Прошла через президентскую приёмную, бросив на Клочкову лишь мимолётный взгляд, в кабинет вошла, и вместо того, чтобы сразу пройти в свою каморку, в ближайшее кресло опустилась и глаза закрыла. Хватило её на минуту. Успокоиться не получалось. В голове билась мысль совсем противоположная тому чувству вины, которое ещё совсем недавно она в себе взрастить пыталась: Кира уехала! И это будоражило, заставляло кровь быстрее бежать по венам и жарко становилось при воспоминании об их с Андреем вчерашнем прощании в машине. Он держал её за руку, смотрел ей в глаза, и говорил то, что она так хотела от него услышать. И если Кира уехала, то получается, что Андрей, пусть всего на несколько дней, на пару часов, несколько минут каждого из этих дней, будет принадлежать только ей. А о том, что будет потом, о том, что он обязательно женится на Кире, в любом случае, можно пока не вспоминать. Это, конечно, малодушие, слабость, с которой она не хочет бороться, но от предвкушения этой ошибки, у неё голова кружится. Она никогда такого не чувствовала.

   Никогда раньше не думала, что можно чувствовать себя счастливой, при этом прекрасно понимая свою вину. Угрызения совести разрастались, въедались в душу и мысли, но ощущению полёта совсем не мешали. Катя просто оставляла их внизу, когда Андрей её целовал, и она взлетала вверх. Там не было Киры, не было проблем, бизнеса и всеобщего осуждения. Правда, падать с высоты с каждым разом становилось всё больнее. Боялась, что однажды подняться не сможет.

   Спустя пару часов, коротко постучав, в президентском кабинете появилась Шура Кривенцова. Дверь перед носом Клочковой захлопнула и позвала:

   - Катя, ты здесь?

   - Здесь, - отозвалась Пушкарёва из каморки.

   - А чего я тебе принесла! - тут же радостно возвестила Шура. Правда, тут же поправилась: - Точнее, не тебе, а Жданову, но всё равно - смотри, какая красота!

   Она в дверях появилась, Катя от экрана компьютера взгляд оторвала и посмотрела. На самом деле удивилась.

   - Что это?

   Шура продемонстрировала ей большой розовый пакет с закреплённым наверху красным бантом.

   - Красота, да?

   - Где ты это взяла?

   - У Малиновского на столе. Написано, что Жданову. - Шура ещё раз с любопытством оглядела пакет, и пожаловалась: - Жалко, что он закрыт. Так интересно, что там.

   - Поставь на стол Андрею Палычу, - посоветовала Катя.

   Кривенцова вместо этого прижала пакет к себе.

   - А Жданов ещё не вернулся?

   Катя головой покачала, и повернулась к компьютеру, вспомнив об отчёте.

   - Кать, давай посмотрим, что внутри.

   Пушкарёва не сразу сообразила, о чём она. Голову подняла и посмотрела.

   - Шура, ты что?

   - Мы аккуратно. Потом опять заклеим. Кать, ну неужели тебе не любопытно? Смотри, какой пакет! Вот что там может быть?

   - Да что угодно!

   - Вот именно. - Шура подошла к столу, а на Катю посмотрела со значением. - Там точно что-то жутко интересное.

   - Но это же не нам. А Андрею Палычу, - пыталась донести до неё истину Катя. - Чужое.

   - Интересное дело. - Шура тряхнула огненными прядями. - Ты же почту Жданова вскрываешь? Вскрываешь. А это чем хуже?

   - Это лучше. Может, это подарок? Личный.

   - От Малиновского Жданову перед разлукой.

   - Шура, поставь пакет Андрею Палычу на стол.

   Кривенцова приуныла, но просьбу исполнила. Отнесла розовое чудо в президентский кабинет и оставила посередине письменного стола. Потом вернулась к каморке.

   - Надо же, какая ты. А я вот не удержалась бы, обязательно посмотрела.

   Катя только улыбнулась ей. А когда за подругой закрылась дверь кабинета, довольно быстро потеряла к отчёту всякий интерес. Выглянула из каморки, чтобы пакет видеть. Ровно пять секунд раздумывала, а потом пошла разглядывать розовый праздничный пакет более детально. Внутри явно было что-то большое. Пакет казался раздутым, но тяжёлым не был. А на одном боку, прямо по розам и сердцам чёрным маркером написано: "Спасти рядового Жданова". Катя тихонько хмыкнула и попыталась заглянуть в щёлку. Потянула уголок высовывающейся наружу бумажки. Она вылезла ещё немного, Пушкарёва потянула сильнее и пакет открылся. Катя тут же руки отдёрнула, испугавшись. Вот ведь! Заглянула внутрь...

