И вот матрос снял цепь, преграждавшую выход, и толпа устремилась вперед. Филип двигался вместе со всеми, зажатый между семейством азиатов (у каждого на шее висело несколько фотоаппаратов) и четой с черным Лабрадором на красном поводке. Филип не сводил глаз с молодой женщины в облегающих шортах цвета хаки, свежей белой футболке и в кепке с козырьком. Глядя на эту женщину, он старался не завидовать ее спутнику, но все же завидовал, представляя себе их дом с дубовой мебелью, сверкающим паркетом и пузатыми вазами, в которых стоят букеты цветов на высоких стеблях. От этих мыслей у него даже закружилась голова.

Наконец он ступил на причал — слава Богу, на твердую землю.

— Филип!

Оторвавшись от созерцания белой футболки, он увидел приближавшуюся к нему Джесс. Волосы ее развевались на ветру, и она ласково улыбалась ему. Милая, добрая женщина, подарившая ему родную мать.

Она обняла его, и он выдохнул:

— Джесс…

— Хорошо добрались?

— Да. Правда, — я оставил машину на Кейп-Коде, в городке под названием Фалмут. Это ничего?

— Конечно. Здесь вам машина не понадобится. Кстати, в Фалмуте жила мисс Тейлор.

— А-а, та самая мисс Тейлор, чья тень маячит за всей нашей историей!

Он хотел, чтобы его голос звучал бодро, но не знал, удалось ли это ему.

Засмеявшись, Джесс взглянула в сторону беседки, но Филип заметил, что она испугана.

— Что-то случилось? — Проследив за взглядом Джесс, Филип увидел в беседке женщину в белом джерси и длинной красной юбке. — Кто это?

— Это Карен, — тихо ответила Джесс и потянула Филипа за рукав. — Сестра Ричарда. По-моему, ей известно, для чего я здесь. Думаю, — это она заставила меня приехать сюда.

Филип улыбнулся:

— А вам не кажется, что у вас развивается паранойя?

Джесс принужденно рассмеялась:

— Да, вы правы. Это и есть паранойя.

Они направились дальше, обходя людей, машины и черных лабрадоров на поводках. «Вероятно, — подумал Филип, — аборигены считают, что черные лабрадоры приносят удачу».

— Простите, — сказала Джесс, — но машину я оставила возле гостиницы. Мне нужно было пройтись.

— Ничего страшного, — отозвался Филип. — А вот от стакана колы я бы не отказался. У меня пошаливает желудок.

Он ни за что бы не признался в этом ни Николь, ни любой другой девушке. А Джесс — она как мама, хотя очень хрупкая, невысокая, и ее хочется опекать и защищать. Филип мог бы поделиться с Джесс чем угодно, почти как с Пи-Джей. Наверное, многие дети именно так и относятся к своим матерям. Филип не знал, почему никогда не был столь же откровенным с Джаниной Аршамбо, вырастившей его.

— Здесь поблизости есть бар под названием «Черный пес», — проговорила Джесс.

Они пошли к бару, минуя неказистые строения, похожие на бараки. На их стенах были нарисованы быки или омары, причем краска почти везде облупилась. Филип поделился с Джесс своей догадкой насчет черных лабрадоров. Она рассмеялась, и ему сразу стало легче. Филип был рад, что приехал, поступил по-своему, а не пошел на поводу у Николь.

Они устроились на крытой веранде, откуда были видны море и огромный паром. Джесс заказала себе чай и салат, а Филип — гамбургер и большой стакан колы.

— Не понимаю, почему вы решили приехать, — заговорила Джесс. — Я была так смущена, что даже не попрощалась с вами, когда мы говорили по телефону.

— Мне захотелось приехать, — ответил Филип. — Если позволите, я потолкую с мистером Брэдли и задам ему прямой вопрос насчет Мелани.

— Ох, Филип, я ни в чем не уверена…

— Полагаю, это единственный способ узнать правду.

— Но если Мелани действительно моя дочь, старик скорее всего солжет. Ей почти тридцать. Зачем ему открывать нам правду спустя столько лет?

— Не исключено, что она уже знает правду.

Джесс покачала головой.

— Я уже размышляла об этом. Если Мелани известно, что Ричард — ее отец, зачем им понадобилось бежать из Коннектикута, менять фамилию?

— Думаю, на этом настоял ваш отец. Наверное, он соглашался заплатить только на таком условии. — Филип накрыл ладонью ее руку. — Джесс, прошу вас, позвольте мне расспросить старика. Тогда всем вашим тревогам и сомнениям придет конец. Вы перестанете бояться его старшей дочери.

— Не знаю, Филип. Дайте мне ночь на размышления, хорошо?

