— Логинов, прекращай! Я вовсе не маленькая... И вообще, хочу тебя разочаровать: я, наверное, все-таки уйду из школы... Мне снова все это надоело. И ученики эти сопливые, которые фальшивят и так и норовят сбежать с урока. Надоело, понял?

— Понял...

Однако он понял и больше. Покоя, видимо, ему с ней не видать, но она была рядом, это и было как раз то, что ему нужно.

* * *

Соня не собиралась плакать, но слезы сами закапали на спицы, все стало расплываться, красно-синие петли превратились в разноцветные потеки... Она ревновала Логинова и маялась от бессмысленности своего существования. Она, всю свою жизнь мечтавшая о семье, постепенно превратилась просто в наблюдательницу чужой жизни. В частности, жизни Наталии и Логинова. Она и любила их по-своему, но в то же время не понимала, почему ОНИ имеют право на интересную, насыщенную событиями жизнь, а она — нет.

Но мысли приходили и уходили, а Соня оставалась.

* * *

Новый день принес солнце, которое осветило их спальню и превратило зимнее утро в праздник. Но это длилось недолго — ровно столько, сколько понадобилось Наталии на утренний поцелуй. Затем в ее голове пронесся бодрый и отрезвляющий вихрь мыслей, который напомнил ей о Каменке и Аде. С другой стороны, к ней вернулся Логинов, а с ним — тот стремительный темп жизни, который она так любила. Теперь все будет по-новому. Логинов будет, как ласковый и веселый котенок, скрашивать ее одиночество, но в то же время не вмешиваться в ее внутреннюю жизнь, которая наверняка тоже изменится. К лучшему.

Так она лежала, то хмурясь, то улыбаясь тому мироощущению, которое переполняло ее в это декабрьское утро, пока не зазвонил будильник, вернувший ее в мир реальности.

— Логинов, если бы ты знал, как же мне неохота тащиться на работу... Придется срочно взять больничный, а еще лучше — вовсе бросить эту чертову музыкалку.

Логинов открыл глаза и не поверил тому, что находится в кровати с Наталией. Он провел рукой по ее плечу — оно было вполне реальным, теплым.

— Знаешь, а ведь я все это время не жил, — пробормотал он и тут же, смутившись собственной откровенности, зарылся лицом в ее рассыпанные шелковистые волосы. И замер, боясь, что сейчас проснется и вновь окажется один.

— Игорь, возьми меня с собой в морг, мне надо взглянуть на эту женщину, — произнесло ангелоподобное существо в кружевной сорочке. — Я съезжу туда, а потом уже на работу... Ну же, вставай!

* * *

Уже перед уходом она все же не выдержала и позвонила Саре:

— Сара, только обещай мне, что никому ничего не скажешь... Я сейчас еду в морг. Возможно, что обнаружили тело Ольги. Понимаешь, все это только предположительно, поэтому ты ни в коем случае не должна раньше времени травмировать Аду. Но я звоню все же для того, чтобы ты ее ПОДГОТОВИЛА... Я не уверена, ты же знаешь насколько то, что я ВИЖУ, эфемерно и запутанно... И еще: ты же знаешь Ольгу... Если ты в состоянии, то можешь присоединиться к нам. Мы бы даже могли заехать за тобой.

Сара некоторое время молчала, очевидно соображая, как лучше ей поступить. Она не могла признаться в том, что панически боится увидеть в морге свою соперницу — женщину, на месте которой ей еще недавно так хотелось оказаться... Нет, она не хотела смерти Ольги Савельевой, но какие-то тайные силы, управляющие ее душой, настаивали на том, чтобы она сама, лично, увидела ее труп.

«Нет, я бы не хотела ТЕПЕРЬ оказаться на ее месте, — думала она уже в машине, которая мчала ее в морг, где, как она уже представляла, лежала Ольга. — Но если это не она, я буду только рада. Честное слово». Она и верила себе, и нет. Из-за этих вот сомнений она в эту минуту себя почти возненавидела.

Наталия же, которая и не подозревала о том смятении чувств, которое переживала сидящая рядом с ней Сара, просто молчала, вспоминая Аду и увиденную на фотографиях Ольгу.

Патологоанатом Романов встретил их в длинном клеенчатом фартуке, забрызганном чем-то бурым и желтым, словно передник мясника. Он был явно недоволен и сразу же объяснил причину:

— Я весь из-за этих пропитался гарью и копотью.

Услышав это, Сара побледнела.

— Слабонервная? — резко спросил Романов, окидывая презрительным взглядом хорошо одетую и очень красивую Сару. — Нашатырь или коньяк?

— Джин с тоником, — постаралась разрядить обстановку Наталия и, как могла, улыбнулась капризному, но полезному специалисту.

