Дженнифер Доусон - Победитель получает все

Грейси усмехнулась и, нагнувшись к ее уху, прошептала:

– Ладно, выкладывай, что было между вами. Как он сам?

Искушение обо всем рассказать победило ее скрытность. Сесили хотелось излить душу, и она начала:

– У нас не было секса.

– Пусть не было. Но ведь что-то было, это написано на твоем лице. Рассказывай. – С хитрым видом Грейси добавила: – Каюсь, мне смерть как хочется узнать, на что способен такой большой и страстный мужчина, как Шейн. Вероятно, в сексе он дьявольски хорош.

Сесили закашлялась, крошка кекса попала ей не в то в горло, но в тот же миг ей стало смешно.

– Прости, но мне придется тебя разочаровать. Я не знаю.

Ей вдруг стало любопытно, и, нисколько не беспокоясь о последствиях, Сесили задала нескромный вопрос:

– Неужели ты не знаешь? Уж кому-кому, а тебе это должно быть известно.

Грейси махнула рукой:

– Между нами нет ничего похожего на страсть. Конечно, он великолепен, очень сексуален, ему нравится флиртовать со мной, но и только.

Сесили вытерла губы салфеткой:

– Даже не знаю, что сказать тебе. У нас с тобой так много общего, просто не верится.

Три дня назад она ни за что не пошла бы на столь откровенный разговор, а сейчас никак не могла остановиться. Грейси всегда умела заставить ее забыть о вежливости и тактичности.

– Что есть, то есть. – Грейси лукаво улыбнулась. – Сознайся, когда ты вместе с ним в одной комнате, то тебя как бы охватывает волнение? Влечение?

Сесили широко раскрыла глаза, стараясь прикинуться наивной и невинной дурочкой, но Грейси насмешливо покачала головой:

– Сисси, это же заметно невооруженным взглядом.

– Неужели? – искренне поразилась Сесили.

– В первый день, когда ты приехала сюда и подошла к нам, это сразу бросилось мне в глаза. Не виляй, признайся, что я права.

– Хорошо, – как можно непринужденнее и веселее откликнулась Сесили. – Мне знакомо то волнение, на которое ты намекаешь.

Грейси рассмеялась:

– Вот уж не думала, что ты такая болтушка!

Улыбка скользнула по губам Сесили.

Грейси шумно вздохнула и продолжила:

– Нам с Шейном, когда мы с ним в одном помещении, легко и удобно. Если бы я спала с ним, это было бы опять как с Чарли.

– Ты была с Чарли? – Сесили положила еще один кекс себе на тарелку и налила стакан молока.

Чарли Радклифф был лучшим другом ее брата, они подружились, будучи подростками. Сесили не видела его кучу лет. В последних классах средней школы Чарли сильно вырос, стал несколько смуглым и очень привлекательным, почти все девчонки сходили по нему с ума.

– Когда мы выросли, он стал отъявленным шалопаем. Но я не знала, что вы были вместе.

– Вроде были, – как-то не очень весело произнесла Грейси, приглаживая копну белокурых волос. – Но это долгая история.

– Расскажи, – оживилась Сесили, обрадовавшись возможности поговорить на тему, далекую от ее личных проблем.

– Тогда мне было не до любви. Я начинала почти с нуля свой бизнес, так что мне некогда было думать о романтических отношениях. Мужчины существовали где-то на задворках моего сознания. Как вдруг на горизонте появился Чарли.

Грейси задумчиво заправила за ухо длинный локон и улыбнулась:

– Но ты ведь встречалась с ним?

Хоть это длилось недолго, но Сесили поняла, на что она намекает:

– Да, было дело.

– Вот и я тоже закрутила с ним. Ему нравился секс. Мне нравился секс. Он не хотел брать на себя никакие обязательства, и я также не брала. Это был союз между двумя друзьями, выгодный во всех отношениях, одним словом – рай. Все продолжалось довольно долго, пока в один прекрасный день я вдруг не поняла, что ничем, кроме постели, больше не интересуюсь. Он стал для меня дурной привычкой. Я поняла, что я…

– Зациклилась. – Сесили закончила за Грейси ее мысль.

– Да, зациклилась. А когда Митч и Мадди полюбили друг друга… Я так рада за них, лучше Мадди твоему брату никогда не найти, но когда я увидела, как они счастливы вместе… – Грейси пожала плечами: – В общем, ты понимаешь, к чему я клоню.

Как ни старалась Сесили подавить в себе знакомое волнующее страстное чувство, оно заставило ее с живостью откликнуться на признание Грейси тихим, но сочувствующим шепотом:

– Да, понимаю.

