Олег растерянно посмотрел вслед своей улепетывающей как вспугнутый заяц судьбе. Несколько минут назад он вышел из машины поразмять затекшие ноги и опрометчиво отошел слишком далеко.

– Надо же, как все запущено, – пробормотал он. Сев в «Опель», он некоторое время размышлял, а потом изогнулся и заглянул в зеркало заднего вида. «Лицо как лицо… М-да. Дело явно не во внешности. Неужели так серьезно обиделась? Ладно, время покажет…»


Отдышавшись, Лена закусила губу, чтобы не разреветься. Откуда в жизни такие сложности? Нет ничего черного, нет белого, сплошной мутный коктейль. Не жизнь, а полоса препятствий. И, похоже, что только что она не смогла перепрыгнуть через еще один барьер, шлепнувшись прямо в ров с водой.


– М-да. Конечно, рано еще говорить о чем-то. Правильнее было бы дождаться результатов, а потом уже выщипывать косичку и стучать лбом по обоям, – задумчиво резюмировала Карякина сбивчивый Ленин рассказ. У нее был краткий перерыв в штурме очередного бастиона, поскольку Антон все-таки решил отметиться дома. Как только он отбыл к месту постоянной прописки, Светка моментально позвонила измученной нервными переживаниями Лене. – Ты купи тест, вдруг покажет раньше…

– Да я каждый день проверяюсь! – горестно воскликнула Лена в телефонную трубку и попыталась размотать пояс халата, накрученный на палец. Покрасневший и распухший палец торчал из импровизированного кокона, как розовощекий младенец из пеленок. Это сравнение окончательно подкосило терявшую последнюю надежду Лену.

– Я только не совсем поняла, – продолжала препарировать ситуацию Светка. – Иван куда пропал?

– Он просто пропал. Никуда.

– Дикость какая… Так не бывает. Дома он появляется?

– Не знаю, – сумрачно буркнула Лена. – Еще не хватало ходить туда и позориться.

– Спятить можно! – завопила Карякина так, что в трубке что-то жалобно и тонко загудело. – Ты что, даже не попыталась ничего выяснить?

– Да что тут выяснять, надо будет – объявится.

– Ой, я не могу! Какие мы гордые! Классику надо смотреть! Нормальная баба с обоих бы алименты поимела, это только такая курица, как ты, вечно изводит себя угрызениями совести и считает, что всем вокруг должна! Я из последних сил пытаюсь найти хоть кого-нибудь, а тебе, как дураку в сказке, сразу два счастья! Дурак, он на то и дурак, что пойдет и оба утопит, чтобы посмотреть, от какого пузырей больше! Нет в жизни справедливости!

– Свет, тут завидовать нечему. Не дай бог попасть в такую…

– Дай, дай бог! Ну почему это все досталось тебе? Конечно, кому деньги не нужны, у того они есть, кому мужики не нужны, у того они пачками, а приличные люди загибаются в старых девах! Я хочу приехать и треснуть по твоей дурной башке! У тебя пропал шикарный мужик, а ты воткнула голову в песок и выставила трясущийся куцый хвост. И вот в такой изумительной позе ждешь решения своей судьбы. Да я бы из принципа на ее месте пнула тебя так, чтобы ты долго кувыркалась!

– Карякина, – догадалась Лена, – у тебя что-то случилось?

– Ничего особенного, кроме того, что мой кавалер отчалил к своей супружнице галочку в ведомости поставить!

– В какой ведомости? – не поняла Лена.

– В супружеской! Нет, как тебя угораздило заполучить двух холостых и обоих упустить? Ты глянь, как люди маются!

– Я вижу, – согласилась Лена. – Только ты не обижайся: уводить мужа из семьи нельзя. Справедливость все-таки есть, поэтому сначала ты уведешь, а потом у тебя уведут. Круговорот вещей в природе.

– Я свою вещь буду держать в строгом ошейнике и на коротком поводке. Слишком дорого она мне досталась, вещь эта!

– А что, уже досталась?

– Почти. Вопрос времени. Ладно, не хочу об этом, чтобы не сглазить. Давай вернемся к твоим баранам…

– Они не бараны!

– Отлично, – хрюкнула Карякина. – Раз обижаешься за своих мачо, значит, шансы есть. Ты мне объясни, как так можно: мужик пропал, а ты даже не пытаешься выяснить причину. Это нужно, как минимум, для пополнения жизненного опыта. Может, он тебе расскажет, что ты сделала не так, и в следующий раз ты уже учтешь свои ошибки.

– Не каждую ошибку можно исправить. Если это, например, ошибка природы, то узнать о ней из чужих уст – нажить дополнительный комплекс.

– Сказала б я, кто тут у нас ошибка природы… Ладно. Хотела совет – получи. Съезди в общежитие, разузнай все про Ивана, а потом уже делай выводы, а то у нас только догадки и предположения.

