- Сколько всего? - спрашиваю я из-под одеяла. Я не хочу спрашивать, но должна. - Сколько всего девушек? - спрашиваю я чуть громче.

- Не нужно тебе этого знать, - говорит Доминик, нежно поглаживая меня по спине.

Я сбрасываю одеяло и поворачиваюсь лицом к ним обоим. Вдруг, я уже горько плачу, не в силах совладать с жалостью к себе и другим девочкам.

- Сколько? - ору я.

- Тридцать шесть девушек. И это только те, о которых нам известно, - отвечает Саймон, быстро опуская глаза в блокнот.

Тридцать шесть.

Какое ужасное и полностью сокрушительное число.

Мое сознание поглощает тьма. Глаза закрываются, и я отключаюсь.



Глава 30

- Эйлин, они тебя выписывают. Мы едем домой.

Я поворачиваюсь на другой бок и бросаю взгляд на Доминика. Он смотрит на меня и наклоняет голову набок, заглядывая мне в глаза.

- Ты останешься со мной? - умоляю его я.

- Я никуда не собираюсь, только если ты не со мной. Ни в этой жизни, ни в другой.

Улыбаюсь Доминику и сажусь на постели.

- Я так устала, Доминик. Мое тело, мой разум и моя душа - все требует отдыха.

- Пойдем. Я отвезу тебя домой, и мы сможем оставаться в постели, сколько захотим. - Он протягивает мне руку в приглашающем жесте и, глядя на нее, я думаю, не натянуть ли опять одеяло на голову, отключившись от внешнего мира. - Дома - где нам обоим комфортно - мы можем выздоравливать вместе, не то что в этой крошечной кровати, где я даже не могу обнять тебя.

Опускаю взгляд в пол и делаю глубокий вдох.

Он, конечно, прав. Больница - не то место, где я могла бы прийти в себя. Я нахожусь здесь шесть дней, и единственное мое окружение - это медсестры, докучающие своими глупыми вопросами и ненужным беспокойством. Я понимаю, это их работа, которую нужно выполнять, но также знаю, обо мне здесь не позаботятся лучше, чем дома Доминик.

- Хорошо, давай поедем домой, - отвечаю я на его сердечные слова. - Только дай мне сначала переодеться. - Откидываю в сторону простыни и иду к сумке, которую принес Доминик. У меня никогда не было дорожной сумки, но Доминик пошел и купил такую для меня, наполнив ее новой одеждой, зубной щеткой и всем остальным, что, по его мнению, могло мне понадобиться.

- Я буду снаружи. Не торопись. - Он наклоняется и, перед тем, как отвернуться и выйти из маленькой больничной палаты, целует меня в лоб.

Я быстро переодеваюсь, и когда открываю дверь, с другой стороны на страже стоит Доминик.

- Готова? - входя в комнату, спрашивает он.

- Мне надо только забрать зубную пасту и туалетные принадлежности.

- Оставь их, я уже закупил все необходимое. Давай, поехали.

Он берет мою сумку, обнимает меня за талию и, притягивая поближе к себе, открывает дверь.

- Подожди, я должна позаботиться об оплате, - говорю я, поворачивая к регистратуре.

- Все уже улажено. - Доминик тянет меня в направлении стоянки.

- Нет, они еще не заходили ко мне. Я должна отдать данные страховки и организовать выплаты.

- Я за все заплатил, - уверенно говорит Доминик.

Что?

- Тебе не обязательно это делать, - я гляжу на него, пока он ведет меня через путаницу больничных коридоров.

- Нет, не обязательно. Но я предпочитаю делать это, потому что люблю тебя и хочу, чтобы ты всегда была со мной. И я определенно собираюсь поддерживать тебя, будь то финансовая поддержка, эмоциональная или физическая.

- Спасибо, - шепчу я, окруженная его щедрой и покровительственной натурой.

Когда мы подходим к машине, Доминик, как обычно, открывает для меня дверь.

В тишине мы едем домой, и я наблюдаю, как темные злые облака, казалось бы, преследуют нас. На дождь не похоже, но угроза кажется реальной. Глубоко внутри я знаю: эти темные облака готовятся к борьбе, собираясь держать меня в старом, основанном на страхе, образе мыслей. Никогда не позволяя мне идти вперед или по-настоящему выздороветь. Так много всего изменилось, но это осталось прежним.

Они низко висят на небе, глядя на мои движения злыми глазами. Отвратительный серый жесток и бессердечен в своей попытке напомнить мне, насколько я по-настоящему сломана.

Я осматриваюсь вокруг и думаю об прошедших нескольких месяцах.