— Конечно, — Он заложил салфетку за воротник. — Я умираю от голода.

— Мы тоже, — послышался у него над ухом женский голос. — Можно к вам присесть?

Лицо женщины показалось ему смутно знакомым.

— Вы, наверное, Филип, — продолжала она. — Только «белый воротничок» из Нью-Йорка способен приехать в Вайнард в галстуке.

— Филип, это моя подруга Джинни, — пояснила Джесс.

Джинни отступила в сторону и представила Филипу молодую даму, появившуюся вместе с ней:

— Моя дочь Лайза.

Филип вскочил, и его салфетка упала на пол.

— Очень рад познакомиться с вами.

Правую руку он протянул Джинни, а левой ослабил узел, галстука. Смотрел же Филип только на Лайзу. Такой красивой женщины он не встречал за всю свою жизнь.

Глава 17

Их стало больше.

Карен, стоя возле скамейки около бара «Черный пес», смотрела на веранду, где сидели две уже знакомые ей дамы и еще двое вновь прибывших: молодая женщина и молодой человек. Оба одних лет с Мелани. Карен не знала, для чего они явились, но решила, что их визит ей на руку: чем больше людей, тем сильнее неразбериха. Чтобы усвоить эту истину, не обязательно провести всю жизнь на модном курорте.

К тому же теперь поздно. Карен кое-что затеяла, и остановить это уже невозможно — так же, как предотвратить летнее нашествие туристов или помешать морю выбрасывать на берег разноцветные стекляшки.

Она незаметно отошла в сторону. С каждым шагом Карен испытывала все большее возбуждение. О, она не чувствовала себя такой энергичной с тех давних времен, когда ждала ; Брита. Теперь остается только ждать. Взрыв произойдет очень скоро. Нужно готовиться к бою.

— Раз уж вы у нас такой крутой адвокат, — начала Джинни, усевшись за стол, — скажите мне, можно ли нанять убийцу и не попасться?

— Предупреждаю вас: я этого не слышал. — Филип сделал глоток колы. Любуясь Лайзой, ее чудесными светло-каштановыми волосами и топазовыми глазами, он думал о том, что кожа у этой девушки, наверное, нежная как шелк. Филипу мучительно хотелось наклониться к Лайзе, втянуть в себя воздух и узнать, какие у нее духи: мускусные, как у Николь, или ванильные, свежие и манящие. — Между прочим, — добавил он с улыбкой, — я юрисконсульт промышленных предприятий и уголовным правом не занимаюсь.

— Джинни, кого ты вздумала убить? — поинтересовалась Джесс.

— Моего пасынка. Он пытается шантажом выудить у нас полмиллиона долларов.

Джинни откинулась на спинку стула и уставилась на темную воду.

Филип чуть не поперхнулся:

— Шантаж?

Ведь он целыми днями, а нередко и ночами блуждал в дебрях экономических судебных споров и слишком часто слышал слово «шантаж».

— Наверное, эту цену я плачу за то, что считаюсь звездой экрана, — услышал Филип низкий, глуховатый голос Лайзы.

«Звездой экрана», — повторил он мысленно и тут же узнал ее. Ну конечно, перед ним не просто Лайза, дочь Джинни. Перед ним Лайза Эндрюс, исполнительница главной роли в «Девоншир-Плейс», в одном из немногих телесериалов, которые смотрят даже тогда, когда предстоит написать кучу писем и ознакомиться с ворохом дел.

Филип попытался взять себя в руки и сделать вид, будто нет ничего особенного в том, что он сидит с Лайзой Эндрюс за одним столом.

Джинни пожала плечами:

— Я считаю, что Лайза здесь ни при чем.

Филип чуть не воскликнул: «Конечно же, ни при чем!» Ее героиня в фильме не отличалась добродетелью, но все газеты сходились на том, что исключительно добрая Лайза Эндрюс не имеет ничего общего с циничными и неразборчивыми супердивами мира кино. Нет, она не может быть замешана в грязном деле.

— Во всем виновата я сама, — продолжала Джинни. — Видите ли, один раз мы с Брэдом… ну, потеряли голову. Но это случилось несколько лет назад. А сейчас он хочет опубликовать в прессе чудовищную ложь, заявить, что у нас была связь, и тем самым погубить артистическую карьеру Лайзы.

— Почему этот скандал погубит вашу карьеру? — обратилась к Лайзе Джесс.

— Половине обитателей земного шара известно, что в последнее время она спала с Брэдом, — ответила за дочь Джинни.

Филип опасался показать, что до сих пор принадлежал к другой половине.

