Линда Ховард - Побудь со мной

Не имело значения, что это был Блейк. Каким-то образом ситуация от этого выглядела только хуже. Его образ смешивался с образом Скотта. Острая боль, грозящая повергнуть на колени, пронзила Диону. Она доверяла Блейку, любила его. Как он мог так вести себя, зная, что это делало с ней? Ощущение предательства душило ее.

Диона взялась за дверную ручку, но Блейк, слетев с кровати, бросился к ней. Схватив ее за локоть, развернул к себе лицом.

- Ты никуда не пойдешь, - зарычал он. - Возвращайся в постель.

Диона вырвалась из его хватки и прижалась спиной к двери. Она смотрела на него остекленевшими расширенными золотистыми глазами.

- Не прикасайся ко мне, - хрипло выкрикнула она.

Блейк вновь потянулся к Дионе, но, подняв голову и увидев ее застывший взгляд, внезапно остановился. Лишившись всех красок, ее лицо было столь бледным, что, казалось, в любой момент она могла упасть в обморок. Но Диона стояла, напряженно выпрямившись.

- Не прикасайся ко мне, - снова глухо выкрикнула она, и его руки медленно опустились.

- Успокойся, - проговорил он мягко. - Все хорошо. Я не сделаю тебе больно, родная. Пойдем в кровать.

Диона не шевелилась. Не ослабляя внимания, она оценивала каждое его, пусть и едва заметное, движение. Даже то, как от дыхания поднималась и опускалась его грудь, ударяло по ее нервам. Она отмечала легкий трепет его ноздрей, сжимание и разжимание пальцев.

- Все хорошо, - повторил Блейк. - Ди, мы спорили, вот и все. Это всего лишь спор. Ты знаешь, что я никогда не ударю тебя, - он медленно протянул к ней ладонь. Диона ясно видела, как та неотвратимо приближается. Каким-то образом, застыв, ее тело напряглось и все подобралось, пытаясь избежать прикосновения. За миг до того, как он дотронулся бы до нее, Диона скользнула в сторону, прочь от его несущей угрозу руки.

Но Блейк неумолимо последовал за ней, двигаясь вместе, но не приближаясь.

- Куда ты собираешься? - мягко спросил он.

Она не ответила. Пустое выражение исчезло из ее глаз. Теперь они были настороженными. Просящим жестом Блейк протянул к ней обе руки ладонями вверх.

- Милая, дай мне руки, - прошептал он. Отчаяние наполняло его, леденило кровь. - Пожалуйста, поверь мне. Я никогда тебя не обижу. Давай вернемся в кровать. Позволь мне обнять тебя.

Диона все так же молча смотрела на него. Чувствовала она себя странно, словно часть ее отделилась и теперь наблюдала за всем со стороны. Так бывало и прежде, со Скоттом, будто ей требовалось каким-то образом оградить себя от той мерзости, что с ней творили. Ее тело действовало бессознательно, пытаясь защитить само себя. Разум применял собственные средства спасения, набрасывая покров иллюзорности на происходящее. Сейчас Диона испытывала то же самое, но каким-то образом все выглядело иначе. Скотт никогда не следовал за ней, никогда не говорил с ней тихо и хрипло. Блейк хотел обнять ее, просил вернуться вместе с ним в постель, лечь рядом, словно ничего не случилось. Но что же случилось? Он был зол, схватил ее за плечо, швырнул на спину… нет, это все Скотт. Скотт сделал так однажды, но тогда они находились не в кровати.

Нахмурившись, Диона дрожащими пальцами начала тереть лоб. Господи, она что, никогда не освободится от Скотта, от того, что он сделал с ней? Гнев Блейка вызвал воспоминания о другом времени, и, хотя эти двое мужчин не перепутались у нее в голове, она реагировала на Скотта, не на Блейка. Блейк не причинил ей боли. Он вышел из себя, но не причинил ей боли.

- Ди? С тобой все в порядке?

Слышать любимый взволнованный голос оказалось большим, чем она могла вынести.

- Нет, - приглушенно из-за поднятых ладоней сказала Диона. - Не уверена, что когда-нибудь буду в порядке.

Она ощутила руки Блейка на своих, он медленно притягивал ее к себе. Когда Блейк обнял ее, Диона не могла не заметить, как он напряжен.

- Конечно, будешь, - заверил любимый, целуя ее в висок. - Вернемся в постель, ты замерзла.

Неожиданно ей стало холодно - все ее обнаженное тело прочувствовало ночную прохладу. Вместе с Блейком Диона дошла до кровати, позволила ему уложить себя и укрыть одеялом. Он обошел вокруг, выключил лампу и лег рядом. Осторожно, словно стараясь не спугнуть, Блейк потянулся к ней и крепко прижал к себе.

