Подруга вышла из кухни и вернулась с картонным конвертом с логотипом одной компании мобильной связи.

– Я тут на свое имя новую сим-карту купила. Пользуйся пока этим номером, если не хочешь, чтобы семья тебя разыскала.

– Ой, спасибо! – обрадовалась Инга. Без телефона ей никуда, но пользоваться старым номером она не желала. Быстро вставив в мобильный новую сим-карту, она внесла в память телефона номер Лучкина.

– Все же мне неспокойно за тебя, – покачала головой подруга. – Я, конечно, чем могу, помогу в твое отсутствие. Прямо сейчас и начну читать заговоры, но ты тоже будь внимательна, мало ли что!

Инга пообещала подруге быть осторожной, поцеловала ее в щеку и забежала перед уходом в ванную, чтобы причесать распущенные волосы.

– На машине поедешь или как? – крикнула ей вдогонку Люба.

– На метро. Так удобней, – махнула рукой Инга. – Пусть пока машина постоит в твоем дворе, потом отгоню ее в какое-нибудь укромное местечко.


Она сбежала по лестнице на улицу, мельком оглянулась на свою «Тойоту», скромно притулившуюся между двумя внедорожниками, – проверить, как поживает ее «девочка» в компании «крутых парней». Машина была в порядке, внимания к себе не привлекала, и Инга успокоилась. Но сердце защемило от воспоминаний: это же был подарок любимых людей. Правда, ключи ей вручили отнюдь не в торжественной обстановке… Тяжелые воспоминания навалились мраморной плитой, задавив проклюнувшиеся было слабыми ростками позитивные мысли, посеянные надеждой, что от Виктора Лучкина можно будет получить помощь. И рука сама потянулась в карман джинсов за пачкой сигарет. С такими мыслями и «приключениями», в которые она в последнее время попадает, вряд ли удастся бросить курить. Впрочем, что уж тут… Может, курение – это последняя вредная радость, которая ей осталась.

В метро Инга нырнула в совсем уж мрачном настроении, не помогла даже «табакотерапия». В вагонном стекле отразилось ее лицо с напряженным выражением лица, сдвинутые на переносице брови и поджатые губы. Если бы ее увидела Люба, непременно прочитала бы ей нотацию, что такое лицо, на котором проблемы читаются как в раскрытой книге, для женщины, едущей на встречу с мужчиной, – моветон. Куда хуже разношенных кед и отсутствия на губах помады.


Она пришла в кафе за десять минут до назначенного времени, но Виктор уже ждал ее. Он занял удобный столик в самом дальнем углу зала, в нише возле окна, и Инга мысленно обрадовалась, что Лучкин выбрал такое уединенное место. Ей не хотелось отвлекаться на доносившиеся до них с соседних столов разговоры. Будь ее воля, она бы сейчас отгородилась от мира звукоизолирующей стеной.

Виктор был погружен в чтение книги, и до того, как он поднял голову и увидел Ингу, девушка успела мельком рассмотреть его. Светлые, будто выгоревшие на солнце волосы слегка растрепаны якобы ветром, но взъерошены так художественно и привлекательно, что угадывалась продуманность этой небрежности. Как у мужской модели из глянцевого журнала. Девушка отметила, что выглядит Лучкин сейчас куда привлекательней, чем в студенческие годы. Время шло ему на пользу, открывая мужскую красоту постепенно и неторопливо, словно восходящее солнце, освещающее квадрат за квадратом набережную.

Подумав о залитой утренним солнцем набережной, девушка тихо вздохнула: как бы ей ни хотелось не думать об этом, но мысли остались там, в приморском городке, с семьей и любимым человеком. Все сейчас вызывает ассоциации и воспоминания. Может, зря она сбежала? Не лучше ли взять телефон, позвонить и объяснить, почему уехала? Поплакаться брату, помолчать в трубку Алексею… Сколько она уже сражалась? И делала это практически в одиночку. Может, сейчас именно тот момент, когда нужно признать, что выходить на поле боя одному – не самая блестящая идея, и призвать на помощь родных. Хотя бы в качестве поддержки. Рука невольно потянулась к карману, через который ей жег бедро мобильный. Не остановили даже мелькнувшие в памяти картинки недавних неприятностей и несчастий, обрушившихся на нее и ее семью, и грозно зазвучавшие в голове слова Любы, что проклятие коснется и тех, кто будет находиться рядом. И тут ее заметил, оторвавшись от книги, Лучкин.

– Инга! – закричал он громко и радостно.

