Пэм Розенталь - Почти джентльмен

Мистер Симмс и мистер Эндрюс приехали с рыбалки счастливыми.

– Мы наловили столько форели, сэр! В гостинице нам снизили цену за проживание, потому что мы поделились своим уловом с поваром.

– Отлично, Симмс. Вы остались довольны каретой?

– Да, сэр, большое спасибо. В дороге мы неожиданно столкнулись со здоровенным парнем бандитского вида в большой шляпе с отвислыми полями. Нам показалось, что он ожидал увидеть в карете кого-то другого.

– Как глупо с его стороны! Он был один?

– Да, сэр.

– Понятно. После той встречи вы его больше не видели?

– Нет, сэр.

Феба вспомнила парня в шляпе с отвислыми полями. Он махал ей и Кейт с вершины холма. Она также вспомнила его приятеля. Фигурой и позой он немного напоминал лорда Линсли, и она на мгновение позволила себе помечтать…

Хватит, сказала себе Феба. Главное, что ей опять удалось уйти от преследователей, сохранив свою тайну.

Она принялась просматривать накопившуюся почту.

Феба приняла лорда Линсли достаточно вежливо. Если ее и удивил его визит, то она не подала виду. Правда, ему показалось, что она немного нервничает.

– К сожалению, наша встреча будет короткой, – сказала она. – Через час ко мне должен зайти мой поверенный.

Она села на край небесно-голубого бархатного диванчика, перед букетом пламенных хризантем, и велела принести шампанское – для себя. А Дэвид попросил чай. Ему не требовался алкоголь: он был пьян от одного вида ее изящной фигурки, облаченной в черный костюм.

Она закинула ногу на ногу, как бы желая заполнить побольше пространства и уменьшить контраст между его мускулистым и своим хрупким телом.

«В ней есть что-то от бойца, – подумал Дэвид. – Только, конечно, не от боксера: слишком малый вес. Скорее она похожа на фехтовальщицу. Да, ложные выпады и защита – вот ее стиль».

Она протянула лорду красивую эмалевую коробочку с нюхательным табаком. Он отказался. Она же ухватила двумя пальцами толику табака и принялась внимательно слушать заготовленную гостем речь.

– Значит, милорд, вы поехали за Стоуксом? Таким образом, вы преследовали и меня?

Да, наверное, он вел себя глупо.

Целых две недели он лелеял в памяти образ дамы в розовом платье. Ему казалось, что, встретив Марстона, он легко увидит в нем женщину. Но он недооценивал ее актерские способности. Она мастерски копировала мужские жесты и повадки, не обращая внимания на его восхищенный взгляд.

Горделиво приосанившись, хозяйка дома смотрела на сидевшего перед ней джентльмена настороженными, слегка прищуренными глазами. «Уж не считает ли она меня одним из тех жалких престарелых гомиков, которые табунами ходят за Марстоном?»

– Прошу прощения, мистер Марстон, – тихо сказал он. – Я не хотел нарушать ваше уединение. Меня волновала ваша безопасность.

«Как он на меня смотрит! – думала Феба. – Я всю жизнь мечтала о таком взгляде».

«Но может быть, он смотрит вовсе не на меня, а на Фица Марстона?»

Интересно, что он увидел в то утро, когда они с Кейт вышли из дома и зашагали к карете? Во всяком случае, интуиция ее не подвела: там, на холме, действительно был лорд Линсли. Странно, но она узнала его издали. Ей запомнился его силуэт. И вот теперь этот потрярающий джентльмен сидел в ее гостиной и Феба не знала, как себя вести.

Феба содрогнулась. Огонь в камине почти догорел. Она вскочила с дивана, чтобы подбросить за решетку еще одно полено.

Быстро обернувшись к гостю, она с удивлением заметила на его щеках яркий румянец. Отчего он вдруг покраснел?

Ах, вот оно что! Понятно.

Он опустил глаза, пытаясь успокоиться. Но Феба уже догадалась: пока она возилась с камином, он разглядывал ее ягодицы и бедра, туго обтянутые брюками.

Целых три года она успешно рядилась в мужчину, но сейчас все ее существо было охвачено чисто женским желанием.

«Черт возьми, она заметила мой взгляд!» После короткого замешательства Дэвид решил, что это совсем неплохо. Она лишь на мгновение утратила самообладание, но он видел, что ей было приятно. Как опытный борец, Дэвид умел пользоваться своим преимуществом.

Он поднял глаза, усмехнулся и быстро оглядел ее ноги.

Феба удивленно выпятила губы.

