Стелла Бэгуэлл - Побежденные любовью

Анна Мердок Сандерс погрозила пальцем нервничавшей кобыле.

— Джинджер, чувствую, что этот жеребец не доведет тебя до добра. Он получит то, что хочет, и был таков. Поверь мне, уж я-то знаю. Я зареклась иметь с мужчинами дело.

Кобыла продолжала призывно смотреть на жеребца, гарцующего от нее невдалеке.

Слова девушки услышал Мигель Чейз. Обернувшись, он увидел, как она устраивала седло на спине своей кобылы. Высокая и худенькая, с рыжими волосами.

Наверное, это дочь хозяина. Хотя Мигель никогда не видел ее, но часто слышал, как Хло и Виатт Сандерс говорили о ней. Анну и Адама, ее брата-близнеца, Хло и Виатт усыновили в младенческом возрасте. Их родителями были отец Хло и сестра Виатта. Оба они умерли вскоре после рождения близнецов.

Адам был занят в нефтяном и газовом бизнесе своего отца. Анна была пианисткой, много путешествовала по Штатам и за границей в составе большого симфонического оркестра. Ей нравились аплодисменты, восхищение публики и сверкание сценических огней.

Мигель не знал, что она вернулась домой. Наверное, ей что-то потребовалось от родителей. Такие девушки, как она, всегда избалованны. Это он знал по собственному опыту.

Покашляв, чтобы дать понять девушке, что она не одна, Мигель подошел к ней. Анна вскинула на него глаза.

— Привет, — холодно сказала она, изучающе оглядев его с головы до ног. Перед ней стоял незнакомый высокий ковбой. Она не встречала его раньше, такой мужчина ей бы запомнился. — Вы один из ковбоев моей матери? — спросила она.

Он протянул ей руку и с легким мексиканским акцентом произнес:

— Я Мигель Чейз, старший на этом ранчо. Мне кажется, вы не убедили Джинджер в том, что все мужчины плохи. Она все еще интересуется тем жеребцом.

Анна покачала головой и неохотно пожала протянутую руку.

— У нее это увлечение скоро пройдет.

Мигель ничего не ответил, только удивленно поднял брови. Несомненно, у этой женщины бывали увлечения, но всякий раз проходили. С такой внешностью у нее наверняка от поклонников отбоя нет.

Непрошеная мысль заставила его быстро отпустить ее руку, но отвести взгляд от ее лица он не смог.

Гладкая кожа цвета слоновой кости свидетельствовала о молодости и о той заботе, с которой ее оберегали от загара. Уголки полных розовых губ чуть подняты. Прямой аристократический нос и светло-зеленые глаза — цвета весеннего осинового листа. Мигель видел женщин и красивее, но что-то в ней возбудило его мужской интерес. Однако холодный взгляд ее глаз недвусмысленно дал ему понять, что она не для него, как, впрочем, и не для кого-то другого.

Каштановые брови Анны непроизвольно сдвинулись, когда она заметила, как цинично изогнулись его губы. Неизвестно, о чем думал этот мужчина, но если он думал о ней, то явно что-то не слишком приятное.

— Я не знала, что мама наняла нового старшего, — сказала она.

— Я работаю здесь почти год, — ответил он.

Легкий румянец окрасил ее щеки с высокими скулами.

— В последние месяцы я приезжаю домой только по праздникам, — призналась она.

Концерт за концертом постоянно заставляли ее откладывать поездки домой. А тут еще встреча со Скоттом вскружила ей голову. Слава богу, что ей удалось преодолеть это увлечение и отменить свадьбу до того, как отец истратил бы огромные деньги на свадебную церемонию. Она чуть не загубила свою жизнь из-за человека, который никогда на самом деле не любил ее.

— Мне не нужны объяснения, мисс Сандерс, — ответил Мигель. — Я и не думал, что вам известно о моем существовании. Я просто ваш работник.

«Он дерзит или говорит искренне?» — подумала Анна, изучающе всматриваясь в загорелое лицо под полями соломенной шляпы. Возраст Мигеля определить не удалось, на вид ей показалось, что ему лет 35. Худощавое, угловатое лицо и напряженный взгляд темно-карих глаз с зелеными и коричневыми искорками под густыми черными ресницами не обращали так на себя внимание, как его губы. Тонкая и жесткая верхняя и полная, чувственная нижняя. Губы настоящего мужчины. У Анны вдруг промелькнула мысль: сколько женщин целовало их?

Она с трудом оторвала от них взгляд. Что это на нее нашло? Она никогда так не рассматривала мужчин, а подобные мысли и вовсе не приходили ей в голову.