После того как Виктор ушел из университета, Инга с ним не общалась, связь оборвалась, и она не пыталась ее восстановить. По дороге сюда беспокоило, а получится ли разговор, ведь прошло столько лет? Время меняет людей. К тому же она опасалась, что Лучкин после обрушившейся на него известности утратил ту простоту и легкость, с какой они общались раньше. Многие из сокурсников считали его странным и замкнутым. Он удобно спрятался под личинами «странного» и «замкнутого», не стремился развеять мифы, создаваемые вокруг его персоны. И лишь те немногие, кого Виктор допустил в свой круг общения, знали, что на самом деле он совсем другой и за глухой стеной скрывает не собственные комплексы или эго, а нешуточную харизму, которая, если выпустить ее на волю, превратилась бы в бомбу.

Инга была одной из тех, кого Лучкин выбрал. Общаться с ним было легко, и был даже в ее жизни период, когда она готова была последовать за ним куда угодно, хоть в преисподнюю. Он, если бы хотел, мог бы и черта очаровать. Но Виктор ограничился тем, что водил Ингу на экскурсию к звездам.

Безумие. Это было безумием… И крыша многоэтажки, и тот шальной азарт, который неожиданно пришел на смену долго жившему в ней страху, и риск, с которым она болтала ногами в пустоте, сидя на краю крыши, и светящиеся точки-машины далеко-далеко внизу, и такое близкое ночное небо, которое, казалось, можно было тронуть рукой. И сам Виктор. И ветер, запутавшийся в их волосах, и звезды, отражавшиеся в глазах, и головокружение, вызванное не высотой, а внезапно накатившим желанием обнять весь мир. И объятие, которое она отдала не миру, а Вите Лучкину. И…

Но это было все так давно. Может быть, даже во сне…

И сейчас, услышав оклик Виктора, наполненный живой радостью, она почувствовала ответную. На мгновение даже показалось, будто ветер перелистнул страницы назад, и книга жизни распахнулась на той, с которой начались их путешествия к звездам. И пусть та история была короткой, на роман не тянула, так, на экспресс-эссе, зато на какое яркое и чувственное, без «воды», наполненное концентрированными эмоциями.

Привстав с места, Виктор ожидал, когда она подойдет.

– Привет-привет! – весело произнес он, беря девушку за руки и усаживая на свободный стул напротив. – Ты совсем не изменилась!

– Совсем? – засмеялась Инга, понимая, что Лучкин кривит душой. Она изменилась, и очень. С тех пор, как они не виделись, в ее жизни случилось столько событий, раздробивших сплошную линию на пунктирную, что изменения должны были накладываться одно на другое пластами, надежно хороня под собой ее ту, которую знал Виктор.

– Ну, волосы перекрасила, – улыбнулся он. – Но это не считается: кто из женщин однажды не решал изменить цвет волос?

– Цвет волос или прическу не меняют просто так, – со значением улыбнулась Инга. – Для этого должны быть предпосылки.

– Влюбленность или, наоборот, развод. Новая работа или увольнение. А может, просто жажда перемен.

– Или желание что-то вычеркнуть из воспоминаний, избавиться от себя прежней.

– Только не говори, что брюнеткой ты стала именно по этой причине, – притворно испугался Виктор. Инга лишь развела руками.

С ним можно было разговаривать намеками и недомолвками и быть понятой. Оказывается, она забыла, что они когда-то, тогда, в студенчестве, частенько вели такие диалоги, которые стороннему показались бы незаконченными, нелогичными, но были понятны обоим.

Подошедшая официантка приняла заказ – чашку кофе для Инги и зеленого чая – для Виктора.

– «Дорогой, я стала ведьмой», – процитировала Инга классика, когда официантка отошла от их стола, и рассмеялась. – Считай, что новый цвет волос связан с моей деятельностью.

– Видел, видел твой сайт. Немного удивился, но не особо. У тебя всегда была кошачья интуиция… И что-то еще такое, что обычными словами не объяснить. Так о чем ты хотела со мной поговорить? – вернул он девушку вопросом из прошлого в настоящее. И Инга стряхнула наваждение, вызванное воспоминаниями, как воду с кистей.

– О твоей новой рукописи, вернее, о том материале, на котором основан сюжет. Я прочитала отрывки, выложенные тобой на сайте.

– В текстах что-то не так? – забеспокоился вдруг Виктор. – Говори смело! Я не знаток ваших дел, всего лишь писатель, который создает сюжеты и образы. Могу допустить неточности и ошибиться в чем-то. Это ты профессиональная…

Он пощелкал пальцами, подбирая слово, которое бы могло заменить непроизнесенное, но угадываемое «ведьма», но, так и не найдя другого, тряхнул головой.

