Джейн Фэйзер - Почти невеста

Она села на край скамьи и загляделась в иллюминатор. Солнце садилось, и море приобрело розоватый оттенок, потом цвет бледной бирюзы и, наконец, стало тускло-серым. На небе появилась вечерняя звезда, и до Арабеллы донесся запах стряпни. По палубе над ее головой простучали шаги. Корабль умеренно покачивался под порывами ветра.

Арабелла не знала, голодна ли или испытывает приступ тошноты, и все же продолжала сидеть, как в трансе, ожидая чего-то.

Раздался стук в дверь, и в ней вспыхнула надежда.

– Да, – откликнулась она.

Матрос отворил дверь:

– Прошу прощения, мэм, но не будете ли любезны отужинать с капитаном наверху? Или предпочитаете здесь?

Она уже была готова ответить, что ужинать не будет. Этот ответ висел на кончике ее языка, но она пересилила себя – победил здравый смысл.

Она ничего не ела с завтрака.

– Здесь, если можно.

Он, пятясь, вышел из каюты и через несколько минут вернулся с тарелкой рагу, ломтем хлеба и кувшином эля.

– Пожалуйста, мэм.

– Благодарю вас.

Она приняла у него поднос и села на койку. Пахло хорошо, и она, отломив кусочек хлеба, обмакнула его в подливку. Некоторое время она ела с удовольствием, потом снова почувствовала дурноту и отставила поднос. Она не привыкла путешествовать морем. Арабелла выставила поднос за дверь, разделась до нижней сорочки и заползла на койку под тонкие простыню и одеяло, где и осталась лежать, прислушиваясь к скрипу снастей, плеску волн о корпус корабля и глядя на серебряный блик от света звезд, проникавшего сквозь иллюминатор и освещавшего деревянный пол.

Джек и капитан ужинали на палубе. Ни один из них ни словом не обмолвился об отсутствии другой путешественницы, и Джек подсказал Тому Перри, чье неловкое молчание походило на беззвучный крик, нейтральную тему, заговорив об опасностях, подстерегавших корабли, курсировавшие между Англией и Францией.

– И кое-кто из тех, кого мы берем, сэр…

Том успокаивался и становился раскованнее, по мере того как уровень напитка в его кружке опускался. Разговор вертелся только вокруг Знакомых вещей.

– Несчастные… с трудом избежали гибели. Теперь мы берем всех. Не только аристократов, но и ремесленников, профессионалов. Для них не осталось места в их стране, но, думаю, достойны уважения люди, способные заработать своим трудом на приличную жизнь.

Он посмотрел на своего аристократического пассажира со смесью любопытства и беспокойства. Не говоря уже о странности раздельного путешествия герцогини и герцога, будто они и не были женаты, никогда нельзя было угадать, что думает путешественник, переправляющийся через Ла-Манш в Европу, о тамошнем хаосе. Гораздо легче было судить о настроении тех, кто прибывал оттуда.

Джек обмакнул хлеб в подливку.

– В самом деле, – сказал он.

Том Перри капитулировал – он осушил свою кружку и сказал:

– Простите, ваша светлость, но я веду корабль. Мне надо им управлять. Желаю вам доброй ночи. Надеюсь, она будет спокойной. Ветер изменился. Теперь дует юго-западный. Думаю, прибудем к четырем часам утра. К шести станем на якорь.

– Доброй ночи, капитан.

Джек снова наполнил свою кружку и неподвижно смотрел в пространство, не замечая звезд, мягкого бриза, пахнущего солью, и покачивания корабля. В голове его все еще не прояснилось. До сих пор им владела слепая холодная ярость, управлять которой было легко. Он видел ее так же ясно, как острие своей рапиры во время дуэли, как собственную шпагу во время урока фехтования у мэтра Альбера. Она разила с непререкаемой точностью и достигала цели. Но теперь в голове и сердце его была жаркая путаница, цель и ее достижение представали перед ними в виде хаоса.

Шарлотта провела больше года в парижской тюрьме… Если действительно женщина в Ле Шатле была Шарлоттой. Но как это могло случиться? Ведь «вязальщица» описала ее… рассказала, как ее волокли на штыки по темному двору. Она упомянула серебряную прядь волос, ниспадавшую на ее лоб. Хихикая, эта ужасная ведьма протянула грязную руку, пытаясь прикоснуться к белой пряди на лбу Джека, сдвинув его красный колпак. При этом она подмигивала.

Но возможно, Шарлотте удалось выжить в той сентябрьской резне, избежав гильотины.

