О'Брайен взял из ее руки стакан и поставил его на стол. Потом он обнял Элизабет за талию и притянул к себе.

— Вы чересчур жестоки к себе, Лиз. — О'Брайен погладил ее по щеке. — И напрасно: Господь недаром создал мужчин и женщин. Вы не можете управлять своими страстями, как не вольны над своими голодом и жаждой.

Элизабет слегка откинулась назад. Выпитое придало ей уверенности, и она провела рукой по плечу О'Брайена.

— Пойдемте наверх, — сказала она срывающимся голосом. — Не хочу, чтобы кто-нибудь нас заметил через окно. — Элизабет потянулась за виски, но О'Брайен отстранил ее руку.

— Вам это не нужно, дорогая. — Он поцеловал ее в щеку, держа ее руки в своих. — Пойдемте со мной.

Вместе они поднялись по крутой изогнутой лестнице на второй этаж. Элизабет впервые попала в спальню простого рабочего, и ее поразила скудность меблировки. Комнату заливал лунный свет, беспрепятственно лившийся через открытое окно, освещая единственный предмет обстановки — кровать посредине.

Элизабет остановилась посреди комнаты в лунном свете, ее руки дрожали.

— Вы… снимете с меня одежду?

— Господи, милая. Вы говорите, как приговоренная к казни. — О'Брайен рассмеялся и взял ее руки в свои, пытаясь унять дрожь. — Вы уверены, что хотите этого?

— Да, — она положила руки ему на плечи. — Я хочу, чтобы вы прикасались ко мне, чтобы вы сделали меня счастливой, как тогда в кабинете. — Элизабет провела рукой по его мускулистой груди и крепкому плоскому животу. — Я хочу прикасаться к вам.

О'Брайен поднес руку Элизабет к губам, целуя один за другим ее пальцы. Она смотрела в его лицо, восхищаясь твердой линией подбородка, чувственным ртом и золотистыми волосами. Наконец она поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Этот поцелуй как бы скрепил печатью их договор. Но он был слишком нежен, не ради таких поцелуев Элизабет рисковала всем, что имела. Она жаждала познать страсть О'Брайена.

Она провела рукой по его груди, погладила сосок, и О'Брайен слегка застонал. Элизабет улыбнулась.

— Кажется, вы чувствуете то же, что и я. — О'Брайен стянул рубашку и бросил ее на пол.

— Не знаю, так ли это, потому что никогда не был женщиной. Одно могу сказать: ощущение чертовски приятное. — Он взял руку Элизабет и положил себе на грудь. Она провела пальцами по его соскам, пораженная мыслью о том, что, доставляя ему такое же удовольствие, как и он ей, сможет получить такую же власть над ним, какую О'Брайен получил над ней. Они поцеловались, а потом Элизабет нагнулась и пощекотала его сосок кончиком языка. О'Брайен снова застонал. Тогда Элизабет нежно поцеловала его.

— Пресвятая Дева, вы способная ученица, дорогая, — прошептал О'Брайен. Элизабет улыбнулась, его насмешливый тон помогал ей преодолеть неловкость. — Пойдемте. — О'Брайен повлек Элизабет к кровати. — Вся ночь в нашем распоряжении.

Кровать заскрипела, когда О'Брайен растянулся на ней, и, укладываясь калачиком рядом с ним, Элизабет представила, как бы он выглядел в ее большой постели. О'Брайен поцеловал ее в губы и отвел непослушный локон с ее лица.

— Я хочу вас видеть. Я хочу наслаждаться каждым мгновением, поцелуем, каждым стоном, что слетает с ваших уст.

Пол никогда не разговаривал с Элизабет в постели, поэтому ей было странно слышать голос О'Брайена. Но ей это нравилось. Его голос придавал особую прелесть ласкам. Он не спешил. Снова прильнув ртом к ее губам, О'Брайен нежно дотронулся до ее ключиц, и Элизабет задрожала от восторга в ожидании его прикосновения к своей груди. О'Брайен стал ловко распускать тесемки корсажа. Элизабет надела это платье как раз потому, что его было удобно расстегивать. О'Брайен дотронулся до ее груди.

— Посмотри, как она красива, — сказал О'Брайен, лаская грудь. — И словно создана для моих ладоней. Должно быть, она всегда ждала меня, — пошутил О'Брайен.

Элизабет засмеялась. Ей нравился его грубоватый юмор. Она положила ногу на ногу О'Брайена, ее юбки соскользнули с обнаженной лодыжки и бедра.

— Хозяйка, на вас нет чулок. Я в ужасе.

— Неправда. — Элизабет скинула легкие кожаные туфельки. — Девицы, с которыми вы проводите время, никогда не носят ни чулок, ни нижних рубашек.

— Тс-с. — О'Брайен прикрыл ей рот ладонью. — В моей постели я не потерплю разговоров о других женщинах и мужчинах. Таковы мои правила. Разве вам не говорили, что это неприлично?

