Войдя в его квартиру, Катя, после секундного колебания, принялась расстёгивать пальто. А когда руки Андрея на своих плечах почувствовала, её окатило жаром, даже дышать нечем стало. Вдруг до конца осознала, зачем он привёз её к себе, ощутила слабость, и руки безвольно опустились. Позволила Андрею снять с себя пальто, и вдруг поняла, что не хочет быть здесь. Это уже слишком, переходит всякие границы, пребывание в его доме, настолько важно для неё, что запросто, как мечталось, она от этого отмахнуться не сможет.

   Занервничала.

   - Зачем вы привезли меня к себе домой?

   От её официального тона, Жданов невольно поморщился.

   - Катя, пожалуйста. Я чувствую себя начальником-извергом.

   - Ты, - послушно исправилась она. - Почему ты привёз меня к себе домой?

   - Захотел.

   Это был не ответ, и оба это понимали.

   - Андрей пальто её повесил на вешалку, хотел руки на её плечи вернуть, но Катя отступила, и он настаивать не стал. На минуту дольше, чем это было необходимо, задержался в прихожей - своё пальто снял, разулся, а сам внимательно за Катей наблюдал, как она по гостиной его ходит, осматривается, но взгляд её ни на чём не останавливается, скользит, и это выдаёт её волнение. Она сильно напряжена, и Андрей понимал, что ему придётся быть терпеливым, чтобы её не спугнуть и окончательно против себя не настроить.

   Чёрт, как бы он хотел узнать, что с Катей случилось и почему она вдруг сторониться его начала! Это было очень некстати.

   Он остановился на пороге, за Катей наблюдая. В его гостиной, которую обставляли мама и Кира, очень старались при этом, Катя, в своей простоте, казалась ему чем-то чуждым и в то же время удивительным, у Жданова даже появилось чувство обладания уникальной находкой, которая до него в руки никому не давалась, да и понять её ценность не каждый сможет. Ему тоже до полного понимания далеко, но он сумел прикоснуться, ему даже разрешили внутрь заглянуть, в душу, завесу тайны приоткрыли, но Андрей собой не был доволен. Катя оказалась устроена намного сложнее, чем он вообще мог предположить. Она ему душу открыла, рассказала такое, что никому раньше не рассказывала, а Жданов по достоинству это открытие не оценил. Он просто не знал, как это сделать, чем ответить ей, чтобы обмен получился равноценным. У него ничего для неё не было, кроме ошибок и боли, и Андрей из-за этого мучился.

   Малиновский во всём виноват. Он заставил его подойти к Кате Пушкарёвой настолько близко, как ни к одной другой женщине. Он заставил его принять Катину любовь - такую чистую, такую огромную, без единого сомнения с её стороны и тёмного пятнышка. А Жданов этого не хотел. Он точно помнит, что не хотел. Да он даже не знает, что с ней делать! С любовью с этой... До сих пор не знает.

   Андрей сделал шаг и замер, как вкопанный, когда домашний телефон зазвонил. Катя на него не смотрела, взглядом упёрлась в тёмный, холодный камин, и Жданову пришлось аккуратно обойти её, чтобы трубку снять.

   - Я слушаю. - От досады даже чертыхнулся одними губами, голос Киры услышав. - Да, дома. Никуда не собираюсь.

   Оглянулся с опаской на Катю. А когда за спиной её не увидел, принялся беспокойно оглядываться. Заметил приоткрытую в спальню дверь и направился туда. Он же не слышал Катиных шагов...

   Дверь открыл, оглядел пустую комнату, потом увидел свет под дверью ванной комнаты.

   - Кира, пожалуйста, - негромко проговорил он. - Это не телефонный разговор.

   - Спросить тебя об этом напрямую, мне с некоторых пор очень сложно, - услышал он в ответ. Жданов в раздражении прикрыл глаза. Потом из спальни вышел, и дверь за собой плотно прикрыл.

   - Конечно, я тебя люблю.

   - Правда?

   - Правда.

   - Очень хочется тебе верить, Жданов.

   - Кира, только не плачь.

   - Не плачу. Но хочется. Сижу в этом огромном номере одна и думаю о том, как всё могло бы быть. Хоть, спасибо тебе, что ты дома, а не где-то... с кем-то.

