Сесили устала. Устала от отца, от политических игр, от вечной суеты.

Но причин столь резкой перемены она не знала.

У нее не было ни малейшего желания приниматься за работу. Оставив смартфон на столе, Сесили решительно вышла из спальни.

Сейчас ей, во что бы то ни стало, надо было поговорить с Шейном.

Будь, что будет. «Приняв решение, переходи к действиям». Она всегда поступала именно так.

Она нашла Шейна внизу в его кабинете, он разговаривал по телефону. Брови у него были сдвинуты, вид он имел очень озабоченный. Прислонившись к дверному косяку, Сесили решила подождать и немного понаблюдать за ним.

От него буквально веяло уверенностью, его переполняли сила и энергия, они сквозили в каждом его движении, в его командном голосе, в том, как он ходил по кабинету, энергично рубя воздух ладонью. Сесили окружали мужчины-политики, а слабость – качество, не свойственное политикам, но в Шейне было нечто такое, что отличало его от всех них. Казалось, он родился руководителем. Если другие мужчины хотели, стремились и даже учились быть руководителями, то ему не надо было ничего делать ради этого. Он был прирожденным лидером, это было редкое качество, данное ему от природы.

До ее слуха невольно долетали обрывки фраз, и Сесили стало понятно, что в его компании возникли серьезные проблемы, но Шейн выглядел, как обычно, спокойным и уверенным в себе. Его голос звучал уверенно. Каждое его предложение или указание было веским и убедительным.

Сесили встречалась со многими политиками, поэтому знала, что настоящий, прирожденный лидер – это редкий и очень ценный товар. Большинство политиков вырабатывали в себе данные качества, и действительно, кое-чему можно было научиться. Но она могла дать руку на отсечение: Шейн никогда ничему не учился. Он был от природы наделен силой и энергией, они были его второй натурой.

Он поднял глаза, оторвав взгляд от монитора, и заметил ее, стоявшую у дверей. Суровые резкие складки на лбу тут же разгладились, он улыбнулся, глаза его засияли, и ее сердце сладко и радостно забилось.

Сесили зажмурилась на миг, а затем опять открыла глаза. Нет, все правильно, она не ошиблась, он явно обрадовался, увидев ее. Она была растрогана, на душе у нее потеплело.

Ей вдруг стало ясно: она способна сделать Шейна счастливым.

Он подал ей рукой знак войти – она вошла и уселась на диван в ожидании, когда он освободиться.

Их взгляды на миг встретились.

И в тот же миг удивительная нежность, непостижимая и необъяснимая зародилась внутри нее. Перед ее мысленным взором возникли видения прошлой ночи. Его сильные и теплые руки. Как нежно и властно он ласкал ее тело! Как он сумел ее воспламенить.

Сесили поежилась. Как ей хотелось – об этом просила вся ее женская природа, – чтобы он не останавливался! Вчера она порядочно выпила, но и сегодня, совершенно трезвая, она жалела только об одном, что все закончилось, не завершившись желанным финалом.

Глаза у Шейна потемнели. Он сказал звонившему, что у него срочная важная встреча, но он обязательно перезвонит, и бросил трубку, не дожидаясь ответа.

– Я тебе помешала. Извини.

– О, ничего страшного. Мы уже начали ходить вокруг да около, а это значит, что разговор зашел в тупик и его пора завершать. – Шейн встал, подошел к стеклянным французским дверям и закрыл их. Они остались наедине.

– У тебя неприятности?

– М-да, при заключении контракта с городом возникли кое-какие трудности, приходится их улаживать.

– Что-то серьезное? – Сесили махнула рукой в сторону закрытых дверей. – Если надо, я могу уйти.

– Да, все очень серьезно. Но я хочу, чтобы ты осталась. – Он подошел к ней вплотную. – Наши отношения зашли в тупик.

– И ты хочешь поговорить об этом?

– Не сейчас, потом. – Он сел рядом с ней.

– А у тебя отлично получается, – сказала Сесили; ей было очень приятно, что его бедро касается ее бедра.

– Что именно? – переспросил Шейн.

Сесили чуть придвинулась, совсем незаметно, к нему, чтобы быть чуть поближе, чтобы еще немного побыть под его защитой и насладиться удивительным ощущением тепла и покоя.

– Руководить. Теперь понятно, почему ты добился такого успеха.

Шейн пожал плечами и положил руку на спинку дивана рядом с ее спиной:

– Как-то не задумывался. Все вышло само собой.

