Ольга Светлова - Под крылом судьбы

– Понял, а как ты думаешь обойти закон? – заинтересовался я.

– А это зависит от тебя, босс, – хитро прищурился Муся. – В законе предусматриваются исключительные случаи. А наш дворец как раз и создан для исключительных случаев. Договорись с мэром, это же в интересах города, ради самого святого – создания семьи!

– Хорошо, – я пожал плечами. – Попробую, но не думаю, что наши доходы от этого сильно возрастут.

– Я тебе еще не все рассказал! – горячился Муся. – Мне больно за несчастных одиноких женщин – любовниц или содержанок, и я придумал для них символическую регистрацию любви! Заметь, не брака, а любви. Поясняю. У большинства наших богатеев – согласен, не у каждого из них, но у большинства, – есть любовница. А у некоторых и не одна. Многоженство законом запрещено, вот они и маются. Ни в люди выйти со своей пассией, ни на прием какой-нибудь. И тогда на помощь приходим мы! – Муся прищелкнул пальцами от восхищения собственной сообразительностью.

– Что за гадость ты задумал? – скривился я.

– Не гадость, а радость! – поправил меня Муся. – Мы будем проводить символические бракосочетания без выдачи официальных свидетельств. Так, что с законом будет все в порядке. Несемейные пары будут получать сертификат о том, что их прекрасные и светлые чувства навечно зарегистрированы в «Книге любви».

– Мне противно это слышать. – Я был совершенно искренен. – Делай что хочешь, но законов не нарушай.

– Ловлю тебя на слове! – Муся аж подпрыгнул на стуле. – И не говори потом, что я тебе чего-то не рассказал.

– Погоди, у тебя еще что-то есть?

– Конечно, – Муся с гордостью посмотрел на меня. – Секс-меньшинства!

Я изумленно смотрел на него, не зная, что сказать.

– А они-то тут при чем? – наконец сумел выговорить я.

– Они, между прочим, тоже любят, – чуть обиженно ответил Муся. – Тебе этого не понять, но это так! И тоже, как и нормальные люди, мечтают о бракосочетании. Для них мы заведем специальные голубую и розовую «Книги любви»! Естественно, такие союзы будут регистрироваться только в будни, чтобы не смущать остальных граждан.

Мусе надо отдать должное, он может делать деньги из чего угодно.

Через месяц Шеф позвонил, как и обещал.

– Ну, что ты решил, Олег? – спросил он вместо приветствия.

– Мне нечем с вами делиться, Шеф, – улыбнулся я. – Союз практически пуст.

– Жаль, я думал, ты умнее, – ответил он и, не прощаясь, повесил трубку.

– Всего доброго.

Это было объявлением войны.

Я поспешил к дяде Жене. Он воспринял происходящее спокойно – мы прошли в кабинет и сразу заговорили о деле.

– Во-первых, позвони Риме и попроси ее освободить квартиру. Оставаться там становится опасно. Будем считать, что Антон с тобой рассчитался. – Он вопросительно посмотрел на меня.

– Безусловно, – кивнул я, памятуя о двухстах тысячах долларов, поступивших на мой счет в самом начале образования союза.

– Во-вторых, вероятно, начнется следствие против тебя, поэтому принятые тобой меры считаю оправданными, – проговорил дядя Женя. – И в-третьих, мне потребуется полная информация о Шефе: где он бывает, где живет, на какой машине ездит, какие рестораны предпочитает и как его охраняют. – Дядя Женя улыбнулся, увидев мое удивление. – Вор, как любил говорить герой Высоцкого, должен сидеть в тюрьме.

В тот же вечер я позвонил Риме и сообщил, что Антон рассчитался полностью.

– И еще, Рима, – мне неловко было об этом говорить, но что поделаешь, – я вынужден просить вас освободить квартиру.

– Значит, это правда, что мы полностью рассчитались? – обрадованно спросила Рима.

– Да, можешь не сомневаться, – подтвердил я. – Только учти, что по сценарию ты об этом не знаешь – мужские дела.

– Понимаю, – отозвалась телефонная трубка голосом Римы. – Я так рада, ты просто не представляешь себе… Мы стольким тебе обязаны…

– Забудь, – попросил я. – Я рад, что мог хоть чем-то тебе помочь.

– А за квартиру не беспокойся, – защебетала Рима. – Антон месяц назад купил квартиру, и мы ее уже обставили мебелью… Так что ты нас не выгоняешь, мы ведь и сами собирались съезжать.

– Поздравляю с покупкой.

– Спасибо, – отозвалась Рима и, выдержав паузу, добавила: – Скажи, ты приедешь к нам на новоселье? Я тебя с мужем познакомлю.

Такая перспектива не показалась мне радужной.

– Ты ему рассказала? – спросил я.

Рима замялась.

– Нет, Олег, он считает, что помощь пришла от папы. Это, конечно, несправедливо по отношению к тебе, но я не могла иначе. Ты не сердишься?

– Ты поступила совершенно правильно, – успокоил ее я.

– Я могу надеяться увидеть тебя у нас? – настаивала Рима.

– Вряд ли, – отказался я. – Сложились такие обстоятельства, что нам не удастся увидеться.

– Что-то случилось? – Она не скрывала своего испуга, и это было очень приятно.

– Нет, все в порядке, но мне придется уехать из города на некоторое время… по делам, – соврал я.

– Жаль… – Кажется, Рима совершенно искренне расстроилась. – Но тогда хотя бы позвони, когда сможешь.

– Обязательно! – Пора было прощаться, но не давала покоя одна мысль, и я решился заговорить об этом. – Рима, можно задать тебе нескромный вопрос?

– Да, конечно, – чуточку удивленно отозвалась она.

– Ты что-то говорила о ребенке…

На другом конце провода повисло молчание. Наконец Рима собралась с духом и произнесла:

– Прости, Олег, я тебя обманула.

– Почему?

– Неужели ты сам не догадываешься? – удивилась она.

– Нет, – я растерялся.

– Да ладно, дело прошлое. Давай забудем. Пока.

В трубке зазвучали короткие гудки.

Почему женщины не могут говорить нормально?

О чем она говорила в тот вечер? Дала мне слово, что Антон обязательно вернет долг. Значит, уйти от Антона в то время было для нее невозможно. Она связана данным словом и не хотела оставлять мужа в трудную минуту. Дальше, что было дальше? Я настаивал, просил ее любви. Правильно, так и было. Что ответила она? А что она могла ответить? Что я ей безразличен? Нет, не могла. Какой-то торг получается. Вот почему она сказала именно так. Она не могла поступить иначе. «Я жду ребенка».

Что же получается? Она не отказала мне в любви? Мало того, она проверяла мои чувства и то, способен ли я любить ее вместе с будущим ребенком! А что же я? Показал себя малодушным и трусливым типом. Сбежал!

Моя рука потянулась к телефону, но не смогла набрать номер. Что я скажу Риме? Что я – изгой, что на меня объявлена охота милицией и бандитами одновременно?

А на следующий день все и началось. Меня вызвал следователь – это означало, что Шеф приступил к выполнению своего плана. Бандитская романтика осталась только в кино и книгах. Шеф переквалифицировался в стукача! Когда-то это считалось невероятным, а теперь… Теперь это не вызывает удивления. В привычной нам так называемой войне компроматов милиция активно использует стукачей и агентов, не брезгуя информаторами и из уголовной среды.

Следователь долго расспрашивал меня о Строителе, видимо надеясь посадить меня за вымогательство и шантаж. Его аргументами против меня были показания Строителя и, как ни странно, Сиропа. На мои аргументы следователь не реагировал, угрожая очной ставкой, заключением в СИЗО и долгим тюремным сроком.

– Вы поняли, гражданин? – повторял он каждые пять минут. – Вы будете дальше упираться или мы наконец начнем сотрудничать?

– Начнем, – наконец согласился я.

Следователь оживился:

– Обвинения против вас очень серьезны, а ваше дело – на контроле у руководства. Но и этот вопрос можно решить; для этого потребуются некоторые усилия…

– Сколько? – перебил я его.

– Кроме меня надо отметиться перед начальством, – замялся следователь.

– Понимаю, – кивнул я.

Он написал на бумажке «20+20», и тут же сжег ее в пепельнице.

– Согласен, – ответил я. – Половина сейчас, вторая половина после постановления о прекращении дела.

Через месяц следователь с довольным видом вручил мне постановление о прекращении дела. Был доволен и я, не ожидая, что проблема решится так скоро. Но еще через некоторое время меня вызвал уже другой следователь и стал задавать все те же вопросы.

– Ваше дело, по решению руководства, направлено на доследование, – сообщил он мне. – Так что потрудитесь отвечать на вопросы.

Дальше события развивались по тому же сценарию, только с другим исполнителем в главной роли и с возросшим размером гонорара.