— Можете называть меня Анной, — коротко сказала она. — Думаю, что мою мать вы зовете Хло. Она не любит, когда к ней обращаются по-другому. Я тоже, когда я дома.

Однако при общении с коллегами-музыкантами она требовала официального обращения. Хотя она не произнесла это вслух, Мигель прочитал ее мысли.

— Тогда вы больше привыкли к тому, что вас называют мисс Сандерс, — сказал он.

— Вы всегда такой дерзкий? — гневно спросила она.

Значит, она все-таки сделана не из одного льда, подумал Мигель, внимательно глядя на нее.

— Нет, я не дерзкий. Я констатирую факт. Вы редко бываете дома. Иначе знали бы обо мне. А я о вас.

Откинув назад копну медных волос, она ответила:

— Вы очень самоуверенны, мистер Чейз.

Он пожал плечами и улыбнулся. Она неожиданно почувствовала, как напряглась спина, и постаралась отвести от него глаза.

— Вы, наверное, сейчас думаете о том, чтобы уволить меня?

Она вскинула голову.

— Я никогда не вмешиваюсь в дела моей матери. Наверное, она хочет, чтобы вы здесь работали. Видимо, вы ее устраиваете.

Любую другую женщину Мигель тут же поставил бы на место. Но она была дочерью Хло и Виатта, этих замечательных, добрых людей, и он не мог обидеть их. Кроме того, Анна принадлежала другому миру.

— О, вы бы удивились, узнав, чем я могу устраивать людей, мисс Сандерс.

Она отвернулась, но Мигель успел заметить, что ее губы сжались. Без сомнения, она посчитала его вульгарным и неприятным человеком, но это ничего. Он вполне может прожить без таких женщин, как Анна Сандерс. И может быть, для них обоих будет лучше, если она поймет это прямо сейчас.

— Вы планируете долго пробыть на этом ранчо?

Она ответила не сразу, начала прилаживать сбрую. У нее были удивительно маленькие руки. Наблюдая за их грациозными движениями, Мигель поймал себя на мысли, что так же ласково они могли бы находить эрогенные зоны на мужской груди. Он постарался отогнать от себя эти мысли.

— Я еще не знаю. Многое будет зависеть от моей работы. Может быть, недель шесть.

— Значит, вы не останетесь дома?

Мигель злился на себя, что задал этот вопрос. Какое ему дело, сколько времени пробудет здесь эта женщина? Даже если он ее не увидит никогда, то не расстроится.

Мигель не представлял, что значит для Анны быть дома. Многие годы она потратила на музыку, и все близкие были горды ее успехами. Безусловно, они очень расстроились бы, если бы она вдруг отказалась от своей карьеры.

— Нет, я здесь только на время отпуска. — Окончив оседлывать лошадь, она вскочила в седло.

Мигель отступил на несколько шагов и отсалютовал ей.

— До свидания, Анна. Может быть, до конца отпуска вам все-таки удастся переубедить Джинджер в отношении к мужскому полу.

Анна надеялась, что он не заметит легкого румянца на ее щеках. Она не помнила, чтобы кто-то заставлял ее краснеть. А этому мужчине такое удалось дважды за пять минут. Черт бы его побрал!

— Если Джинджер умная, то я заставлю ее не замечать этого жеребца!

— Бедная Джинджер!

Анна поймала себя на мысли, что ей хочется немедленно слезть со своей кобылы, ткнуть пальцем в грудь Мигеля Чейза и сказать все, что она о нем думает. Но она не доставит ему удовольствия тем, что покажет, как его слова задели ее. Несколько лет Анна потратила на то, чтобы казаться сдержанной и искушенной в жизни женщиной. Она поддерживала этот образ перед знакомыми и даже перед родственниками. И сейчас вовсе не собиралась терять контроль над собой перед незнакомым мужчиной.

— До свидания, мистер Чейз, — коротко бросила она и тронула поводья.

Она поскакала на юг. Сначала ее путь лежал по долине Хондо, затем начались горы, заросшие соснами; ковер из иголок полностью заглушал шаги лошади.

Хондо — самое любимое место Анны на земле. Санта-Фе, где она праздновала свое обручение, привлекает собранием культурных и художественных ценностей, но истинное сердце Нью-Мексико именно здесь, в долине Хондо. Чего здесь только нет, но самое главное — здесь ее дом. Ничего лучше этого нет на свете.

Джинджер помотала головой, отгоняя комаров. Анна ласково потрепала ее по шее, почему-то сразу вспомнив о Мигеле Чейзе.