– Настоящие лидеры как раз не должны задумываться об этом. – У нее вдруг возникло страстное желание прильнуть как можно ближе к нему, спрятать голову на его сильной груди, согреться его теплом. Желание было столь для нее необычным, что Сесили смутилась.

– Никакой я не лидер. Просто делаю то, что должен. Не более того.

– Чушь – я так говорила раньше, скажу и сейчас.

Шейн отвернулся, и она поняла, что ее слова задели его, тем не менее она не успокоилась.

– Нельзя случайно добиться такого успеха, какого добился ты. Успех так просто не дается. Почему ты не гордишься достигнутым?

– Кто сказал, что я не горжусь? – удивился он, незаметно положив руку ей на колено.

– Я сказала и повторю: ты преуменьшаешь свое значение. Более того, когда кто-то отзывается о тебе без должного уважения, ты как бы тушуешься.

Шейн уставился в окно. Сесили было подумала, что он промолчит, как вдруг он, шумно вздохнув, сжал ее колено:

– Это не так, я не тушуюсь. Ты называешь это успехом, но я никогда не стремился к нему. Пока был жив мой отец, я вообще не задумывался о будущем, я откровенно валял дурака. Нет, я не был дрянью, я просто бездельничал. Никогда не заглядывал дальше следующих выходных и не считал, сколько у меня денег в кармане.

Шейн нахмурился и удрученно покачал головой.

– Когда умер отец, наша семья попала в отчаянное положение. Я тоже был напуган, не знал, что делать. Но надо было что-то предпринимать. Тогда я уперся рогом в землю и, как бульдозер, начал сметать со своего пути все препятствия. Первые два года после кончины отца я работал в трех местах, одним из них была фирма моего дяди Грейди.

Он посмотрел ей в лицо и усмехнулся:

– Теперь он работает на меня. Вроде бы неприглядная история, ведь я многим обязан ему.

– Ты чувствуешь свою вину перед ним?

– Вину? Не совсем. – Шейн задумался. – Скорее ответственность. Его компания была первой, которую я купил. Я дал ему ясно понять: если он не продаст компанию, то потеряет бизнес. Тогда он уже не мог конкурировать со мной.

Шейн насмешливо подмигнул:

– Я вел себя очень деликатно, но такова, увы, правда жизни.

– А почему он не мог конкурировать с тобой?

– Я был лучше, компетентнее, конкурентоспособнее, смелее, нас никак нельзя было сравнивать. Мы жили и работали недалеко друг от друга, от него ко мне начали переходить люди, а также подряды. Я не хотел отнимать у него его бизнес, но тогда моя семья и я сам находились в очень затруднительном материальном положении. Раз начав, я уже не мог остановиться. Хотя даже сейчас, когда у меня на банковских счетах лежат суммы со многими нулями, мне все равно кажется, что мы находимся в шаге от разорения.

Сесили захотелось подбодрить его, пожать ему руку, но она не решилась.

– Тем не менее, ты добился своего. Все твои близкие встали на ноги. Ты их спас. Ты хорошо поработал.

– Ну, не знаю. Мне до сих пор как-то не верится.

– Просто ты так привык жить. Но для всех ты герой.

Шейн расхохотался:

– Думаю, они с тобой не согласятся.

В отличие от него Сесили не сомневалась в том, что его близкие как раз с ней согласятся, но про себя решила, что не стоит говорить об этом вслух и разубеждать его. Инстинкт ей подсказывал, что тут следует быть деликатнее.

Шейн погладил Сесили по бедру, ей это было очень приятно:

– Как самочувствие?

– Превосходно. – Она накрыла его ладонь своей и сама удивилась своему порыву.

Их пальцы переплелись. Это произошло, к ее удивлению, просто и естественно. Сесили взглянула на его длинные загорелые пальцы, на их фоне резко выделялись ее – бледные и более короткие.

– У всего плохого есть хорошие стороны, даже у рвоты.

Сесили зарделась от смущения и даже прикрыла лицо свободной рукой.

– Мне так стыдно! Лучше бы ты ничего не видел.

– Почему?

– Потому что я, должно быть, выглядела ужасно, даже омерзительно. Мне не хочется, чтобы ты видел меня такой.

– А мне понравилось.

– Ты в своем уме? Что тут может понравиться?

– Зато, Сесили, ты стала похожа на человека. На живого человека. Ты была прекрасна, я даже не думал, что ты можешь быть настолько прекрасной. – Шейн привлек ее к себе, она не сопротивлялась.

