ему идет молодая женщина в накидке. Вид у нее был такой, будто вышла она по делу исключительной важности — государственной безопасности, не меньше.

Так могла ходить только одна женщина на свете — леди Марша Шервуд.

Его недовольство превратилось в ярость. Он ударил тростью о крышу кареты и высунулся в окно.

— Какого черта вы делаете на улице одна? — крикнул он ей.

Какое ему дело, что это Мейфэр, где респектабельные жители сидят по домам и скоро мирно отойдут ко сну? Лондон кишит убийцами.

Леди Марша взглянула на него — ее огромные глаза казались беззащитными. Сердце у Дункана подпрыгнуло, несмотря на всю его раздражительность. В этот момент ему стало ясно: чего бы там ни лишил ее Финн в своем преступном легкомыслии, эта женщина осталась по-прежнему чувствительной и ранимой. Умело скрывала свою уязвимость под маской деловитости, но вот, пожалуйста, — краткий миг истины.

Карета остановилась.

— Садитесь, прошу вас. — Ему очень хотелось выйти, схватить ее в охапку и самому посадить в карету. — Вам нельзя быть одной. Я отвезу вас, куда вам нужно.

— Разумеется, я не сяду к вам. В таком тоне можете приказывать своему брату, но не мне. Кроме того, мы окажемся наедине.

Она продолжала шагать. Руперту пришлось развернуть карету в противоположном направлении, чтобы следовать за ней.

— Я готов рискнуть, — сказал Дункан, когда снова поравнялся с Маршей.

Она ахнула от неожиданности, и ее рот округлился, превратившись в прекрасную букву «О».

— Можно подумать, я… — Она прикусила губу. — Вам не о чем беспокоиться. Вы-то неуязвимы.

А затем продолжила свой путь.

Он выпрыгнул из кареты.

— Надеюсь, вы не собираетесь опять меня преследовать? — спросила она, глядя прямо перед собой.

Схватив ее за локоть, Дункан заставил Маршу остановиться.

— Вы никуда не пойдете одна, — сказал он самым высокомерным тоном, на какой только был способен.

— У меня при себе кочерга, и я не побоюсь пустить ее в ход, — сообщила она тихо.

— А я не побоюсь схватить вас, перебросить через плечо и силой затолкать в карету, — сказал он. — К черту вашу кочергу!

Марша вздохнула.

— Мне нужно дойти до газового фонаря на углу. Дворецкий Дэвисов говорит, что тут ни разу ни на кого не нападали. Я смогу найти там наемный экипаж.

— Абсурд. Это Лондон. Везде опасно, особенно для молодой леди, даже вооруженной краденой кочергой. Или идемте вместе и сядем в мою карету, или я выполню свою угрозу.

— О-о. Ну хорошо. — Ее плечи поникли, но затем она вновь собралась с духом и бросила на него укоризненный взгляд. — Вы до смешного упрямы.

Разумеется, она была начеку, стараясь держаться как можно дальше от Дункана, едва касаясь его руки кончиками пальцев. Шла медленно и с видимой неохотой.

— Кстати, очень удачно вышло. — Он распахнул перед ней дверцу кареты. — Я как раз ехал к Дэвисам, чтобы повидать вас.

— Зачем? — жалобно спросила она. — Я же говорила вам, лорд Чедвик, что не желаю видеть вас снова.

— Нет? — Он протянул ей руку, чтобы помочь сесть в карету.

Синие глаза гневно сверкнули. Она с неохотой приняла его руку, и между ними словно проскочил теплый, живой огонек, из ладони в ладонь, и сердце сжалось в его груди, а тело жаждало длить и длить это прикосновение.

— Нет, не хочу, — тихо сказала она.

— Думаю, вы не столь безразличны ко мне, как хотите показать, — сказал он, понизив голос.

Марша не ответила. Сжала упрямо губы так, что они побелели, и забралась в карету.

— Пока по Мейфэру, — крикнул он Руперту, — а потом я скажу куда.

— Да, милорд.

Закончив стычку, Дункан наконец сел в карету напротив Марши. Они тронулись. Марша сбросила капюшон и положила кочергу на пол. Разлился цветочный аромат, дразнящий, мучительный. Его ноздри затрепетали.

Боже, как она была красива!

— Мистер Латтимор сказал, что это он собирается приехать на карточную вечеринку, — заметила она, ясно давая ему понять, что предпочла бы Дункану общество его брата.

«Неужели она все еще испытывает к Финну нежные чувства? Печально, если так», — подумал Дункан.

— Брату пришлось столкнуться с некоторыми обстоятельствами, которые помешали ему искать приглашения. Я решил поехать вместо него.

Он не стал говорить ей, что «обстоятельства» — это его кулак.

— Но зачем? — Она даже не думала скрывать раздражение. — Почему вы хотели меня видеть, милорд?

— Потому что вы мне нравитесь, — ответил он. И это было правдой. Пусть леди Марша думает теперь, что хочет.

Вскинув подбородок, она отвернулась к окну.

— Вряд ли вы знаете меня настолько хорошо, чтобы я вам понравилась, — сказала она, тщательно подбирая слова.

— Разумеется, знаю. Может быть, я игнорировал вас тогда, годы назад, как вы очень кстати сами напомнили мне вчера, но нельзя же путешествовать в обществе человека и не узнать его хотя бы немного. Я, например, помню, что вы предпочитаете сосискам грудинку.

— Вы помните такие вещи?

— Помню. — Теперь, начав вспоминать, он обнаружил, что знает о ней очень многое. — Вот, кстати, возможная причина того, почему вы мне так нравитесь. Я тоже предпочитаю грудинку.

Она мрачно посмотрела на него, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид. Ну, конечно же, ему удалось немного ее развеселить. Она сколько угодно могла притворяться чопорной дамой, синим чулком, но он знал — она совсем не такая.

— Куда вы хотели бы отправиться? — спросил он как ни в чем не бывало.