– А если ребенок не от него?

– Да ты надоела уже со своим нытьем! Во-первых, одно другому не мешает, а во-вторых, ты сначала убедись, что у тебя там вообще хоть что-то шевелится!

– Плохо мне, Карякина!

– Верю, – убежденно ответила Светка.

– Мне бы на эти дни в спячку впасть и проснуться, когда все ясно будет, – Лена опять ощутила, что обжигающие слезы снова готовы брызнуть из глаз, как у клоуна в цирке – фонтанчиками.

– Под лежачий камень вода не течет, дорогу осилит идущий, без труда не выловишь и рыбку из пруда, – продекламировала Карякина, аппетитно чем-то похрустывая в трубке.

– Еще «офонаризмы» будут или источник иссяк? – разозлилась Лена.

– Народная мудрость еще никого не подводила. За двумя зайцами погонишься…

– Достаточно. Я оценила твою эрудицию. Страшно благодарна, низко кланяюсь.

– Угу, – хихикнула Светка. – Не перестарайся, а то опять башка в песок воткнется, страусиха.

– Сейчас я обижусь, – предупредила Лена, соображая, что бы такого обидного сказать в ответ разошедшейся подруге.

– Это правильно. А еще разозлись, злость придает силы и выводит на правильные решения. Хотя я тебя на них уже вывела. Либо езжай в общагу, либо мирись с Олегом.

– Ты что! Какой Олег, да он уже давно другую себе нашел!

– Конечно, именно по этой причине он и встречал тебя с работы.

– Может, это вовсе и не он был, – неуверенно пробубнила Лена.

– Так надо было остаться и выяснить, а не устраивать там сафари с беготней по лужам.

Светка ее не убедила. Конечно, крохотный шанс, что с Иваном все-таки что-то случилось и он сейчас лежит в какой-нибудь больнице в ожидании помощи, оставался. Правда, интуиция подсказывала, что шанс предельно мал, но она уже ошиблась один раз… Хотя, может, именно тогда она и не ошиблась?

Окончательно запутавшись, Лена махнула рукой на этот лохматый клубок неразрешимых проблем и попыталась смотреть телевизор. Но в телевизионном ящике творилось нечто невообразимое. Если кто-то не заламывал руки в насквозь фальшивом любовном монологе, то трещали автоматные очереди или шла чудовищная реклама. Лена тупо смотрела на двух веселящихся малышей, высыпавших деду на тарелку пригоршню каких-то грохочущих камешков вместо фасоли, потом на смутно знакомую девицу с прической, свидетельствовавшей о том, что ее в темноте стриг однорукий парикмахер с больной фантазией. В довершение кошмара ей предложили попробовать туалетную бумагу.

– Хватит, напробовались уже в перестройку. Вся колбаса из нее была, – проворчала вошедшая в комнату Вероника Федоровна. – Не переживай. Все перемелется, мука будет.

– Во как вас всех на народную мудрость-то потянуло! – раздраженно вскочила Лена и забегала вдоль дивана. Внезапно, подлетев к маме, она начала считать пуговицы на ее халате: – Ехать, не ехать, ехать, не ехать… Не ехать!

Облегченно вздохнув, она упала в кресло.

– У себя посчитай, – посоветовала мама.

Ленин халат говорил об обратном – ехать. Она помрачнела.

– Раз ты ехать не хочешь, то и не надо, слушай себя, – посоветовала Вероника Федоровна, медленно щелкая пультом.

– И не поеду, – подтвердила Лена.

Всю ночь она ворочалась, придумывая причины отсутствия Ивана. К утру фантазия разыгралась до такой степени, что Лена устала сама от себя и забылась тяжелым беспокойным сном.


В субботу с утра она уже выходила из автобуса рядом с общежитием. Тщательно накрасившись, Лена уложила волосы и надела новые сапоги на шпильках, чтобы быть уж если не одного роста с Иваном, то хотя бы не смотреть на него с уровня пупка. Подумав, она дополнила ансамбль длинной узкой юбкой с разрезом, который доходил почти до самого пояса. Время было раннее, народ еще спал, и по пустынным улицам бродили лишь одинокие фигуры похмельных мужичков да редкие пенсионеры. Лена воровато озиралась и жалась к кустам. Сердце колотилось, норовя вообще выскочить и упрыгать от неуравновешенной хозяйки. Руки тряслись, знобило, ноги в коленях стали какими-то ненадежными и норовили подогнуться, отчего Лена выглядела крайне подозрительно. Ехавший мимо патруль ППС некоторое время равнодушно наблюдал за утиной поступью неизвестной девицы, то ли планирующей осквернить ближайшие заросли, то ли еще не отошедшей от ночной попойки. В любом случае она представляла определенный интерес для органов правопорядка.