Дэвид как ни в чем не бывало хлебнул чая. Он выиграл одну маленькую битву, но впереди его ждала большая война. Это вселяло в его душу радость: было бы совсем неинтересно получить столь ценный приз без борьбы. Он откинулся на спинку кресла, с восхищением глядя, как она по-мужски грациозно шагает по маленькой комнате.

Внезапно Феба остановилась, словно охваченная догадкой. В ее глазах заблестели золотистые искорки.

– Вы утверждаете, лорд Линсли, что волновались за мою безопасность. Тогда почему же вы не поехали вместе со Стоуксом в Озерный край?

– Я ясно видел, что вы и еще одна дама направились в противоположную сторону.

«Вы и еще одна дама». Сказав это, он понял, что она заманила его в ловушку. Теперь путей к отступлению нет. Она знает, что он раскрыл ее тайну.

Как ловко она повернула разговор! Впрочем, Дэвид не сомневался в том, что она умная женщина.

– Как вы догадались, милорд?

«Попался, как неуклюжий медведь, угодивший лапой в капкан». Остается лишь признать свое поражение.

– Я видел, как вы шли к карете. А потом поехали на юг. Возможно, в Девоншир.

Она сузила глаза. Кажется, упомянув Девоншир, он попал в точку.

Дэвид опять усмехнулся. В уголках его темно-голубых глаз появились лучики-морщинки.

– Вам очень идет розовое, мистер Марстон.

– А вы на удивление дерзки, лорд Линсли. Дерзки и непоследовательны. Вы же сами сказали, что не хотели нарушать мое уединение.

– Я лгал. Я хочу знать о вас все.

– Но зачем? Какая вам от этого корысть? Впрочем, я думаю, найдутся люди, готовые заплатить за вашу информацию.

– Такие деньги мне не нужны.

– Значит, вы хотите приобрести влияние в парламенте? Пожертвовать мной и моими маленькими секретами в угоду английским фермерам?

– Вы умнее меня, мистер Марстон. Уверяю вас, я никогда не думал о подобных вещах. Но может быть, мне уже не стоит называть вас мистером Марстоном?

Она засмеялась.

– Пока называйте меня по-прежнему.

Он впервые услышал ее смех. Этот звук был подобен журчанию весеннего ручейка, текущего по замшелым камням.

Феба вдруг покраснела и перестала смеяться. Уголки ее губ скользнули вниз, тело застыло – так было на улице, когда она сказала ему, что не выносит детей.

– Жаль, – грустно заметил лорд, – что я не могу опять заставить вас смеяться.

– Мне не было так весело с тех пор… словом, очень давно. Вообще-то я не должна смеяться.

– Почему? Каждый человек волен смеяться, когда ему вздумается.

– Вы ничего обо мне не знаете. А если бы знали, вы бы так не говорили.

– Что бы я о вас ни узнал, мои чувства останутся неизменными.

– Я запомню ваши слова, милорд. Но вы можете о них пожалеть.

Она замолчала, пересекла комнату и снова села на диван.

– Мне нужна помощь, лорд Линсли. За последнее время я получила несколько огорчительных писем. Если честно, я не знала, к кому обратиться. Вы мне поможете? Или хотя бы дадите совет?

– Я вам помогу.

– Вы сказали это с такой готовностью, словно всю жизнь мечтали мне помочь.

– Это вполне естественно. Я хочу, чтобы вы… открылись передо мной. Я должен заручиться вашим доверием.

– Доверять такому человеку, как вы, относительно просто. Я боюсь доверять самой себе. Когда я вижу вас… или думаю о вас, меня охватывает опасная беспечность.

У Дэвида закружилась голова. «Она думает обо мне! Даже когда меня нет рядом. А если я ее поцелую?»

Нет. Нельзя обманывать доверие испуганной женщины. В данный момент она нуждается в помощи, а не в ласках.

– Вы покажете мне эти письма?

– Я бы хотела это сделать, но сегодня у меня нет времени. Через пятнадцать минут сюда придет мой поверенный. К сожалению, он никогда не опаздывает.

– Значит, завтра?

– Да, завтра. Приходите в два часа.

Он прошел пешком весь путь до Гайд-парка и велел немедленно оседлать своего жеребца. Его конюх был удивлен.

– Да, прямо сейчас, парень, – настаивал Дэвид. – Да, я знаю, что погода плохая. Да, я не одет для верховой прогулки, но мне очень нужно проехаться прямо сейчас.

Он хотел утомиться, чтобы у него не осталось сил считать часы до завтрашней встречи.

Но он все равно считал. И не только часы, но и минуты.