— А мяса копченого не хотите? — усмехнулся тот, приглашая войти в большой, выложенный кафельной плиткой зал, где на столах лежали четыре обезображенных и обгоревших до неузнаваемости трупа.

— Вася, прекращай, дома будешь людей пугать, — остановил Романова прокурор. — Показывай, где здесь у тебя женщина?

Василий подвел их к столу. И тут произошло то, чего никто не ожидал: Сара упала в обморок. Она лежала на кафельном полу такая белая, что тоже напоминала мертвую. Романов поднял ее на руки и положил на кушетку. Он поднес к ее носу ватку, смоченную нашатырем. Сара открыла глаза и попросила чего-нибудь выпить. Пока они там ворковали, Наталия попыталась найти в чертах обгоревшего лица хотя бы одну, которая бы делала жертву похожей на Ольгу.

— Да, трудно определить... Волосы все сгорели, даже невозможно сказать, какого они были цвета... Вы еще не снимали одежду? — Наталия склонилась над трупом, зажав пальцами нос, и попыталась приподнять кусок пропитанной черной кровью ткани на бедре женщины. — По-моему, это джинсы... А вот сверху что — непонятно...

— Это эластичная ткань. Она вся расплавилась...

«Нет, невозможно определить... Лицо сильно изуродовано... Что же делать? И Сара еще грохнулась в обморок... Неужели придется звать Аду?»

Представив, как эта нежная и какая-то неземная женщина появится здесь, Наталия поняла, что Романову прибавится работы — Ада тоже потеряет сознание. Но опознать погибшую все равно было необходимо. Поэтому она подошла к Саре и настойчиво проговорила:

— Ты просто обязана взять себя в руки! Постарайся абстрагироваться и присмотрись внимательно к лицу... Может, что-нибудь покажется тебе знакомым. Я не знаю, что именно — овал лица или что-нибудь еще... Лично мне очень трудно понять, похожа ЭТА женщина на Ольгу или нет... Какого размера у нее была грудь, ты не помнишь?

— Третий или четвертый... У нее была красивая полная грудь, а при ее хрупкости и изяществе... Боже, что я несу! Да еще в этих стенах... Хорошо, я постараюсь определить.

Но, молча вглядевшись в труп, Сара отрицательно покачала головой:

— Придется позвонить Аде.

Логинов, до сих пор молчавший, не выдержал, когда они вышли на свежий воздух:

— Мне все-таки не верится, что Ольга Савельева могла быть в одной машине с этими бандитами. Они, кстати, меньше обгорели. Стаса я, например, сразу узнал...

Когда Логинов вез их в машине к Аде Фруман, Наталия рассуждала вслух:

— Мне думается, что после ссоры с мужем (причину ее мы, к сожалению, не знаем) Ольга вышла из дома. Уже стемнело, падал снег... Возможно, что единственным человеком, к которому она могла поехать в таком состоянии, была ее сестра Ада. Поэтому она пошла к дороге, чтобы либо остановить такси, либо, что более правдоподобно, добраться до автобусной остановки. В это время мимо проезжали братья Караваевы. Видят — стоит девушка в норковой шубке, совершенно одна, а вокруг ни души... Они остановились, посадили ее в машину и увезли. Вот такая мрачная картина вырисовывается. Я, конечно, буду только рада, если окажется, что Оля уже дома или что она вообще нашлась...

— А почему никто из вас не допускает мысли, что она могла просто уйти к другому мужчине? В таком случае она долго может не появляться ни у сестры, ни даже у мужа в больнице... — предположил Логинов. — Больше того: вполне вероятно, что она даже и не знает о сердечном приступе мужа. Надо бы хорошенько потрясти Аду и выведать у нее о сердечных делах сестры.

— Сердечные дела, — усмехнулась Сара, — и у жены, и у мужа...

Наталия пригляделась к подруге и поняла, что ее просто развезло. Очевидно, у Романова не нашлось джина с тоником и он напоил ее спиртом.

— Хорошо, я вам кое-что покажу... Игорь, останови машину... — она достала письмо, найденное в кармане бархатного жакета Савельевой, и протянула ему. — Вот, посмотри, я нашла его у нее в спальне.

Логинов прочитал письмо и как-то странно посмотрел на нее:

— И ты молчала?

— Да, молчала, потому что не хотела, чтобы все об этом узнали... Я думала, может, все обойдется... Вдруг я и сейчас это сделала преждевременно: мы приедем, а Ольга у сестры?

— Нет, все правильно — теперь мы по-другому поговорим с Адой. Кстати, она-то сама замужем?

— Да, у нее муж и двое детей — словом, полный джентльменский набор...

Глава 4

Злата

Ее новую знакомую звали Вероникой. Она познакомилась с ней в магазине, где Злата так и не выбрала себе ночную сорочку. Девушка, стоявшая рядом, сказала, что ее знакомая всего дня два как приехала из Франции и привезла очень красивое белье.