Он сжал руками виски, стараясь отгородиться от рева и грохота, потрясавших его смятенное сознание. Встав из-за грубо сколоченного стола, он направился к трапу. Там стоял матрос, с явным нетерпением ожидая, когда с палубы уйдет поздний гость капитана.

– Покажите мне каюту леди Арабеллы.

Его требование было высказано кратко, и матрос ответил столь же лаконично. Он мотнул головой в сторону трапа. Джек последовал за ним вниз по лестнице, а потом туда, куда провожатый указал пальцем.

Джек бесшумно открыл дверь каюты и заглянул в тесное помещение, освещаемое только слабым светом звезд. Неясно видное тело пошевелилось на койке.

– Итак, Джек? – спросила она.

Он приблизился, присел рядом с ней и положил руку на ее бедро, прикрытое одеялом. Она коснулась его руки. Их пальцы переплелись. Он наклонился поцеловать ее, и его губы легко скользнули по ее щеке. Она медленно перекатилась на спину, глядя на него в тусклом свете звезд. Улыбка ее была печальной.

– Прости меня, – прошептал он.

Джек сбросил сапоги и осторожно дюйм за дюймом забрался на узкую койку рядом с ней. Его рука скользнула под ее спину и он привлек ее к себе. Он гладил ее щеку, пока она устраивалась, положив голову ему на плечо, и он почувствовал, как под его ласками она погрузилась в сон. Он держал ее в объятиях всю ночь, глядя широко раскрытыми глазами в деревянные балки потолка и ожидая рассвета.

Арабелла проснулась под крики, дребезжание якорной цепи, вибрацию корабля, готового стать на якорь. Она все еще лежала, свернувшись клубочком, все еще прижималась к Джеку, а его рука лежала у нее на щеке. Он медленно повернул голову, когда она пошевелилась, и улыбнулся ей:

– Ты хорошо спала, моя любовь. Я это чувствовал.

– А ты вообще не мог заснуть, – решила она, проведя пальцами по его небритому подбородку.

Он так редко выглядел встрепанным и неопрятным, что она нашла его облик по-новому волнующим и чувственным.

– Не мог, – согласился он, убирая из-под нее руку.

Его рука и предплечье затекли, и он яростно потряс ими, когда с подавленным стоном встал с узкой койки.

– Эти койки не предназначены для двоих.

– Нет. Мне жаль, что у тебя затекли руки, – сказала Арабелла покаянно, пытаясь встать.

Он взял ее обеими руками за голову и поцеловал в губы:

– Заслуженное наказание.

– Нет, это не так, – возразила она, страстно обнимая его обеими руками. – Мне не хотелось, чтобы тебе было неудобно.

Об этом было несколько поздно сожалеть, кисло подумал он. Впрочем, ему было не до физических неудобств.

– Что мы будем делать сначала? – спросила Арабелла, расправляя свою многострадальную юбку для верховой езды.

Сейчас было так естественно сказать «мы». Теперь они были вместе, они стали парой с общей целью, и она чувствовала себя легкой, как воздух.

– Отправимся в гостиницу, договоримся о завтраке, а потом найдем лошадей, – ответил он с готовностью. – Одевайся поскорее, пока я принесу вещи из моей каюты.

Он оставил ее облачаться в костюм для верховой езды. Она быстро провела щеткой по волосам и плеснула налицо остатками воды в кувшине. Потом прополоскала рот, гримасничая, потому что вода была солоноватой. От этого ее слегка затошнило.

Она поднялась по трапу, неся сумку с одеждой, и, выйдя на палубу, сощурилась от яркого солнца. Сцена представляла собой некий управляемый хаос: моряки бросали тюки в док, где грузчики их ловили на лету и клали на тележки; между деревянными сараями сновали мужчины; в гавань входили другие корабли, спуская паруса; слышались голоса людей, смешивавшиеся с криками реющих чаек.

Джек разговаривал с Томом Перри возле спущенных сходней, соединивших «Морскую лошадь» с берегом. Он сделал знак Арабелле, осторожно двигавшейся, переступая через кольца канатов и обходя коробки, чтобы присоединиться к ним.

– Капитан Перри рассчитывает снова быть в Кале через десять дней, – сказал Джек, когда она приблизилась к ним.

– Если мы будем здесь, он захватит нас троих.

Он пытался говорить с определенностью и уверенностью. Для него стало очень важным, что Шарлотта находилась в Ле Шатле. Он не мог больше вынести мысли о том, что все их предприятие безнадежно и Клод Фламан ошибся… Или еще хуже – он прибудет слишком поздно, и к этому моменту Шарлотта уже будет мертва.