- Я люблю тебя, - произнес он в темноте, и слова, вибрируя, отдались во всем теле. - Клянусь, Ди, я никогда больше не прикоснусь к тебе в гневе. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы заставить вновь пройти через подобное.

Горячие слезы жгли ей веки. Как он мог извиняться за то, что на самом деле было ее собственной слабостью? Сколько времени пройдет, прежде чем он начнет негодовать из-за этого ее изъяна? Блейк не сможет вести себя с ней естественно, и напряжение проложит между ними пропасть. Нормальные пары спорят и кричат друг на друга, зная, что злость не разрушит их любовь. Блейк же, боясь очередной сцены, станет сдерживать себя. Возненавидит ли он ее из-за ощущения, что она ограничивает его? Блейк заслуживает кого-то цельного и такого же свободного, как и он сам.

- Наверное, мне лучше уехать, - выдавила Диона, ее голос дрожал, несмотря на все попытки заставить его звучать ровно.

Рука под ее головой напряглась, и Блейк приподнялся на локте, неясной тенью нависнув над Дионой.

- Нет, - твердо сказал он, переполненный уверенностью - уверенностью, к которой она стремилась, но не могла достичь. - Ты именно там, где должна быть. И никуда не поедешь. Мы собираемся пожениться, помнишь?

- Именно это я и пытаюсь объяснить, - запротестовала Диона. - Как ты сможешь вести хоть сколько-нибудь нормальную жизнь, если постоянно будешь следить за тем, что говоришь и делаешь? Ты возненавидишь меня, и я себя тоже!

- Ты волнуешься о пустяках! - отрезал Блейк. - Я никогда не возненавижу тебя, так что забудь об этом!

Резкость в его тоне полоснула по ней, словно бритва, и Диона замолчала, не понимая, как так случилось, что она поглупела настолько, чтобы действительно поверить в это - в то, что они смогут жить как все нормальные люди. Ей бы уже следовало выучить на зубок, что любви не суждено стать частью ее судьбы. Блейк не любит ее. И разве здравый смысл не кричал об этом с самого начала? Она вскружила ему голову. Причинами стали тот вызов, которым она для него была, и тепличная оранжерейная атмосфера, созданная напряженной программой восстановления. В оранжереях распускаются яркие цветы, но ей надо бы помнить, что такие растения не выживают в настоящем мире. Им требуется изоляция и защита, оказываясь в зачастую недружественной обычной среде, они сохнут и увядают.

Сила влюбленности Блейка уже слабеет. И убивает ее не влечение к другой женщине, как опасалась Диона, а ежедневное столкновение с реальной жизнью.

Знать, что это произойдет, - одно, а самой подготавливать неизбежное - совсем другое. Каждый раз, когда Диона ловила взгляд Блейка, задумчиво наблюдающего за ней, приходилось отворачиваться, чтобы скрыть боль, корчащую ее изнутри. Очевидно, он уже раскаивался в своем предложении руки и сердца, но гордость не позволяла ему отступить. Вероятно, Блейк так никогда и не попросит избавить его от обязательств, ей придется взять разрыв на себя. Диона ощущала, что он пока не готов признать свою ошибку, поэтому не пыталась что-либо предпринять, чтобы отменить помолвку немедленно. Когда настанет подходящий момент, она поймет и окончательно освободит Блейка.

Новый год прошел, затем, как и планировалось, Блейк начал трудиться полный день. Диона посмеялась над его постоянным стремлением вырваться из дома, и он стал возвращаться пораньше с портфелем, набитым бумагами. Диона поинтересовалась, не берет ли он работу на дом, чтобы иметь предлог запираться в кабинете и избегать ее компании, тогда труженик объяснил, что Ричард принял предложение отправиться в месячный отпуск, и она почувствовала себя виноватой. Блейк действительно оказался погребенным в документах, в отсутствии Ричарда приняв на себя дополнительную нагрузку.

Как-то ночью Блейк добрался до кровати уже после двенадцати и устало застонал, когда тело расслабилось от напряжения долгого дня. Диона повернулась и коснулась его щеки, проведя пальцами по коже и ощутив покалывание щетины.

- Хочешь массаж? - тихо предложила она.

- Если ты не против, - вздохнул он. - Шею и плечи постоянно сводит, потому что часами не разгибаюсь над столом. Боже мой, не удивительно, что у Ричарда с Сереной возникли проблемы: он два года пробыл на этой каторге, достаточно, чтобы любого свести с ума.