Элизабет провела пальцем вдоль пояса панталон, наблюдая, как напрягаются его мышцы от этих прикосновений.

— К сожалению, некому было говорить. Мой опыт разврата ничтожен по сравнению с вашим.

— Пресвятые угодники, у вас острый язычок. — Пальцы О'Брайена добрались до застежек ее юбок, и вскоре корсаж и юбки Элизабет оказались на полу.

— Скажите, чего вам хочется, Лиз, — шептал О'Брайен, целуя ее в грудь.

— Я… я не знаю. Говорю вам, у меня нет опыта…

— Не беда. Дайте мне знать, если вам что-то не понравится. А лучше скажите, когда вам понравится.

О'Брайен гладил ее ноги, и от этих прикосновений Элизабет бросало в жар, она чувствовала, как горят ее щеки. Пока О'Брайен ласкал ее, Элизабет изучала его тело. Конечно, она видела Пола обнаженным и даже порой прикасалась к нему, но никогда по-настоящему не знала его тела. Пол не поощрял ее интереса, он хотел, чтобы она покорно лежала, подчиняясь его воле.

Элизабет поцеловала светлые завитки волос на груди О'Брайена. С каждым прикосновением к его телу ее собственное желание возрастало. Ей нравилось чувствовать сильные упругие мускулы под своими пальцами, ее возбуждал солоноватый вкус кожи О'Брайена. Поэтому Элизабет не сопротивлялась, когда О'Брайен снял с нее нижнюю сорочку В маленькой комнатке и без того было жарко.

— Теперь ваша очередь, — Элизабет игриво подергала его за пояс.

— Я хотел оставить лучшее на десерт. — Он снова подшучивал над ней.

— Я имею право видеть весь товар. — Элизабет погладила оттопыренную материю его панталон, и О'Брайен застонал.

Элизабет откинулась в кровати, подложив руки под голову.

— Ну что же вы? Вот я перед вами в костюме Евы, последуйте моему примеру.

О'Брайен посмотрел на нее с деланным раздражением и слез с кровати. Элизабет, улыбаясь, наблюдала за ним. Обнаженная грудь О'Брайена, сильные мускулистые руки и обтягивающие панталоны, подчеркивающие его возбуждение, — все это заставляло Элизабет трепетать от вожделения.

— Давайте, давайте, отбросьте застенчивость. — О'Брайен начал медленно развязывать пояс своих панталон. Он дразнил ее, и Элизабет знала это, а О'Брайен понимал, что ей это нравится. Наконец пояс был развязан, и О'Брайен предстал перед Элизабет во всем великолепии его естества. В этот момент, казалось, вся кровь прилила к щекам Элизабет. Элизабет невольно вспомнила Пола, сравнение было явно не в его пользу.

О'Брайен бросил панталоны в кучу одежды на полу и вернулся на кровать. Элизабет ждала его. Все ее тело налилось истомой и жаждало его прикосновений. О'Брайен лег сверху, опираясь на локти, и нагнулся, чтобы поцеловать Элизабет в губы. Она выгнулась всем телом навстречу ему.

— Господи, Лиз, из-за тебя я теряю голову. А я хотел сделать все не спеша.

— Нет, — прошептала она. — Не в этот раз. Я хочу почувствовать тебя, ты мне нужен немедленно…

О'Брайен снова поцеловал ее и легко коснулся пальцами ее лона. Элизабет застонала во весь голос, не боясь, что ее могут услышать, слишком сильны и захватывающи были ощущения. Но в эту ночь ей было нужно другое.

— Нет, не так, — простонала она и, отбросив всякий стыд, коснулась рукой его напряженной мужской плоти.

— Лиз, Лиз… — стонал О'Брайен, целуя влажные завитки волос у нее на лбу. Покоряясь воле Элизабет, он отстранил ее руку. Она приподняла бедра навстречу его первому движению, которого так долго ждала. О'Брайен зарылся лицом в ее волосы. Их тела были влажными от испарины, комната наполнилась ароматом страсти.

Когда О'Брайен наконец начал двигаться, его первые толчки были коротки и неглубоки. Элизабет впилась ногтями в его спину, оставляя царапины на коже. Ей казалось, что все тело ее охвачено неутолимым огнем страсти, желание потушить этот огонь было почти непереносимым. Элизабет звала О'Брайена по имени, и его толчки становились сильнее. Она запустила пальцы в его волосы, заставляя взглянуть ей в глаза. О'Брайен раздвинул языком ее губы, ускоряя движения. Возбуждение Элизабет нарастало волнами, постепенно подводя ее к моменту свершения. Ей казалось, что она больше не в силах ждать ни минуты, и тут блаженство охватило все ее существо, тело отозвалось судорогой страсти. Элизабет закричала, и О'Брайен ответил ей стоном наивысшего наслаждения.