Марстон же провел этот вечер в академии фехтования для джентльменов мистера Макгауана, с необычным блеском нанося и парируя удары.

На другой день, в полдень, мистеру Симмсу пришлось буквально вытянуть Фебу из постели. Ее руки и ноги ныли после вчерашних упражнений, под глазами пролегли темные круги.

Мистер Симмс нахмурился:

– Вы нездоровы, сэр. Вам надо отменить встречу с графом Линсли. Хотите, я пошлю гонца с сообщением?

Но Феба лишь покачала головой и знаком велела ему уйти.

«Я совершенно здорова, черт возьми! По крайней мере я вполне могу рискнуть всем тем, что я создала за последние три года».

Усиленные занятия фехтованием помогли Фебе сосредоточиться. Она проснулась с ясной головой и готовым решением.

Феба с наслаждением потянулась, высоко вскинув руки. Вчера она дралась с редкостной энергией, ее тело горело от новой страсти, и она победила, доказав себе, что может выиграть любое сражение. Ее движения фехтовальщика были точными, безукоризненными. Значит, нет причин бояться, что она утратила мужские качества и превратилась в мягкую, беспечную дамочку. Она могла и дальше наслаждаться свободой, которую ей давала личина Марстона.

Погода была под стать настроению. В окна лился яркий дневной свет. Феба выпила чашку крепкого кофе, приняла горячую ванну и хорошенько растерлась полотенцем, прежде чем обмотать свою грудь муслиновыми лентами.

Она тщательно скрывала от посторонних глаз свои формы, и все же лорд Линсли догадался о том, что она женщина.

Феба облачилась в мужской костюм: рубашка, брюки, жилет, сюртук, сапоги. Эти вещи служили ей защитной броней и потому напоминали рыцарские доспехи. Держа в руке галстук, она оглядела в зеркале свою тонкую изящную шею.

Чтобы нарядиться мужчиной, надо было прикрыть горло полоской белоснежной льняной ткани. Она ловко проделала этот трюк.

«Он смотрел на меня с вершины холма, когда на мне были розовое платье и белый тюрбан. Он видел мою обнаженную шею».

Ей нравилось прятать свои женские прелести под мужской одеждой. Это давало свободу. Однако облегающие брюки подчеркивали контуры ее длинных стройных ног.

Феба пожала плечами. Законы моды были жестоки, они подминали под себя светское общество с его вечной погоней за превосходством. За годы замужества она научилась преподносить себя в качестве элегантного дорогого объекта, доказательства богатства и положения Генри. Она была изящной пустышкой – такой же, как разбитая ею китайская ваза.

Ей прекрасно удавалась ее роль. Мужчины желали ее и завидовали Генри. Воздух, которым она дышала, был отравлен холодным вниманием и похотью.

Она посмотрела на себя в зеркало. На бесстрастном лице Фица Марстона блестели глаза Фебы Вон. Она хотела вновь ощутить на себе пристальный взгляд лорда Линсли. И не только взгляд. Впрочем, не в ее власти было повлиять на ход их сегодняшней встречи.

– Да, спасибо, мистер Марстон, – пробормотал лорд Линсли. – От шампанского я не откажусь.

«Сегодня она выглядит по-другому, – подумал Дэвид. – Бледная и такая же уставшая, как и я». Ему хотелось поцеловать темную тонкую кожу у нее под глазами.

Ее движения были более скупыми, чем вчера, но в них осталась прежняя угловатость. Дэвид понял по ее суровому лицу, что она приняла решение.

Она провела лорда в маленький, заставленный книгами кабинет. На изящном овальном столике в центре комнаты стояла шкатулка из сандалового дерева и лежала кипа бумаг.

Он взял первое письмо и начал читать, стараясь не отвлекаться на хозяйку дома, от которой пахло огуречным мылом и свежевыглаженным льном.

Эти запахи сглаживали его впечатление от гнусной писанины.

– Какая мерзость! – заключил он полчаса спустя, невольно сжав кулаки. – Все эти письма ужасны, но последние три выбиваются из общего ряда.

Он разложил на полированной столешнице из орехового дерева листки бумаги с приклеенными газетными буквами.

– Значит, вы тоже почувствовали ту злобу, которая исходит от этих грязных анонимок? – спросила Феба.

Второе письмо гласило: «Тебе не стоит возвращаться из Д». В третьем содержался ряд оскорблений, выписанных в столбик: «Ведьма карга мегера распутница».

– Это письмо пришло всего несколько часов назад, – сказала Феба бесцветным голосом.

– Буква Д, насколько я понял, означает Девоншир? – спросил Дэвид.