– Спасибо. Сейчас мне нужно возвращаться. Я приду в семь.

Оставив Реймонда с Фелисити, я провела его до конюшни, где он оставил лошадь.

Мильтон сказал:

– Вы не вернетесь с ним.

– Не знаю. Все это так неожиданно. Я страшно удивилась, когда увидела, как он выходит из лодки.

– И вы не знали, что он приезжает?

– Даже не догадывалась.

– Ему нужно забрать с собой Фелисити. С его приездом ей стало намного лучше. Она как будто заново родилась.

– Да, – согласилась я.

– Это из-за него, верно?

– Думаю, что да.

– Пусть они едут. А вы оставайтесь.

– Ох, не знаю, Мильтон. Не могу понять, как мне поступить.

– Я вам скажу.

– Я должна сама понять.

Он посмотрел на меня невесело.

– Мне бы стоит задуматься, – сказал он, – могу ли я на что-то надеяться, когда у меня такие соперники. Один святой, другой призрак.

– Не думаю, что кто-то из них вас так уж устрашит.

Он вдруг развернулся ко мне и крепко прижал меня к себе. Как мне хотелось в тот миг взмахнуть волшебной палочкой, чтобы уничтожить все препятствия, которые стояли у меня на пути.

– Жду вас сегодня к обеду, – напомнила я.

– Я приду. Познакомлюсь поближе с этим совершенным человеком, с этим святым. И, быть может, узнаю что-нибудь о вашем призраке. Он довольно странный тип. А потом я приду и заявлю права на вас. Вы останетесь здесь. Вы выйдете за меня.

Я улыбнулась ему, а про себя подумала: «Этого я и хочу».


Все мы ощущали напряжение, созданное прибытием Реймонда. Фелисити миновала первую стадию эйфории. Она прекрасно осознавала, какие чувства ко мне испытывает Реймонд, и порой мне казалось, что она ненавидит меня за это. Она любила его. Любила всем сердцем. Я видела, что она никогда не сможет избавиться от этого чувства, потому что всегда смотрела на него как на героя и с детства мечтала выйти за него. Более того, как она рассказала мне, и ее семья, и его семья считали их брак делом решенным, но вмешалась я. Неудивительно, что она испытывала ко мне совсем не дружеские чувства.

Я хотела сказать Реймонду, что не могу выйти за него. Я хотела, чтобы он отвез Фелисити домой и оставил меня здесь. Но у меня так и не появилось возможности поговорить с ним, потому что все время поблизости была Фелисити.

Мне хотелось объяснить ему, что я не хочу возвращаться домой. Возможно, я не найду брата. Возможно, я подсознательно смирилась с тем, что он исчез навсегда и что предположение о том, что он утонул, верно. Я до сих пор так и не узнала ничего существенного о его судьбе. Зато я узнала другое: что очень не уверена в себе. Я знала совершенно точно, что люблю Мильтона Харрингтона не так, как любила Реймонда, и что, если я вернусь с Реймондом в Англию, счастья мне не видать, потому что сердце мое останется на Карибе. Однако, оставшись здесь, я могла впасть в состояние счастливой полудремы.

Все это я хотела объяснить, но ждала подходящего случая.

Прошлым вечером Мильтон пообедал с нами в гостинице, как мы и договаривались. Обед прошел в довольно напряженной обстановке. Мильтон был агрессивен, говорил о плантации и острове и вообще всячески выставлял себя на передний план. Реймонд, конечно же, отмалчивался, что было в его духе.

Я была рада, когда обед наконец закончился и Мильтон ушел.

Комментарий Реймонда был краток: «Очень интересный человек».

Думаю, если бы я спросила Мильтона о Реймонде, его оценка была бы менее лестной. Но это только подчеркивало, насколько они разные люди.

В тот вечер мне не спалось. Я снова попыталась найти карту, обыскала весь свой номер, но безрезультатно.

Тут мне пришло в голову, что карту могли украсть. Но зачем? Кому она нужна? Для чего? Все это было очень странно.

Разыскивая карту, я натолкнулась на пилюли Фелисити. Какое-то время она обходилась без них, и я совсем про них забыла. Я это восприняла как указание на то, что она идет на поправку, но на всякий случай не стала от них избавляться. В пузырьке лежало десять пилюль, но я надеялась, что они ей не понадобятся.

Днем, когда Фелисити отдыхала, я поговорила с Реймондом. Мы сели в саду под большим навесом от солнца. Жара была в разгаре, стрекотали цикады, и время от времени я слышала крики фиговой иволги.