   - Вика, кофе мне в кабинет и побыстрее, - послышался в кабинете несколько раздражённый голос Жданова.

   Катя только успела обратно в каморку юркнуть, прежде чем Андрей вошёл в кабинет. Она слышала его шаги, шорох снимаемого пальто, усталый вздох, и зажмурилась от удовольствия. Удовольствие просто слышать это и чувствовать его близкое присутствие.

   Андрей в некотором недоумении уставился на розовый пакет в обильных розочках, заглянул внутрь и кинул обеспокоенный взгляд на открытую дверь каморки. Поклялся, что голову Малиновскому оторвёт за неосмотрительность. Это надо же так, оставить всем на обозрение! Быстро сунул пакет под стол и даже ногой его подальше задвинул. И вдруг его обожгла беспокойная мысль - а не проявила ли Катенька известное всем женское любопытство? Он ещё толком не знал, что внутри пакета, но то, что Кате это видеть не стоит, не нужно и вообще запрещено, это точно.

   - Катя, - позвал он с некоторой опаской.

   - Да, Андрей Палыч, - отозвалась она тут же.

   Андрей прошёл к каморке и остановился в дверях, Пушкарёву разглядывая.

   - Как у нас дела?

   Она прятала глаза, ему это не понравилось.

   - Всё хорошо.

   - Да?

   Покивала быстро и энергично.

   - А пакет там...

   - Шура только что принесла. Кажется, Роман Дмитрич для вас оставил.

   - А что там? - прикинулся Жданов безразличным.

   Катя, наконец, подняла на него глаза. Взгляд был спокойный и открытый.

   - Понятия не имею. Подарок?

   Жданов внутренне расслабился. Да уж, подарочек... Во множественном числе.

   - Ни одного повода не вижу, - проговорил он тише и спокойнее. Прошёл к Катиному столу и наклонился, вынуждая Пушкарёву переключить на него всё своё внимание. - Что случилось?

   - Что?

   - Не знаю, это ты мне скажи.

   Он неожиданно перешёл с ней на "ты", чего на работе себе почти никогда не позволял, и Катя невероятно разволновалась. На стуле от стола отодвинулась, схватилась за какие-то бумаги, и просто покачала головой.

   - Ничего. Лучше расскажите, что в банке.

   - Всё уладилось. Некоторые мелкие вопросы ещё остались, но я не думаю, что возникнут большие проблемы.

   - Хорошо.

   - Да?

   - Жаль, что это не выяснилось раньше. Вам пришлось остаться.

   - Правда, жаль?

   Катя набралась смелости и посмотрела ему прямо в глаза.

   - Конечно. Вам стоило поехать в Прагу. У вас же билеты были на руках. Может, ещё успеете...

   - Катя.

   - Просто я чувствую себя виноватой... перед Кирой Юрьевной. Я не специально... Наверное, я переоценила проблему. - Нервно сглотнула, а Жданов вдруг поймал её за руку.

   - Что с тобой происходит?

   Она молчала. Потом головой помотала, отводя глаза.

   - Почему ты так смотрела на меня в холле?

   - Вам показалось, Андрей Палыч.

   Дальше настаивать на своём, Жданову показалось глупым. Она не хотела говорить, а он хотел знать, на самом деле хотел, но не знал, как её заставить признаться. Стол обошёл и присел на корточки перед Катей, не выпуская её руку из своей ладони. Заглянул ей в глаза.

   - А я не жалею, что остался. Я не хотел ехать.

   - Надо было поехать.

   - Катя, ну не говори со мной таким тоном. - Он голову опустил и прижался лбом к её коленям. - Я не чувствую себя виноватым.

   - Я не заставляю...

   - Заставляешь. И себя, и меня.

   Катя закусила губу, глядя на его склонённую к её коленям голову, потом свободной рукой осторожно прикоснулась к его волосам. Поначалу осторожно, а уже через мгновение запустила пальцы в шёлковую черноту. Правда, удержалась, не наклонилась и не поцеловала Жданова.

   - Хорошо, я больше не буду об этом говорить.

   Андрей голову поднял и благодарно улыбнулся.

   А когда из каморки вышел и вернулся за свой стол, открыл нижний ящик и с трудом, но запихал туда предательский "подарочек" Малиновского. А потом ещё на ключ закрыл.



   2.



