Пэм Розенталь - Почти джентльмен

Она почти сразу освоила новую для себя науку. Но тут прибежала мама, крича, что отдаст под суд всю цирковую труппу за похищение ребенка. Однако память Фебы услужливо подсказала ей инструкции молодого человека.

«Выбери точку перед собой и смотри на нее, – мысленно повторяла она. – Не оглядывайся назад и не смотри вниз». Ей надо было отвлечься от тех страхов, которые будоражили ее воображение. Во-первых, она боялась, что Дэвид окончательно от нее отказался, разозлившись на то, что она не сразу раскрыла свой секрет и тем самым предала его надежды. А во-вторых, ее пугала еще более ужасная возможность. Она даже не хотела говорить об этом в гостиной у Кейт. Что, если Дэвид бросился за ней вдогонку и в пути с ним случилось несчастье?

Она уже представляла его бездыханное тело на пустынной сельской дороге…

Нет, она не будет об этом думать! Сегодня вечером она наденет на себя личину холодного и непроницаемого Фица Марстона, блистательного в своем новом жилете.

Интересно, хороши ли устрицы в клубе «Уайтс»? Если да, он закажет их на ужин. С икрой. Феба представила себе блестящую горку черной икры в массивном серебряном бокале и холодное сухое шампанское. Это обойдется недешево. Ну что ж, значит, придется попотеть за карточным столом в «Вивьенс».

Если кто-нибудь из завсегдатаев спросит Марстона, как так случилось, что он поехал на север со своим заклятым врагом, лордом Линсли, он ответит:

– Мой милый друг, неужели ты еще не знаешь? Ах, я думал, все уже в курсе. В конце концов, это скандал недельной давности. Я скорее съем несвежие устрицы, чем расскажу эту старую историю в сотый раз.

Слухи, мода, карты – вся жизнь лондонского света основывалась на блефе.

Феба быстро шла по улице легкой уверенной поступью, глядя прямо перед собой. Там, вдали, светилось желтым окно клуба «Уайтс», где Марстона ждало его обычное место.

Алек Харви, юный виконт Гранторп, никогда не понимал, что интересного находят его друзья в карточной игре. Он полагал, что все дело в той головокружительной скорости, с которой крупные суммы денег утекают из ваших карманов по мере того, как вы выкладываете на стол, обтянутый зеленым сукном, маленькие кусочки картона.

Только что у вас на руках было пять тысяч фунтов стерлингов, и вот вы уже сидите ни с чем.

Но, находясь под воздействием крепких спиртных напитков, Алек весьма увлеченно играл в карты. Мир начинал напоминать ему аккуратные ньютоновские модели, которые восхищали его в школе. Он с удовольствием сводил все, с чем ему приходилось сталкиваться, к массе, энергии, скорости и ускорению. Это было приятнее, чем наблюдать за сложными человеческими отношениями.

Алек рассеянно кивнул, когда его спутник налил ему в рюмку новую порцию белого рейнвейна.

Разумеется, перемещение денег из кармана джентльмена на стол и обратно не всегда было случайным. Например, небезызвестный мистер Марстон, сидевший на другом конце зала, с завидным постоянством обыгрывал своих соперников.

Он посмотрел в свои карты. Ничего хорошего. Он проиграет сто фунтов, только что поставленные на кон, точно так же, как его отец недавно проиграл Марстону десять тысяч. Ему, Алеку, уже надоело слушать эту историю.

Он хотел узнать подробности у адмирала Вулфа, когда они вместе обедали, но в последний момент струсил. Алек понимал, что его отец отчаянно нуждался в деньгах после того, как выкупил огороженные земли. Но его озадачивала и смущала другая история, которую пересказывали шепотом: будто бы папа пришел к Марстону посреди ночи и ушел вместе с ним на следующее утро. Большинство людей сомневались в истинности этой байки, однако она продолжала гулять по светским гостиным, точно неистребимый сорняк.

Наверное, ему надо было поехать домой и напрямик спросить отца, что происходит. Он все равно собирался уезжать, убедившись в том, что одна юная дама не обращает на него никакого внимания. Ее брат нарочно пригласил Алека к ним домой на Рождество, чтобы заставить ревновать ее ухажера.

Но, по правде говоря, ему было боязно ехать в поместье Линсли-Мэнор. Не потому, что он ожидал встретить там Марстона. Все говорили, что Фиц уехал в Шотландию. К тому же таких людей, как он, не приглашают на празднование пахотного понедельника. Просто Алек не мог понять, почему его серьезный, ответственный отец завел себе такого странного приятеля.