Он сказал:

– Значит, вы почти ничего не узнали о судьбе брата.

Я покачала головой.

– Есть люди, которые его помнят. Он приплыл сюда и какое-то время оставался на острове. Потом исчез. Это все, что я смогла узнать.

– Такая малая награда за такое долгое путешествие. К тому же это не приблизило вас к цели.

Я снова покачала головой.

– Вы изменились. Фелисити тоже. Как думаете, она сможет стать такой, как прежде?

– Наверное, в определенных условиях сможет.

– Вы хотите сказать, если она вернется домой?

– Я хочу сказать, если кто-нибудь будет о ней заботиться… Любить ее… Если рядом с ней окажется человек, который покажет ей, каким должен быть брак.

– Я так рад, что вы это время были с ней. Она сказала мне, что не знает, что бы делала без вас.

– Это было страшное время для нас обеих.

– Да. Вас это тоже изменило. Вам хочется вернуться домой?

Я заколебалась.

– Нет, – сказал он, – не хочется. Вы любите жить. Думаю, я могу это понять.

– Реймонд, – произнесла я, – вы самый чуткий человек в мире.

– А вы думали о… нас?

– Очень много.

– И до сих пор сомневаетесь?

Я снова замолчала.

Он сказал:

– Думаю, я понимаю. Этот мужчина, он ведь любит вас, правда?

– Да… Он дает это понять.

– А вы?

– Не знаю. Вы были так добры ко мне. Мне очень повезло, что я познакомилась с вами, когда Филипп оставил нас. А потом… вы все для меня устроили… Чтобы я могла делать то, что хотела делать. Можно ли ожидать от человека большей отзывчивости?

– Я понимаю.

– Правда, Реймонд?

Он кивнул.

– Давайте оставим это. Давайте подождем. Мое появление было таким неожиданным. Жаль, что я не мог вас предупредить.

– Жизнь такая странная вещь. Я волновалась о Фелисити, а вот приехали вы, и она изменилась.

– Я ее знаю с детства.

– Она говорила. Она уже почти здорова. Это просто чудо… то, что с ней сейчас происходит.

– Она поправится. Это я беру на себя.

– Когда думаете возвращаться?

– Скоро.

Я кивнула. Потом рассказала ему о встрече с Магнусом Перренсеном.

– Помните мужчину, о котором упоминалось в дневнике? Это его правнук.

– Надо же! Поразительное совпадение.

– Если вдуматься, это не так уж поразительно. В их семье знали историю Анны Алисы и острова. Тот, первый Магнус, приплыл сюда, чтобы найти остров, потом осел в Австралии, занялся добычей золота и разбогател. Затем они купили этот остров, потому что он находился близко к тому месту, которое разыскивали они. Если посмотреть с такой стороны, все выглядит вполне логично.

– Странно, что вы с ним встретились.

– Да, это произошло случайно, конечно же. Но можете себе представить, как меня изумило… и до сих пор изумляет все это.

– И после того вы его не видели?

– Это случилось совсем недавно. Он сказал, что еще пригласит меня к себе или сам сюда приплывет. Думаю, он сдержит слово.

– Анналиса, давайте подождем день-два. Возможно, вы поймете, что чувствуете, до того, как прибудет следующий корабль.

– Неделя?

– Я мог бы подождать еще одну неделю, но это крайний срок. Мне нужно в Сидней. Ведь я по делам приехал.

– По делам?

– Естественно, я хотел проведать вас. Получив письмо, я очень заволновался о Фелисити. Я с самого начала чувствовал, что она сомневалась насчет этого брака.

– Да. Это было необдуманное решение.

– Не понимаю, что на нее нашло.

Внимательно посмотрев на него, я сказала:

– На самом деле она любит другого.

Он нахмурился, но промолчал. Возможно ли, что он, так хорошо разбиравшийся в сердечных делах других, не разобрался в своих?

Снова надолго повисла тишина. Потом он сказал:

– Нам остается только ждать. Может быть… через несколько дней…

На это я ничего не ответила, а через некоторое время произнесла:

– До чего цикады расшумелись!

Я пыталась понять, что он ощущал в ту минуту. Успев привыкнуть к горячности чувств Мильтона, я находила Реймонда холодным и практичным. Поцелуй его был нежным и быстрым. Он знал, что Мильтон влюблен в меня, и должен был понимать, что хозяин плантации – не тот человек, который станет себя сдерживать в чем-то. Замечал ли он, что я чувствую к Мильтону? Насколько мои чувства были очевидны? И что будет с ним, если я решу выйти за Мильтона и остаться на Карибе? Его спокойствие, его безмятежность, которые мне казались такими умиротворяющими, могли означать, что его чувства не так сильны, как у других людей… у Мильтона например. Я сомневалась.

