– Руф?… Босс Руф? – Я опешила, услышав имя известного политика, стоявшего у руля коррумпированной политической машины Сан-Франциско в начале двадцатого века.

– У Шпреклза есть план, как остановить это безумие Руфа, и с моей помощью – если на то, конечно, будет Божья воля, – он его осуществит.

– Так бумаги имели отношение к этому плану?

Натаниэль искоса посмотрел на меня.

– Это неважно. Для вашего же собственного блага лучше вам ничего об этом не знать.

– Для моего блага? Как так? – Чем же таким занимался Натаниэль, что могло представлять опасность?

– Посмотрите-ка туда, – сказал он внезапно, так и не ответив на мой вопрос. – Вон там, видите? – Он с нескрываемой гордостью показал на роскошное величественное здание. – Это «Палас-Отель», считающийся самым прекрасным в мире.

Увидеть старый Сан-Франциско в дни его блеска и славы, до того, как он был целиком уничтожен во время одного из самых ужасных в истории Соединенных Штатов природных катаклизмов, было мечтой любого историка, и для меня она претворилась в жизнь. Я чувствовала себя как ребенок, распаковывающий подарки наутро после Рождества, глядя на здания, названные в честь великих людей того времени: «Джеймс Флад билдинг», «Крокер бэнк», «Клаус Шпреклз билдинг». У меня не хватило мужества сказать Натаниэлю, когда он показывал мне все эти знаменитые здания, что очень скоро почти все они превратятся в груду развалин. Да он и не поверил бы мне, скажи я ему об этом.

В течение следующего получаса мы спустились с холмов и поехали по боковым улицам. Натаниэль продолжал знакомить меня с историей города, приводя в подтверждение своих слов факты, о которых я никогда не слышала. К своей радости я обнаружила, что, хотя Натаниэль и был человеком, взор которого устремлен в будущее – человеком, во многом опередившим свое время, – он разделял мою любовь и интерес к прошлому. Если бы он проявлял, хотя бы наполовину, такой же интерес к собственному будущему, подумала я со вздохом. Менее, чем через неделю здесь будет настоящий ад. Времени у меня оставалось в обрез… Я должна была придумать новый план, и не мешкая.

Когда мы достигли порта, Натаниэль показал мне некоторые из принадлежавших ему судов и поведал о предусмотрительности своего отца, построившего здесь причал в дни золотой лихорадки, после чего терпеливо ответил на все мои многочисленные вопросы. В его голосе звучала откровенная гордость, и я испытывала отчаяние, думая о своей неспособности предотвратить уничтожение судоходной компании, которую Натаниэль так любил. Необходимо было во что бы то ни стало этому помешать. Но как?

Проезжая мимо Сити-холла, городской ратуши, Натаниэль рассказал мне еще о некоторых неблаговидных делах Руфа. Мы проехали через Чайна-таун, где в основном жили китайцы, Телеграф-хилл и Рашн-хилл, мимо оперного театра, афиша на котором возвещала о предстоящем выступлении Энрико Карузо в «Кармен». Позже, когда позади нас остались здания театров «Орфеум» и «Колумбус», Натаниэль разразился вдруг целой речью о безнравственности актрис; я прилагала невероятные усилия, чтобы не показать, как это меня задевает.

Однако, как ни странно, он проявил такт, объехав Барбари-коуст, где располагались самые знаменитые городские бордели. Но я увидела все остальное. Несколько раз во время нашей поездки я испытала чувство растерянности, не обнаружив на привычном месте того, что было для меня неотъемлемой частью городского ландшафта. В особенности потрясло меня отсутствие пирамидального здания «Трансамерикэн» и моста «Золотые Ворота».

– Ну вот, кажется, и все, – проговорил наконец Натаниэль с улыбкой. – Вы видели город, и теперь нам следует поторопиться, если мы хотим приобрести вам новый гардероб.

– Не могли бы вы показать мне еще и Ноб-хилл? – попросила я и, увидев, что он засомневался, добавила: – Пожалуйста. У меня займет немного времени выбрать одежду. Я не люблю часами ходить по магазинам.

Несколько мгновений, как я могла судить по выражению его лица, он взвешивал в уме мою просьбу и наконец согласно кивнул. Я едва не вскрикнула «Эврика», когда мы начали подниматься по крутому склону холма, где обитали самые богатые семьи Сан-Франциско. Окруженные садами роскошные особняки располагались по обе стороны самой престижной улицы Западного побережья, и, глядя на них, я испытывала чувство невозвратимой потери, поскольку знала, что ни один из них не уцелеет во время катастрофы, которая через неделю обрушится на город. Что бы я только ни отдала сейчас за «Камкордер»…

– Чей это дом? – спросила я, когда мы поднялись на вершину и взгляд мой упал на громадный белоснежный особняк в новогреческом стиле.