Блейк перевернулся на живот, и Диона, подтянув на бедра длинную ночную рубашку, оседлала его спину и подалась вперед, колдуя над натянутыми мышцами. Безжалостные пальцы зарылись в плоть, и он приглушенно вскрикнул от боли, а потом блаженно зарычал, когда мучившие узлы исчезли.

- Ты видела Серену в последнее время? - поинтересовался Блейк.

Диона на мгновение замерла, а затем возобновила движения.

- Нет, - ответила она. - Серена даже не звонила. А ты с ней разговаривал?

- Нет, с того вечера, когда она ужинала здесь и заявила, что они с Ричардом разошлись. Постараюсь связаться с ней завтра. Ах, как хорошо. Именно в этом месте. Чувствую себя избитым.

Диона костяшками прошлась по позвоночнику вверх и вниз, уделяя особое внимание области, судя по реакции пациента, требующей дополнительной обработки. Блейк тихонько покряхтывал каждый раз, когда она касалась чувствительной зоны, и Диона рассмеялась.

- Хрюкаешь, как поросенок, - поддразнила она.

- Ну и что? Я наслаждаюсь. Пришлось пропустить не один сеанс массажа. Несколько раз я собирался позвонить и попросить тебя приехать в офис, чтобы размять меня, но посреди напряженного дня мысль казалась не слишком уместной.

- Отчего же? - спросила Диона едко, слегка досадуя, что он приравнял ее к массажисткам по вызову, и не на шутку раздраженная, что он не последовал своей идее.

Блейк хохотнул и перевернулся, ловко сохранив позицию между ее бедер.

- Из-за того, - пробормотал он, - что обычно происходит со мной во время твоего массажа. Позволь сказать, что для меня было адской мукой скрывать от тебя действительное положение вещей, когда ты верила, что я импотент, и так мило пыталась возбудить меня, чтобы доказать мою мужскую состоятельность.

Диона слетела с него, как ракета, покраснев с головы до пят.

- Что? - завопила она в бешенстве. - Ты раскусил мои намерения и разрешил зайти так далеко, выставив полной дурой?!

Блейк рассмеялся, потянулся и сграбастал ее в объятия.

- Мне не потребовалось много времени, чтобы догадаться, - признался он, продолжая смеяться. - Ты совсем не нуждалась в сексуальной одежде, чтобы склонить меня к… но я не позволял тебе заметить, как ты воздействуешь на меня, чтобы не отпугнуть. Милая, не ты соблазняла меня, это я обольщал тебя, заставляя думать, что все наоборот.

Диона горела от смущения, вспоминая об уловках, к которым прибегала, об откровенных нарядах, которые носила. Затем она почувствовала его ладонь на груди и запылала, но не от стыда. Блейк уже несколько дней не занимался с ней любовью: возвращался поздно, ложился и засыпал, как только голова опускалась на подушку; Диона истосковалась по его прикосновениям.

- Ты ведь не возражаешь, не так ли? - нежно спросил он, стягивая через голову ее ночную рубашку. - Зачем ты это надеваешь?

- Я мерзну, когда тебя нет в постели, - объяснила она, потягиваясь в его руках, упиваясь ощущением шероховатой кожи с жесткой растительностью.

С рычанием Блейк опрокинул ее на спину и зарылся лицом между грудей.

- Но сейчас-то я здесь, значит, обойдешься, - пробурчал он голосом, приглушенным ее плотью. Блейк стремительно овладел ею, не в силах сдерживаться после периода воздержания. Диона прижималась к возлюбленному, даже когда он уснул, ее сомнения развеялись в урагане страсти.

На следующее утро позвонила Серена.

- Я только что разговаривала с Блейком, - бодро начала она. - Он практически приказал отвести вас куда-нибудь пообедать. Заявил, что вы слегка психуете из-за его занятости на работе. Неужели он надеется, что я в это поверю?

Диона усмехнулась.

- Он думает, что вы скучаете в одиночестве, и надеется вытащить вас из дома на какое-то время. Согласны ли вы его осчастливить и отправиться на обед?

- Почему бы нет? Я заеду за вами в двенадцать.

- Я совсем не скучаю, - твердо сказала Серена несколько часов спустя, хрустя свежей редькой. - Ричарду понадобилось время, чтобы прийти в себя, и я оставила его в покое. Мы не спорили и не ссорились, ничего подобного. Сейчас он в Аспене. Муж любит кататься на лыжах, а я никогда не училась этому… Он не был на горных спусках с тех пор, как мы поженились, потому что не хотел заниматься чем-то, не доставляющим мне удовольствия. А я совсем не спортивная, - пояснила она с улыбкой.