Как странно, что даже тогда, пребывая в замешательстве, я не была уверена в Реймонде.

Временами я начинала задумываться: а не приснилось ли мне посещение Львиного острова? С того дня я не слышала о Магнусе Перренсене. Я ожидала, что он приплывет на Карибу, но он все не появлялся. Прошло всего несколько дней, но мне казалось, что намного больше.

После того как Джон Эвертон привез меня обратно на Карибу, я не видела его и начала уже подумывать, что он покинул остров, хотя мне казалось странным, что после нашего знакомства он не попрощался.

Но на следующее утро я увидела его. Он сидел на террасе и разговаривал с Марией, горничной. Мария разговаривала со всеми, когда у нее была такая возможность. Она была даже более болтлива, чем остальные служащие гостиницы.

Так значит, Джон Эвертон не покинул Карибу.

У меня возникло желание попросить его отвезти меня на Львиный остров, но я не могла отправиться туда без приглашения. Оно обязательно придет. Я не могла дождаться, когда это случится.

В тот день Мильтон не пришел на обед в гостиницу и не пригласил нас на плантацию. Я решила, что это из-за Реймонда.

Не видя его подолгу, я скучала. Я не находила себе места. В скором времени мне предстояло принять решение, но до сих пор я плыла по течению, пребывая в блаженной эйфории, и отказывалась серьезно задуматься. Мне просто хотелось наслаждаться отношениями с Мильтоном и до поры до времени забыть обо всем на свете. Но теперь пришло время определяться. Плыть ли в Англию с Реймондом и Фелисити или остаться с Мильтоном?

Я знала, чего мне хочется. Мое отношение к Реймонду переменилось, и причиной тому была Фелисити. Если бы я не вторглась в их жизнь, ничего этого не было бы. Кто знает, возможно, если бы не я, Реймонд женился бы на ней и она была бы счастлива. А он? Я убедила себя, что его чувства не настолько глубоки, как бывает у других людей, и именно поэтому он был способен так спокойно смотреть на мир.

Скоро закат. Скоро все вокруг озарится огненно-красным светом. Море станет бледно-розовым, а небо кровавым. Я так и не привыкла к величественному зрелищу заката и всегда дожидалась того мгновения, когда огромный багряный шар падает за горизонт. Это было завораживающее зрелище, и каждый раз закат выглядел по-новому.

Не в силах усидеть на месте, я решила погулять по берегу.

Прохаживаясь вдоль воды и дивясь красоте неба, я заметила дым над внутренней частью острова.

Когда я остановилась, чтобы присмотреться, дым начал подниматься в небо. Я увидела взметнувшиеся огромные языки пламени. Что-то горело. Сердце мое заколотилось, потому что в том направлении, где поднимался дым, находилась плантация.

Горела плантация!

У меня все похолодело внутри от ужаса. Там же был Мильтон! В голове осталась одна мысль – найти его, одно желание – удостовериться, что с ним ничего не случилось.

Я бросилась в конюшню, не тратя времени на седлание, запрыгнула на свою лошадь и, как была, в легком прогулочном платье, поскакала на плантацию.

Я не ошиблась. Горела плантация. Отовсюду слышались крики. Никогда я не видела подобного зрелища. Как будто над плантацией поднялась гигантская огненная крепость. Я увидела людей, суетящихся по краям с ведрами воды. Из горящего тростника бежали крысы и мангусты.

Я попыталась пробиться к дому.

– Уходите отсюда, – закричал один из мужчин.

– Мистер Харрингтон, – крикнула я ему, – где он? Я должна найти его. Где…

И тут я увидела его. Он шел ко мне. Я подбежала к нему и упала ему на грудь, он обнял меня.

– С вами ничего не случилось! – облегченно воскликнула я. – Слава Богу! Я подумала… Я так испугалась. Я бы не пережила, если…

– Для вас это так важно? – спросил он.

– Вы же знаете.

Он крепко прижал меня к себе.

– Ну все, теперь вы не отделаетесь. Вы выдали себя.

Он торжествующе рассмеялся.

Я в изумлении посмотрела на него.

– Ваша плантация горит, а вы… стоите здесь…

Он сказал: