Мадди сияла от удовольствия, что можно было без труда прочитать по ее счастливому лицу.

– Ты даже не можешь представить, как я тебе благодарна за помощь! Я обожаю тебя!

– Пустяки. – Сесили немного смутилась. – Мне самой это доставило столько удовольствия!

Ей в самом деле было крайне приятно, что ее отношения с будущей невесткой так хорошо складываются.

– Благодаря тебе, подготовка к свадьбе идет с опережением графика. – Мадди огляделась по сторонам и, понизив голос, прошептала: – Только не говори Пенелопе: ты можешь дать ей сто очков вперед.

Сесили рассмеялась:

– Не беспокойся, я никому не выдам твою тайну.

Заложив прядь волос за ухо, Мадди опять с беспокойством оглянулась по сторонам:

– Конечно, это не мое дело. Кроме того, я, наверное, чуть забегаю вперед, но я хочу попросить тебя об одолжении.

Сесили насторожилась. Давать обещание, не зная, о чем тебя попросят, было бы весьма необдуманно. Поэтому она осторожно промолвила:

– Попытаюсь его выполнить.

– Прошу тебя, не обижай моего брата, – вдруг выпалила Мадди и тут же с беспокойством посмотрела на двери, как бы кто-нибудь не вошел и не подслушал ее. – Понимаешь, он готов в лепешку разбиться ради тех, кого любит. Для близкого человека он готов сделать все, понимаешь, все!

Сесили кивнула:

– Конечно. После смерти вашего отца он трудился, не жалея себя и не покладая рук.

– Вот именно! – горячо воскликнула Мадди. – Если он примет какое-нибудь решение, то будет лезть из кожи вон, чтобы добиться своей цели. Цена, которую он лично платит, не имеет для него никакого значения. Вот какой он.

– Да, знаю, – промолвила Сесили.

– Да, твое положение здесь… м-м… не простое. Я понимаю, как тебе нелегко. Но прошу тебя, будь с ним поласковее. Он влюблен в тебя. По уши.

Давно забытая девичья часть души Сесили затрепетала от радости, ей вдруг захотелось кокетливо расспросить Мадди, что он говорил, как и когда, – проще говоря, поболтать так, как болтают совсем юные девушки между собой о парнях, которые в них влюблены – весело, шутливо, со смехом и с замирающим сердцем. Но они с Мадди были, увы, уже не девушками, и Мадди хотелось услышать от нее совсем другое – то, что могло успокоить ее, снять тревогу за брата.

– Даже не знаю, как тебе все объяснить. Да, со стороны все выглядит не очень хорошо, но я постараюсь что-нибудь придумать. В отличие от тебя, я не считаю, что он в меня влюблен. Мне кажется, что он… – Тут Сесили запнулась, не умея подобрать нужное слово. – Ну, ты знаешь, как он себя ведет, когда ему чего-нибудь хочется.

– Конечно, знаю. Я же не слепая, вижу, какими глазами он смотрит на тебя. А тут еще эта новость насчет твоей помолвки. Поверь, он никогда не стал бы себя вести так, как сейчас, если бы не питал какую-то надежду. Когда вы оба встретились здесь, между вами возникло какое-то поле, вполне осязаемое. Не просто увлечение, что-то более сильное.

Сесили нахмурилась. Надо быть осторожнее. Не только ее мать, а, похоже, уже все заметили, что между ней и Шейном что-то происходит.

– Ты знаешь?

– Конечно, – улыбнулась Мадди.

– Откуда, как?

Мадди весело рассмеялась:

– Вот что я скажу: когда испытываешь страсть, то видишь ее проявления в другом человеке.

Сесили закусила губу:

– Мадди, я стараюсь держать себя в руках. Я никак не ожидала услышать то, что услышала сейчас. Но у меня свой путь в жизни, и я не собираюсь с него сворачивать.

Да, пора, давно пора уклоняться от ненужного и опасного сближения с Шейном. Она перестала обращать внимание на свое поведение, зато другие, напротив, стали обращать на него свое внимание. Если она не будет впредь вести себя благоразумнее, то причинит боль Шейну, а потом потеряет доверие и разрушит теплые отношения с теми немногими, с кем успела подружиться. Чем больше времени она проводила среди этих людей, тем сильнее чувствовала себя среди них своей.

– Ясно, – отозвалась Мадди, поднимая чашку с чаем. – Я лишь прошу тебя вот о чем: помни, как только мой брат примет твердое решение, он будет готов сделать для тебя все, что в его силах. Если ты выходишь за другого мужчину, так выходи поскорее, чтобы Шейн не наломал дров.

– Хорошо, выйду, – с серьезным видом ответила Сесили, чувствуя, что она немного заигралась. Дурные предчувствия, похоже, начали сбываться.

Мадди улыбнулась, но в ее зеленых, как и у Шейна, глазах, не было и тени веселости, напротив, в ее взгляде проглядывало беспокойство:

– Только помни, что я сказала тебе о Шейне. Он ничего не требует взамен, даже если дает больше, чем получает.

У Сесили перехватило дыхание от волнения:

– Неужели ты так плохо обо мне думаешь?

– Конечно, нет, – отозвалась Мадди и, тут же подойдя к Сесили, ласково обняла ее.

Сесили, еще не привыкшая к подобным проявлениям нежности, сжалась, застыв на месте, но затем, преодолев неловкость, обняла свою невестку, и ей вдруг стало легче.

Ей так хотелось быть своей среди них! Она обрела в них родственные души и ни за что не хотела терять с ними связь, полную удивительной, но такой приятной духовной близости.

Отпустив ее, Мадди улыбнулась:

– Мне лучше кого бы то ни было известно, как обманчива внешность. Не забывай, что я убежала со своей свадьбы и, будучи в бегах, в первую же ночь познакомилась с твоим братом, – Мадди захихикала с довольным видом. – Пусть это не самый блестящий момент в моей жизни, но иногда и такое случается, ничего не поделаешь.

Сесили захотелось поблагодарить Мадди за ее сердечность, но у нее перехватило горло, с щемящей остротой она вдруг поняла, насколько редко она бывает искренней. Она напряглась, подбирая не столько вежливые, сколько такие же непритворные слова, полные теплого участия. И они пришли – такие нужные слова, хотя с языка все равно срывались с трудом, видимо, с непривычки:

– Спасибо тебе. Поверь мне, я не самый черствый человек на свете, но мне точно известно, благодаря кому я стала своей или почти своей среди твоих родных и близких.

Мадди так глубоко сдвинула свои золотисто-каштановые брови, что они образовали латинскую букву «V».

– Но ведь ты член семьи, и я никогда, даже на мгновение, не считала тебя черствой или холодной. Ты постепенно меняешься, становясь более отзывчивой и чуткой, точно так же, как твои мать и брат. Когда-нибудь эта перемена станет очевидной, и все просто обалдеют от удивления. Надеюсь, что со временем так же переменится твое отношение ко мне, я для тебя буду не только женой брата, но и близкой подругой.

– Мне тоже так этого хочется! – призналась Сесили.

В этот миг на кухню вошел Сэм в очень коротких шортах, выставлявших напоказ его мускулистые ноги. Взгляд Сесили скользнул по его фигуре и внезапно остановился. Мальчик, с которым она вместе росла, превратился в красивого мужчину. Загорелый, мускулистый, с широкой грудью и кубиками мышц на животе, светловолосый – проще говоря, тут было на что посмотреть. Сесили заморгала от изумления. Тело у него было великолепное.

– Прошу прощения, девушки, – нарочито медленно произнес он. – Случайно заскочил на минуту.

– Самовлюбленный Нарцисс, – насмешливо заметила Мадди.

Сэм остановился как вкопанный и с лениво-небрежным видом посмотрел на Мадди:

– Я крепко усвоил одно жизненное правило: если ты собираешься играть в баскетбол с чересчур агрессивно настроенными, выпендривающимися парнями, то прежде всего надо постараться обеспечить себе выигрышное положение.

– Ты это о чем? – небрежно обронила Мадди, скривив губы.

Сэм расплылся в широкой, озорной улыбке и не без ехидства произнес:

– Если сообщить Шейну и Митчу, как вы, девушки засматривались на классного парня, то уверен, это испортит им настроение перед игрой.

Она не ослышалась? Неужели Шейн собрался играть в баскетбол?

Сесили вскинула голову и с высокомерным видом сказала:

– Я никогда не засматриваюсь на мужчин. Это не в моих привычках.

Сэм с ленивым видом не спеша перевел взгляд на Сесили:

– Ну, хорошо. В таком случае Шейн мне не поверит.

Сесили сделалось неловко, как будто ее уличили во лжи. С самым равнодушным видом, на какой только была способна, она ответила:

– Как бы там ни было, я не управляю его настроением.

Сэм невозмутимо пожал плечами:

– Посмотрим, посмотрим, так ли это.

Мадди с негодованием накинулась на него:

– Только попробуй, и тогда узнаешь, как опасно нас задевать!

– Спокойнее, леди. Увидимся на площадке. – Сэм осклабился и не спеша удалился.

Сесили обернулась к Мадди:

– Тебе не кажется, что нам бросили своего рода вызов?

– Вот именно.

– И что нам делать?

Мадди рассмеялась:

– Нам ничего не остается, как принять его.


Шейн разговаривал с Митчем, в то время как Сэм и Чарли тоже о чем-то тихо совещались под баскетбольным щитом, стоявшим недалеко от самого края подъездной дорожки.

– Что вы там застряли? – закричал Митч. – Совещаетесь? Нашли время.

Сэм отмахнулся от него рукой:

– Заткнись. Лучше подумай над своим собственным планом игры.

Притворно закатив глаза и приподняв брови, Митч насмешливо спросил Шейна:

– У тебя есть план?

– Конечно, есть, – энергично закивал тот. – Как следует надрать им задницу.

Они в знак согласия стукнули друг друга по плечу.

– Мы готовы, – опять крикнул Митч.

Чарли и Сэм, как будто не слыша, продолжали совещаться.

Шейн потряс головой:

– У нас здесь что – матч НБА? Давайте играть.

Чарли ткнул в его сторону пальцем – мол, отвали – и продолжил шептаться с Сэмом.

Через три минуты из дома Грейси выпорхнули все девушки.

Сэм расплылся в самодовольной улыбке:

– А вот теперь мы готовы.

Прежде чем началась игра, Мадди бросилась к Митчу, обвила его шею руками и поцеловала так, как будто они впервые встретились после десятилетней разлуки.

Шейн шумно и горестно вздохнул:

– Боже, Мадди, ну сколько можно?!

Краем глаза он увидел, как Сесили зажала рот ладонью, чтобы не прыснуть от смеха. Она переоделась для такого случая, на ней были темная майка и белые шорты. Ее грудь соблазнительно выпирала из-под верхнего края майки, а длинные ноги казались бесконечными. Не выдержав, он отвел взгляд в сторону.

Митч освободился из объятий Мадди и ласково похлопал ее по бедру.

– Без меня скучно, принцесса?

– Еще как, – отозвалась она, с любовью глядя ему в лицо.

Шейн снова вздохнул – шумно и безнадежно.

Чарли в притворном недоумении широко развел руки:

– А кто только что говорил, что они готовы?

– Отцепись, не приставай, – крикнула Мадди и плавной скользящей походкой направилась к краю подъездной дорожки, чтобы грациозно присесть на летний стул между Пенелопой и Софи.

Чарли восхищенно прищелкнул языком:

– Эх, попадись она под руку, хорошо бы ее как следует отшлепать по попе.

Шейн толкнул его в плечо:

– Эй, выбирай слова, она же моя сестра!

– Ах да, конечно, – торопливо произнес Сэм. – Разве я сказал, что отшлепаю ее? Но она держится так вызывающе, что просто сил нет.

За спиной Сэма раздался смех Сесили, такой сексуальный и волнующий, что у Шейна мурашки побежали по всему телу, он пришел в возбуждение. Он оглянулся на нее и улыбнулся:

– Что тут смешного?

Сесили потупила взор:

– Так, ничего.

Она нагнулась вперед, уперлась локтями в колени и опустила глаза еще ниже, указывая ими на ложбинку между грудей.

Чарли лукаво посмотрел на Шейна и не без ехидства спросил:

– Может, с ней стоит поступить точно так же, как с Мадди?

Шейн растерянно перевел взгляд на Сесили. В его разыгравшемся воображении возникло соблазнительное видение – округлые ягодицы Сесили поверх его колена; сейчас ему точно было уже не до игры, он уже подумывал о том, что хорошо было бы закончить то, что они не успели закончить прошлой ночью под деревом.

Сесили встряхнула головой, и ее волосы цвета виски рассыпались по плечам. Удивительно, ее прическа утратила прежнюю идеальную гладкость и ровность краев, ее волосы – просто невероятно! – начали виться.

– Мечтать не вредно, – крикнула она.

Шейн задумчиво поскреб щетину на подбородке. А почему бы и не помечтать? – говорил весь его вид.

Сесили вызывающе взглянула на него:

– Выброси это из головы, а не то пожалеешь.

Чарли легко пихнул Шейна локтем в бок:

– Эй, парень, похоже, она над тобой насмехается.

Митч толкнул Чарли в плечо:

– Эй, потише, она моя сестра.

Глаза Сесили буквально распахнулись от изумления, она смотрела на брата, не веря своим собственным ушам. Она вспыхнула и покраснела: брат встал на ее защиту, а ведь раньше никто так не вел себя с ней! Шейну, который все замечал, стало обидно до слез, он не мог встать на ее защиту, как только что сделал Митч.