Этот человек несказанно удивил ее. Не то чтобы присутствие на ранчо американца мексиканского происхождения было необычным явлением. Наоборот, родители всегда предпочитали нанимать именно их, а не англосаксов. Нет, о его происхождении она думала меньше всего.

В нем самом заключалось что-то такое, что заставило ее ощущать себя женщиной. А его сексуальная улыбка только подтвердила возникшее острое ощущение: она женщина, а он мужчина.

Зачем ей думать об этом грубом ковбое, который лет на десять старше ее и наверняка женат? Ей есть о чем подумать. Надо срочно проветрить мозги, иначе через шесть недель отпуска она не в состоянии будет заставить себя уехать отсюда.

Анна чувствовала, что уже устает от кочевой артистической жизни и необходимости постоянно играть перед огромной аудиторией. Работа начала сказываться на здоровье, она уже не могла вспомнить, когда спала всю ночь без пробуждения. Усталость стала ее постоянной спутницей, а некогда прекрасный аппетит совсем исчез.

Уступив настойчивым просьбам родителей, на прошлой неделе она прошла полную диспансеризацию. Когда доктор подтвердил, что со здоровьем у нее все в порядке, родители решили, что она просто не вполне оправилась после разрыва со Скоттом. А Анна не стала их разубеждать.

На самом деле Анна неожиданно для самой себя, когда прошел первый шок от измены Скотта, ясно поняла, что никогда не чувствовала к нему такой безумной любви, которая существовала между ее родителями. Ей не было больно расставаться со Скоттом. Мало того, она почувствовала облегчение. Но это огорчило ее. Она боялась, что будет похожа на свою родную мать, которая легко переходила от одного мужчины к другому.

Тяжело вздохнув, Анна решила вернуться в конюшню. Солнце клонилось все ближе к закату, скоро отец вернется домой ужинать. Только ради него она переоденется, будет бодрой и съест все, что ни подадут.

Мигеля Чейза не было видно. Анна спешилась, сама вычистила и накормила лошадь. Ей не хотелось, чтобы Мигелю кто-нибудь сказал о ней, что она избалованная девушка. Этот парень и так слишком самоуверен, нечего давать ему повод ехидничать.

Поздним вечером после ужина Анна помогла матери убрать грязную посуду, потом Хло принесла на веранду кофе.

Только отец сделал два глотка, как ему на пейджер пришло сообщение. Раздраженно пробормотав что-то, он поднялся.

— Боюсь, мне придется оставить своих прекрасных дам.

— Несколько минут мы без тебя проживем, дорогой, — сказала Хло.

Анна посмотрела ему вслед и поглубже забралась в кресло.

— Тебе холодно, дорогая? Может быть, пойдешь в дом? — спросила ее Хло.

Вечер был прохладным, но Анна перед ужином надела теплый свитер.

— Нет, мне хорошо. Сегодня прекрасный вечер.

Она не помнила, когда проводила время вот так беспечно.

Хло исподтишка наблюдала за дочерью.

— Мне бы хотелось, чтобы ты больше радовалась жизни. Ты приехала три дня назад, а мы еще ни разу не слышали твоего смеха. Анна ответила, обернувшись к ней:

— Мне очень хорошо, мама. Ты же знаешь, как я скучала по дому.

Но ее слова вовсе не убедили Хло.

— Да, но теперь, когда ты здесь, я вовсе не уверена, что именно это тебе нужно.

Анна поднялась и направилась к бассейну.

— Мама, неужели ты думаешь, что я буду счастлива, гоняясь за мужчинами?

Хло рассмеялась и тут же извинилась:

— Извини, дорогая, я не над тобой. Но слышать от тебя, что с любовью покончено… смешно.

Наклонившись к краю бассейна, Анна опустила пальцы в воду.

— Я именно это и имею в виду, мама. Мужчины для меня не существуют. Та история со Скоттом доказывает, что верить им нельзя.

Она вернулась к матери, которая с беспокойством наблюдала за ней.

— Поверь мне, Анна, я чувствовала то же самое, пока не встретила твоего отца. Ты же знаешь, что и меня бросил жених буквально накануне свадьбы.

Да, Анна помнила, Хло рассказывала ей об этом несколько лет назад.

— Да, ты сказала ему, что не можешь иметь детей, и он сбежал от тебя. И как только ты собралась выходить замуж за такого негодяя?

Хло усмехнулась.

— То же самое я могла бы спросить у тебя.

Вздохнув, Анна посмотрела на небо. Ночь была ясной, мириады звезд ярко сверкали над горами. Анна всем сердцем ощутила, как хорошо ей здесь.