   Вот все сегодня так и норовят испортить ему настроение! Трубку на место вернул, подумал и телефон из розетки выдернул. Прошёл в спальню, снял пиджак и ненадолго замер под дверью ванной комнаты, прислушиваясь к звуку льющейся в душе воды. Пуговицы на рубашке расстегнул, одну за другой, отошёл и сел на постель. Вдруг понял, что нервничает. Немного. Но чувство было до странности приятное, ожидание щекотало нервы, и Жданов уже в нетерпении поглядывал на закрытую дверь, хотя краем сознания уже успел удивиться Катиному поступку. В том, как она запросто, без лишних слов, ушла принимать душ, не было ни капли романтики, которая, как он до этого считал, ей необходима.

   Что ж, кажется, девочка взрослеет. Вот только его это почему-то совсем не радует, скорее уж настораживает.

   Дверная ручка дёрнулась вниз, но дверь не открылась.

   - Выключи свет, - попросила Катя из-за двери.

   Андрей спорить не стал, и единственный ночник погасил. Комната погрузилась в темноту, только узкая полоска света из гостиной, пробивалась через неплотно прикрытую дверь. Катя из ванной вышла, но Жданов её даже не увидел, скорее почувствовал её приближение. Она мягко ступала босыми ногами по ковру, к нему подошла, и Жданов тут же к ней руки протянул. Сначала почувствовал плотно обёрнутое вокруг её тела полотенце, руки опустились ниже, коснулись тёплой нежной кожи на её ногах, и Андрей нетерпеливо сдёрнул полотенце.

   Зря она попросила его выключить свет. Темнота действовала на него возбуждающе, по венам растекалась, смешивалась с желанием, и он уже не мог думать, не мог напоминать себе... что это Катя Пушкарёва. До этого он всегда смотрел на неё, когда занимался любовью. Напоминал себе без конца, что нельзя терять голову, что нужно себя сдерживать, ни в коем случае Катю не напугать. А сейчас вот темнота, и только тёплое женское тело рядом, и оно поддаётся, реагирует на каждое его прикосновение. С пылом, жаждой и без всякого стеснения. Сейчас уже невозможно было думать ни об одежде, модной или странной, уже никакой разницы. Ни о любви, ни о совести, даже все проблемы и причины, по которым он и оказался рядом с этой женщиной, в одной постели, были уже не важны. Руками по её телу провёл, потянул на себя, заставляя наклониться, и поцеловал.

   Катя даже не поняла, в какой момент оказалась на постели. Была настолько поглощена тем, что с ней происходит, что чувствует, позволяя Андрею делать всё, что ему хочется, прикасаться к ней везде, что совсем потерялась в этом, даже темнота уже не была темнотой. Целый вихрь, огненные всполохи, белая пелена перед глазами, а потом поняла, что лежит, и он уже сверху и снова целует... Впервые между ними не было никакого напряжения и неловкости. Они не сталкивались неожиданно взглядами и не замирали от смущения. Было темно, и они превратились в клубок натянутых нервов, острых ощущений, резких вздохов и тихих стонов. Она впервые не думала, как его обнять, куда руку положить, что прилично, а что нет. Расстёгивала его брюки, которые он снять не успел, и руки замерли, когда его губы коснулись её груди.

   Ей нужно, нужно было приехать к нему сегодня, чтобы узнать его таким, какой он на самом деле есть. И чёрт с ней, с Кирой, которая сейчас, наверняка, мечется по шикарному гостиничному номеру в Праге, и с ума сходит от ревности и одиночества. Сегодня Катя Пушкарёва станет эгоисткой. Ненадолго, но она будет думать только о себе. И об Андрее Жданове, без которого с ней ничего бы не случилось.

   Он развёл её руки в стороны, перехватил запястья и придавил их к матрасу. Чувствовал, как Катя интуитивно пытается освободиться, дышит тяжело, а один раз даже сорвалась на беспомощный всхлип. Наклонился к ней, чтобы поцеловать, и почувствовал, как её грудь к его груди прижалась. Он был хозяином положения, ему это нравилось, и полученными привилегиями он готов и будет пользоваться. В этот раз её благодарного взгляда после, ему явно будет мало. Губами Катины губы нашёл, но не поцеловал, только её дыхание ловил. Почти не двигался, даже зажмуриться пришлось, не знал, откуда дополнительную порцию выдержки взять. По спине прошла дрожь, и Катю поцеловал, уверенно раздвигая её губы языком. Нужно было на что-то отвлечься, потерпеть ещё, подождать. Ему важно было дождаться, чтобы теперь уже наверняка знать, как всё у них может быть...

   Голову поднял, отпуская её губы, и наконец, услышал её стон. Жалобный, неудовлетворённый, шевельнулась под ним и выдохнула:

   - Андрей!