Некоторое время они лежали не шевелясь, не разнимая объятий. Потом О'Брайен лег рядом с Элизабет и стал гладить ее живот. Никогда в жизни Элизабет еще не испытывала подобного наслаждения, ей хотелось смеяться и плакать одновременно. О'Брайен отвел влажный локон с ее лба, и, когда убирал руку, Элизабет поцеловала ее.

— Было великолепно, правда? — спросила она.

— Чертовски… Лиз, ты знаешь, у меня было много женщин, но ни с одной…

— Я же говорила, ты не обязан лгать мне. Мне это не нужно. — Элизабет приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его.

О'Брайен повернулся к ней лицом.

— Я не лжец и говорю то, что действительно думаю. Уверяю вас, Элизабет Лоуренс, ни с кем мне не было так хорошо, как с вами.

«Опять обольщение», — подумала Элизабет, а вслух произнесла:

— Мне пора.

— Нет. — О'Брайен обнял ее, не отпуская. — Вы не можете воспользоваться мной, хозяйка, а потом так быстро уйти.

Элизабет не понравилось, что он назвал ее хозяйкой, но возразить было нечего. О'Брайен по-прежнему оставался ее управляющим, а она платила ему жалованье. То, что произошло между ними сейчас, — всего лишь часть их необычного делового соглашения.

О'Брайен немного помолчал, задумчиво скользя ладонью по ее груди и животу. Элизабет тихо лежала рядом с ним, наслаждаясь этими прикосновениями.

— Лиз, — начал он. — Я, вероятно, поздновато заговорил об этом, но что, если вы забеременеете?

— Это невозможно, — отмахнулась Элизабет, не имея намерения вдаваться в подробности наследственных особенностей ее женского организма. — Не волнуйтесь.

— Что значит невозможно?

— Мне бы не хотелось обсуждать с вами свои женские проблемы. Но уверяю вас, вам нечего опасаться. Ребенка у вас не будет.

О'Брайен кивнул, не желая досаждать ей расспросами.

— Просто… вы говорили, что у вас нет опыта. Я должен был подумать об этом раньше, но я так вас хотел, что, честно говоря, мне было все равно.

— Не волнуйтесь, я могу о себе позаботиться и не стану устраивать мужчине подобную западню. — Элизабет подняла с пола сорочку и надела ее. — Вам нужно поспать. Я хочу, чтобы утром вы проследили за отгрузкой партии пороха в Филадельфию. Я сама смогу открыть дверь, провожать меня не надо.

О'Брайен наблюдал лежа, как она одевается. Собравшись, Элизабет подошла и поцеловала его в губы.

— Спокойной ночи, О'Брайен.

— Спокойной ночи, Лиз. — Он улыбнулся. — Когда?

Элизабет поняла, о чем он спросил.

— Завтра вечером я вернусь сюда.

«Через двадцать четыре часа я буду снова здесь, — подумала Элизабет. — Господи, этот человек хуже наркотика».

15

О'Брайен водил граблями с мелкими зубьями, распределяя влажный порох по панели для просушки. Бок о бок с ним работал Сэм-сон. Сентябрьский ветерок приятно овевал работающих, и О'Брайен остановился на минуту, наслаждаясь бризом.

— Чего это ты? — спросил Сэмсон. О'Брайен открыл глаза, смущенный, что друг застал его врасплох. После той памятной драки в день прибытия О'Брайена они подружились. Однажды Сэмсон и Нгози даже пригласили О'Брайена на ужин.

— Я просто рад, что кончилась эта адская жара. Ветерок очень приятный.

— Кого ты обманываешь? — рассмеялся Сэмсон. — Ты мечтаешь о какой-то красотке; скажи старику Сэмсону, как ее зовут.

О'Брайен оперся на свои грабли.

— Как зовут кого?

— Твою леди. — Сэмсон тоже остановился и оперся на грабли, во рту он держал зубочистку.

— Не понимаю, о чем ты.

— Бедняга управляющий, он влип по уши! — Сэмсон радостно хлопнул себя по ноге.

О'Брайен нахмурился. Неужели все так ясно написано у него на лице? Несколько недель романа с Лиз заставили О'Брайена заволноваться. Он думал, что скоро устанет от нее, она надоест ему, подобно рыжей служанке или жене капитана и всем, остальным прежним его женщинам. Но Лиз была совсем особенной. О'Брайен догадывался об этом еще до начала их романа. Он ругал себя за то, что не сумел сдержаться, несмотря на все свои предчувствия. В прошедшие две недели Элизабет сама спешила к нему каждую ночь, но О'Брайен с трепетом ждал этих встреч, как узник ждет свидания. Целыми днями он мечтал о ней и, сталкиваясь с Элизабет по делам управления заводом, с трудом удерживался в рамках, подобающих официальным отношениям хозяйки и служащего.