Жизнь здесь, в усадьбе, однообразна, дни похожи друг на друга, как две капли воды. Иногда мне кажется, что так будет всегда. Так о чем же мне написать? Сегодняшнее утро я, как обычно, провела с мисс Брэй, моей гувернанткой. Она добрая и красивая, ей лишь немногим больше двадцати, и за последние шесть лет у меня сохранились только приятные воспоминания о нашей дружбе. Она – дочь одного приходского священника, и поначалу мой отец не хотел ее принимать, говорил, что она еще слишком молода. К счастью, потом, благодаря тому что мы с ней дружили, он передумал.

Сегодняшняя дата напоминает мне, что сегодня исполнилось ровно два года с того дня, когда умерла моя мама. Я не хочу об этом писать. Это слишком больно. В тот день все изменилось. Как же я тоскую по тем временам, когда могла сидеть с ней рядом и читать для нее вслух! Это мои самые счастливые воспоминания. Теперь, когда ее больше нет, я ищу утешения у мисс Брэй. Мы тоже читаем вместе книги, но это не то.

Жаль, что я настолько младше Чарльза, моего брата. Мне от этого так одиноко. Однажды я услышала, что слуги называли меня «случайной», а это не придает чувства собственного достоинства. Не думаю, что папа мной особенно интересуется. Конечно, он исполняет свои отцовские обязанности по отношению ко мне, но для него это всегда сводится к одному: поручить меня чьим-то заботам.

Я немного гуляю, немного катаюсь на лошади. Я хожу в гости к знакомым в деревне и веду с ними спокойные беседы. Вот и вся моя жизнь. Какой же смысл вести дневник?


20 июня

Как странно, что я решила завести этот дневник. Наконец-то что-то произошло. Прошел почти месяц с тех пор, как я сделала в нем первую запись и думала, что никогда больше его не открою. Но вот нечто случилось, и теперь мне кажется, что, когда ты в смятении и описываешь на бумаге свои чувства, это успокаивает.

Это моя дорогая мисс Брэй. Сегодня утром, придя ко мне, она выглядела даже красивее, чем обычно. Конечно, я должна была этому радоваться, ведь она несомненно настоящая красавица. Но судьба, как видно, решила над нами посмеяться, раз подобное событие обернулось для двух нежно любящих друг друга людей совершенно противоположным.

Когда мы боролись с одним особенно многословным абзацем в романе Стерна, который сейчас читаем, она сказала мне:

– У меня есть новость, Анна Алиса, и я хочу, чтобы вы первой ее услышали.

Я с радостью отложила книгу и приготовилась к приятному разговору.

– Джеймс сделал мне предложение.

Джеймс Эггертон, сын нашего приходского священника. Недавно он в очередной раз приехал к отцу. Он живет отдельно, у него собственный приход милях в пятидесяти, поэтому он может жениться.

– Значит, мы расстанемся, мисс Брэй! – воскликнула я.

– Боюсь, что да, – улыбнулась она, отчего на щеках у нее появились ямочки. – Но не тревожьтесь, у вас будет новая гувернантка… Намного умнее меня. Она вам понравится.

– Не понравится! – Я почувствовала, что меня начинает охватывать страх.

Мисс Брэй обняла меня и нежно прижала к себе, как только она умеет.

– Одно время мне казалось, что он вот-вот сделает это, – рассказала она, – но, не дождавшись, решила, что ошиблась. А он, оказывается, все это время просто собирался с духом.

– Вы уедете!

– Я попрошу вашего отца разрешить вам ехать со мной.

– Но все будет не так, как прежде.

– Когда происходят перемены, ничто не может оставаться таким, как прежде. Жизнь была бы скучной, если бы в ней никогда ничего не менялось, правда же?

Я не согласилась:

– А я хочу, чтобы она была скучной. Я не хочу, чтобы вы уезжали.

– О, ну что вы, – успокаивающе произнесла мисс Брэй. – Для меня это радость.

Я посмотрела ей в глаза и, увидев, что она по-настоящему счастлива, подумала, какая я плохая, что не радуюсь вместе с ней.


4 июля

Как летят дни! Я старалась радоваться вместе с мисс Брэй, потому что она несомненно очень счастлива, а Джеймс Эггертон все время ходит с таким видом, будто жизнь – это какая-то нескончаемая радость и он живет где-нибудь среди райских кущей.

В то утро я встретила отца на лестнице. Он потрепал меня по голове, как всегда неуклюже, и сказал:

– Придется нам найти другую мисс Брэй.

– Папа, – ответила я. – Мне уже шестнадцать лет. Может быть, я…

Он покачал головой.