С явной неохотой Натаниэль сказал:

– Он принадлежит Мортимеру Пратвеллу, президенту коммерческого банка «Пратвелл».

– Отцу Пруденс?

– Да.

Итак, у ее семьи водились деньги. Пруденс была кем угодно, но только не охотницей за богатым мужем.

И все же она явно не годилась в жены Натаниэлю, и я должна помешать ему жениться на ней. Он не оставил мне выбора, осознала я вдруг, когда мы подъехали к магазину и он помог мне выйти из машины. В ту же минуту, как только мы с ним останемся наедине, я буду вынуждена сказать ему правду.

Глава 6

– Oui [7], месье Стюарт. У вашей кузины весьма привлекательное лицо, а фигура… c'est magnifique [8]! Я с огромным удовольствием помогу ей подобрать новый гардероб, – тараторила, захлебываясь от восторга, мадам Ривьер, продавщица универсального магазина.

Натаниэль, чья мощная фигура выглядела довольно неуместной посреди вешалок с дамской одеждой, одобрительно кивнул. Ожидая утомительной примерки с портнихой, я была приятно удивлена изобилием готовой одежды, забыв, что благодаря многочисленным фабрикам, появившимся вслед за изобретением швейной машины, она стала вполне доступной к 19О6 году.

– Подберите моей кузине все, что ей может понадобиться в ближайшие три дня, – сказал Натаниэль. – Туфли, шляпки… в общем, все, что вы считаете нужным. – Он окинул меня оценивающим взглядом с головы до ног, мгновенно выбив из колеи. Я почувствовала, что он опять дал волю своему воображению, мысленно представлял меня в нижнем белье… или, скорее, без оного.

– Все будет сделано, как вы желается – ответила мадам Ривьер. – У вас есть какие-нибудь конкретные пожелания? Стиль? Цвет?

– Ничего кричащего, – несомненно на память ему пришел мой леотард и ярко-розовые трико. – Что-нибудь попроще. В классическом стиле.

Его слова вызвали у меня раздражение. Пруденс могла щеголять в роскошных нарядах, и он не спускал с нее глаз, ловя каждое ее слово, но на мне ему почему-то хотелось видеть лишь практичную одежду унылых серых.тонов. Ну, хорошо, я не была святой в его глазах, но разве так уж необходимо было из-за этого одевать меня как миссионерку?

Мадам подняла бровь.

– Как вам будет угодно, месье. Итак, давайте прикинем. Вашей кузине понадобятся, по крайней мере, два утренних платья, вечерний туалет и, разумеется, праздничный наряд для свадебной церемонии. К счастью, у меня имеется роскошное платье прямо из Парижа, от Уорта, которое, думаю, будет мадемуазель в самый раз.

– Не забудьте про дорожный костюм, – вставил Натаниэль, слушавший ее, плотно сжав губы. – Он ей понадобится в воскресенье.

Я собралась было возразить, но потом передумала. Похоже, он и вправду намеревался отослать меня сразу же после свадьбы… и до землетрясения. Мне следовало поторопиться и как можно быстрее что-то придумать, если я собиралась этому помешать.

Натаниэль опустился в кресло и, скрестив на груди руки, кивнул мадам:

– Вы можете приступать.

Мадам Ривьер провела меня за ширму и первым делом дала мне примерить белье: две сорочки, шелковую и хлопчатобумажную, дамские панталоны, напоминающие шорты боксера, подвязки, шелковые чулки, лифчик на косточках, полный, в новом стиле корсет, который, по ее словам, приподнимал грудь и придавал фигуре большую пышность сзади, делая ее похожей на букву «S», и, наконец, две новомодные «тихие» нижние юбки.

– Отныне можете забыть об этом грубом шелесте, – она посмотрела на снятые мной старые юбки матери Натаниэля.

Я чувствовала себя, как обвязанная нитками индейка, которую приготовили к жарке. Однако, бросив на себя взгляд в зеркало, я вспыхнула от удовольствия. Женщина в зеркале ничем не напоминала мне прежнюю. Она была более красивой, более женственной и утонченной. Никогда не думала, что в нижнем белье можно выглядеть столь потрясающе. Похоже, Мадонна действительно разбиралась кое в чем…

– Не беспокойтесь, – шепнула мне на ухо мадам Ривьер. – Мы заставим вашего кузена отказаться от своих консервативных взглядов и изменить решение. Красивая женщина должна всячески подчеркивать, а не скрывать свою красоту.