— Жалко, что нельзя посмотреть, — заметила Злата, но девушка объяснила, что это бизнес, и поскольку ее подруга делает на этом белье хорошие деньги, то вполне можно взглянуть... Слово за слово — Злата и Вероника обменялись телефонами, и уже на следующий день встретились, чтобы пойти к «француженке».

— Помните, как в «Бриллиантовой руке»? Только там был халатик... — Злата уже представляла себе, как они придут сейчас к Вероникиной подруге и та вывалит целый ворох красивейшего французского белья... Дальше ее воображение уносилось домой, в спальню, где она будет примерять обновку, демонстрируя Олегу лишний раз свое тело... Ей казалось, что в последние дни он смотрит на нее как-то не так, словно хочет от нее что-то услышать, но она никак не поймет, какова же причина его беспокойства. Возможно, дело в том, что большую часть своего времени он проводит на работе и сильно устает, так что просто не остается сил на выполнение супружеских обязанностей. Но как дать ему понять, что она и без этого счастлива? Что ей доставляет удовольствие просто смотреть, как он спит. Наступит суббота, он хорошенько отдохнет, и они все наверстают... Возможно, что он не захочет спать и сегодня, когда увидит ее в новом белье...

— Ну все, мы пришли. — Они поднялись на восьмой этаж девятиэтажки. Вероника позвонила в дверь и вдруг предупредила: — Только подожди меня здесь, хорошо? Я сначала все объясню Софии...

Вероника скрылась в квартире. Мужчина, открывавший дверь, притянул ее к себе и поцеловал. «Дурнушка, но вроде бы чистенькая, к тому же с ней можно делать все, что хочешь...»

— Я уж думал, что ты не придешь! Рисковая ты девчонка... Ты часто этим занимаешься?

— Нет, по настроению...

— Если мне понравится, то я заплачу тебе вдвое больше... Ты как, не против? — Его рука полезла ей под юбку. Вероника захихикала и легонько хлопнула его по руке.

— Я не одна. За ту же цену ты сейчас сможешь поиметь сразу двух девушек. Согласен? К тому же она — девственница.

— Ого, вот это сюрприз!

— Тогда иди в ванную, а я пока ее обработаю... Она немного боится, понимаешь?

— Какой разговор, конечно! — Мужчина, присвистнув, направился в сторону ванной. Не доходя до нее, он скинул с себя халат и вдруг, повернувшись к Веронике, захохотал: — Ты только посмотри на него! Мы с ним были уже готовы... Все-все, исчезаю... А она хорошенькая?

— Очень...

Вероника, как только за мужчиной закрылась дверь ванной, быстро задернула шторы, зажгла свет и подбежала к двери:

— Злата, идем! Она сейчас выйдет из ванной. Ты не представляешь себе, как много всего она привезла! Идем, не бойся...

Она за руку ввела Злату в квартиру.

— Проходи в комнату, раздевайся, а я пока поставлю чайник... Сейчас все не спеша померяем, потом попьем кофейку...

Злата вошла в комнату и очень удивилась, обнаружив большую разобранную кровать. На журнальном столике стояла бутылка вина, коробка конфет и занятные предметы, о предназначении которых она и не подозревала, поскольку ни разу в своей жизни не посещала секс-шоп.

— Раздевайся, я уже несу... — услышала она голос Вероники и, скинув шубу, принялась стягивать через голову узкое шерстяное трикотажное платье. Затем сняла колготки и осталась в одних трусиках. В комнате было тепло и уютно.

«И зачем я только отказалась поехать в круиз по Средиземному морю? Подумаешь, одна! Олег же сам настаивал, говорил — посмотришь мир, расширишь кругозор... Или нет, что мне там делать одной? Вот закончит он свои дела, тогда вместе и поедем...»

Если бы ее спросили, счастлива ли она, Злата ответила бы, не задумываясь, — да, да и еще раз да! Она любила своего молодого мужа и не могла нарадоваться той спокойной и размеренной жизни, о которой всегда мечтала. Олег был красив, умен и очень богат. Он привез свою молодую жену в большую квартиру, которая занимала два этажа и была уже полностью меблирована. Единственное, что омрачало их семейную жизнь, — Олег редко бывал дома, много работал, нервничал и страшно расстраивался по поводу своей мужской неполноценности. На слово «импотенция» в их доме было наложено табу. Но Злата держалась, как могла, успокаивала его, ласкала и уверяла, что она любит его любого. Знала она также и о том, что Олег начал курс лечения, и очень верила в то, что это ему поможет. Ее поход за бельем был направлен тоже на его излечение: она, как могла, пыталась возбудить его... Но чаще всего, чувствуя свое бессилие, с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать от обиды и разочарования. Одновременно она была и счастлива, и нет. Словом, запуталась в своих чувствах, питая к мужу скорее уважение и благодарность, чем любовь.