   Конец рабочего дня у Кати выдался напряжённый. Подготовка отчёта всегда отнимала много сил и нервов, особенно в их положении. Сведения необходимо было не только собрать, но и с умом подкорректировать, чтобы на совете директоров ни с кем не случилось какой-нибудь неприятности, вроде сердечного приступа. Катя всегда жутко переживала, боялась забыть какую-нибудь мелочь, которая может всё испортить. Андрей бы не простил ей такого промаха.

   Мысль о том, что не простил бы, всегда заставляла Пушкарёву замереть в нехорошем предчувствии. Интересно, а что Андрей готов ей простить?

   Когда в президентский кабинет вернулась, за столом Жданова не увидела. Решила, что он вышел, смело направилась к своей каморке и споткнулась на пороге, увидев Андрея, сидящем на её столе. Примостился с краю, руки на груди сложены, и по выражению его лица ясно, что он здесь уже некоторое время сидит, её поджидает. Катя папку с документами в другую руку взяла, словно та ей мешать стала. Посмотрела с недоумением и лёгкой неловкостью.

   - Андрей Палыч...

   - Катенька, где вы ходите?

   - Я... Нужно было забрать у Ярослава Борисовича кое-какие бумаги. А вы меня ждёте?

   - Конечно.

   Катя никак не могла решить - проходить ей в свою каморку или лучше на пороге постоять, к Жданову не приближаться. От греха подальше.

   - Что-то случилось? - решила уточнить она, мурашками покрываясь от его взгляда.

   Андрей едва заметно улыбнулся, на мгновение глаза опустил, а затем снова на Катю в упор взглянул. Ему показалось или она на самом деле пошатнулась?

   - Нет, Катенька.

   Жданов в сторону сдвинулся, и Катя увидела за его спиной мягкую игрушку. Плюшевый кот, с розовым носом и чуть взъерошенной серой шерстью. Кот выглядел встрёпанным и брошенным, но от этого не менее милым.

   Встретилась глазами с Андреем.

   - Это мне?

   Он коротко кивнул.

   Катя, наконец, расслабилась, к столу прошла и взяла подарок в руки, правда, старалась Андрея ни в коем случае не коснуться. Потрогала розовый нос.

   - Это какой-то намёк? Он похож на меня?

   - Да нет. Скорее уж, на меня.

   Катя головой покачала.

   - Нет, на вас он точно не похож, Андрей Палыч.

   - Вам... Тебе не нравится?

   Кинула на него быстрый взгляд.

   - Нравится. Спасибо. - Поразглядывала мохнатый длинный серый хвост. Улыбнулась.

   Андрей же наблюдал за ней без намёка на улыбку.

   - Катя.

   Она встрепенулась, словно опасность почувствовала, спиной к нему повернулась.

   - Сегодня придётся задержаться, хочу ещё поработать над отчётом. Тянуть ведь ни к чему, я права?

   - Ты ждёшь, что я одобрю твоё трудовое рвение?

   - Просто говорю, что задержусь.

   Катя за стол села, кота пристроила на край, и в некотором недоумении посмотрела на спину Жданова, который по-прежнему сидел перед ней и занимал почти всё свободное пространство на столе, в каморке и её мыслях. Она понимала и чувствовала, к чему он клонит, но смелости просто ответить ему согласием, не хватало. Да и не была уверена, что хочет этого сегодня. На Андрея смотрела, а в голове голос Киры: "Катя, скажите, он меня ещё любит?". Хотелось глаза закрыть и головой в отчаянии замотать. И ответить: "Нет!", и Кире, и себе. Главное, себе.

   - Хорошо, - сказал Жданов после минуты молчания. - Я подожду.

   - Не нужно, - быстро ответила Катя. А когда Андрей обернулся, чтобы на неё взглянуть, как можно спокойнее добавила: - Зачем вам меня ждать, Андрей Палыч? Я недолго. И потом сама прекрасно доберусь.

   - Неужели?

   - Андрей Палыч...

   - Я подожду, Катя, - тоном, не терпящим возражений, заявил Жданов, и со стола её, наконец, поднялся. Из каморки вышел, не сказав больше ни слова, и даже дверь прикрыл. Катя поняла, что обиделся.

   Жданов дверь в каморку закрыл, постоял немного, раздумывая о том, что это вдруг с Катей случилось. Ещё вчера она даже не подумала бы отказаться, если бы он её пригласил, и спрашивать бы не стала куда именно. Лишь бы с ним. А сегодня на неё что-то нашло. Весь день странная: взгляды её, нежелание с ним разговаривать. Андрей был уверен, что для такого поведения нужна причина, но все причины, что приходили на ум, ему активно не нравились.