– Пошли, что ли? – неуверенно спросил молодой.

– Погодь, пусть пристроится сначала. Тут мы ее и возьмем. В следующий раз подумает, прежде чем шалавиться. Тебе вот жену нормальную не найти, а откуда ж взяться хорошим бабам, если они с малолетства вот так выходные начинают? Ты на работе, а она тут выплясывает.

Пожилой зло сплюнул в окошко и сурово уставился на Лену, уцепившуюся за дерево. Ноги у нее болели невероятно. В этих сапогах можно было красиво сидеть или, виляя пятой точкой, дефилировать на короткие дистанции. В магазине, на гладком кафеле, это было легко. Но сегодня выяснилось, что красота действительно требует жертв. На городском асфальте, сплошь усеянном какими-то проступавшими из-под него камушками и мелкими выбоинами, передвигаться на подобных ходулях было делом не просто трудным, но и крайне опасным. Вывих или перелом, это самое малое, что грозило слабой половине человечества, желавшей казаться выше и стройнее.

К страху неожиданно встретить Ивана примешивалась еще и злость на себя. Выглядеть королевой теперь точно не получится, поскольку уйти красиво, походкой манекенщицы, равнодушно покачивая бедрами, невозможно не только морально, но и физически. Идти, каждую секунду ожидая, что каблук в очередной раз подломится, растопырив ноги колесом, страшно и некомфортно. Лене малодушно хотелось снять шпильки и уйти босиком, плюнув на дальнейшее устройство своей судьбы.


– Пошли, – пожилой милиционер докурил и начал, пыхтя и постанывая, выбираться из машины. – Похоже, мадам заснула стоя, как лошадь.

Приникшая к дереву Лена грустно ковыряла пальчиком кору. Надвигавшуюся грозу в виде двух кряжистых стражей порядка она не замечала, уйдя в свои скорбные мысли.

– Скучаем? – весело поинтересовался молодой.

– Идите, куда шли, – сердито посоветовала Лена, не оборачиваясь.

– А мы сюда и шли.

– Что, других кустов нет? – вздохнула она и обернулась. – Дожили, милиция зеленые насаждения обгаживает.

– Что пили, барышня? – поморщился пожилой. – И документики попрошу.

– Вы представиться должны, по всей форме, – уверенно заявила Лена. – И потом, на каком основании вы требуете документы?

– Обычная проверка. Так что, документы есть?

Документов у нее не было абсолютно никаких. Ледяная волна ужаса шлепнула ее по затылку и стекла по спине. Моментально вспомнились все рассказы про милицейский произвол, оборотней в погонах и прочие ужасы. Лена уже видела себя в тулупе и валенках на лесоповале.

– А я с работы шагаю усталый, – ехидно пропел молодой, узревший в разрезе голую ногу в тонком чулке, заканчивающуюся шпилькой. – Как вахта, где трудимся?

Тон его не оставлял сомнений в том, что ее считают девушкой сильно облегченного поведения. Лена засопела от возмущения и прозаикалась:

– Да как вам не стыдно! Я переводчицей работаю! У меня сегодня выходной! Я что, не имею права нарядиться в свой законный выходной день?

– А, валютная, – довольно протянул молодой. – А чего выходной? У вас же сейчас самая пахота. Или профсоюз отстоял права трудящихся герлов?

С одной стороны, ссориться с милицией, не имея с собой документов, было крайне необдуманно, с другой – она сильно обиделась. Макияж был довольно скромным, юбка длинной, и с какой радости они приняли ее за путану, было абсолютно неясно. Говорить представителям органов, что у них от долгой работы со специфическим контингентом «глаз замылился», тоже было нельзя, но очень хотелось.

– А что у нас с походкой? – перешел ближе к делу пожилой милиционер.

– Я бы посмотрела на вас в таких сапогах! – сердито ответила Лена. – Знаете, как ноги болят.

– О, Валентиныч, я бы тоже на тебя в таких чоботах посмотрел, – заржал молодой.

– Хватит скалиться, – пожилой явно находился в стадии принятия решения. – Ладно, иди, только ноги не поломай.

Обрадованная столь быстрой развязкой, Лена, забыв про сведенные судорогой стопы, резво поковыляла прочь.

– Нет, все-таки у баб мозг где угодно, только не в голове, – с сочувствием пробасил пожилой, глядя вслед прихрамывающей девушке.

В автобусе она обрушилась на ближайшее сиденье и со стоном вытянула ноги. Удостоверившись, что в салоне почти пусто, Лена воровато оглянулась и стянула сапожки, с наслаждением пошевелив пальцами. Ногам сразу стало холодно, но какая это была ерунда по сравнению с тем, что ей пришлось пережить.