Неужели я настолько ничтожна, как пытаются заставить меня чувствовать эти облака?

Заставила ли меня эта ситуация искать убежище внутри себя и снова отгородиться от мира?

Да, но только временно.

Я гораздо сильнее, чем те пушистые облака хотят, чтобы я думала. Я не единожды была в аду, и я все еще здесь.

Дышу и, наконец-то, по-настоящему живу.

Станет ли моя жизнь когда-нибудь нормальной?

На самом деле нормальной.

Получится ли у меня полностью влиться в общество?

Вероятнее всего, нет.

Смогу ли я когда-нибудь забыть день, перевернувший всю мою жизнь?

Никогда, но я учусь справляться с этим.

Так ли важна для взаимоотношений возможность выносить и родить ребенка?

Может быть, но нам придется найти способ справиться с этим.

Я оборачиваюсь к Доминику и беру его за руку. Знакомый ток проходит между нашими руками, и я чувствую мурашки у себя на спине, бегущие от макушки до пят.

- Ты в порядке? - поворачивая голову, спрашивает он.

- Знаешь что? Думаю, я буду, - нежно сжимаю его руку и улыбаюсь, когда он переплетает наши пальцы.

Когда мы приезжаем домой, Доминик паркуется перед домом и, едва я успеваю открыть дверь, уже стоит рядом с машиной и, вытянув руку, гордо улыбается.

Рука об руку, мы идем к крыльцу, и когда Доминик отпирает двери и отключает сигнализацию, я делаю несколько шагов обратно на лужайку.

Разуваюсь и, позволив ногам почувствовать роскошную мягкую зеленую траву, я смотрю в небо.

Нас, похоже, преследуют злые облака. Они нависли над домом, будто хотят накричать на меня и напомнить о моем месте в этом мире.

Я вижу, как с неба вниз летят острые, резкие электрические капли. Улыбаюсь, потому что это предупреждение облаков мне. Хотят заставить спрятаться и никогда не забывать, что они указывают мне, как жить.

- Больше я вас не боюсь, - предупреждаю я их шепотом, сощурив глаза. - Вы можете пугать на меня сколько хотите. Вы можете пытаться сдерживать меня. Но я больше не буду вас слушать. Я забираю обратно свою силу.

Ответом мне становится глубокий раскат грома.

Я выпрямляю спину и улыбаюсь еще шире.

- Покажите мне самое страшное, потому что я уже видела дьявола и выжила. Вы же ничуть не страшнее его.

Над моим домом раздаются удары молнии.

- Вы злитесь, потому что я наконец-то все поняла? Вы не вынудите меня ненавидеть себя еще больше.

Рокот облаков громко раздается в моих ушах, а я стою гордо под их гневом.

- Я возвращаю себе свое здравомыслие и выбираю жизнь. Ваша злость меня больше не касается.

Я делаю глубокий вдох, пока небо бушует над головой, пытаясь вернуть меня в темноту.

- Я завоюю свою жизнь обратно. Прощайте, - я смеюсь, когда поворачиваюсь и иду к двери.

Доминик стоит, облокотившись на дом, руки в карманах. Он весь светиться гордостью.

- Все закончилось? - спрашивает он.

Долю секунды я раздумываю над его вопросом.

- Думаю, да. Надеюсь, они послушаются, и будут держаться подальше.

Он берется за низ моей футболки и тянет к себе, его руки обнимают меня, когда я опираюсь на его тело.

Желание, всегда прячущееся под поверхностью, разгорелось в большое, невероятно жаркое пламя. Я жажду его и хочу быть к нему как можно ближе.

Может быть, мы можем попробовать опять быть близки, чтобы полностью принадлежать друг другу.

- Пошли, я хочу пригласить тебя на ужин в наш маленький итальянский ресторан, - произносит Доминик, как только мы входим в дом.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь взглянуть на облака, которые больше не пугают меня. Я улыбаюсь им.

- Полагаю, мне будет интересно узнать, что она может нам сегодня предложить, - отвечаю я Доминику. Я больше не буду прятаться.

Войдя внутрь, я абсолютно шокирована увиденным.

Невероятно.

У меня на лице играет огромная улыбка, и я впитываю, как только могу, каждый оттенок цвета.

У меня новая, современная красивая мебель.

Здесь яркие краски на фоне дерева, поющие цвета, отделка, сияющая и радующая глаз, и огромное зеркало в прихожей.

Бежевого нет.

Моя гостиная сиреневого цвета.


Глава 31

- Доминик, - пытаясь отвлечь его от просмотра спортивного канала, говорю я.