Их разделяло одно лишь дыхание, глубокое, взволнованное.

– Мне кажется, было бы неприлично благодарить тебя за все, что ты сделал.

– Прилично, неприлично, тебе какая разница?

– Неужели для тебя нет никакой разницы? – Сесили лукаво посмотрела на него.

– Совершенно никакой. – Он притянул ее еще ближе, она почти сидела у него на коленях. Сесили не успела что-либо возразить, как он поцеловал ее в губы.

Вернее, жадно впился.

Она ответила ему столь же страстно. Ее язык требовательно коснулся его языка.

Она хотела его. Она не могла жить без него. Поцелуя уже было мало, ей хотелось продолжения.

Но тут он отстранился от нее, чуть-чуть, чтобы иметь возможность прошептать:

– Пора бы уже рассказать мне о твоей глупой, идиотской затее.


Сесили подскочила на месте, затем встала и заметалась взад-вперед по кабинету. На ней были выцветшие джинсы, майка без рукавов и балетные тапочки. Все ее строгие деловые наряды в первый же день пребывания в Ривайвле оказались совершенно неуместными и ненужными.

Наконец она остановилась перед ним и начала довольно сбивчиво:

– С детства я преклонялась перед отцом. Больше всего мне хотелось, чтобы он гордился мной. Митч – это совсем другая история. Учеба давалась ему легко, поэтому его нисколько не волновало, что отец думает о нем. Я же была не столь способной, мне приходилось лезть из кожи вон, чтобы получать хорошие отметки. Митчу для того, чтобы получить высший балл, достаточно было лишь заглянуть в учебник, тогда как мне приходилось корпеть над книгами часами.

Шейн был поражен. За все время здесь, в Ривайвле, он почти не видел, чтобы Сесили и Митч разговаривали друг с другом. Ему не верилось, что когда-то в детстве они вместе готовили уроки и даже соперничали между собой. Сесили опять принялась бегать туда-сюда по кабинету.

– Дальше, я слушаю. – Он подталкивал ее к дальнейшей откровенности.

– У меня была только одна область, где я могла взять верх над братом. Этой областью была политика. Он терпеть ее не мог, тогда как я с детства мечтала о карьере на госслужбе. – Она присела на самый дальний стул, уронив руки на колени. – Тебе известно, что я, как и брат, училась на юридическом факультете?

– Да, это указано в твоем личном деле. Правда, в виде сноски.

Сесили еле заметно улыбнулась:

– Многие даже не подозревают об этом. В отличие от Митча, я не была среди лучших студентов. Я не собиралась заниматься практикой. Я просто хотела понять, как действует юридическая система. Поэтому я даже не сдавала экзамен на адвоката. На следующий же день после окончания университета я начала работать на отца. Мало кто знает, что отец всего в жизни добился сам. Он очень одаренный человек, так же как и Митч. Когда он встретил мою мать, он был бедным студентом, жившим на одну стипендию.

Шейн поморщился про себя: тот, кто женится на деньгах, на девушке из старинной богатой семьи, не похож на человека, который сам пробивает себе дорогу в жизни. Однако он не стал спорить насчет того смысла, который вкладывался, по его мнению, в определение «сам себя сделал». Для него важнее было другое: посмотреть на все глазами Сесили, остальное не имело значения.

Сесили рубанула ладонью по воздуху:

– Пусть я была его дочерью, но даром от отца я ничего не получила. По административной лестнице я поднималась медленно, со ступеньки на ступеньку. Начинала я вообще с места девочки, разносящей кофе. Я не гнушалась никакой работой. Я не ленилась отрывать свою задницу от стула, лишь бы все убедились, что я прекрасно справляюсь с тем или иным поручением и ни у кого не возникало сомнений в моей увлеченности и работоспособности. Я впитывала все, каждую каплю знаний, имея перед собой одну цель. – Она подняла вверх указательный палец. – Я хотела выставить свою кандидатуру на выборах. Каждый раз, когда мужество покидало меня, когда я выбивалась из сил, меня поддерживала моя мечта. Я упорно шла к своей цели.

Ее лицо вдруг стало мрачным то ли от грустных воспоминаний, то ли от тревоги, она тяжело вздохнула.

И тогда Шейн махнул рукой, подзывая ее к себе:

– Подойди, Сисси.

Она закусила нижнюю губу, глядя на свое место рядом с ним, а затем решилась.

Но подойдя к нему, в последний миг развернулась и опять сделала круг по кабинету.