Еще через месяц я снова получил повестку, и призадумался. Так может продолжаться бесконечно, вплоть до полного моего разорения. В поисках верного решения я обратился к одному из своих знакомых, имевшему большой опыт общения с милицией.

– А как же иначе, – рассмеялся он. – Пока есть деньги, они будут тебя «доить». Вероятно, у них что-то есть на тебя. Они изучают все: какая у тебя машина, квартира, как и где ты одеваешься, посещаешь ли дорогие рестораны, имеешь ли счета в банке. По этим признакам они судят о твоих доходах и продолжают тебя «доить». А когда деньги кончаются, они торжественно сажают тебя в тюрьму и докладывают своему начальству об очередных успехах в борьбе с преступностью. Этот «бизнес» поставлен на поток. У ментов на учете все подающие надежды предприниматели; до поры до времени их не трогают, ожидая, когда к бизнесмену придет успех. А что делается потом, ты уже знаешь.

– Как же быть? – спросил я, не надеясь, впрочем, на ответ.

– Ищи подходы к министру или хотя бы к его заму, – предложил мой знакомый.

– Но ведь и они меняются, – я пожал плечами, говоря об очевидном.

– Верно мыслишь, власть может смениться, и все повторится сначала. Мы все так живем, при «бабках» и с кошмарными снами. В нашей стране никто и ни в чем не уверен. Привыкай! – Мой знакомый снисходительно похлопал меня по плечу.

– Нет, меня это не устраивает, – я покачал головой. – Хочу спать спокойно.

– В таком случае ищи себе высокого покровителя, – усмехнулся мой знакомый.

– Это какого же? – не понял я. – Неужто… Самого? Нет, это невозможно.

– Тогда плати и не рыпайся.

Я опять поплелся к дяде Жене. Было стыдно за свою беспомощность, но другого выхода я не видел.

– Я был о тебе лучшего мнения и надеялся, что ты сам справишься с этой проблемой. – Дядя Женя не церемонился со мной.

– Я пытался, но это какой-то замкнутый круг… – вздохнул я.

– Олег… – Дядя Женя наконец смягчился. – Я тебе говорил, что не надо плавать так мелко.

– Понимаю. Но говорить с министром на такие темы… – Я развел руками. – Даже не представляю себе этого. И потом, а что, если ему на смену придет новый министр?

– Запомни, Олег. – Дядя Женя опять стал злиться. – Ты поставил перед собой большие задачи. Это похвально, но и сам ты должен им соответствовать. Просить должен не ты, просить должны тебя.

Дядя устало откинулся на спинку кресла.

– А с министром тебе говорить не придется, он тебя не примет. Для таких вопросов есть особые люди. Как их у вас называют, «разводящие», что ли?

В чем заключалась работа разводящего, я знал не понаслышке, но что существовали разводящие на таком высоком уровне, даже не догадывался. Где же найти такого человека?

– Мне подставляться не следует, – вслух размышлял дядя Женя. – Это должен сделать Антон. Пришло время вам познакомиться.

Я боюсь читать газеты и смотреть новости по телевизору. Взрывы и крушения, пожары и наводнения, цунами… Кажется, им не будет конца. Говорят, что и раньше их было не меньше, просто об этом не говорилось вслух. Возможно, это и так, но при нынешнем всеобщем беспорядке мы просто обречены на катастрофы. Вы летали на самолетах наших внутренних авиалиний? Мне доводилось, не советую. Они настолько обшарпаны, замызганы, задрипаны (какие там еще бывают эпитеты?), ужас охватывает! Меня всегда удивляло, каким образом такая гигантская глыба металла поднимается в воздух, но, садясь в самолет наших местных, провинциальных авиакомпаний, невольно становлюсь верующей, умоляя бога, чтобы все завершилось благополучно. Особенно удручают кресла для пассажиров. Сидящий позади сосед считает своим долгом прощупать коленями мои почки, я тоже не остаюсь в долгу, выдавливая позвонки впереди сидящему.

А криминал! Он обрушивается на наши головы, как лавина в горах. Кино и телевидение превратилось в наглядное пособие для преступников, в мельчайших деталях демонстрирующее порядок подготовки и совершения преступления! Сексуальные маньяки становятся героями, раздающими интервью корреспондентам, а про какого-то «вора в законе» писали все газеты страны, буквально захлебываясь от восторга, описывали его «подвиги» и «радовали» сообщением, что он отпущен на свободу по состоянию здоровья. Торжество гуманизма!