- Да, - поворачивая ко мне голову и не отрывая глаз от экрана телевизора, отвечает он.

- Ты переехал жить ко мне? Не похоже, чтобы ты уходил спать к себе. Ты всегда здесь. Не то чтобы я была против, но думаю, я хотела бы прояснить официально. Ну, знаешь, например, услышать: «Эйлин, я хотел бы переехать к тебе» или что-то в этом роде.

Он аккуратно поднимает пульт и выключает телевизор. Не просто звук, а сам телевизор.

- Итак, ты хочешь, чтобы я спросил твоего разрешения переселиться к тебе? - в уголках его губ играет маленькая улыбка, хотя он всячески старается сохранить нейтральное выражение лица.

Засранец, теперь он дразнит меня.

- Ну, это было бы вежливо. - Я тоже могу играть в эту игру. Откидываюсь на спинку дивана и осматриваю свою ярко-фиолетовую комнату, восхищаясь ею, как делала все время последние пять дней. Уголком глаза замечаю, как Доминик, придвинувшись ко мне, ждет, чтобы задать вопрос.

- Ты собираешься попросить? - с оттенком беспокойства в голосе говорит он.

- Попросить о чем? - отвечаю я, будто не догадываюсь, чего он хочет.

- Серьезно? - Доминик наклоняет голову набок, и его брови в удивлении взлетают вверх. Но он прикалывается.

- Понятия не имею, о чем ты говоришь.

- Тогда, вероятно, будет лучше, если я расскажу тебе, что вот-вот произойдет.

- Да неужели? - Ха, теперь он расскажет мне. - Жажду услышать твой маленький секрет, о, могущественный альфа.

Его лицо озаряется улыбкой, и могу сказать, ему понравилось это прозвище.

- Альфа…хм, думаю, ты могла бы почаще меня так называть, Эйлин. - Он смеется, и я присоединяюсь к нему. - Но я говорю абсолютно серьезно: мое место там, где ты. Куда бы ты ни пошла, я не пойду за тобой - я поведу тебя, самой лучшей дорогой.

- Ух ты, - опуская взгляд в пол, шепчу я.

- Да, Эйлин, я переехал жить к тебе, - мягко смеется он. - И теперь это официально, потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой. - Он придвигается ближе и тянется, чтобы взять меня за руку. - Не смотри вниз. Я хочу видеть твои завораживающие серые глаза, потому что они часть всех моих самых удивительных воспоминаний.

Тепло растекается по всему моему телу, и я поднимаю глаза. В животе чувствуется восхитительный трепет, от шеи и вниз по ногам бегут мурашки.

- Я люблю тебя, - придвигаясь поцеловать Доминика, выдыхаю я.

Наши губы соединяются, но на этот раз все иначе.

Или, может быть, это я другая.

Пришло время похоронить тех чудовищ глубоко в земле или закатать в бетон, чтобы они навсегда остались там, где им самое место - в гребаном аду.

Я прерываю наш поцелуй и отодвигаюсь от Доминика.

- Прости, меня немного занесло, - извиняется он и отсаживается, чтобы дать мне пространство.

Но расстояние это не то, чего я жажду.

Делаю глубокий вдох, собираясь со всей храбростью, которая у меня есть. Встаю с дивана и протягиваю руку Доминику.

- Куда мы идем? - выражая беспокойство, его брови сходятся на переносице, а губы соединяются в жесткую, тонкую линию.

- Я веду тебя в кровать. - Произношу я, вкладывая долю уверенности в эти слова, но по правде, я в ужасе. Однако единственное, что знаю наверняка: Доминик никогда не сделает мне больно.

- Ты не обязана, Эйлин. Это может подождать. - Отвечает он на мои невысказанные страхи.

- Я готова попробовать.

Он берет меня за руку и останавливается. Его большое тело нависает надо мной, и я знаю, насколько мне повезло, что в моей жизни есть Доминик.

- Только, если ты уверена. - Он наклоняется и целует меня в губы.

Мягко проводит языком по моей нижней губе и нежно поглаживает скулу. Это помогает мне принять его поцелуй.

- Я уверена, - шепчу у его губ. - Я хочу тебя, Доминик.

Он отпускает меня и без слов разворачивается, ведя меня наверх в нашу спальню.

- Это будет очень медленно. Мы не будем торопиться. Между нами нет ничего неправильного, только ты и я, наши переплетающиеся тела и души.

- Ты же знаешь, я действительно хочу попробовать. Я готова.

Доминик наклоняется и целует меня.

- Я люблю тебя, Доминик, - чтобы подтолкнуть его к кровати, от меня требуется вся моя самоуверенность, до последней йоты.