Лайза побледнела:

— Джинни…

— Да-да, понимаю. Сейчас все кончено. Брэд вернулся на родину, в Лос-Анджелес. Но для нас дело еще не закрыто. Боюсь, это только начало.

Филип откашлялся и заговорил тоном профессионального юриста:

— Разве это может разрушить карьеру Лайзы? Мне кажется, что чем больше в наши дни ту или иную знаменитость обливают грязью, тем сильнее к ней интерес публики. Может, позволить этому человеку действовать? Полагаю, он блефует. Как правило, заурядный вымогатель не приводит угрозы в исполнение.

— Брэд незауряден во всем, за что берется, — возразила Лайза.

Джинни засмеялась:

— Даже если бы он рассказал только правду, это было бы плохо. Но Брэд всю жизнь лезет из кожи вон, чтобы доказать свою значительность.

— Интересно, — пожала плечами Джесс, — почему даже обычная честность иногда приводит к беде?

— Ха!. — воскликнула Джинни. — Ты всегда была, помешана на честности. Справедливость, американская мечта и тому подобный бред. Правда любой ценой!

— Кажется, мои убеждения начинают меняться. Филип намерен схватиться с отцом Ричарда один на один и заставить его открыть истину.

Джинни хмыкнула и подхватила вилкой колечко лука.

— Может, старика тоже убить? — проговорила она. — Тогда ты соединишься с Мелани. Я еду домой, убиваю Брэда, и мы все живем-поживаем и добра наживаем.

Филип полил кетчупом свой гамбургер.

— Этого я тоже не слышал.

Попросив на размышление ночь, Джесс обещала утром сказать Филипу, следует ли ему вызывать на разговор Дика Брэдли. Но вот уже и завтрак в «Мейфилд-Хаусе» закончился. Джесс поднялась к себе в номер и нерешительно остановилась у стены, на которой тикали часы. Она все еще не приняла решения.

Джесс предпочла бы подождать и поговорить с Ричардом сама, хотя не знала почему: то ли она чувствовала, что так будет лучше, то ли всему виной неистребимый романтизм, который в «Ларчвуд-Холле» заставлял ее верить, что Ричард скоро явится как рыцарь на белом коне и тогда она обретет вечное счастье.

Возможно, наилучшим решением было то, что более всего соответствовало ее возрасту: разрешить Филипу вести активные действия. В конце концов он не пожалел свободного времени и приехал в Вайнард помочь ей. Как, впрочем, и Джинни. Так не разумнее ли положиться на них и довериться им?

Только бы хоть раз увидеть Мелани. Увидев Мелани, Джесс наверняка знала бы, как поступить.

Джинни вошла в ее номер не постучав.

— Если эта карта не врет, мне придется просить у тебя машину. Лайза вдруг вспомнила, что она туристка. Дик убеждает нас съездить к Смеющейся Голове. — Она фыркнула и бросила взгляд на развернутую карту, — Тоже мне — Смеющаяся Голова. Откуда только взялось такое название?

Джесс усмехнулась:

— Может, на месте что-нибудь выясните.

— Угу. Дик говорит, что для моих исследований я должна узнать историю острова. Начиная с индейцев.

— Джинни, позволь тебе напомнить, что ты не занимаешься научными исследованиями, — улыбнулась Джесс.

— А может, я и займусь. Может, мне стоит окончить колледж. Разве глупо?

— И кем же ты станешь? По-моему, тебя всегда привлекала только профессия актрисы.

Джинни пожала плечами:

— Да черт меня знает? Когда мне было думать о таких вещах? Мать хотела, чтобы я стала учительницей. Она говорила, что для женщины преподавание — самое респектабельное занятие. Мамочка, как нам с тобой известно, ценила респектабельность превыше всего. Можешь представить себе меня с указкой? Правда, чушь?

Джесс протянула Джинни ключи.

— Ладно, бери машину. Может, там, на скалах, тебе откроется, какое у тебя призвание. А вдруг, вернувшись в Лос-Анджелес, ты пойдешь в туристический клуб и начнешь обучать ребят скалолазанию на Восточном побережье? — Внезапно она выхватила у Джинни карту. — Постой, мне нужно кое-что посмотреть. — Джесс разложила карту на деревянном столике. — Здесь остров целиком?

— Откуда я знаю? Наверное, да.

Джесс склонилась над картой и, долго рассматривая ее, наконец обнаружила дорогу Вайнард-Хейвен — Тисбери.

— Что ты ищешь? — поинтересовалась заинтригованная Джинни.

— Ничего особенного.

И тут, увидев то, что искала, Джесс провела пальцем вдоль дороги от «Мейфилд-Хауса» до этого места и назад. Ничего страшного, можно дойти пешком, пусть даже в гору.