– Тогда меня и осенило: а что если в жизни кроме кексов и хорошего секса есть еще кое-что? – Грейси украдкой оглянулась по сторонам, словно опасаясь, что их кто-нибудь подслушивает. – Мне так захотелось, чтобы кто-то смотрел на меня вот такими влюбленными глазами!

– Кому же этого не хочется? – согласилась с ней Сесили. А не хотелось ли ей этого же? Не поэтому ли она была такой взвинченной и совершенно не в духе?

Она уже мало что понимала. До приезда в Ривайвл ее жизнь текла размеренно и гладко, в привычном для нее русле. Она четко знала, что хочет получить от жизни и что для этого надо сделать. Она никогда не задавала себе подобных вопросов, потому что еще с шести лет твердо знала: ее удел – политика, ее конечная цель – место в конгрессе.

Теперь же все перепуталось. Каждый раз, когда Сесили принималась размышлять о своих жизненных целях и своих планах на будущее, она мысленно откладывала их в долгий ящик, они не были для нее – о ужас! – столь значимыми, как прежде.

– Знаешь, что в этой истории самое печальное? – произнесла Грейси, снимая с маленького кекса бумажную обертку. – Завершить отношения было не трудно. Мы опять стали друзьями, как будто никогда в жизни не занимались сексом и никогда не переживали общий оргазм.

– В этом больше хорошего или плохого? – осторожно поинтересовалась Сесили.

– А как ты думаешь? Быть вместе целых два года. А потом пшик. Нет ли тут маленькой трагедии, а? Ощущения утраты?

– Верно. Я как-то не подумала об этом.

– Я любила Чарли. Он был моим самым близким другом. Но, честно говоря, мне жаль тех двух лет, которые я провела вместе с ним.

– Но ведь ты решилась все круто изменить, и это самое главное.

Склонив голову набок, Грейси взглянула в лицо Сесили:

– Знаешь, а с тобой приятно говорить по душам.

Неожиданная похвала застигла Сесили врасплох и одновременно ее порадовала.

– Неужели?

– Меня это тяготило. Хотя и незаметно, но тяготило. А теперь мне стало немного легче. – Грейси вдруг весело улыбнулась, ее синие глаза лукаво заблестели. – Впрочем, не обольщайся. Я не забыла, о ком мы говорили до этого, а говорили мы о тебе и Шейне.

У Сесили что-то оборвалось внутри:

– Нет такого понятия, как мы с Шейном.

– А-а, вот почему он вчера надрался до полной отключки. Похоже, тут все ясно.

Сесили взвесила все обстоятельства: лучше все-таки было посекретничать о Шейне, чем рассказывать скучную, малоинтересную правду об ее отношениях с Майлзом. Странно, но ее уже распирало от желания поговорить о Шейне. Оглянувшись через плечо и убедившись, что их никто не подслушивает, Сесили нагнулась поближе к Грейси и прошептала:

– Мы целовались несколько раз.

Грейси фыркнула:

– И это все?

– Ну, было еще кое-что. – Об этом как раз было неловко рассказывать.

– Что и как? – В глазах Грейси сверкал неподдельный интерес. – Он выглядит влюбленным по уши.

Сесили зарделась, она вспомнила все – почти до мельчайших подробностей, – то, что происходило между ними. Недостатка чувств не было ни с его, ни с ее стороны, они оба буквально сгорали от страсти.

– Это было чудесно, замечательно! Я испытала такое… никогда прежде со мной не было ничего подобного!

– Я так и знала! – Грейси весело хлопнула рукой по столу. – Он вел себя непристойно, да?

Сесили рассмеялась. Она не узнавала себя, Грейси удалось невозможное. Беседа между ними приобрела настолько интимный и доверительный характер, что ей не терпелось высказаться до конца.

– Он умеет… – она запнулась, пытаясь подобрать нужное слово, – …улестить.

Грейси тяжело вздохнула:

– Насчет непристойного секса я, похоже, промахнулась.

– Наверное, – протянула Сесили. – Хотя вряд ли то, чем мы занимались, можно назвать непристойным сексом.

– Послушай меня, Сисси, с таким мужчиной, как Шейн Донован, не может быть ничего другого, кроме непристойного секса. Поверь мне.

Сесили нахмурилась. Все только что съеденные ею кексы превратились в огромный кусок льда, стянувший все ее внутренности. Возможность узнать, что такое непристойный секс, по-видимому, больше ей не представится.

Тяжелый выдался день, хуже некуда.