– Нет… Еще хотя бы год тебе нужна гувернантка. Мы найдем кого-нибудь, такого же славного, как мисс Брэй, не бойся.

Сейчас мисс Брэй с головой ушла в подготовку к свадьбе. Она сделалась немного рассеянной. Кажется, она во время уроков иногда забывает обо мне, потому что мыслями пребывает уже в своем счастливом будущем с преподобным Джеймсом Эггертоном.

Я же немного потеряна и чувствую себя одиноко. Я много гуляю и езжу верхом. Выходя из дому, я должна все время брать кого-то с собой, но никто из слуг не может заменить мисс Брэй.


1 августа

В конце месяца мисс Брэй уезжает. Она возвращается к себе домой в Мидлендс, с тем чтобы выйти замуж там. Теперь я о ней думаю меньше, потому что меня стало больше занимать мое собственное будущее. Завтра прибывает новая гувернантка. Папа позвал меня в свой кабинет, чтобы рассказать о ней. Он ездил в Лондон встретиться с ней. Я немного обиделась на него, подумав, что ему нужно было взять с собой меня. В конце концов, это ведь мне предстоит проводить с ней время. Я, конечно, не надеюсь найти еще одну мисс Брэй, но мне хотелось бы кого-то похожего на нее.

– Мисс Лоис Гилмор приезжает завтра, – сообщил папа. – Она успеет встретиться с мисс Брэй до ее отъезда, так что мисс Брэй введет ее в курс дела и объяснит обязанности. Я уверен, мисс Гилмор тебе понравится. Она прекрасно знает свое дело и производит впечатление очень серьезной молодой женщины.

Я не хочу серьезную молодую женщину. Я хочу мисс Брэй или кого-нибудь точно такого, как она, и я не думаю, что мисс Брэй можно назвать очень серьезной. Она всегда была немного невнимательной, а сейчас особенно, и обучение ее большей частью шло в одном направлении: книги, музыка и тому подобное, что меня вполне устраивало. В математике она безнадежна.

Мисс Гилмор звучит пугающе.

Меня одолевают мрачные предчувствия.


2 августа

Сегодня был важный день. День приезда мисс Лоис Гилмор.

Когда она появилась, я наблюдала за ней из окна наверху. Со мной была мисс Брэй. Из экипажа вышла высокая и худая молодая женщина, неброско, но элегантно одетая.

– Не очень-то она похожа на гувернантку, – сказала я и тут же подумала, не обидела ли я мисс Брэй, которую, невзирая на всю ее красоту, элегантной никак нельзя было назвать. Она маленькая и чуть-чуть полноватая, что называется, «миниатюрная женщина». Мисс Брэй милая, добрая, женственная, но никак не элегантная.

Ждать, когда меня позовут, пришлось недолго. Меня хотели видеть в гостиной.

Охваченная волнением, я спустилась. В гостиной сидел папа и приехавшая в экипаже элегантная молодая женщина.

– Это Анна Алиса, – представил меня папа.

– Здравствуйте, Анна Алиса.

Когда она пожала мне руку, я посмотрела в ее глаза, большие и темно-голубые. Она была по-своему красива. Четко очерченное лицо, классические линии, слегка длинный, но очень прямой нос, склонные к полноте губы. «Теплые губы и холодные глаза», – подумала я.

Я настроена против нее по той простой причине, что она не мисс Брэй, хоть и сама понимаю, что это неразумно.

– Анна Алиса, это мисс Гилмор. Она с нетерпением ждет, когда вы начнете заниматься.

– Я уверена, – сказала мисс Гилмор, – мы с вами обязательно поладим.

Я в этом совсем не уверена.

– Мисс Брэй, как вы знаете, была с Анной Алисой целых… э-э-э… – начал папа и запнулся.

– Шесть лет, – сказала я.

– Да, и теперь она выходит замуж и покидает нас.

Мисс Гилмор улыбнулась.

– Думаю, ты можешь теперь проводить мисс Гилмор в ее комнату, – сказал мне отец и снова повернулся к мисс Гилмор. – Когда обустроитесь, приходите пить с нами чай. Потом дочь представит вас мисс Брэди.

– Замечательно, – сказала мисс Гилмор.

Странный был день. Я показала ей ее комнату. Я чувствовала, что она оценивает все вокруг: дом, мебель, меня. Она слишком быстро сделалась как-то уж чересчур дружелюбной. Несколько раз повторила, что мы с ней поладим.

Еще мне показалось, что ей больше понравилось пить чай с моим отцом, чем находиться со мной. Мне бы очень хотелось избавиться от этого непростого ощущения. Наверняка все сложится хорошо, потому что она, похоже, этого хочет. А если и я этого захочу, что нам может помешать?