   И это была совсем не просьба, это был почти приказ. Жданов явственно расслышал командирские нотки. Улыбнулся ей в губы, руки её отпустил и начал двигаться. Катя, наверняка, думала, что это он её подобным образом мучил, а каких усилий ему стоило сдерживаться в течение пары минут, правда, показалось, что целой вечности, этой девочке пока не понять. Он пытался её поцеловать, но Катя от его губ увернулась, ей сейчас было не до глупостей, она была сосредоточена совсем на другом. Её руки, освобождённые из плена, бродили по его телу, словно заблудившись. Пальчики потянули его волосы на затылке, потом спустились ниже, заскользили вниз через всю спину, Андрей почти не замечал их, а потом дёрнулся и даже остановился, когда острые ноготки впились в его кожу где-то пониже поясницы. У него вырвался хриплый смешок.

   - Не делай так, - попросил он.

   - Как? - переспросила Катя и ногами его обхватила.

   Он сошёл с ума. Это была первая мысль, которая в голову пришла, когда Жданов глаза открыл и понял, что он всё ещё на этом свете. Иначе не назовёшь, настоящее сумасшествие. По рукам бы себе надавать за то, что сегодня сделал с Катей Пушкарёвой. Без единого слова практически. Валерий Сергеевич его застрелит, если узнает, и будет во всём прав. Теперь даже неудобно как-то говорить, что он с Катей любовью занимался. Не было это похоже на занятие любовью, а всего лишь потребовалось свет выключить. И тормоза тут же сдали.

   Не только у него, кстати. Интересно, это может потянуть на веское оправдание?

   Осторожно пошевелился, понял, что лежит, прижимая девушку к себе, под щекой её волосы, рассыпавшиеся по подушке, а рука на её груди. Дышит Кате в шею, ей наверное щекотно, но не отодвигается. То ли терпит, то ли ей до сих пор всё равно, чувства ещё не вернулись. Он руку сдвинул вниз, едва коснулся её живота, а Катя вздрогнула. Жданов улыбнулся, в плечо её поцеловал и перевернулся на спину. Недавно полученное удовольствие волнами прокатывалось по разгорячённому телу. Он отодвинулся, и Катя сразу зашевелилась, и почти тут же села, спустив ноги на пол.

   - Не уходи, - попросил он.

   Она на секунду замерла у кровати, но потом тихо проговорила:

   - Я в ванную.

   Возражать он не посмел, только уловил момент, когда Катя прошла через полосу света, пробивающегося через дверь в гостиную. Одно мгновение видел её, обнажённую, затем хлопнула дверь ванной, и он остался один, в темноте, на смятой постели, со всеми своими греховными мыслями наедине, которые довольно быстро вытеснили появившееся было чувство вины и все доводы рассудка. Жданов руки в стороны раскинул и несколько минут лежал, чувствуя невероятную лёгкость во всём теле. Затем рывком поднялся. Ему приспичило камин разжечь. А ещё выпить бы не мешало, ведь если перед Малиновским оправдываться придётся, нужен хоть один достойный повод... чтобы объяснить случившееся.

   Катя в гостиной появилась минут через десять. По закону жанра, в его рубашке, но роковой соблазнительницей при этом совсем не выглядела. Рубашка на ней смотрелась несуразно большой, а Катя в ней ещё более юной. С распущенными волосами и без очков даже на свои двадцать четыре совсем не выглядела. Хотя, что это он, двадцать пять!.. Совсем взрослая, улыбнулся он про себя. Не стал её долго разглядывать, знал, что она занервничает из-за этого или смутится, а то и всё разом, снова занялся камином и только иногда на Катю быстрые взгляды кидал. Она казалась ему осторожным котёнком, который новую территорию осваивает. Осторожно, бесшумно ступает и почти не заметно интересничает.

   Не один из них не знал, что сказать.

   Покрутившись у книжного шкафа, порассматривав вещи Жданова, и выяснив, что для проявления интереса у неё нет ни сил, ни настроения, Катя, посомневавшись немного, к Андрею подошла и опустилась рядом с ним на пол. Ноги под себя подогнула, рубашку расправила на коленях, и стала смотреть на огонь. Жданов тоже от огня глаз не отводил, сидел, обхватив колени руками, в одних брюках, и то не застёгнутых, и выглядел задумчивым.

   - Домой меня отвезёшь?

   Андрей на часы посмотрел и понял, что отведённое им же самим время почти истекло. Кивнул.

   - Отвезу, конечно.

   Катя вдруг голову ему на плечо положила. Андрей обнял её одной рукой, позволил устроиться поудобнее, а потом поцеловал в лоб.