– В общем, в этих делах ты разбираешься лучше меня. Если ты хочешь сказать, что увидела в текстах что-то неправильное, я буду тебе благодарен за совет.

– Витя, – перебила его Инга. – Ты опережаешь события. Я не это хотела сказать. Меня интересует, где ты взял материал, на основе которого пишешь книгу. Или ты все это сам выдумал – про преступившую ведьму, наказание?

Голос на последнем слове сорвался, и Виктор с его наблюдательностью не мог не обратить на это внимание.

– Погоди… – протянув руку, он вдруг накрыл ею пальцы Инги, нервно постукивающие по столешнице. – Что случилось? Что случилось с тобой?

Вопрос он повторил по слогам, с таким беспокойством, что девушке стало ясно – перемены в ней Виктор все же почувствовал и раньше лишь солгал из тактичности.

– Долго рассказывать, – вздохнула она. – Не возражаешь, если я закурю?

Он коротко мотнул головой. Выражение лица демонстрировало полную готовность внимательно ее выслушать. И Инга невольно подумала, что, будь она поклонницей писателя, непременно бы повелась на такое выражение и опорожнила бы перед ним душу до дна. И все же насторожилась. Он тоже изменился. Кому она будет открывать свои секреты – сокурснику Вите, с которым когда-то у нее было полное понимание, или писателю Лучкину, жадному до необычных историй? Кого просит о помощи? Тот дар очаровывать, который Витя когда-то раньше тщательно прятал, словно сокровище, сейчас использует как голд-карту, но не транжирит бездумно, а вкладывает в новые выгодные дела и приумножает «капитал».

Все эти мысли пронеслись в ее голове стайкой птиц, вызвав сомнения, а стоит ли рассказывать Виктору все, что случилось. Тот Витя, которого она знала, чужие секреты оберегал тщательней, чем собственные. А сейчас? Не пускает ли их вместе с талантами на приумножение «капитала»?

Впрочем, что ей терять? Она стоит даже не на краю пропасти, а уже скользит подошвами ботинок по осыпающейся земле, рискуя в следующее мгновение полететь вниз.

К тому же сочувствие и готовность выслушать в голубых глазах Виктора были такими подкупающими, такими… прежними, что она вздохнула и, решившись, выпалила:

– Я и есть та преступившая ведьма, о которой ты пишешь. Не твоя героиня, но моя история очень похожа на описываемую тобой.

– Рассказывай, – тихо попросил он, когда Инга замолчала в ожидании реакции. И произнес это так просто, так буднично, но в то же время с такой отеческой теплотой в голосе, что она разом отбросила все сомнения и принялась рассказывать, разматывая часть своей жизни будто клубок. Начала с предательства любимого человека и того вечера, когда над ней надругались. Если бы девушка подняла глаза на Виктора, заметила бы, что в какой-то момент его длинные пальцы сжались в кулаки и тут же разжались. Но она смотрела не на него, а то на кончик тлеющей сигареты, то на сизую струйку дыма, поднимающуюся к потолку, будто пытаясь предсказать по нему свой приговор.

Рассказала о том, как долго оставалась одна, пока не встретила одну талантливую, но нерешительную девушку.

– Ты о ней наверняка слышал. Лёка… Под этим псевдонимом она выступала.

– Погоди, это случайно не рок-звезда?

– Она, – подтвердила Инга.

– Я слышал, что ее убили, – неуверенно сказал Виктор. – Была какая-то история…

– Эта история имеет прямое отношение ко мне.

Воспоминания оживали так ярко, будто все случилось вчера. Инга не замечала, как по щекам катятся слезы, она улыбалась, машинально стирала со щек соленую влагу. Даже не заметила, когда официантка принесла заказ. И не замечала вкуса вначале обжигающего, затем – остывшего кофе с привкусом табака.

– Ничего себе история, – покачал головой Виктор, будто не верил, что все это могло произойти с его старой знакомой на самом деле. – На целую книгу тянет.

– Можешь взять себе сюжет, – криво усмехнулась Инга. Чувствовала она себя опустошенной и обессиленной тяжелыми воспоминаниями. Откровения не принесли ей облегчения.

– Только если бы ты еще смог додумать финал… Не такой, какой меня ожидает.

– А какой финал ожидает тебя? – простодушно спросил Виктор-писатель.

– А какой бы тебя устроил? – ответила вопросом на вопрос она.