Возможно, все это – просто сплетни. Его папа не такой человек… Конечно, он не будет возражать, если Алек спросит его о Марстоне. Граф всегда честно отвечал на вопросы сына, даже если они касались плотских желаний. Возможно, именно поэтому Алек не хотел говорить с отцом о Марстоне: он боялся узнать не слишком приятную правду.

Лакей принес новую колоду. Алек кивнул человеку, сдающему карты. Да, он сыграет очередной кон. В конце концов, что такое еще одна сотня фунтов стерлингов? Да, спасибо, он выпьет еще рюмочку.

Использованная колода полетела на пол. У Алека кружилась голова. Он быстро заметил, что его новые карты ничуть не лучше старых. Но это уже не важно. Главное, что он сумел прогнать тревожные мысли и вернуться в свой уютный мирок, состоявший из скорости и движения.

Феба вошла в игорный зал час назад, и ее внимание тут же привлек сын Дэвида. Она невольно стала наблюдать за этим молодым человеком, что мешало ей сосредоточиться на картах. Юноша казался робким, даже слегка застенчивым, но в нем чувствовались зачатки зрелости. Для того чтобы окончательно возмужать, Алеку требовалось не больше года.

Проходя мимо его стола, она не знала, кто он такой, а между тем его сходство с отцом было более чем очевидным. Однако она привыкла обманываться. Повсюду, куда бы она ни пошла, ей мерещился Дэвид. Всякий мало-мальски симпатичный мужчина напоминал ей возлюбленного, поэтому она ничуть не удивилась, увидев этого юношу с большими глазами. Впрочем, глаза были светло-зелеными, а не темно-голубыми, как у Дэвида. Она поняла, что опять обозналась, и села играть в карты, взяв десять взяток из двенадцати.

– Вы будете играть дальше, Гранторп? – услышала она чей-то вопрос.

Гранторп! Ну конечно. Как же она сразу не догадалась? Впрочем, ей просто не хотелось замечать очевидное.

Подняв глаза и крикнув, чтобы принесли еще одну бутылку шампанского, Феба увидела, что Алек пьян и растерян. В его годы негоже шляться по игорным клубам, подумала она. Надо, чтобы кто-то отвел его домой.

Она уставилась на парня, и тот передернулся под ее внимательным взглядом. Ей пришлось опустить глаза. «Не буду его смущать. Он наверняка слышал про связь Марстона с отцом и постыдится со мной разговаривать».

Однако кто-то должен присмотреть за юношей. Казалось, еще чуть-чуть, и он потеряет сознание.

Настала ее очередь сдавать.

Ей на руки пришли ужасные карты, и она проиграла кон.

За столом Алека возникла перебранка. Похоже, один джентльмен обвинил другого в жульничестве. Феба видела по напряженным плечам юноши, что он готов вступить в драку. Какая драка? Он едва ли сможет встать.

Она извинилась перед игроками, сидевшими за столом, и быстро пересекла зал.

– Вставайте. Вам пора домой.

Он с трудом сфокусировал взгляд на ее лице:

– Мы знакомы, сэр?

– Позвольте представиться, лорд Гранторп. Филипп Марстон. Сегодня вечером удача не на вашей стороне. Вы не будете возражать, если я предложу вам проехаться в одном кебе? Я высажу вас там, где вы скажете.

Из дальнего угла зала донесся тихий смешок.

– Он разговаривает с ним, как отец с сыном, – подал реплику некий джентльмен.

Но Феба не смутилась.

– Вы можете спрашивать меня о чем угодно. Я охотно расскажу вам о последних событиях.

– Ладно, Марстон. Подвезите меня… на Аппер-Брук-стрит. К дому моего отца.

Феба взяла парня под локоть и помогла ему встать на ноги.

Она быстро забрала свой выигрыш, подхватила оба пальто и вывела Алека из игорного зала. Удивленный ропот, сопровождавший их встречу, сменился обычным деловым гулом. Усталые джентльмены, завсегдатаи клуба «Вивьенс», вновь сосредоточились на карточной игре.

Алек шел, тяжело опираясь на руку Фебы. Она поняла, что ей не придется рассказывать юноше о своих отношениях с его отцом. Он уснет, как только они сядут в кеб.

Лакей открыл дверь, и они вышли на туманную улицу, залитую желтым светом газовых фонарей.

– Это Алек, – сказал адмирал Вулф, выглядывая в окно кареты. – Уже набрался. Впрочем, он быстро нанял кеб. Оно и понятно: немногие люди уходят из клуба так рано. Извозчик наверняка обрадовался возможности подзаработать. Интересно, кто этот парень, который ему помогает? Пойду предложу свои услуги. Может быть, он захочет сесть в наш экипаж. Ты хорошо сделала, Кейт, предложив мне приехать сюда после оперы.