Такие пораженческие настроения не привели бы ни к чему хорошему. От переутомления его почти лихорадило, но он знал, что не смог бы уснуть, даже если бы для этого нашлось время.

Арабелла чувствовала его усталость и сомнения, но не сказала ничего. Она могла только предложить ему свою силу, чтобы поддержать его.

– На набережной есть гостиница, – сказала она. – Мы можем там позавтракать и, если у них есть конюшни, арендуем лошадей.

– О да, миледи. «Золотой лев» располагает хорошей конюшней, – заверил ее Том Перри. – Вы едете в Париж?

Джек кивнул:

– Да.

– Это займет три дня, – сказал Том.

– Я намерен прибыть туда к завтрашнему вечеру, – возразил Джек.

Капитан посмотрел на Арабеллу с сомнением. Может быть, этот человек и способен скакать, как дьявол, и одолеть это расстояние за два дня, но никак не женщина.

– В таком случае вам надо прибыть туда днем, – сказал он. – С наступлением темноты городские ворота запирают. И ходить по улицам небезопасно. На ночь вам лучше остаться вне города и войти туда утром.

Джек снова кивнул, но Арабелла знала, что он не последует совету. Они попрощались с капитаном и пошли за матросом, который перенес их вещи на набережную и доставил в здание гостиницы, сложенное из черных бревен.

– Закажи для нас гостиную и завтрак, – сказал он Арабелле, когда они приблизились к двери. – О, и попроси горячей воды.

Он провел рукой по подбородку и состроил гримасу.

– Я хочу разузнать, каких лошадей они держат в конюшне и что могут нам предложить.

Арабелла дотронулась до его руки:

– Почему не заказать номер с постелями? Ты почувствуешь себя лучше, если поспишь часа два.

– Нет, – возразил он кратко. – Я хочу уехать через час.

Он направился к тыльной стороне здания, а Арабелла вошла внутрь, готовая примириться с мыслью, что теперь она будет играть только вспомогательную роль.

Она организовала приличный завтрак, рассудив, что при недостатке сна еда становится важнее. Джек вошел в гостиную, как раз когда она разливала кофе. С минуту он постоял, прислонившись к двери, потом провел руками по лицу и подошел к умывальнику с мылом и водой, ожидавшими его. Арабелла открыла его чемодан, вынула бритву, и в течение нескольких минут единственным слышным в комнате звуком было царапанье бритвы по его щетине. Наконец он зарылся лицом в полотенце, потом повернулся к столу, где она сидела, молча наблюдая за ним.

Он сел, сделал большой глоток эля и сказал:

– Я хочу, чтобы ты осталась здесь и ждала меня с Шарлоттой.

Потрясенная Арабелла воззрилась на него:

– Что ты хочешь сказать? Конечно, я еду с тобой.

Он покачал головой:

– Ты не в состоянии покрыть почти двести миль менее чем за два дня. Я не могу потребовать этого от тебя.

– Ты от меня и не требуешь этого, – ответила она, возмущенно глядя на него. – Я сама должна это сделать, Джек Фортескью. Если я буду тебя задерживать, я готова позволить тебе оставить меня у дороги, но уверяю, что я поеду с тобой.

Это было именно то, чего он ожидал, осознал Джек. Но он опасался, что она задержит его.

– Кроме того, – продолжала она гнуть свою линию, почувствовав его колебание, – Шарлотте понадобится женщина, Джек. Я захватила с собой для нее кое-какую одежду, лекарства… просто на всякий случай. – Ее голос дрогнул, но тотчас же снова окреп: – Она нездорова, Джек. Она слаба. Есть вещи, которые я могу для нее сделать, а ты – нет.

Он опустил глаза, пытаясь представить свою сестру. Она никогда не была особенно крепкой, но физическая хрупкость компенсировалась сильной волей. Эта воля могла бы помочь ей пережить множество тягот, но сколько? Смогла бы воля помочь ей, будь она ранена? Если ее и не убили во время резни, она все-таки могла пострадать. Должно быть, эта «вязальщица» не ошиблась, она видела то, о чем рассказывала ему. Эта старая карга не солгала, сказав, что Шарлотту проткнули штыком. И конечно, изнасиловали. И вероятно, бросили, приняв за мертвую.

– Джек! – услышал он голос Арабеллы, непривычно высокий от волнения.

Он проник сквозь его злополучные видения. Джек взглянул на нее. Она смотрела на него глазами, полными страха.

– Прекрати это, – сказала Арабелла. – О чем бы ты ни думал сейчас, Джек, перестань. Это не приведет ни к чему хорошему.