Глаза болели, словно в них бросили пригоршню песка. Те дела, которые могли идти плохо, шли не просто плохо, а из рук вон плохо. И ему было плохо. Вместо того, чтобы лежать в постели дома, приходилось работать, почти не выпуская телефон из рук. Его мать любила повторять расхожую истину: нет грешнику покоя, – черт побери, как же она была права!

Новый глава отдела городского планирования строил козни, препятствуя, как только можно, сделке. Он явно невзлюбил Шейна, но за что, понять было невозможно.

Парень оказался страшной врединой. Сегодня у Шейна не было никакого настроения терпеть его выходки, но выхода не было.

Помотав головой, – хотя меньше болеть от этого она не стала, – Шейн проворчал:

– С чего это у Джорджа вдруг случился сердечный приступ?

Джордж был бывшим главой городского планирования, и на протяжении многих лет совместного сотрудничества между ним и Шейном не было ни малейших трений.

Стоявшая рядом с ним Пенелопа с ноутбуком в руках, сдвинув очки на кончик носа, сказала:

– Может, слишком лакомый кусок?

Собственное бессилие, наложившись на жуткое похмелье, вызвало очередное возмущение в его животе.

– Думаешь, он хочет сорвать нам сделку?

Знакомый приступ страха пронзил Шейна. Если парень зарубит тендер, то придется пойти на увольнения. Город приносил его компании тридцать процентов дохода. Если не удастся получить тендер на строительство, то массовых, пусть и временных, увольнений никак не избежать.

Если люди потеряют работу, им не на что будет кормить свои семьи. Скверно, очень скверно.

Пенелопа закусила губу:

– Думаю, что все так и есть. Новый глава пытается нам помешать. Но у нас очень хорошие отношения с мэрией. У нас очень сильная позиция. Мы никогда не превышали сметы расходов и всегда соблюдали сроки. Новому главе придется объяснить свою точку зрения, назвать причины, мешающие договору, а как я полагаю, это будет непросто.

– В таком случае надо договориться с мэром о встрече и прощупать ситуацию.

Кивнув, Пенелопа пометила что-то в своем ноутбуке. Раздался переливчатый телефонный звонок. Шейн поморщился, любой шум вызывал приступ головной боли, звонки били по его черепу словно маленькие молоточки. Одно радовало: звонили по внутреннему телефону, а не по сотовому, а эти звонки были менее нервными и не требовали концентрации всех его сил и выдержки. Шейн даже расслабился.

Пенелопа похлопала его по плечу и тихо сказала:

– Пойду поищу пару таблеток «Адвила».

– Спасибо, Пен.

Шейн был страшно благодарен ей. Она умела облегчить его жизнь, действуя, как обычно, просто и ясно, порой жестко, но всегда очень эффективно. Боже, как хорошо, что ему хватило благоразумия взять ее к себе, когда она, недавняя выпускница колледжа, подстерегла его в его собственном офисе и сумела убедить в необходимости поручить ей работу секретаря-референта! Он давно был знаком с ней, Пенелопа была лучшей подругой Мадди еще со школы, может быть, поэтому она сумела уговорить его, хотя он мог быть чертовски упрямым, и он еще ни разу не пожалел, что согласился с ее точкой зрения.

Сегодняшний день не был исключением – напротив, стал ярким тому подтверждением. Измученный головной болью от похмелья, Шейн не очень хорошо понимал бы, что ему делать, если бы не Пенелопа. Она все взяла в свои руки: следила за электронной почтой, вела переписку, находила нужные сведения и документы, причем часто заранее, за секунду до того, как вставал какой-нибудь вопрос или возникала какая-нибудь проблема.

Шейн посмотрел на нее мутными от похмелья глазами и произнес:

– Потом напомни мне, чтобы я повысил тебе оклад.

Пенелопа рассмеялась:

– Непременно воспользуюсь твоим предложением, прежде чем пройдет твое похмелье и ты как обычно не начнешь твердить, что я заноза в твоей заднице.

Только Пенелопа собралась уходить, как в офис ворвалась Мадди.

– Что случилось? – удивился Шейн.

– Ты совсем заездил Пен. Ты должен дать ей чуть передохнуть хотя бы до обеда.

– Будь умницей, помни, у него сегодня очень тяжелый день. – С этими словами Пенелопа вышла на поиски спасительного, облегчающего боль «Адвила».

– Это звонят тебе. – Мадди ткнула пальцем в телефон на столе.

– Кто? – нахмурился Шейн.

– Грейси. – Мадди с решительным видом присела на край стола, показывая, что не намерена пропустить ни единого слова из их разговора.