– Парень, который ему помогает, – это Феба, – тихо пробормотала леди Кейт после того, как Джон вышел из кареты.

Ей было странно видеть мистера Марстона под ручку с лордом Гранторпом. Впрочем, это не так ужи странно, подумала она секунду спустя.

Джон подошел к двум юношам. Все внимание Фебы было сосредоточено на том, чтобы удержать Гранторпа от падения, поэтому она не сразу заметила адмирала Вулфа. Кейт разглядела в темноте внушительный силуэт мистера Стоукса. Отлично! Все идет, как надо. Но не успела она об этом подумать, как случилось нечто из ряда вон выходящее.

Пока извозчик открывал дверцу кеба, к Джону Вулфу подбежал какой-то мужчина. Его фигура заслонила собой Джона. Кейт видела лишь спину незнакомца и его поднятую руку. Ей показалось, что он держит дубинку. В то же мгновение раздался какой-то треск. Мужчина исчез в переулке, и Кейт на мгновение подумала, что Джон тоже исчез.

Но это было не так. Джон лежал распластанный на булыжной мостовой. Кейт услышала собственный вопль.

В следующую секунду она выпрыгнула из кареты, подбежала к Джону и бросилась на колени в жидкую грязь.

– Выпустите меня! – крикнула Феба.

Кейт поняла, что ее подруга все видела и сейчас придет ей на помощь. Возможно, она вызовет полицию.

– Выходите, сударь, – вежливо отозвался извозчик. Кейт смотрела на Джона. На голове у него зияла рана, но он дышал и лежал с открытыми глазами.

– Слава Богу! – прошептала она.

Подошел мистер Стоукс и присел на корточки рядом с ней.

– Он оклемается, миледи, – заверил ее Стоукс. – Ему повезло: он отделался легким ранением.

– Кейт? – позвал Джон слабым голосом и попытался сесть.

– Все хорошо, милый. Только, пожалуйста, не вставай. «Где же Феба?»

– Мистер Стоукс, – начала Кейт, – посмотрите…

– Я просила меня выпустить!

– Но-о, пошли! – крикнул извозчик и щелкнул хлыстом.

– Остановись, болван! – взвыла Феба.

Кейт обернулась и увидела в окне кеба бледное лицо подруги. Феба стучала кулаком по дверце экипажа, очевидно, запертой снаружи. Кеб сорвался с места и быстро исчез за поворотом.

Мистер Стоукс удивленно выпучил глаза.

– Поезжайте за ними! – хрипло прошептала Кейт. – Немедленно, мистер Стоукс. Возьмите карету адмирала. Не волнуйтесь, с нами ничего не случится.

Стоукс встал, подошел к дверце кареты, но потом передумал и сел на козлы рядом с извозчиком. Экипаж закачался и понесся вдогонку за кебом.

– Если вы еще раз крикнете, мистер Марстон, я продырявлю парню башку.

Феба только сейчас поняла, что напротив них сидит человек. Это был высокий мужчина. В руке он держал пистолет, нацеленный на юного Алека. Лицо незнакомца пряталось в высоком воротнике тяжелого черного плаща. Она не могла разглядеть его черты, зато отлично видела, как блестит металл в его руке.

Его голос показался ей смутно знакомым. По телу Фебы побежали мурашки.

– Кто вы такой, черт возьми? – тихо спросила она. Он засмеялся, обнажив крупные желтые зубы:

– Вы не узнаете меня без ливреи?

Он слегка подался вперед и, не убирая пистолета, свободной рукой расстегнул свой плащ. Феба увидела опереточный костюм лакея: белое плиссированное жабо, бархатный сюртук и зеленовато-голубые брюки (форму такого цвета носили слуги вдовой леди Кларингуорт).

– Тримбл?

– К вашим услугам, миледи, – осклабился лакей и положил свою шляпу на сиденье кареты.

Фонарь на мгновение высветил его напудренный парик.

– Впрочем, мне уже не надо обращаться к вам «миледи», – добавил Тримбл. – Я могу называть вас так, как вы заслуживаете. Ведьма, карга, мегера. Если помните, я уже называл вас всеми этими словами. Разумеется, вдовая леди Кларингуорт слишком благородна, чтобы употребить то слово, которое мне лично нравится больше всего. Сука. О да, именно так – сука!

– Так это ты присылал мне все эти письма?

– Я вырезал буквы для моей госпожи. В последнее время она не очень хорошо управляется с ножницами. А что касается содержания, то его придумывала она сама. Правда, иногда я давал ей советы.

– Значит, это ты так жестоко избил Билли?