У меня не было никакой уверенности, что нам удастся переубедить Натаниэля, однако я все же последовала совету мадам и надела простое коричневое платье.

Медленно я вышла из-за ширмы, от души надеясь, что мадам знает, что делает. При виде меня Натаниэль скорчил недовольную гримасу.

– Она похожа на прачку. Нет ли у вас чего-нибудь получше!

Я с трудом подавила улыбку. Похоже, Золушке все же не придется отправляться на бал в лохмотьях.

Скрывшись вновь за ширмой, я поспешно сняла свой скромный наряд и надела зеленое платье для полуофициальных приемов с глубоким круглым вырезом и пышной юбкой. К своему несказанному удивлению я обнаружила, что в подол вшит груз.

– Это для того, чтобы юбка не поднималась при ветре, – объяснила мадам. – Вы же не хотите соблазнять каких-нибудь пройдох видом ваших изящных лодыжек.

Когда я вышла к Натаниэлю, он поднял брови и одобрительно кивнул.

– Намного лучше. И вам идет этот цвет… он подчеркивает зелень ваших глаз.

Получив его одобрение в отношении второго платья для полуофициальных приемов, вечернего туалета и дорожного костюма с пелериной, я надела, наконец, привезенное из Парижа шелковое платье от Уорта нежного персикового цвета. Вырез у него был таким глубоким, что я боялась дышать из опасения, как бы у меня не вывалились груди; сзади же, на талии и бедрах, ткань была присборена, и ниспадала свободно до щиколоток, что, как сказала мадам, называлось «каскадом».

– Изумительно! – проговорила я шепотом. – Но оно, должно быть, стоит целое состояние. Я не могу позволить…

– Вздор! – фыркнула мадам Ривьер. – К тому же, мадемуазель Пратвелл тратит много больше всякий раз, как приходит сюда. Вашему кузену следует привыкнуть к подобным тратам, если он собирается жениться на этой особе.

Итак, Пруденс была модницей. Ну, что ж, будущая жена Натаниэля вполне могла позволить себе подобное хобби.

– Что, черт возьми, вы там так долго возитесь? – проворчал за ширмой явно уставший от ожидания Натаниэль.

– Терпение, месье, – ответила мадам Ривьер и заговорщически мне подмигнула. – Создание любого предмета искусства требует времени, не так ли? – Она расчесала мне волосы и сделала прическу «помпадур», после чего водрузила сверху отделанную мелким жемчугом шляпку с небольшой вуалеткой. С замиранием сердца я вышла из-за ширмы. При виде меня глаза Натаниэля широко раскрылись и, поднявшись с кресла, он сделал шаг вперед. Полагаю, контраст между стоявшей перед ним сейчас утонченной светской дамой и покрытой пылью визжащей баньши [9], которую он обнаружил у себя на чердаке прошлой ночью, был весьма разительным.

– Замечательно! – воскликнул он, оглядывая меня с головы до пят. Взгляд его, как я заметила, задержался на мгновение дольше, чем того требовали приличия, на моей затянутой в корсет талии и глубоком круглом вырезе.

– Повернитесь, – велела мадам. Я послушно повернулась, после чего шагнула к Натаниэлю, с нетерпением ожидая его вердикта.

– Ну как? Что вы думаете?

Он дернул за ворот рубашки, словно тот душил его.

– Я думаю… – он сглотнул, – что здесь становится немного жарко. – Он повернулся к мадам. – Оно подойдет. Заверните… только прежде прикройте этот вырез кружевом или еще чем-нибудь в том же роде.

Мадам Ривьер поморщилась.

– Но, месье Стюарт, подобная вставка испортит весь вид. Это современный стиль – все модные молодые женщины носят платья с таким декольте.

Натаниэль вновь сглотнул и на мгновение задумался, устремив на меня огненный взгляд, от которого меня тут же бросило в жар.

– Не дело, если она превзойдет невесту.

– Уж не хотите ли вы этим сказать, что считаете мадемуазель красивее вашей невесты? – воскликнула мадам, притворяясь шокированной.

– Нет, конечно, же нет, но…

– Вы же не желаете, чтобы ваша кузина стала объектом насмешек?

– Нет, но… – Зрачки его расширились, когда он вновь окинул взглядом мое декольте. – О'кей. Уложите платье в коробку… но подберите какую-нибудь соответствующую накидку, чтобы кузина могла прикрыть ею плечи во время церемонии.