За чаем мисс Гилмор много говорила, а я удивлялась тому, что отец, который обычно в это время почти никогда не бывает дома, нашел возможность не только встретить новую гувернантку, но еще и распивать с ней чай. Меня они почти не замечали. «Можно было подумать, что она приехала для того, чтобы стать не моей, а его гувернанткой», – потом, при встрече с мисс Брэй, сказала я.

Мисс Гилмор много говорила о себе. Родилась она в Девоншире, в небольшом отцовском имении. У ее отца был помощник, доверенное лицо, который в один прекрасный день скрылся со всеми семейными ценностями. Отец, не выдержав такого удара, слег и вскоре умер. Мисс Гилмор, оказавшись почти без гроша, вынуждена сама зарабатывать на жизнь и может это делать единственным способом, доступным имеющей образование благородной женщине.

Отец проникся к ней величайшим сочувствием.

– Но мне не стоит отягощать вас своими бедами, – сказала мисс Гилмор. – Тем более, что я уверена: они остались в прошлом. Я чувствую, что буду счастлива здесь, с Анной Алисой.

– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы это случилось, – сказал отец так, будто она была каким-то почетным гостем дома, а не наемной работницей.

Мисс Гилмор, может быть, и не красавица, но в ней есть нечто такое, что иначе как очарованием и не назовешь. Отец, кажется, понимает это.

Я представила ее мисс Брэй, как и договаривались. Мне очень хотелось узнать ее мнение о мисс Гилмор, но моя милая гувернантка уже живет будущим, и я могу только сказать, что она готова воспринимать мисс Гилмор такой, какой та хочет казаться… Так же, как отец.

Я сама не рада, что так разволновалась, но все-таки хорошо, что завела дневник. Ведь теперь я могу записывать то, что действительно чувствую в то самое время, когда это происходит. Быть может, совсем скоро я посмеюсь над своей глупостью. Надеюсь, что так. Но все равно я хочу записать, что чувствую сейчас.


10 октября

Давно я не бралась за свой дневник. Но это из-за того, что мне не хотелось. После свадьбы мисс Брэй я долго грустила. Почему так получается, что человека начинаешь по-настоящему ценить, только когда его теряешь? Я была на ее свадьбе. Было очень весело, и все (кроме меня) считают, что лучшего исхода дела и желать нельзя было. Возможно, для мисс Брэй и ее преподобного джентльмена да, но про себя я этого не могу сказать.

Я знаю, это очень эгоистическая точка зрения, и мне до́лжно радоваться за мисс Брэй… теперь уже миссис Эггертон… но как же трудно радоваться чьему-то счастью, если их счастье для тебя означает отчаяние? Может быть, «отчаяние» – слишком сильное слово. Странные вещи я пишу в этом дневнике. Кажется, он воздействует на меня каким-то непонятным образом. Как будто я разговариваю сама с собой. Хотя, быть может, дневники для этого и нужны. Вот почему их принято хранить в тайне, вот почему они столь полезны для записи жизни такой, как она есть, а не в розовом тумане или непроглядном мраке – в зависимости от того, как тебе захочется представить события потом, когда воспоминания о них потеряют свежесть.

А что мисс Гилмор? Что можно сказать о ней? Не знаю. Она не настаивает, чтобы я усердно трудилась. Она интересная. Она умная, начитанная. Но она не похожа на гувернантку.

Грустнее всего оттого, что рядом со мной нет никого, кому я могла бы довериться. Брат Чарльз работал и все время пропадал, как они это называют, в мастерской в Грэйт Стэнтоне. Несколько месяцев назад он уехал в экспедицию в какое-то место, еще не обозначенное на географических картах. Иногда я жалею, что не родилась мужчиной. Тогда я смогла бы странствовать и переживать приключения.

Но я хочу думать о мисс Гилмор, поэтому должна писать о ней. Я хочу понять ее, и сейчас, когда я снова взялась за дневник, я чувствую, что начинаю лучше разбираться не только в других людях, но и в себе самой. Меня всегда увлекали люди, мне всегда хотелось узнавать о них что-то новое. В любом человеке можно разобраться. По крайней мере я могу. Думаю, у меня особый дар. Но с мисс Гилмор ничего не получается. Меня не покидает чувство, что она что-то скрывает. Мне кажется, я вижу это в ее глазах. У нее такие странные глаза. Они блестят. Они темно-голубые, а брови и ресницы – черные как смоль. Волосы тоже черные. Мне кажется, она подкрашивает брови и ресницы, потому что иногда они кажутся чуть темнее, а иногда чуть светлее.